Хеталийский Хогвартс (Remake)

      Прошло немало времени с тех пор, как члены Л.О.Х.И. единогласно решили начать вести слежку за профессором Эдельштайном. Сюзанна продолжала ходить на индивидуальные занятия по вокалу в надежде сблизиться с учителем и разузнать что-нибудь новое, но ей не удавалось сделать это. Каждый раз, когда она приходила, профессор лишь прорабатывал вместе с ней различные упражнения, а затем давал задание на дом и отпускал, даже не предлагая чай и не разговаривая на посторонние темы. Девушке было обидно не столько из-за тайны, которую она и ее друзья хотели расследовать, было что-то еще, что не давало ей покоя. Было в этом человеке что-то, что пробуждало желание узнать его поближе. Может быть, это была некая симпатия или же просто интерес к человеку, приближенному к искусству. Санни не могла дать точного ответа даже себе самой, но обида все равно терзала ее сердце.       Неизвестно, сколько бы продолжались ее мучения, пока в один из дней, когда гриффиндорка в очередной раз вернулась с занятия в расстроенных чувствах, Джонс не заявил бы, что им срочно нужно провести собрание и обсудить идею, пришедшую ему в голову. — Мы так ничего не добьемся, — озвучил он вполне логичную мысль, которая уже давно закралась в головы членов Лиги. Самого Джонса то, что Эдельштайн держит подозрительную дистанцию, расстраивало не меньше, чем Сюзанну. Он с первых дней надеялся, что им удастся в мгновение ока раскрыть непростое дело, но вместо этого совершенно ничего не происходило. — Я знаю, — устало вздохнула Санни, устроившись поудобнее в мягком кресле. — Но я не знаю, что делать. Он напрочь пресекает все попытки заговорить с ним или спросить о чем-то. — Это значит, что пора перейти к более решительным действиям! — уверенно заявил Альфред, заставив свою подругу напрячься. Она не могла знать, что для Джонса означает выражение "решительные действия", оттого ей и стало не по себе. А вдруг он предложит что-то неприличное? — И что ты имеешь ввиду? — решила все же уточнить Санни после недолгой паузы. — Мы ведь можем проследить за ним в Лесу! — выпалил американец. — Если ты еще помнишь, он ходит туда, но никто не знает, зачем. Если пойти за ним, то наверняка можно выяснить много интересного! — Нельзя ходить в Темный лес! — Сюзанна выпрямилась в кресле, сжав подлокотники. — Это запрещено! Нас могут исключить! И... и это запрещено!       Джонс закатил глаза и поднял руку, попросив тем самым свою однокурсницу замолчать. — С чего это ты вдруг вспомнила о правилах школы? — последовал вопрос. — Я никогда не забывала о них! — воскликнула Санни. — Просто это является слишком грубым нарушением!       Альфред сделал вид, что его сейчас стошнит. Его лицо пренебрежительно исказилось. — Ты опять решила, что занудой быть круче? — проскулил он. — Знаешь, любые правила можно нарушить, просто нужно не попасться! — О, это же так просто! — не удержалась девушка от сарказма. — Судя по тому, что тебе постоянно прилетает то от Кёркленда, то от Макгонагалл, это элементарно! Даже ребенок справится! — Но они сваливают на меня даже то, чего я не делаю! — Джонс нахмурился, выражая крайнюю обиду. — Это было всего один раз, и преподаватели признали, что были неправы. Это не считается, — фыркнула Санни и скрестила руки на груди. Альфред повторил этот жест за ней. — И что же, нам теперь бросить наше расследование и отступить? Хотя я в любом случае не позволю этого сделать! — Почему вы спорите? — раздался сонный голос Феличиано, который в очередной раз задремал прямо в гостиной. Он уставился на своих друзей, переводя взгляд янтарных глаз то на одного, то на другого. Эти самые друзья, по правде говоря, уже успели забыть, что кроме них здесь есть еще кто-то. — Альфред хочет, чтобы меня сожрал оборотень, — сказала Сюзанна, не придумав ничего лучше. — Да врет она все! — тут же среагировал Джонс. — Это не так! Она снова занудничает вообще, вот! — Я не занудничаю, а спасаю твою геройскую задницу от исключения! — А Хогвартс кто спасать будет?! Это куда важнее! — Какой смысл, если ты из него вылетишь?! — Ну и пусть! — А дело раскрыть не успеешь! — Н-ну и... Нет, я успею!       