Фикшен такой фан

Хан не желает идти спать, и причину такого поведения я понимаю только тогда, когда, подталкивая диктатора в сторону кровати, ясно слышу тихое шипение. Про ударный загар-то я и забыла! Прошу у него прощения, а потом, уже без спросу, задираю его футболку: следует оценить состояние сверхзлодейской спины на данный момент. Не ожидавший такой прыти Хан резко одергивает пижаму обратно, но я успеваю убедиться в своей догадке. Спина явно ещё болит - такой насыщенный розовый оттенок не свойственен бледному Сверхзлу в его естественном виде, да и чувствительность кожи тоже, очевидно - футболка хоть и выдергивается резко, а опускается мягко - возросла. Теперь самый главный вопрос: как устроиться спать при новом условии на той мизерной площади, которой мы располагаем? Впрочем, Хан всегда соображает быстро, а когда ему не оставляют путей для отступления - ещё быстрее, так что я ещё раздумываю над уже риторическим вопросом, а меня перехватывают поперек туловища и тянут вниз. Сверхзло укладывается у стенки на бок, лицом ко мне - будто стоит ему отвернуться, я пропаду, честное слово! - и, заботясь о моей устойчивости на краю, придерживает, внезапное падение мне не грозит. Такие односторонние объятия непривычны, но даже до того, как я формулирую эту мысль для себя, замаянное Сверхзло засыпает. А в следующие полчаса я понимаю, что сила рефлексов у него страшная, собственно, сверхчеловеческая: меня притягивают ближе, практически подминают, Хан утыкается носом в пространство между подушкой и моей шеей, постепенно наваливаясь все больше. Диктатор в любом своем состоянии - а в сонном особенно - тяжел и неотвратим, будто лавина. Пару раз пытаюсь вырваться, но хоть сколько-нибудь заметных последствий эти действия не имеют. После второго рывка Хан обнимает меня ещё крепче, не оставляя никакого пространства для маневра, смиряюсь и в бессилии что-то изменить просто приобнимаю (насколько могу при своей длине рук) его в ответ. Это бесхитростное действие сподвигает Хана завозиться и позволить мне, наконец, дышать. Уже засыпая, на границе дремоты и яви осознаю, что Сверхзло всегда добивается своего, даже исхитряясь отсутствием альтернатив, даже во сне. Хан не согласен, не может и не будет спокойно спать без объятий.