Фикшен такой фан

      Сборы и выход из дома несколько затягиваются, потому что я в тысячный раз перепроверяю рюкзак. Под скептическим взглядом Сверхзла — неужто такая тяжелая и крупная ерундовина может в принципе потеряться? — посвящаю его в нюансы дальних путешествий.       — Иногда обыкновение теряться имеет все! — припоминаю парочку путаных пеших маршрутов в больших незнакомых городах. — И даже я!       На что Хан хмыкает с еще большим скептицизмом. Потеряешься, мол, от него.       — Кое-что, конечно, можно отнести к допустимым потерям! Ну там, одежду! Обувь! Но есть же и недопустимые! Например, документы!        Лицо Сверхзла выражает какую-то исключительно сложную эмоцию, более всего похожую на снисходительность взрослого к детскому лепету и при этом затаенную досаду. Кажется, его чем-то задели «недопустимые потери».       — И закрепить рюкзак на совесть это не мешает!       Пара сверхзлодейских движений дотягивает ручки до состояния «плотно, кажется слишком, но на самом деле нет», а покровительственный жест ненавязчиво выталкивает меня из квартиры.       Когда многие и многие препятствия уже преодолены, мы являемся к последнему, водному.       Мимо идет паром. Настоящий большой паром с гордым названием и средней частью, напоминающей скелет кита, все как полагается.       Над водой раздается гудок, возвещающий о прибытии, и люди толпятся активнее, покупают билеты, подхватывают вещи, сумки, багаж и самое дорогое.       Сверхзло рядом ненавязчиво показывает мне пару билетов, дожидается, пока паром доходит к пристани, а я закину на плечо свой рюкзак.       Путешествие ждет, люди суетятся, паром подходит, а вот Хан не трогается с места. Ждет.       Знать бы еще — чего.       Поправляю окончательным жестом кепку, гляжу неприкрыто вопросительно.       Однако любой взгляд разбивается о стену диктаторски-злодейского спокойствия. Хан протягивает длинную руку, лично поддергивает мой козырек вниз, а потом склоняется, перехватывая за талию и вскидывая на плечо.       Выступать в роли рюкзака было бы обидно, если бы не одно «но».       Видимо, для диктатора и захватчика в понятие «недопустимые потери» входят не только документы.       И это означает, что обыкновение теряться в путешествии мне теперь точно не грозит!