Феличиано продолжал смотреть то на одного, то на другого. Он совсем запутался, не понимая, о чем же они все-таки спорят. Пока он не получил ни одного ответа, а одни лишь вопросы. — К-кажется, я не вовремя проснулся... — прошелестел Фели, попутно размышляя, а заметят ли, если он попытается тихонечко прошмыгнуть к себе в спальню. Он зашевелился и хотел было встать, но на него громко рявкнули сразу два голоса, принуждая оставаться на месте. Бедняга заскулил. — Знаешь, что?! — начала Санни, которая тоже мечтала скрыться в спальне как можно скорее. — Если тебе так нужно, то вперед! Иди сам в этот Лес, но если тебя исключат или накажут, мне будет абсолютно все равно! — А я и пойду! Потому что я не зануда и не трус! — Альфред поднял перед собой руку с оттопыренным указательным пальцем. — Собрание закончено! — Прекрасно! — воскликнула гриффиндорка напоследок. — Спокойной ночи!       Она быстро скрылась в спальнях для девочек, не забыв хлопнуть дверью так, чтобы Джонс непременно услышал и понял, какова степень ее злости на него. По ее мнению он решил зайти слишком далеко. Она не была так зла даже тогда, когда он попросил Питера проследить за ней. Она была решительно настроена на то, чтобы сидеть сложа руки, пока Альфред будет пытаться вести слежку в Темном лесу. Могла ли она заранее знать, что ее решительность окажется лишь побочным эффектом от нахлынувшего гнева?

***

      Джонс уже на следующий день решил взяться за дело. План его был довольно прост: устроить что-то вроде засады на опушке Темного леса, дождаться там, когда Эдельштайн пойдет по своим делам и тихо увязаться следом. Действовать он предпочел один. Он знал, что это неподобающе для героев, ведь даже самому Гарри Поттеру во всем помогали его друзья, но что еще оставалось? Санни была категорически против его затеи, Феличиано пуглив и сорвал бы весь план, а Питер слишком мал для такого опасного дела. Потому и не оставалось Альфреду ничего более, как действовать самому.       Он занял укромное место сразу же после завтрака. Это были два мощных дерева, которые росли почти вплотную друг к другу. Сквозь расщелину между ними открывался очень хороший обзор, но при этом с другой стороны было трудно кого-либо заметить. Радуясь и нахваливая себя за такой умный ход, Джонс устроился поудобнее в своем укрытии. Он не мог знать, сколько ему предстоит пробыть в этой засаде, поэтому у него было несколько сандвичей, которые он стащил со стола в Большом зале, и фляга с тыквенным соком.       Гриффиндорец оперся спиной об одно из деревьев и прикрыл глаза, прислушиваясь к происходящему вокруг. Пока что все было вполне обычно: жизнерадостно пели птицы, радуясь яркому солнцу, которое еще пробивалось меж кронами деревьев здесь, на опушке леса; ненавязчиво шелестела листва, создавая впечатление, будто деревья перешептываются о чем-то, однако это не наводило какого-либо страха, а, напротив, дарило удивительное спокойствие. И, хотя Альфред не был ценителем подобного, он признавал, что ему нравится эта атмосфера покоя. Но он не забывал ни на мгновение, что находится в засаде ради важного дела, и поэтому он не терял бдительность.       Такому человеку, как Джонс, было очень тяжело сидеть на одном месте, время для него в этот момент тянулось невероятно томительно, словно тягучий мед. К тому же, на место, где он устроился, были устремлены солнечные лучи, которые действовали усыпляюще. Парень стойко боролся со сном и скукой, и ему казалось, что день уже подходит к концу, хотя на деле прошло лишь около двух часов. Он уже хотел было все бросить и уйти в замок, чтобы вернуться сюда позже, но вдруг услышал, как кто-то идет. Шаги были очень тихими, но все же различимыми. Альфред сжал в руках свою палочку и прислушался.       Шаги тем временем приближались к месту засады. Джонс был уверен, что они принадлежат именно профессору Эдельштайну, ведь кому еще кроме него они могли принадлежать? Юноша вздохнул поглубже, чтобы помочь себе немного расслабиться. Именно сейчас, в такой ответственный момент, он начал чувствовать невероятное волнение, грозившее в худшем случае вылиться в какую-нибудь неприятность. Время растянулось еще сильнее, стало еще более томительным. Наконец шелест листвы под чьими-то ногами стал совсем близок, и тогда Альфред решил выглянуть из укрытия и посмотреть, в какую сторону направится Эдельштайн.       