Dame la vida

В течение недели Лара пыталась сделать вторую попытку встать, но все никак не удавалось. Ей не удавалось оставаться в палате одной хотя бы на минуту, потому что за ней пристально следили друзья. Франческа не отходила от подруги ни на секунду, все время разговаривала с ней о разных вещах, не касаемых ее состояния. Федерико не отходил от Леона, а тот и не думал больше сбегать. Он смирился с этим временным обстоятельством. В конце концов, людям все равно приходится мириться со своими положениями. Франческа всячески развлекала подругу: рассказывала разные истории, читала ей книги, несмотря на то, что Лара отказывалась, отзываясь на то, что она сама в силах прочесть что-либо, изредка посылала в сторону Леона язвительные шутки, а Леон в ответ ей. Входил Федерико и тоже смеялся над всей ситуацией, и только в эти моменты тоска и грусть временно исчезали из ее сердца. В эти мгновения Лара улыбалась, по-настоящему и искренне. А ночью она снова тихонько плакала, молясь о том, чтобы парень, спящий на кресле рядом с ней, не проснулся от ее всхлипов. Обычно Леон проводил ночи с девушкой, сменяя Франческу, которая приходила к ней днем. Несмотря на то, что посещать больных можно строго по расписанию, администрация сделала исключение для троих людей: Федерико, Леона и Франчески. Лара даже успела хорошенько узнать Феде. Он ей показался очень интересным и веселым, но со своей тайной в сердце. И это был тот редкий случай, когда девушка насквозь видела этого парня, сумев разглядеть его тайну. Лара замечала эти мимолетные взгляды, посланные Фран, ее подруге. Замечала тяжелые вздохи, когда она заговаривала о том, что никогда не простит предательство Марко. Но она никому не расскажет, он заговорит первым. Лара смогла узнать и увидеть все и всех: тайны Федерико, переживания Фран, но она не видела Леона. Знаете, это как рентген, когда видишь любого насквозь. Ты видишь все сокровенное человека, все спрятанное далеко-далеко, видишь его внутренность. Видишь абсолютно все. Но бывают люди, внутри которых нет ничего, или же это просто сбой системы. Девушка не знала, был ли внутренний мир Леона пуст или он просто все тщательно прятал. Она не знала, кто ему звонил каждый раз, а он сбрасывал. Не знала, почему он долго злился и сжимал кулаки до того, что костяшки пальцев белели, а потом со всей силы ударял в стену, заставляя девушку вздрогнуть. Однажды ей удалось услышать голос, который, по-видимому, Леон не особо любил. Это был мужчина, скорее всего, зрелого возраста. В его голосе было много боли и горечи. Он страдал. А Леон разбил ему сердце, сказав сухое и равнодушное «оставь меня в покое». Лара навсегда запомнила это, запомнила то, с каким трудом говорил парень эту фразу. Ему тоже было больно, и трудно скрывать за равнодушием разорванную душу. И тогда девушке удалось раскрыть маленький кусок души Леона Варгаса. С тех пор звонков не было, Леон был также неприступен и холоден. Нет, она не спросит его о том, кто это был. Она не скажет ничего, потому что это не ее дело. «Не твое дело», — говорил голос внутри. Но если не ее, то почему сердце дико хочет просканировать этого человека? «Потому что ты отвлекаешься на чужие проблемы, чтобы не замечать свои», — ответил мозг. Девушка всеми силами старалась не думать об инвалидности, это слишком ранило ее душу. Она отвлекала себя любимыми способами, вплоть до того, что заставляла медсестер рассказывать о своей жизни. Да, она забывала о своих проблемах, вникая в чужие. Так было легче. «Нет, потому что ты хочешь узнать его правду», — сказало сердце. Послышался скрежет двери, девушка тихонько открыла глаза и увидела своего ночного гостя. У девушки был час отдыха, это когда все больные ложатся спать, хотя до жути не хочется. И хоть заснуть ей не удавалось, Лара просто закрыла глаза, пытаясь не думать о том, где она сейчас находилась. Она представляла, что