Супруг Бога

Мы забрались внутрь одного из домиков-склепов, освободили от пыли наиболее уютный уголок, съели по половинке лепёшки и уснули, совершенно непроизвольно обхватив друг друга руками. Какое-то время я спал крепко и сладко, и снилось мне что-то непонятное, но хорошее. Но неожиданно я проснулся, как от толчка, и открыл глаза. Судя по красноватым лучам местного солнышка, пробивавшимся через щели в глинобитной стене домика-склепа, день наступил уже давно. Вокруг было тихо, но мне почему-то стало тревожно. Так тревожно, что я счёл за лучшее растолкать забавно сопевшего Анъяха, который во сне умудрялся морщить лоб и забавно причмокивать. Когда я несколько раз осторожно потормошил его, прошептав: - Ан… Ан… просыпайся… - Анъях сердито зафырчал: - Ма-а-ам, ну, ещё чуть-чуть… Было это так по-детски умилительно, что я точно бы оставил его в покое, но состояние тревоги нарастало. Более того, я не ушами, а чем-то внутри уловил тихий-тихий, но постоянный звук, более всего напоминавший тоскливый леденящий вой. И это заставило меня действовать активнее. Я несильно шлёпнул мохнатика по щеке и ещё потормошил: - Ан, вставай! Что-то не так! Анъях наконец-то открыл глаза и удивлённо посмотрел на меня: - Сайм, ты что? До заката ещё есть время! - Сам не знаю, - ответил я, - что-то мне так тревожно. Да ещё этот вой… - Вой? – мохнатик мгновенно сделался белее моей парадно-выходной рубашки. – Какой вой? - Ты не слышишь? – удивился я. – Ну, это такой вой жуткий… Я его словно внутри чувствую. Может, мне просто кажется? Я ждал, что Анъях рассмеётся, похлопает меня по плечу и скажет что-нибудь весёлое о моих глупых переживаниях. Но мохнатик закрыл глаза и стал прислушиваться. Но не к тому, что снаружи – снаружи царила полнейшая тишина, а к тому, что внутри. И стал он не просто бледным – серым. И я понял, что мохнатик не просто напуган. Он в ужасе. - Ты прав, Сайм, - бесцветным голосом произнёс мохнатик. – Они пустили по моему следу Псов Истины. Беги отсюда, пока ещё можешь. Доберись до города Маррена – это большой торговый город и порт на побережье и наймись на корабль к купцам, торгующим с Юплой. А когда вы доплывёте до места – просто сбеги с корабля и найди моих родных. Тебе поможет любой юпландец, только назови ему моё имя. Передай моим, что я их… люблю… Они тебя спрячут. - Ещё чего! – быстро отозвался я. – Вместе мы удрали из Храма, вместе и доберёмся до твоих! Сам им и скажешь, как любишь, понял? Нефиг себя хоронить! - Ты не понимаешь, Сайм! – безнадёжно проговорил Анъях. – От Псов Истины невозможно скрыться, они найдут меня везде. А за ними следом придут их хозяева – Жрецы. Я не знаю, что они со мной сделают, но уж точно не пощадят… - Да ладно! – взорвался я. – И ты так легко сдаёшься? А давай-ка поспорим, что мы благополучно удерём от этих Псов и найдём тех, кто нам поможет! Ну же, давай! И я вытянул руку, призывая Анъяха к спору с собой. Он бледно улыбнулся: - А если мы поспорим, ты будешь спасаться? - Конечно, - кивнул я, сделав самый честный взгляд на свете. Анъях купился. Наивный… Наши школьные учителя, завидев мой честный наивный взгляд, точно знали, кто сотворил новую проказу. Правда, знание – оно, конечно, сила, но признание - царица доказательств. А я не признавался ни разу. И улик не оставлял. Так что знание моей психологии учителям помогало мало. Но что-то я отвлёкся. Анъях продолжал выглядеть так, словно вот-вот хлопнется в обморок – видно, эти Псы Истины и вправду страшная штука. И проверять это при личной встрече я не намеревался, поэтому торопливо произнёс: - Спорим… ну я не знаю… на половинку лепёшки, что ли… Анъях так же торопливо закивал, а я продолжил: - Я, Сайм, спорю с тобой, Анъях, что мы сможем благополучно уйти от Псов Истины, они потеряют наш след, и что мы найдём тех, кто