Dame la vida

Напряжение повисло в воздухе. Руки, сжатые в кулаки, вплоть до того, что костяшки пальцев побелели. Ситуация кажется ужасно безвыходной, может, это только на первый взгляд, а может, это так и есть. Сейчас возникает ужасное желание закурить и выпустить вместе с дымом всю тяготу, что так осела на душе. Хочется вмиг забыть все на свете и просто закрыть глаза, чтобы хотя бы на секунду услышать собственные мысли, а не гул в голове. Казалось, что даже за окном все замерло: деревья не шевелятся под повиновением ветра, люди замедляли шаг, машины снизили скорость. Все застыло, чтобы дать возможность все обдумать, услышать свои собственные мысли, прислушаться к сердцу. Федерико продолжал стоять около двери, облокотившись о стену и скрестив руки на груди. Он вовсе не торопил парня, что напротив него массировал кончиками пальцев виски, время от времени шумно вздыхая. А потом он глядел на девушку, что спокойно спала. Спустя долгое время Леон научился распознавать ее выходки, чаще всего она делала вид, что спала. Тогда она много ворочалась и что-то бормотала, а когда она спала по-настоящему, то практически не шевелилась. Лишь ровное дыхание говорило о том, что она дышит. Она спала мирно, а значит, действительно спала. Леон прочистил горло и поднял голову, чтобы встретиться взглядами с другом. Как бы это ни было, Феде стал для него другом, а не просто человеком по выполнению указаний его отца. У Федерико было отличное качество — понимание. Он мог втиснуться в шкуру любого человека и понять, что он чувствует. Парень видел, что у его друга было напряженное состояние, он был чем-то встревожен, но пока открыть истину Леон не мог, потому что собирался с силами. — Знаешь, — начал он, говоря как можно тише, на всякий случай, но при этом так, что Феде мог услышать. — Знаешь, — снова повторил он, — кажется, что в прошлой жизни я был не очень хорошим человеком, раз сейчас расплачиваюсь за грехи, — с грустной усмешкой произнес он. — Да ты и в этой жизни не ангел, — фраза давно хотела слететь с губ, но вышла в такой неподходящий момент. Федерико быстро сжал губы, но было поздно. Леон кивнул, соглашаясь с ним. Он не был хорошим человеком, не является им по сей день. — Да, я еще тот подонок, — произнес он с болью в голосе. — Хотя, так мне и надо. Я не был ни хорошим сыном, которым нужно гордиться, ни нормальным нянькой. — Федерико посмотрел сквозь щель в двери и увидел Франческу, которая болтала с медсестрой. Значит, ее еще долго не будет. — Леон, — он взял и сел напротив шатена, — думаю, что многие подонки в конце концов становились хорошими людьми, —его губы дрогнули, захотев расплыться в улыбке, но Федерико сдержался. Шутками делу не поможешь. — Не в моем случае, — он снова уставился на спящую Лару, а потом опять повернул голову к парню. — У нее слабый организм, Федерико. Сбив ее на машине, я лишь усугубил ситуацию. Да, я раньше и плевать хотел на это, потому что думал, что с деньгами отца все пройдет, она полежит пару недель, заграбастает для себя любимой много деньжат и мы забудем эту историю. Но, черт возьми, все пошло не так! - шатен слегка повысил голос, а потом осекся. Он сжал кулаки и стиснул зубы. На лице Федерико отразился страх. Леон хотел сказать что-то, но все ходил дворами. — Стоп, — Федерико сморщил лоб и серьезно уставился на парня. — Леон, что с ней случилось? Врач тебе что-то сказал? И зачем Ларе деньги? Она не такая девушка. Вопросы с каждой секундой падали на Леона, заставляя с каждой секундой ощущать едкое вещество в своем сердце. — Вчера доктор сказал, что ей нужна операция, — холодно произнес он. Глаза парня были прикованы к полу, смотреть на лицо Федерико и осознавать свою жалкость ему вовсе не хотелось. — Организм слишком слаб, терапии не действуют. В любой момент, если она сделает попытку встать, может обернуться крахом. А знаешь, кто в этом виноват? — он резко встал и вышел из палаты. Федерико последовал за ним, удивившись скорости парня. — Знаешь, кто? — Леон прислонился к холодной стене лбом. — Все из-за меня! Понимаешь? Просто в один чертов день мне приспичило поехать по другой дороге, длинной, чтобы не встречаться с отцом. И просто в один день я загубил жизнь невинного человека. Лучше бы я был вместо нее! — он со всей силы ударил кулаком в стену. На коже тут же выступили капли крови, а затем капли превратились в ручей. Федерико было безумно жаль Леона, он хотел утешить его, но прекрасно понимал, что это было невозможным. Краем глаза он наблюдал за Франческой, которая уже была в палате с медсестрой. Видимо, она оживленно болтала о житейских делах и не догадывалась, что может случиться с ее подругой. Феде не скажет ей правду, иначе ее хрупкий мир рухнет. А Лару они спасут, обязательно спасут. — Береги ее, ладно? — послышался голос Леона, что сидел на полу в коридоре, прислонившись теперь спиной к стене. — Ты про что? — он недоуменно взглянул на него и присел на корточки. — О ней, — Леон кивнул в сторону Франчески. — Ты изменился, и я вижу это. Береги и не позволяй ей страдать. Не разрушай ее жизнь, ладно? — Федерико кивнул, понимая, о чем говорил его друг.

