Супруг Бога

Я спросил: - А спорим, Анъях, что я смогу снять твой ошейник? На мгновение в глазах мохнатика зажглись искорки радости, но так же быстро погасли: - Не сможешь. Мою ракатту надевал на меня сам Главный жрец Мирзобиль. Я же говорил, он очень силён. Тебе с ним не тягаться, Сайм, извини. Я хмыкнул: - А что будет, если у меня ничего не получится? - Да испепелит тебя, и всё, - грустно отозвался Анъях. - Даже пепла не останется. - Фигня война, главное – манёвры! Давай поспорим, а? Анъях посмотрел на меня, как на душевнобольного, но противоречить не стал: - А давай! Если что – пусть нас вместе испепелит! Надоел мне этот Храм до смерти! «Наш человек!» - подумал я, а Анъях хитренько улыбнулся и спросил: - На что спорим? У тебя ж вроде нет ничего… - А давай на «американку»… - неуверенно предложил я. - На аме… на что? – удивился Анъях. Я почесал в затылке и пояснил: - Давай так. Тот из нас, кто проиграет, будет должен другому одно желание. Только всё в пределах разумного. Так пойдёт? - Пойдёт, - кивнул Анъях, а я продолжил: - Я, Семен Геркин, то есть Сайм, спорю с тобой, Анъях, что смогу снять твой ошейник без каких-либо плохих последствий для меня и для тебя. - А я, Анъях, спорю с тобой, Сайм, что у тебя это никак не получится, - заявил мохнатик и шлёпнул меня своей правой ладошкой по подставленной моей, а затем добавил: - Спор заключён! – и уставился на меня с безумной надеждой в глазах. Я нервно сглотнул, подумал неизвестно к чему: «Азохен вэй!» и положил обе руки на ошейник Анъяха, пытаясь найти хоть какую-либо застёжку или что-то наподобие. Фиг вам. Ничего похожего не было и в помине, поверхность ошейника была абсолютно гладкой. И что прикажете делать? Я осторожно ощупал ошейник со всех сторон и перешёл к прикреплённой к нему подвеске. И тут в пальцах у меня ощутимо закололо, словно лёгким разрядом тока. Я с умным видом повертел подвеску в пальцах, а затем взял её обеими руками и переломил, словно Иван-царевич иголку, в которой таилась Кощеева смерть. Раздался лёгкий треск, подвеска рассыпалась в моих ладонях кучкой угольно-чёрной крошки, а ошейник… ошейник стал расплываться и каплями стекать на пол, словно растаявшее мороженое. Попав на пол, капли впитывались в него, как вода в сухую губку. Спустя пару мгновений стекло и впиталось всё. Анъях, которому вся эта фантасмагория, похоже, не причинила особых неудобств, неверяще ощупал свою освободившуюся шею, глаза его при этом стали круглыми, как плошки, и даже чуть засветились в полусумраке комнатушки. Он радостно возопил: - Получилось! Получилось! – и тут же заткнул себе рот рукой. Правильно. Только Жрецов нам сейчас и не хватает в свидетели. Но полностью сдержать свои эмоции Анъях не смог, кинулся мне на шею и радостно обнял. Я машинально погладил мохнатика по шелковистой шёрстке и поинтересовался: - Что дальше делать будем? - Удерём отсюда, конечно же! Мы доберёмся до Юплы, и всё будет хорошо! – радостно заявил Анъях. Так. Это «мы» мне уже нравится. Только вот я по-прежнему голый и босой, а эээ… нетрадиционная для здешних мест внешность Анъяха выдаст его с головой, стоит нам отойти от этого гадского Храма. И что нам теперь делать? Но Анъях, видно, столько раз обдумывал варианты своего побега, что быстренько мне заявил: - Ты, Сайм, пока здесь посиди. Скоро ночь, все спать улягутся, только в комнатах Цветов Любви будут гости. Но им будет не до нас. Я сейчас найду нам подходящую одежду и поесть чего-нибудь, а когда Жрецы заснут, мы удерём. Подождёшь, ладно? - Ладно, - вздохнул я. В самом деле, куда ж я денусь с подводной лодки. Только вот… - А кто такие Цветы Любви? – спросил я. - Потом расскажу, когда нам нечем будет занять себя в дороге, - отмахнулся Анъях, но всё-таки добавил: - Они красивые… Но ты лучше. После чего мохнатик исчез, оставив меня в полном одиночестве с челюстью, отвисшей чуть ли не до пола. Это кто красивый? Я??? Нет, конечно, то, что все школьные годы дружил с физкультурой, на моём телосложении сказалось положительно, и я совсем не хлипкий и не хрупкий, а вполне себе крепкий хлопец, но красивый… Это вряд ли. Единственное, что есть в моей внешности выдающегося – это нос, который ехидная кузина Роза именовала «орлиным», а по мне - так он просто горбатый. Волосы тёмные, глаза серые, как выражалась та же кузина Роза, «ехидные, как та ехидна» и… Обычно, узрев выражение моего нежного личика, незнакомая шпана начинала приставать с животрепещущим вопросом: «Ты чё такой дерзкий?» Знакомая шпана либо здоровалась и проходила мимо, либо просто угрюмо сплёвывала через зубы и проходила мимо, ибо, во-первых, мои каверзы были известны далеко за пределами родной школы, а во-вторых, они знали, что память у меня хорошая и я найду время и место, чтобы опустить своих обидчиков ниже плинтуса. Но не будем о грустном, я так понимаю, что настоящий Сёмочка не даст им заскучать в любом случае, вернёмся к моей незабываемой внешности. Общий вердикт таков: ничего выдающегося. Лошади шарахаться не будут, но абсолютно ничего, достойного од и романсов, нет. Обычный я. Или