Но увиденное оказалось совсем иным, чем он предполагал. Меж деревьев, осторожно ступая, словно боясь оступиться, шел вовсе не профессор. Это была Сюзанна.       Джонс подскочил на месте и резво вышел из своего укрытия, чтобы остановить однокурсницу. Он не мог позволить ей все испортить, ведь он столько времени выжидал нужного момента! Позволить ей одной уйти вглубь леса он тоже не посмел бы. Он окликнул ее, стараясь, чтобы его голос не звучал слишком громко, а лишь был слышим. Вышло что-то похожее на хрип, но этого вполне хватило, чтобы Санни, испуганно вздрогнув от неожиданности, остановилась и повернулась в нужную сторону. — Ал? Почему ты... — девушка не успела договорить то, что хотела, потому что Джонс схватил ее за локоть и потащил туда, откуда сам появился. Там он усадил ее на землю и сел напротив, не обращая внимания на растерянность своей подруги. — Ты что здесь делаешь? — спросил он, не давая опомниться. — Ты понимаешь, что могла испортить мне всю засаду?! — Меня загрызли совесть и волнение, — пожала плечами Санни, отвернувшись. — Если с тобой что-то случится, я потом спать не смогу из-за чувства вины. Идиот! — вдруг выругалась она. — Как ты вообще додумался прийти сюда совершенно один?! Я думала, ты додумаешься прихватить кого-нибудь! — она обратила на однокурсника взгляд, полный злости и некого отчаяния. — Если бы было, кого, то прихватил бы! — сказал совершенно очевидную вещь Альфред. — Кто ж виноват в том, что ты не захотела, а?! — прошипел он, чтобы не нарушать тишину. — Если бы хотел, то нашел бы, кого! — упрямо заявила Сюзанна. — Тоже мне, герой нашелся! — Если ты пришла сюда за тем, чтобы помочь мне, то оставь свои упреки! Это засада, а в засаде нужно вести себя как можно тише!       На удивление, это сработало, и Санни не сказала больше ни слова. Просто села поудобнее, так, чтобы можно было смотреть в расщелину и видеть, что происходит.       "А я подозревал, что она все-таки придет!" — победоносно подумал Джонс, окрыленный тем, что теперь он не один. Все-таки, любому герою было спокойнее и легче работать в команде.       Вдвоем они просидели еще довольно долгое время. Оба успели замерзнуть, несмотря на то, что были одеты в теплые мантии, но продолжали ждать. Один раз они даже услышали шаги, но это оказались лишь Кёркленд и Бонфуа, которые, вероятно, решили выбраться в лес за поиском ингредиентов для зелий. Более ничего интересного совершенно не происходило вплоть до того, как над лесом начали сгущаться сумерки. Именно тогда гриффиндорцы решили все же вернуться в замок и продолжить на следующий день. Они поднялись со своих мест, стряхнули с одежды сухую листву и собрались уходить прочь, как вдруг увидели какое-то шевеление вдалеке. Альфред толкнул Санни обратно в укрытие, и они замерли в ожидании. Сейчас, когда уже приближался вечер, в Лесу было настолько тихо, что можно было различить любое движение, но, к счастью, друзья не наделали много шума. Они старались даже не дышать.       Некто вскоре прошел совсем рядом, заставив сокурсников напрячься еще сильнее: это и в самом деле оказался тот, кого они так ждали. Эдельштайн шел торопливо, даже не оборачиваясь. Джонс и Хемлок переглянулись, кивнув друг другу. Пора было покинуть надежное укрытие, что они и сделали, борясь с навязчивым чувством страха и паники.       Силуэт Родериха был хорошо различим, поэтому следовать за ним не составляло никакого труда. Трудность была лишь в том, чтобы следовать незаметно. Для этого нужно было не издавать ни единого звука, а в осеннем, пересушенном солнцем Лесу это было по-настоящему тяжело, но судя по тому, что пока они оставались незаметными, у них хорошо получалось.       Они пробирались в самую глубь, перебегая от одного дерева к другому. Теперь уже они и вовсе забыли, как дышать, ведь они могли попасться в любой момент, и тогда беды им было не миновать. Но беда подкралась оттуда, откуда они вообще не ждали: Альфред, оступившись, упал с небольшого обрыва. В этот момент сердце Санни будто провалилось куда-то вниз, перестав биться. Она замерла, не зная, что делать: продолжать следить за профессором, чтобы не потерять его из виду, или все же спуститься к Джонсу, чтобы помочь ему. В первые мгновения она все же продолжила слежку, но только для того, чтобы понять, заметили их или нет.       