поможет нам благополучно добраться до порта Маррена. - Я, Анъях, спорю с тобой, Сайм, и утверждаю, что от Псов Истины ещё никто никогда не уходил, - дрожащим голосом произнёс Анъях, а потом ударил рукой по моей ладони и провозгласил: - Спор заключён! Я радостно кивнул, а Анъях быстро заявил: - Мы поспорили! Теперь беги! Я покачал головой. - Но ведь ты же обещал, что будешь спасаться… - обиженно протянул мохнатик. - Только вместе с тобой! – решительно заявил я, и прежде, чем Анъях успел что-то возразить, я закинул на плечи его полотняный мешок и решительно потянул мохнатика за руку к выходу: - Побежали! И мы, выскочив из домика, понеслись в указанном Анъяхом направлении отнюдь не в ту сторону, откуда пришли. Какое-то время мы благополучно петляли среди глинобитных могилок, а затем нам открылась в окружавших кладбище садах вторая тропинка. По ней мы и помчались дальше. День уже явно клонился к вечеру, поэтому местные пейзане оставили дневные труды, и никто не имел чести лицезреть наш безумный кросс. Да мы в свидетелях и не нуждались – главное было удрать подальше. Но я с тревогой ощущал, как нарастает ледяной вой. Неужели моя способность не сработала? Но думать было некогда, мы бежали и бежали, пока не выбились из сил. И тут случилось ужасное. Анъях со всего размаху угодил в какую-то ямку… или норку местного крота и упал. Я обернулся к нему и с ужасом увидел, как на лбу мохнатика наливается здоровенная шишка, а взгляд становится плавающим, туманным… видать, нехило он об землю приложился. Но самым страшным было не это – я видел, как Анъях пытается подняться… и не может… Неужели перелом? Но тогда нас точно догонят! Я торопливо бросился к Анъяху и стал осторожно освобождать его ногу из дурацкой ямки, мысленно обещая отправить всех кротов куда-нибудь в космос малой скоростью – понаставили ям, суки! Честному человеку ступить некуда! Анъях слабо отбивался и всё просил меня его бросить и спасаться самому, но я заявил, что если он не заткнётся, то я поставлю ему ещё одну шишку – на этот раз с правой стороны лба. Для симметрии. Тогда мохнатик замолчал, а я, осторожно задрав штанину, осмотрел и ощупал ногу. Отёк и посинение были налицо, однако ж не зря я любил спорт. Я таких травм видел-перевидел, сам не раз на них нарывался и другим помощь оказывал. Никакой это, слава всем богам сразу, не перелом. Вывих голеностопа. Ну, это мы поправим. - Потерпи чуть-чуть, будет очень больно, но недолго, - сказал я Анъяху, потом осторожно чуть повернул его ступню и резко дёрнул. Анъях вскрикнул, но тут же замолчал. Раздался еле слышный щелчок… Всё в порядке. Я торопливо сорвал с головы псевдоарафатку и старательно перетянул пострадавший сустав. Всё, порядок. Но бегать мохнатику пока точно нельзя. Ничего, на себе вытащу. Он вон какой худой. Справлюсь. И я улыбнулся Анъяху: - Ничего. Я тебя вытащу, а к завтрашнему вечеру будешь бегать, как раньше. Неожиданно Анъях покачал головой: - Нет, Сайм… Они настигли нас. И в голосе его была такая безнадёжность, что меня выморозило просто. Я медленно обернулся, заслоняя собой Анъяха, и увидел, как по тропинке друг за другом несутся удивительно красивые и одновременно страшные до жути звери. Более всего они напоминали гигантских чёрных волков с полосами серебристой шерсти вдоль хребта и дико горящими жёлтыми глазами. А уж зубки… Эти зубки мне точно будут в кошмарах сниться. Их было не так много – то ли пять, то ли шесть, но у меня возникло стойкое убеждение, что даже одного из Псов хватит, чтобы порвать нас на тряпочки. - Сайм, беги! – снова всхлипнул Анъях. – Они ищут только меня и тебя, может быть, не тронут! Я только усмехнулся. Меня в детстве частенько называли припадочным и малахольным, потому что, когда ко мне начинали приставать старшие придурки – ну есть же такая категория