это мохнатик просто на радостях, что от ошейника избавился, решил мне комплимент сделать? Эти нарциссические размышления прервал какой-то шум. Поскольку просто сидеть и ждать Анъяха было скучно, я приник к одной из небольших декоративных прорезей, украшавших заветную дверцу. Похоже, кое-кто из Жрецов даже и не думал укладываться на ночь. Я разглядел медленно приближающуюся к статуям Аллира и Тальяны фигуру в пурпурном облачении со светящимся мягким золотистым светом огромным кристаллом в руках. Это был тот самый Главный Жрец, которого Анъях называл Мирзобилем. Положив кристалл к подножию статуи Аллира, жрец опустился на колени и стал тихо молиться. Некоторое время не происходило ничего, наконец, я, к своему ужасу увидел, как веки статуи моргнули, а губы шевельнулись. Аллир ожил. Некоторое время я пребывал в ступоре, поскольку к настолько странным вещам вся моя предыдущая жизнь не приучила, к тому же ожившая каменюка пугала меня до ужаса, сам не знаю, почему. Жрец же взирал на статую Аллира с такой преданностью и умилением, с какой преданная собака смотрит на хозяина. Некоторое время парочка играла в гляделки, затем Бог, явственно нахмурившись, произнёс: - Мне надоело, что ты ломаешь игрушки, которые предназначены мне. Я накажу тебя, Мирзобиль. - О да, Великий, - преданно воскликнул Жрец и распростёрся на полу ниц, страстно лобызая кончики пальцев статуи. На лице Бога появилось брезгливое выражение, но он сменил гнев на милость и сказал: - На этот раз ты и в самом деле должен отыскать мне Супруга. - Любого, кого прикажешь! – радостно взвыл Мирзобиль. Аллир снова поморщился. Видимо, чересчур пламенно преданный ему Главный Жрец его сильно раздражал, но подходящей кандидатуры на смену не было, поэтому парню приходилось мириться с тем, что есть. Но какой он красивый всё-таки… С ума сойти… Я сглотнул слюну, снова вернул на место отпавшую челюсть и продолжил подслушивать. Что-то мне подсказывало, что ЦУ, которое даст Бог своему преданному Жрецу, будет непосредственно касаться меня. И чуйка меня не подвела. - «Любой», - это слово было выделено настолько ледяной интонацией, что кавычки в нём слышались за километр, - мне не нужен. Мне нужен один конкретный мальчишка. - К какому из благородных семейств он принадлежит? – тут же спросил Жрец с интонациями сутенёра из глубинки. – Я немедленно велю послать за ним и представить пред очи Бога! - Ни к какому, болван! – не выдержал Аллир. – Он вообще не принадлежит этому миру! Логическая задачка оказалась Жрецу явно не по силам, его глаза съехали к носу от напряжённых раздумий, системе грозила аварийная перезагрузка, и Бог сжалился: - В этот мир силами Божественной Сущности был перенесён юноша. Именно он должен стать моим Супругом. Союз с ним сделает меня неодолимым. Он необходим мне. Разыщи его. - Он владеет магической силой? – дрожащим голосом поинтересовался Жрец, явно боясь не угодить начальству. Я весь обратился в слух. А вдруг Бог заявит, что я – могущественнейший из волшебников этого мира? Ну, тогда держитесь все мои враги – всем покажу козью морду! Но, увы… - Нет! – спокойно ответил Аллир. – Он не маг. Но магия этого мира не действует на него, так что так легко его не возьмёшь. Он мне необходим, Мирзобиль! Я даю тебе три месяца сроку. Если к тому времени мальчишки не будет в этом Храме – твоя жизнь подойдёт к печальному концу, и душа твоя будет извергнута в ледяные поля Загробного мира, в ту глубокую пропасть, где бесконечно долгие века томится змей Горгол! Да уж, умеет мужик стимулировать подчинённых. Вон как Главный Жрец побледнел – прямо как свежие простыни у тёти Фиры. Но всё-таки он осмелился задать ещё один вопрос: - О, прекраснейший Аллир! Величайший из Великих! Не можешь ли подсказать, твоему ничтожному слуге, где искать твоего будущего Супруга? - Нет, - не слишком охотно произнёс Аллир. – Его душа не принадлежит этому миру, я её не чувствую. И я не могу контролировать её, как любую другую душу. Но для подсказки я могу дать тебе вот это… Аллир сверкнул глазами, прямо как волшебница в какой-то старой сказке и перед онемевшим Жрецом прямо из воздуха стало возникать… ой мама… моё изображение. Что-то вроде объёмной фотографии. «Я» стоял чуть подбоченившись, с всегдашним ехидным выражением лица и смотрел куда-то вперёд. Изображение явно было получено из моего родного мира, поскольку «я» был одет в джинсы, футболку и кроссовки, а за спиной у «меня» болтался тот самый заслуженный рюкзачок, с которым я бегал на лекции в техникум. Жрец обозрел изображение и выдал: - Он довольно красив, но… - Не тебе судить о его внешности. Мне он необходим. У тебя три месяца сроку. Помни об этом, иначе отвечать придётся уже тебе, Мирзобиль, - ледяным тоном произнёс Бог. После этого статуя вновь стала статуей, изображение «меня» превратилось в двухмерное и плоское и соскользнуло на пол. Жрец ловко скрутил его в трубку, как лист ватмана, подобрал кристалл от подножия статуи, поклонился Богу и, пятясь, в очень быстром темпе исчез из зала, оставив меня с кучей вопросов и полным сумбуром в голове.