Чистокровная

      Было больно смотреть на столь изменившееся место. Вместо светлых улиц, огромного количества народа и громких разговоров на Косой аллее царило угнетающее настроение. Люди боялись ходить поодиночке, оставшиеся в целости магазины закрывались, как только начинало темнеть. Стояла вонь и дул холодный ветер. Малфои совсем не вписывались в царивший здесь кошмар. До неприличия богатые, они излучали благополучие, и Гермиона поняла, что прохожие ненавидят их за это. «И тебя. Ты сейчас не отличаешься от них в этой богатой, малфоевской мантии. Кто бы подумал, что гриффиндорка окажется среди них, этих Пожирателей, а, Гермиона?» Гермионе было неприятно смотреть, как продавцы льстят Малфоям. Стоило им появиться в магазине, как нужные вещи были сразу перед ними, а когда они зашли к мадам Малкин, у нее уже были готовы пакеты с мантиями. — А эти, как вы и заказывали, персонально для вашей спутницы.       Гермиона готова была возмутиться за «спутницу», но Драко уже тащил ее к выходу. — Скажи спасибо, что у тебя будут дорогие тряпки, а не маггловский мусор, — не сказал, а прошипел он ей на ухо.       Они уже шли к Гринготтсу, когда дорогу им перегодила какая-то женщина. — Люциус! Давно не виделись! Сколько лет, сколько зим, а? Я вижу, ты живешь припеваючи, уже нашел замену своей дорогой…       Она говорила как сумасшедшая, тараторя без остановки и было видно, что она бежала. И видимо из Гринготтса. -Закрой свой поганый рот, Белла. Это твоя родственница — Гермиона Джин Блек.

***

      От долгого бега в боку нестерпимо болело. Говорил ей Рон, что надо заниматься спортом, но когда она его слушала?! Люциус потянул Гермиону за рукав мантии и потащил за собой в переулок. Сзади, тяжело дыша, бежал Драко. А ведь он спортом занимался. Не хотелось признавать этого, но благодаря молниеносной реакции хорька она жива. Вот кто знал, что эта психованная решит убить новоиспеченную племянницу?! Вот только к сожалению Беллы, этого не случилось.       Зато, если Люциус решил что-то сделать, то перед этим не отступится. Убил же он защитника Беллы, появившегося за ее спиной, будто из-под земли. Убил. Наверняка своего союзника из-за нее, дочки подруги детства. Произнес два слова и показал, что возможно имеет хоть какие-нибудь ценности. — Люциус, спасибо,- тихо сказала Гермиона, чувствуя, как краснеет.       Он на бегу посмотрел на нее и только хмыкнул. «Ну, поблагодарила?! Идиотка, это же Пожиратель! Думала, что теперь вы с ним союзники?! Будете строить козни против Волан-де-Морта, а после победы ты будешь писать ему письма в Азкабан?! Идиотка!» — Я думаю уже можно использовать портал, — сказал Драко и достал кольцо с фамильным гербом.       Люциус кивнул и взял ее за руку. В районе пупка неприятно рвануло, и Гермиона вместе с Малфоями оказалась в уже знакомом холле. — Я думаю, вам лучше не выходить сегодня из комнаты. Домовик принесет еду и пакеты с покупками.