мальчишек, которым нравится доводить до слёз малышей… так вот, когда эти придурки начинали приставать ко мне, обидно дразня и подкалывая, отпуская тычки и затрещины, я до поры до времени только злобно сопел. Но стоило моей злости достичь критической массы – я бросался на них с кулаками, кусался, царапался, а если попадала в руки палка – мог и палкой огреть. И мне было абсолютно плевать, сколько их там имелось в наличии. Да, меня, конечно, били. Ещё как. Но очень скоро мои обидчики усвоили, что игра не стоит свеч и что они тоже нехило огребают от тощего малолетки. И решили поискать себе другие объекты для гадких дразнилок и оттачивания ударов. Потому как одному из этой компании я сломал нос, двое заработали нехилые такие шрамы от укусов, а ещё один вообще лишился пары передних зубов, превратившись на некоторое время в клон молодого певца Шуры. Вот и сейчас – мне было плевать, сколько там этих псин. Я не дам мохнатика в обиду, потому что он мой друг. И всё тут. Я быстро нагнулся, подобрал с земли несколько камней, подставив подол рубашки, словно бабушка, собирающая огурцы в фартук, и развернулся прямо к летевшим на нас во весь опор Псам Истины. Ах, как красиво они неслись – вытянувшись в струну стелились над землёй, делая громадные прыжки и приближаясь к нам неотвратимо, словно сама Смерть… Но я помирать был не согласен, поэтому, подняв над головой камень поувесистее, заорал что есть мочи: - А ну, пошли на хуй! Нет тут ничего вашего! К моему удивлению и полному офигению Анъяха, Псы сменили траекторию своего бега. Они чуть-чуть, почти незаметно повернули вправо, оставляя нас вне зоны своего внимания. Смерть проносилась в двух шагах от нас… и словно нас не видела. Только последний из Псов, самый огромный и страшный притормозил рядом с нами и склонил лобастую огромную башку. Я уже собрался запустить камень ему между глаз, но услышал у себя в голове вполне осмысленную фразу: - «Не надо, Предназначенный… Если это – твоё, идите с миром. Мы потеряли ваш след». - Это тыыы??? – я с удивлением уставился на Пса, и камень сам собой выпал из моей руки и упал на траву. – Я слышу тебя? - «Меня, кого же ещё…» - подтвердил голос, а Пёс ехидно оскалился и подмигнул мне жёлтым глазом с вертикальным зрачком. Просто сюр какой-то! - Бля, Тото, - непроизвольно вырвалось у меня, - а мы уже не в Канзасе!* - «Да ладно, - хмыкнул Пёс, - а ты думал, мы неразумны? Мы служим Жрецам, но нас создали не они и даже не Аллир. Но он пленил нас, и мы подчиняемся. Но теперь время нашего рабства подходит к концу, Предназначенный. До встречи. И поторопитесь уйти отсюда. Мы не тронем вас, но брат расследователь использует Амулеты Лёгкого Пути, скоро он будет тут со стражей, найдите себе убежище и спрячьтесь. Береги себя, Предназначенный». Пёс мотнул огромной лобастой башкой, неожиданно поднял лапу и протянул её перед собой. Я осторожно – всё-таки лапища была размером с хорошую сковородку - пожал её, Пёс развернулся и в несколько прыжков исчез из поля зрения. Я обернулся. Анъях сидел на земле с открытым ртом и мало на что реагировал. У парня явно произошёл мощнейший разрыв шаблонов, но, увы, возиться с этим было совершенно некогда. Я достал фляжку, и, несколько раз шлёпнув мохнатика по щекам, заставил сделать пару глотков. Это позволило Анъяху вернуться на грешную землю и слабым голосом вопросить: - Мне показалось… или вы разговаривали? - Что-то вроде этого, - небрежно ответил я, - давай-ка, берись за мою шею. Будем убираться подальше, а то за этими милыми пёсиками следуют их хозяева. И что-то мне подсказывает, что они не будут к нам так дружелюбны. * «Мы уже не в Канзасе, Тото!» - знаменитая фраза девочки Дороти, которую она произносит, оказавшись в стране Оз. (В русском пересказе Волкова - соответственно Элли и Волшебная страна)