Фикшен такой фан

Небольшая гряда, возле которой мы стоим, называется Шихан, что в переводе означает "одинокая скала". Таких одиноких скал по округе встречается несколько - наш Шихан один из трех, самый северный и очень высокий. С погодой не больно-то везёт - порывистый ветер, похоже, задается целью сдуть всех и вся к подножию скалодрома. Днем с ним ещё можно бороться, крепко держась за Сверхзло, а вот вечером это становится гораздо труднее, хватка, соответственно, тоже крепчает, хотя Хан, вроде бы, не обращает на это внимания. Ночью в палатке и вовсе кажется, что я скоро повторю судьбу Элли и стану Феей Убивающего Домика - так сильно над нами шумят и скрипят сосны. Когда приходит ощущение, что один край палатки отчетливо приподнимается, не выдерживаю и прямо в мешке подкатываюсь к ещё занятому чтением, сидящему Хану. Сверхзло не вздрагивает, но пытается отодвинуться, чтобы мне не мешать, мол, устраивайся спокойно. Судорожные движения вслед за ним настораживают Хана и подводят его к мысли, что спокойно устроиться я могу только возле него. Захватчик и диктатор удивленно приподнимает брови, наблюдая подкат вплотную, и глядит сочувственно - я никак не могу устроить голову повыше. Сжалившись, закрывает книгу, подтаскивает меня ближе, крепко обхватив поверх скользкого спальника и хладнокровно проигнорировав изумленное нечленораздельное восклицание почти ему в ухо, полсекунды раздумывает (звуковая атака не прошла даром), а потом укладывает головой себе на колени. Убедившись, что я прекратила ёрзать и устраиваться, ещё некоторое время вглядывается - всё, мол, больше не будешь отвлекать? - и снова обращается к книге. Возможно, я бы расстроилась и решила, что ужасно помешала занятому, серьезному и почти равнодушному Сверхзлу, но его свободная рука мягко придавливает меня по диагонали, бережно придерживая за скрытый спальным мешком локоть, а уголки плотно сомкнутых губ то и дело тянутся приподняться. Ничего он не замечает, как же. Хан на Шихане очень рад быть не одиноким.