***

      Гермиона зашла в свою комнату. Ее охватывал страх. Страх не перед какой-нибудь бедой, а страх беспомощности. Она ничего не может сделать с происходящим. Ей нужно только подчиниться обстоятельствам, но она не может. Бороться. Есть только один способ победить. Гермиона села на кровать. В кармане что-то зашуршало. Фотография. Гермиона достала скомканную бумажку и развернула. Она здесь совсем маленькая. Лет 6, не больше. Мама обнимает ее за плечи, а отец обнимает маму. Эмоции захлестнули Гермиону. Она упала на подушки и начала потихоньку плакать, но каждый раз, когда ее взгляд падал на фото, она начинала плакать сильнее. Уже не сдерживая эмоций, Гермиона начала рыдать. Плевать, если ее кто-то услышат. Наоборот, пусть знают, как ей плохо, пусть понимают, что это их вина.       Воображение подкидывало ужасные картины смерти Джейн. Как она могла умереть. От обычного луча Авады Кидавры до смертельных пыток Крутиатусом. Она слышала ее крики. Сначала Джейн наверняка даже виду не показывала, что ей больно, потом начала тяжело выдыхать от боли, обрывки слов:" нет..прошу..хватит!", и дикие крики человека, чью душу выворачивали наизнанку. Гермионе казалось, что Джейн кричит здесь, рядом, прямо перед ее кроватью, и каждый крик матери резал лезвием каждый нерв Гермионы, но не могла пошевельнуться, чтобы убедиться, что Джейн здесь нет и это только ее воображение, нет, не могла. И только сильнее рыдала.       А отец? Наверняка он тоже мёртв. Гермиона представила его смерть. Его вряд ли пытали. Зеленый луч - и нет человека. Соседи вызвали полицию. Гермиона видела мигалки вокруг их дома, озабоченные лица соседей, детектив, который предлагает свои версии. Да, несладко ему придется. Дело, скорее всего, закроют. Не смогут найти не одной зацепки. Дом без признаков взлома, без следов убийцы и похитителя, труп мужчины, который умер от неизвестной причины и женщина с девочкой, которые бесследно пропали. Дело-загадка. Шерлок Холмс нервно курит в сторонке.       Сирота. Никому ты не нужна. В доме врага, без друзей, которые не помнят о тебе. Как только Рон узнает, он отречется от нее, побежит к маменьке, поджав свой хвост. Волна злости и ненависти захлестнула Гермиону. Злости ко всему миру грызла Гермиону. Мать умерла, друзья уже отправились в список предателей, враги стали союзниками. Гермиона сжала кулаки так, что ногти вонзились в кожу. Она ненавидела в этот момент всех. За то, что разрушали ее мир. Стена, которой она пыталась отгородиться, за которой она пыталась быть сильной, сейчас падала на части и камни разочарования падали к ее ногам. Но она и без этой стены сможет быть сильной. Она и будет сильной. Убьет мнимого Лорда и сможет распоряжаться своей жизнью как хочет. Гермиона сморгнула слезинку. — Доченька, вставай,- мама подошла и подняла Гермиону с коленок, — упала? Ну, иди сюда. Давай я подую. Ну, теперь не болит? — Нет, - Девочка потерла ушибленную коленку и постаралась улыбнуться, — спасибо. — Ты должна быть сильной, девочка моя,- Джейн поцеловала дочку в лоб, — иди и умойся.       Девочка кивнула и побежала в дом.       Еще слезинка. Гермиона разжала кулаки и закрыла ими лицо. Слезы снова брызнули из глаз. Снова боль внутри. Победоносное состояние изменилось за секунду. Снова лезвие грусти и боли резало всю ее, каждую клеточку. И камни с ее стены падали еще быстрее и попадали в Гермиону. Слезы жгли глаза, но она ощущала огонь в сердце. Боль выжигала ей сердце. Ее вопли раздавались глухими ударами у нее в голове и били, били, били. Надо взять себя в руки, но сил не было. Все было кончено. Надежды рухнули, мечты изволили откланяться, веру растоптала реальность, а моральные ценности сгнили в жестокости. Слезы тоже, кажется, кончились.

***

      Люциус знал Беллу с малых лет. Все-таки два древнейших семейства. Люциус даже слышал, что его невестой собирались сделать именно ее, но пока Абракас колебался, появились Лестрейнджи и увели заветную Блек себе. Нарцисса была совсем не похожа на свою оригинальную сестру, характер которой, и так не очень уравновешенный, совсем испортил Азкабан. А своим фанатичным поклонением Лорду она выводила Малфоя из себя.       Она ведь их познакомила. Эти беседы в прованском поместье Лестренджей, эти высокие речи, эти благородные цели, все это подстроила она, только она! Абракас не просто так беспокоился. Понимал, что не простой человек этот Лорд, намекал Люциусу, что Малфои никому не служат, но сын его не слушал. А потом отца не стало, и Люциус начал творить что хотел.Они были слишком молоды. Не понимали, что за этими благородными целями стоит обыкновенная жажда власти. Чертов полукровка. Люциус помнил, какой шок испытал, когда узнал о происхождении этого змея. И потом, молча плача, стоял у портрета отца и просил прощения. Нарцисса тогда нашла его только утром и ни слова не сказала. Она понимала. — Всегда приходит помощь, — припомнил он ее слова, — а если она запаздывает, вспоминай, что ты Малфой. И действуй.