***

Немного остыв после всего произошедшего, Леон тихонько вошел в палату. Федерико хоть и не до конца успокоил его, но убедил, что через пару недель Ларе сделают операцию и с ней все будет в порядке. Леон долго сидел в коридоре, обдумывая всю жизнь. Кадры промелькали перед глазами и ударяли в самое сердце. Конечно, он не мог предвидеть, что с ним сможет случиться что-то наподобие этого. Вина сжигала его полностью, сердце превратилось в камень от пережитого. Да, он заслуживал этого, даже худшего. Виноват лишь он, если решил поиграть с судьбами людей. Леон думал, что если бы не Фернандо, то он бы не стал нянькой Лары и, скорее всего, сидел бы в тюрьме, если отец был бы с ним строг, или же в клубе, если бы ему повезло. В любом случае, было бы намного лучше, но вот только Леону не нравились эти варианты. Вина заполонила всю душу, но не только вина... Федерико находился вместе с Франческой. Он всячески заговаривал ее, чтобы та и не думала спрашивать о Ларе. Федерико тоже было не так легко, но, по крайней мере, собственные поступки не так сильно гложили его. В отличие от Леона. Юноша увидел перед собой Лару, которая что-то рисовала в маленьком блокнотике. Как только она заметила его, девушка легонько улыбнулась Леону и продолжила наводить штрихи простым карандашом. Сон сегодня явно пошел ей на пользу, сегодня Лара чувствовала себя как никогда лучше. Силы вернулись к ней, словно по волшебству. Хотелось и петь, и танцевать, вот только возможности, к большой досаде, не было. И как ни странно, сегодня ее обездвижимость не расстраивала ее. Ей хотелось верить в лучшее, а особенно сегодня, когда она смогла получше разглядеть во сне личико мальчика, что все время бегал ей навстречу. Может, если она смогла спасти его, то сможет также спасти себя? — Кхм. — Леон откашлялся, тем самым напоминая, что он находился в палате. Лара оторвала взгляд от своего наброска и посмотрела на него. Лицо было будто каменным, твердая челюсть и холодные глаза. Шестое чувство подсказывало ей, что что-то не так, но настроение было слишком хорошим, поэтому спрашивать и догадываться самой не было желания. — Прости, просто с утра захотелось порисовать, — сказала она, заправив непослушную прядь каштановых волос за ухо. — Как тебе? — она показала ему небольшие штрихи, что она с такой аккуратностью и усердием наносила карандашом на бумагу. Лицо маленького мальчика, который держал за руку двоих взрослых: мужчину и женщину. Леон подошел к ней и взглянулся в рисунок. Черты лица не были сильно очерчены, но он готов был поклясться, что мальчик напоминал его самого. Леон прикусил нижнюю губу, а потом снова принял каменное лицо. Он притворно улыбнулся ей и сел рядом с Ларой на стул. — Настолько ужасно? — с досадой спросила Лара, видя смешанные чувства на его лице. — Нет, все красиво. Правда, — Леон пытался придать голосу больше искренности, но как назло не выходило. Но Лара поверила, или хотела поверить. Она засияла и продолжила рисовать. — Может, сделать ее беременной? — спросила она скорее себя, нежели парня напротив. — Или нет? Не знаю! — девушка бросила взгляд на его руки и заметила, что на костяшках пальцев застыла кровь, превратившись из ярко-алого в грязный красный цвет. — Боже, Леон, что случилось? — она бросила рисунок и наклонилась к нему, взяв руки. Движение причинило ей боль, но Лара давно научилась подавлять физическую боль. — Ничего, не обращай внимание, — отнекивался он. Девушка касалась ран на костяшках его пальцев. Ее руки были мягкими и бархатными, поэтому прикосновения девушки доставляли некое удовольствие. — Надо обработать, а то заразишься инфекцией. Девушка открыла дверцу прикроватный тумбочки и вытащила оттуда маленькую коробку. Открыв ее, она достала перекись и ватку. Девушка делала все быстро, поэтому уже через секунду ватка была намочена перекисью. Она стирала запекшую кровь с его рук, немного щипало, но Леону было до чертиков безразлично. Он любовался ею, наблюдая, как она была сосредоточена, когда дезинфицировала рану. Лара дула на его руку, думая, что делала ему больно. Скорее, это он сделал ей больно, никак не наоборот. И от ее помощи становилось тошно на душе. Слишком добрая девушка, перешагнувшая ненависть к врагу и решившая помочь ему с раной. Смешно, не правда ли? — Ты чересчур добра, Лара, — сказал он про себя, опустив взгляд в пол. — Помогаешь тому, кто искалечил твою жизнь. Слишком неправильно. — Он отдернул руку. — Иногда нужно уметь прощать, Леон, — серьезно проговорила она, глядя ему прямо в глаза. — Сложно жить с ношей и ненавистью в душе. Тебе ли не знать? — Прощать, — шепотом повторил он. — Не всем дано это качество, наивная девчонка, — он встал и хотел уйти прочь от Лары, но последняя фраза заставила его задуматься: — Все зависит от человека. Попробуй простить отца, Леон.