Ступень

…Всё тело, словно стрелой, пронзает боль. Билл видит, как из громадных ран в его груди сочится кровь, моментально смешиваясь с водой. «Ну вот и всё,» — мелькает у него в голове, и тот, кто за один бесконечный день стал чем-то большим, чем просто не-солдат, разжимает слабеющие пальцы. Альфа вряд ли понимает, что значат колечки гранат, безвольно выскальзывающие из ладони Кейджа, но он точно знает, что всё, наконец, кончено. «Ну вот и всё». И взрыв. Кейдж просыпается от шума лопастей вертолёта. Какими-то ненастоящими кажутся ему собственные же ощущения, но он всё же открывает глаза. Кабина вертолёта. Помощник на соседнем сидении. Пилот что-то бубнит насчёт английских вояк. Солнце. Небо. Отзвуки боли. Билл приподнимается — он накрыт собственной фуражкой и шинелью, дабы защитить сон от вторжения солнечных лучей. Сон? Вертолёт опускается на площадку перед Национальной Библиотекой, и Билл, всё ещё находясь в какой-то эйфорической прострации, спрыгивает из салона на землю. Солнце светит ярче прежнего, не-уничтоженные-никогда люди снуют по улице, и всё слишком спокойно. Офицеры, рядовые, политики, секретари, гражданские. Ни у кого на лице нет ставших привычными Кейджу эмоций. Ничего не было? Билл отправляется на встречу с генералом, вид которого пусть и успел ему опротиветь за тысячу итераций, но всё же является необходимым условием этого дня. Разве не к нему он прошлый раз спешил? Уже в здании он слышит выпуск новостей, подходит к небольшой толпе, сгрудившейся у настенного экрана, и слова генерала бьют его пыльным мешком по голове. Взрыв в Париже, повлёкший за собой недееспособность мимиков, слышит он, русско-китайские войска освобождают восточную Европу, не встречая сопротивления. Было. Его, как и в тот раз, командируют в часть, оправляющуюся на пляж, но на этот раз он со всем возможным энтузиазмом соглашается, заставляя генерала изумлённо выгибать бровь и бурчать что-то недовольное о своенравных американцах. Билл приезжает в ставшие ему родными места через пару часов, наблюдает за такими знакомыми незнакомцами и неуверенно, но настойчиво направляется на полигон. Символично — тренажёры не работают, замечает он, шаг за шагом подходя к той женщине, что стала для него самым родным человеком. Рита поднимается с пола, оглядывая его мундир, смотрит строго, но чуть удивлённо и, разумеется, не узнаёт его. — Да? Чем могу быть полезна? Он улыбается счастливо и удивлённо и чувствует, как в голове проносятся словно бы не его воспоминания о смертях, об улыбках, о боли и обо всём чём угодно, не-свершившемся за этот день. Кейдж невольно стискивает кулаки. …Через неделю он поймёт, что с кровью Омеги ему передались и способности. Через месяц он научится управлять ими. Через год он будет умирать просто ради развлечения, снова и снова унося с собой миллионы жизней. Но это будет потом. Сейчас он просто счастлив, потому что всё закончилось, больше не будет никакого проклятого пляжа и криков «Салага!», а его любимая женщина стоит рядом и видит его в первый раз.