Мысли вслух

Глубокий вдох, и палец тянет спусковой крючок. Приклад отдачей бьет по плечу, а где-то внизу замертво падает очередная жертва. Выдох. Я снова убил... И снова того, кто по незнанию перешел дорогу кожаному мешку жира с золотыми зубами. Руки, ведомые годами отточенной памятью, разбирают винтовку, а душу снова разрывает чувство вины. Я мысленно, от всей души, прошу у высших сил покоя для моего "заказа" и прощения у его родных, потерявших частицу своего счастья. Я - профессионал, и не имею привычки отказываться от работы, но каждый раз это превращается в отчаянную беготню по кругу вслед за материальной выгодой и прочь от иссушающего душу отчаяния и скорби. Детали аккуратно укладываются в заплечную сумку, а с "лёжки" убираются все следы моего прибывания тут. Снова выдох до боли в груди. На улице слышны оглушительные вопли и визг сирены "скорой". Но ему уже не помочь, ведь пуля попала прямо в сердце. Я не оборачиваюсь. Знаю, что если сделаю это, потеряю и так призрачный контроль. Я не хочу убивать, но в то же время не могу этого не делать. Если остановлюсь, то стану такой же полевой мишенью как тот, которого сейчас врачи со скорбными лицами увозят в морг. Человек человеку волк - закон этого гнилого мира. Я лишь выбрал позицию шакала, подбирающего объедки волчьей бойни. Гонимый со всех сторон, но столь нужный в случаи крайней необходимости. Одиночка шакал, изо всех сил пытающийся прокормить свою маленькую стаю из двух щенков. Кто говорит, что быть наёмником легко, что убить человека ничего не стоит, - непроходимые глупцы. Это невообразимо тяжело. Тяжело смотреть, как тускнеют наполненные ужасом осознания глаза, как из горла вырывается посмертный хрип, как тело, опустошённое и обессиленное, оседает мешком на землю. Тяжело... особенно когда ты предварительно перекопал всю подноготную и знаешь жертву, как близкого друга. Оттого в разы тяжелее... Выхожу из здания, старательно отворачиваясь от кровавой кляксы на асфальте. Прохожу мимо молодой девушки, захлёбывающейся собственными слезами. Его Дочь. Руки в карманах брюк дрожат, и я, с запоздалым пониманием происходящего, подхожу и глажу сироту по растрёпанным волосам. Невольно встречаюсь взглядом с её красными от слёз глазами. Она вздрагивает и... ошарашивает, утыкаясь мокрым личиком мне в грудь. Её тонкие ручки смыкаются у меня за спиной, плечи мелко сотрясаются от рыданий. Несколько минут она стоит так, дрожа и крепче сжимая кольцо рук, потом отстраняется, утирая рукавами еще не высохшие слёзы, и ободряюще мне улыбается. Что увидела она в моих глазах? Девушка протянула ко мне руки и провела ладонями по гладко выбритым щекам. Я потерял дар речи... - Дядя... всё будет хорошо... только не плачьте.