находится дома. Ужасного происшествия не было, никого не было. Была только она, девушка, которая спокойно жила своей жизнью. Девушка, что повидала мало хорошего в своей жизни, но радовалась каждому дню, встречая неудачи улыбкой. Девушка, что очень рано повзрослела, столкнувшись с испытаниями жизни. Девушка, которая сейчас борется за право снова нормально жить. — Все в порядке, это всего лишь я, — бросил Леон, увидев на лице девушки любопытство. Лара полностью распахнула глаза и сфокусировала зрение на парне. Сегодня он казался ей другим: поникшим, раздробленным и слабым. Сегодня она ненавидела его чуточку меньше. Но разве такое возможно, меньше ненавидеть? Ты либо ненавидишь, либо нет. Третьего не дано. Однако думать о таких мелочах не было времени. Шатенка изучала его лицо, на котором больше не красовалась коварная ухмылка. В последнее время самодовольство парня снизилось, соответственно, его уколы словами тоже практически прекратились. Лара хотела узнать причину его изменений, на секунду ей в голову подкралась идея о том, что у него душевные переживания, но мысль сразу же пропала после того, как в голове вспыхнула картина, где девушка попадает под машину. Нет, с ним все в порядке. Разве что отец отобрал кошелек и закрыл доступ к алкоголю, вот он и дуется. — Где Франческа? — спросила девушка, нервно теребя ткань своего больничного платья, которое порядком ей надоело. — Где-то в больнице, думаю, — парень подошел к окну и приоткрыл его. Ночной воздух сразу освежил его разум, а заодно и комнату. Около минуты они оба молчали. А что можно было говорить? Ни у Леона, ни у Лары не было желания что-либо делать. Девушка сегодня ужасно устала, так как ее весь день таскали по кабинетам, а Леон был морально уставшим, поэтому тело и разум кричали ему о том, чтобы он поскорее забылся, но возможности, увы, не было. Лара закрыла глаза и попыталась представить, что этот сложный день подошел к концу, а завтрашний будет легче. Порой она чувствовала, как сердце рыдало, потому что было больно. Календарь, что висел прямо напротив нее, каждый день напоминал о том, что она здесь уже долгое время. Сколько осталось? Полгода? Год? Полтора? А что, если она зря здесь лежит? Что, если все бесполезно? Мрачные мысли постепенно окутывали ее голову, и она сморщилась, издав тихий стон. Леон услышал ее и сразу обернулся, но на лице девушки красовалось спокойствие. Не успел он отвернуться, как трель телефона прорезала тишину. Лара открыла глаза и вскинула брови, удивившись. Она слегка привстала и наклонилась к прикроватной тумбочке. Взяв маленький и аккуратный телефон, она поднесла его к уху. — Да, мам, — она старалась говорить будничным и живым голосом, проглатывая комок в горле. — Со мной все в полном порядке. Прости, что не звонила, у нас с Франческой были дела, — слезы щипали глаза, но она резко заморгала. Леон слушал весь ее разговор и усмехался. Лара не заметила этого. — Как папа? - снова прервала тишину она. — И не стоит беспокоиться, поверь, скоро я приеду к вам в гости, — первая слеза скатилась по щеке. — Мам, прости, я больше не могу говорить, работа. Целую, — она повесила трубку и положила телефон обратно на место. Смахнув слезы, девушка захотела заставить себя поспать, но теперь это было невозможным. Родители заставили рану в ее сердце снова вскрыться. Как она к ним поедет? Что скажет? Что она инвалид? Нет, так нельзя. Она будет ходить. Хотя бы ради родителей. — Ты прям героиня, — послышался голос, наполненный сарказмом. Леон отвернулся от окна и посмотрел на Лару, скрестив руки на груди. — Самопожертвование и ложь — прекрасная смесь. — Тебя это не касается, Леон, — слишком грубо ответила она. — Они не должны знать о том, что я инвалид. Их это ранит, — разговор о родителях давался нелегко, совсем нелегко. Уважение, хорошо замаскированное сдавленным смешком, что вырвался из груди, заставив