Родерих и в самом деле остановился. Он повернулся и посмотрел точно в ту сторону, где стояла девушка, трясущаяся от волнения. Он всматривался в темноту, пытаясь понять, что за подозрительные звуки могли раздаться оттуда. Для Сюзанны прошла целая вечность, прежде чем учитель, безразлично пожав плечами, все же продолжил свой путь. Подождав, когда он отойдет на приличное расстояние, Санни быстро спустилась к Альфреду, который лежал без движения. — Ал? — позвала она его, когда оказалась рядом. — Ты цел?!       Джонс поднялся на локтях, смотря на свою однокурсницу сквозь пелену в глазах. Его очки во время падения слетели, и теперь он не мог видеть четких очертаний и был совершенно беспомощным. — Кажется, я вывихнул ногу, — с мрачноватой улыбкой сказал он, и в голосе его читалось невероятное разочарование. — А может, просто ушиб... Но идти дальше я точно не смогу. У меня не выйдет идти тихо, — он говорил это уже без тени какой-либо улыбки, и выглядел, словно побитая собака. — Вернемся в замок?.. — предложила Санни, не зная, что еще предпринять. Знаниями колдомедицины она не обладала, а потому не могла ничем помочь. — Нет, — Альфред упрямо замотал головой. — Мы столько ждали! Лучше иди за ним дальше! — Эй, а тебя что, прямо так оставить?! — возмутилась Сюзанна. — Я доберусь до замка! — не уступил ей Джонс. — А ты иди за ним, пока он не ушел далеко!       Альфред смотрел на нее так жалко, там умоляюще, что она не могла больше с ним спорить. Было тяжело уступать, но некогда было долго думать. — Будь осторожен, а? — попросила Санни, когда поднялась и собралась уходить. — Встретимся в замке.       Он кивнул ей, показывая тем самым, что она может идти, и сам попытался встать. Сюзанна решила поторопиться, чтобы не отстать, а заодно не видеть страдальческого вида своего однокурсника.       Идти одной сквозь чащу Леса было в разы страшнее, и девушка не могла поверить в то, что делает это. Она и представить не могла, что ей придется решиться на подобное. Но кто ее спрашивал? Ей просто не повезло...       Она очень скоро догнала профессора Эдельштайна, продолжая оставаться незаметной. Поспевать за ним было сложно, но Санни не могла остановить эта трудность сейчас. Напрочь игнорируя свою усталость, она продолжала идти, пока профессор, наконец, не остановился. Девушка скрылась за одним из деревьев, наблюдая оттуда за тем, что он будет делать.       Лишь когда Эдельштайн подошел поближе к своей цели, Санни поняла, что привело его сюда. Вернее, кто. Это был гиппогриф, и его было не так просто заметить сразу же из-за вороной окраски.       Гиппогриф поднялся и гордо расправил крылья, завидев, что к нему пришли. Теперь Родерих не спешил. Он медленно подошел к зверю, смотря ему в глаза. Словом, он делал все то же самое, что и в тот день, когда Санни ходила к Феликсу, чтобы посмотреть на гиппогрифов. Дождавшись ответного поклона, Эдельштайн подошел вплотную и раскрыл сумку, которая все это время была перекинута через его плечо. Там, как оказалось, лежали огромные куски мяса, которые тут же были скормлены. Пока гиппогриф увлеченно рвал когтями мясо и с аппетитом жевал, профессор достал из сумки что-то еще и теперь стоял под боком у зверя, что-то делая с его крылом. Как удалось понять Санни, гиппогриф был ранен, и ему всего лишь меняли повязку.       "Так это и есть то, что он скрывал ото всех?" — растерянно подумала Сюзанна. В ее голове не укладывалось, что на деле все оказалось почти безобидно, но она не понимала, связано ли увиденное ею с происходящим в Хогвартсе. Это стоило обсудить с Альфредом и Феличиано, а оставаться в Лесу более было незачем, поэтому девушка поспешила уйти прочь как можно скорее.       Она сделала шаг в сторону замка, но, как назло, в этот момент одна из веток под ее ногами предательски хрустнула, причем настолько громко и отчетливо, что гиппогриф недовольно клацнул клювом и встал на дыбы, заставив Эдельштайна попятиться. — Экспелиармус! — отчетливо воскликнул он, и Санни почувствовала, как палочка выскальзывает из ее кармана. Она беззащитно зажмурилась, понимая, что это конец для нее и для Л.