***
Большую часть дня я находился в своей комнате, закрывшись ото всех. Я все думал, что же на самом деле движет мной. Я до сих пор не могу понять точно, что же я чувствую к Сиэлю. С одной стороны я хочу ему просто помочь, потому что больше некому. С другой же я начинаю его тихо ненавидеть, так как он, можно сказать, посмел поверить этому интригану с желтыми глазами. Но если посмотреть между, приглядываясь, то я могу понять, что мне приятно то, что он мне улыбался, то, что он доверил мне своё прошлое, а то, как он смотрел на меня вчера! Это был странный взгляд, на столько, что я его не могу до сих пор забыть. Он будто… хотел, чтобы я ушёл. Я, конечно, не понимаю всей этой лабуды, но где-то в глубине души я верю, что он не злился на меня, а лишь выбрал способ устранить меня.***
Эта ночь была очень холодной. Ветер завывал, грозясь повалить не только людей и деревья, но, кажется, ещё и дома. На небе, как это ни странно, не было ни тучи, даже наоборот светила луна, значит сегодня дождя не будет. Этому факту я был очень сильно рад, так как у меня нет особой радости идти и мокнуть. Выйдя из дома в полночь, я не сразу нашёл Сиэля. Он был около яблони, явно не замечая моего прихода, увлекшись поеданием фруктов. И как бы мне не хотелось его напугать, я не мог этого сделать потому, что я должен с ним поговорить. Очень серьёзно. — Сиэль, — от моего голоса он вздрогнул, выронив яблоко, которое держал в руке, — нам нужно поговорить. Во мне угольком тлела надежда, что он согласится хотя бы объясниться. А сам парень на это лишь нахмурился и, отойдя в сторону, начал присматриваться ко мне, будто я был для него чужим. Хотя, по сути, так оно и есть. — И зачем нам это надо? И чего, спрашивается, я ожидал от… ребёнка? Так вот взять и по-детски обидеться и не выслушивать. Он и правда такой ребёнок. — Я хочу лишь знать, что же я такого сделал, что ты начал меня так резко ненавидеть, — и только я увидел, что он собирается возразить, почему-то добавил, — ты же не ребёнок, чтобы… — Я не ребёнок, — вспыхнул он, смотря на меня сердитым взглядом, но… без той ненависти, которая скользила вчера. — Если вкратце, то вчера ко мне пришёл… сначала, как я помню, Клод. Начал мне втирать что-то про… — на этом месте он по какой-то причине покраснел, — про привязанность к тебе. А после того, как я послал его лесом, он достал странный предмет, дальше была вспышка и все смешалось. Я видел всё, что было в моём прошлом, видел воплощения моих страхов. А потом пришёл ты. А я не смог отличить выдуманное от реальности, только после, все обдумав, я пришёл к выводу, что… — Он тебя загипнотизировал. Это же ясно, как день. И как я об этом сам не подумал? Все же просто было… Сиэль не смотрел на меня, он смотрел на озеро, с которым играл ветер, создавая волны. И только сейчас я обратил внимание, что одет он был совсем не по погоде: в синюю футболку, на неё была натянута жилетка чёрного цвета, и шорты, тоже чёрного цвета, достающие ему до колен, и… туфли? В такое время года? Да он нечто. Как в таком можно ходить? — На, одень, — дал я ему свою куртку, — и даже не думай отказаться, я вижу, что тебе холодно, дрожишь. В начале он смотрел на меня, как на умалишённого, потом, видимо не найдя подвоха, одел. — Ты постоянно так ходишь? В такой одежде? — Да. О чем дальше разговаривать я не знал. Он молчал, и похоже ему это нравилось. А меня напрягало это молчание. — Знаешь… Я ведь уезжаю послезавтра. Он повернулся ко мне, и его лицо в этот момент было волшебно. Такое милое, когда взволнованное, с примесью какого-то страха. — Ты сможешь выполнить мою просьбу? — Какую? Видимо он собирался с мыслями, так как он молчал, вновь уставившись на волнующееся озеро. — В общем… Ты можешь уехать завтра до заката? У меня есть одно дело, для которого нужно, чтобы ты уехал. — И что это за дело? — Ты знаешь, где похоронены мои родители? — Ну если подумать… Да, знаю, в газетах говорилось об этом. — Извини, что прошу, но не мог бы ты съездить к ним и положить вот это, — с этими словами он протянул мне конверт, явно не пустой, — и букет. Любой. И что он хочет этим доказать? Что он до сих пор жив? Или что ещё помнит их? А может… — Я мог бы и послезавтра поехать туда, мне было бы по пути, — и я не врал, когда это говорил. — Нет, лучше завтра. — Почему для тебя это так важно? — Не твоё дело! — рявкнул он, нахмурившись, — просто сделай то, что я прошу и всё. Ну и зачем? Зачем я буду тратить один день ради поездки на кладбище? Ради него? Ради того, чтобы передать там письмо? Мне и правда можно тогда собраться и сразу уехать, так как до моего места жительства будет как рукой подать. — Ладно, я поеду. Но тогда мы ведь не увидимся. По крайней мере до лета. — Я знаю. — Хм… И что же ты хочешь этим добиться? Уж не того ли, чтобы я уехал отсюда? Мне просто надоела его неразговорчивость, я хотел знать наверняка, что, как и почему. — Я не стану отвечать на твой вопрос. — Ну, а я никуда не поеду. -…ты же хочешь жить? А? Что? Жить? И к чему он это спрашивает? — Если хочешь — уедешь. Ну, а если нет… То как хочешь. — В смысле — жить? Что вообще это все значит? Сиэль?! — Я не собираюсь перед тобой оправдываться! Просто сделай так, как я тебе сказал! — прикрикнул он на меня. Мелкий нахал, думает, что сможет манипулировать мной? Ну уж нет, не дождётся. — Ты совсем с ума сошёл? Орет он тут на меня. Я ему тут делаю-делаю, а он, гляньте-ка, смотрит на меня с высока. Ну уж нет, не выйдет. Пораженно расширив глаза, Сиэль хотел что-то ещё сказать, это было видно по судорожно сжимающимся губам, но он молчал. — Да ты… Всё-таки ты такой же, как и они. — Как кто? Как Клод и Ханна? Не сравнивай меня с этими отбросами. Если они предали тебя, то не значит, что и я такой. Он лишь грустно посмотрел на меня, а потом сказал: — И как меня угораздило? Да ты ещё более бессердечен, чем они. А я ведь… Вдруг у него закатились глаза, и он камнем упал на траву. Я, забыв то, что мы ругались, подбежал к нему, и когда хотел подложить под его шею свою руку, я чем-то укололся. Осторожно перевернув Сиэля, я вытащил из его шеи иглу, длинную и тонкую. И только я хотел ее убрать, как сам почувствовал боль в шее. Тело перестало реагировать, и я упал на Сиэля. И перед тем, как упасть во тьму, я услышал знакомый насмешливый голос: — Значит, он всё-таки не выдержал. Убрать…