Лару убедиться в своей теории. — Ты слишком добрая, Лара, — выдохнул он. — Другого сорта. Ты слишком добрая, наивная и глупая, — в его голосе звучала грусть, которую он теперь не скрывал. Девушка подняла глаза и встретилась взглядами с Леоном. Она помнит тот момент, когда они встретились взглядами в первый раз. Тогда она почувствовала ненависть, самую настоящую. А сейчас она чувствовала что-то другое... Может, сожаление? Тишину снова нарушила трель телефона, только уже Леона. Он вытащил телефон из кармана и быстрым движением сбросил вызов. Лара тяжело выдохнула. — А ты не умеешь прощать, Леон, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Ты не доверяешь людям, даже близким. Кто это был? Твоя сестра? Мама? — обычно ей удавалось победить любопытство, но не сейчас. — Моей матери нет в живых, — твердость в голосе. Он давно научился контролировать эмоции. — И я даже тебе завидую, милочка, — Лара закрыла рот ладонью и почувствовала себя ничтожеством. Любопытство сгубило кошку, вспомнила она. — Это был мой отец, — снова раздался его голос. Он открыл рот, чтобы продолжить, но осекся. Стоит ли рассказывать ей? Борьба между разумом и сердцем шла долго, и как только он взглянул в понимающие глаза девушки, он все понял — стоит. — Я с ним сильно поссорился и не разговариваю больше месяца. Я прихожу под утро, когда его нет. Мы раньше были близки, но сейчас между нами пропасть, — он отошел от подоконника и подошел к девушке, сев рядом с ней на стул. Леон схватился за голову и продолжал говорить: — После смерти мамы у него никогда не было времени на меня. Мы живем в одном доме, но чужие друг к другу. И я скучаю по тем временам, когда у меня была семья, как у тебя. Ты глупа, но ты, черт возьми, счастлива. Хотя, не думаю, что тебе интересна эта байка. Уверен, ты думаешь, что я все выдумал, чтобы разжалобить тебя, — он снова усмехнулся. Повисла тишина. Открывать душу было очень сложно, учитывая то, что он давно так не делал. Леон не нуждался в словах девушки, ему просто за долгое время захотелось выговориться. Иногда, когда мы строим крепость вокруг нашего сердца, хочется вовсе разрушить ее, чтобы открыться свету. Рука девушки легла на его плечо, Леон хотел отряхнуть ее, но передумал. Она разгадала еще один кусок его души, стала понемногу собирать пазл. Через мгновение Леон выпрямился и сменил выражение лица, теперь он снова стал прежним. — Ну, а что у тебя, добрая фея? — с сарказмом произнес он. Девушка убрала руку и приложила ее к своей груди. — У меня нет ничего интересного. Мои родители живут в другом городе, а я работаю здесь, чтобы присылать им деньги. Я переехала еще когда мне было восемнадцать, с тех пор мы видимся только на праздниках. Им не надо знать обо мне, — рассказывать было нечего. Но в душе девушка боялась, что родители смогут узнать правду. Она предупредила Франческу о том, чтобы та не говорила истину. А больше ее родителям звонить было некому. Леон понимающе кивнул. С одной стороны его раздражали ее благородство и доброта, но с другой эти качества вызывали у него уважение. Лара была из тех девушек, что сильны духом. Но она также была из тех, кто порой слишком добр к людям. Франческа наблюдала за ними сквозь маленькую щель в двери. Заходить она не хотела, а идти домой не было желания. Услышав частичку правды Леона, она поняла смысл всех его поступков. Да и не только она. А услышав историю Лары, она убедилась, что ее подруга очень сильна и добра к людям. Даже к Леону. От разглядывания двоих ее отвлекла рука, что легла ей на плечо. Франческа вздрогнула и чуть ли не крикнула. Она увидела перед собой Федерико, который прикладывал палец к губам, говоря ей не шуметь. — Ты с ума сошел? — шикнула она не него. — Тише. Фран, пошли со мной, я хочу кое-что тебе показать, — он взял ее за руку и потащил вон из больницы, не замечая, что на лице девушки запечатлено удивление.