О.Х.И.       Она решила, что прятаться бесполезно, поэтому вышла прямиком навстречу профессору, виновато опустив голову. — Мисс Хемлок? — по голосу было понятно, что профессор шокирован тем, что увидел перед собой. — Что вы здесь делаете? — Я согласна на любое наказание и на отработки до конца года, только не говорите миссис Макгонагалл, мой отец не вынесет моего исключения! — неожиданно даже для себя выпалила Санни, ведомая страхом и тревогой. За эти слова ей стало еще более стыдно, и она совершенно по-детски расплакалась, закрыв лицо руками. Она боялась того, что теперь профессор вовсе не захочет видеть ее, перестанет заниматься с ней и больше никогда не заговорит. Пожалуй, это она боялась даже больше, чем исключения из школы.       Какое-то время ничего не происходило, и Сюзанне в тот момент казалось, что Родерих просто подбирает слова, чтобы как можно точнее высказать все, что он о ней думает. Но случилось вовсе не это. Она почувствовала, как на нее плечи легли руки. — Дайте угадаю. Вас привело сюда любопытство, не так ли? — совершенно спокойно поинтересовался Эдельштайн, и Санни судорожно закивала. — Ну, ну... Пожалуйста, не надо плакать. Никто не собирается исключать вас. Конечно, я не очень люблю, когда люди проявляют свое любопытство, но это естественно, и ничего плохого в этом нет.       Голос профессора действовал на девушку успокаивающе. В нем не было презрения, не было злости, и от этого даже не хотелось больше плакать. Мысли о том, что ее могут возненавидеть, вдруг показались невероятной и даже смешной глупостью. — Простите меня, профессор... — дрожащим голосом вымолвила Сюзанна. — Мне и в самом деле было любопытно, зачем вы ходите в Лес каждый день... Мне показалось это подозрительным, и я... Извините, что думала о вас плохо! — из глаз девушки, к ее стыду, брызнула еще одна волна слез. — Может, вы еще думали, что я как-то связан с той чушью, про которую мне рассказывали вы и мой кузен? — с доброй усмешкой уточнил Родерих, получив еще один судорожный кивок в ответ. — Полно вам плакать, мне неприятно видеть ваши слезы.       Санни снова закивала и постаралась унять слезы. С горем пополам, но у нее это вышло, пусть и не сразу. — Неужели это ваш гиппогриф? — хрипловатым из-за слез голосом спросила девушка. — Нет, он не мой. Я нашел его в начале года раненым, и теперь выхаживаю его. Не спрашивайте, пожалуйста, почему я не поручил это дело вашему преподавателю по Уходу за магическими существами, — поспешил добавить Родерих. — Как скажете, — поняла его мысль Сюзанна и задала другой вопрос. — Так это от него у вас на руке были те раны?.. — Да, это расплата за мою торопливость, — невесело усмехнулся Эдельштайн. — Я сделал ему больно во время перевязки. Очень странно, что этим вообще занимаюсь я. По нему видно, что у него есть хозяин. — Как же вы это поняли, сэр? — в очередной раз не скрыла свое любопытство Санни. — По ошейнику на его шее, — объяснил профессор. — Судя по всему, его хозяин родом из России, так как ошейник украшен двуглавым орлом. Вполне возможно, что хозяин тоже сильно ранен и либо скрывается на территории Хогвартса, либо в Хогсмиде. — А если он вообще умер?.. — робко предположила Сюзанна. — Это было бы прискорбно, — ответил Родерих. — Если хозяин не объявится, мне придется передать этого гиппогрифа леснику. После того, как он полностью поправится, конечно же. — Вот оно что... — только и сказала Санни. Вопросы у нее закончились, и теперь она не знала, о чем говорить дальше. — Я предлагаю вам справедливый уговор, — вдруг сказал Эдельштайн, и девушка тут же подняла взгляд. — Я проведу вас до гостиной и никому не скажу о том, что вы нарушили правила. Но взамен вы никому не скажете о том, что видели здесь. Вы согласны? — он сильнее сжал плечи девушки. — Да, сэр, — согласилась Сюзанна. — Я обещаю вам, что никто ничего не узнает!       Профессор с одобрительной улыбкой кивнул ей. Ему потребовалось еще немного времени, чтобы закончить прерванную перевязку, а затем он повел уставшую девушку прочь отсюда.       Санни верила ему. Она сдержит свое обещание.