***
После ссоры с Виолеттой на душе остался неприятный осадок. Леон долго думал над ее словами, пытаясь покопаться в душе и узнать, были ли они правдой или нет. Обычно ее слова никак не влияли на его душевное состояние, но сейчас, когда Леон был на грани срыва, все имело свое особое значение. Он так давно погряз в это болото, что не мог думать ни о чем, кроме того, как вылезти из этого самого болота. Но пока он думал над выходом, он совсем позабыл о своих чувствах. И самое ужасное то, что он не помнил, когда в последний раз что-то чувствовал, кроме поедающей душу вины. Он продолжал злиться на девушку, сидя дома. В такие моменты ему нравилось сидеть в своей комнате и переосмысливать всю свою жизнь. Дома никого не было, а значит, что практически весь мир принадлежал ему, и он с легкостью мог услышать свои собственные мысли. Внезапно он услышал ключ, что повернул Фернандо в замочной скважине, который полностью прервал поток его мыслей. Леон повернул голову и увидел открывающуюся дверь. Долго не думая, он мигом вылетел из дома через черный ход, чтобы отец не успел увидеть его. К счастью, Фернандо был слишком утомлен тяжелым днем, а Леон слишком тих, чтобы кто-то из них мог поймать с поличным другого, поэтому побег Леона вышел успешно, весьма успешно. Он решил прогуляться по городу, чтобы привести все свои запутанные мысли в порядок и разложить все по полочкам. Юноша надеялся, что холодный воздух сможет прояснить всю ситуацию, но, к большой досаде, прогулка не так сильно помогла ему все осмыслить. В голове вертелась куча вопросов, но находить ответы вовсе не хотелось. Леон был утомлен, сломлен и разбит, а в таком состоянии находить выход из сложной ситуации удается труднее всего. Остается плыть по течению и ждать, что преподнесет судьба. Как только он совершил час своей бесполезной прогулки, перед ним показалась машина Федерико. Он не стал спрашивать парня, как тот его нашел, сил не было даже вымолвить слово. Федерико видел подавленность друга, поэтому парень с доброй улыбкой открыл дверь и впустил Леона в теплый салон автомобиля.***
Он зашел в палату Лары с замиранием сердца, в тайне надеясь, что она спит. Тихонько, маленькими шажками, мысленно молясь об удаче. Но, увы, парня ждало разочарование: девушка не спала и была в хорошем настроении. Силы не покидали ее, а только возвращались. Лара чувствовала себя намного лучше и сильнее, и в ее сердце поселилась крохотная надежда на лучшее будущее, которое, несомненно, ждет ее. Ей даже сегодня показалось, что она чувствовала свои ноги. — Леон, привет, — поприветствовала она его с дружелюбной улыбкой. — А ты все так же сверкаешь от не пойми чего, — ответил он, садясь напротив ее койки. Настроение юноши было отвратительным, но при виде радостного лица Лары тьма с души стала понемногу отпадать. — А чего грустить? Я чувствую себя намного лучше, — девушка еще шире улыбнулась и потянулась к стаканчику капучино, чтобы отпить глоток. — Хоть кто-то в этом мире радуется, — пробубнил он, потирая кончиками пальцев виски. — Черт! - выругалась шатенка. — Капучино кончился, - Лара швырнула бумажный стаканчик в урну, которая находилась в метре от нее. Попав в «кольцо» с первого раза, она состроила довольное выражение лица. — Леон, — девушка повернулась к нему. — Мне трудно просить тебя, но ты бы не мог принести мне напиток? — Да, конечно, — он кивнул и встал с места. Лара обрадовалась и откинула голову на подушку. Юноша быстрым шагом направлялся к кофейному аппарату. Удивительно, но чаще всего только его видели на этом месте. Кругом суетились врачи и медсестры. Он нажал на кнопку и стал ждать, пока горячая жидкость наполнит бумажный стаканчик кофейного цвета. Повернувшись, Леон увидел, как несколько медицинских сотрудников везли на каталке молодую девушку, которая истекала кровью. Его передернуло. В своей жизни он видел лишь один раз, когда человека везли на каталке, — это было в детстве, где вместо молодой девушки лежала его мама. — Что с ней? Я приехал, как только смог. — говорил парень, который держал ее за руку. Лицо юноши было бледным, а губы дрожали, он что-то шептал девушке, успокаивая ее. Леон принял его за ее молодого человека. — Сбила машина, — раздался сухой голос врача. — Она потеряла много крови, если сможем откачать, то ходить вряд ли сможет. Фраза, произнесенная врачом, отпечаталась в сердце. В голове Леона раздался гул, а сердце сжалось. Девушка напомнила ему Лару. Кто-то тоже сломал ей жизнь, может быть, так же безрассудно, как это сделал он, а может быть, и случайно. Кто-то сломал этой девушке, такой хрупкой и молодой, жизнь. Она не узнает своего виновника, а Лара в курсе, что ранит еще больше. Он потряс головой, когда люди скрылись из виду. Взяв стаканчик, который, между прочем, уже давно был наготове и чуть ли не остыл, он двинулся в палату Лары. В груди что-то жгло, Леону хотелось поскорее сбежать из больницы, но дома его тоже никто не ждал. Он не мог дождаться момента, когда девушку увезут в другую страну, поставят ее на ноги. И тогда, скорее всего, ему станет хотя бы на йоту лучше. Открыв свободной рукой дверь палаты, он увидел Лару, которая пыталась встать с кровати. Леон моментально положил стакан на столик и подбежал к ней, чтобы она не встала. — Лара, что ты делаешь? — прошипел он, не дав ей возможность встать с места. — Черт! Ты просто сумасшедшая. Нравится делать себе хуже? Знаешь, мазохизм — не моя тема. Девушка прикусила губу и нехотя легла обратно. На глазах навернулись слезы, обида поглотила сердце. Ей так хотелось еще раз встать, но гадкий Леон снова все испортил. Он видел слезы на ее глазах, но предпочитал не обращать внимания. Лара кусала губу до крови, пытаясь содержаться, но на этот раз ничего не вышло. — Я всего лишь один раз попыталась, — тихо сказала она, зная, что он слышал. — Что в этом плохого? — Плохого? — Леон резко повысил голос, чем испугал девушку. Она вздрогнула. — Лара, так нельзя делать! Ты подвергаешь риску свою жизнь, понимаешь? У тебя эти чертовы терапии, тебе этого мало? — он дышал часто и тяжело, а глаза казались бешеными. — Мало! — прикрикнула она, чувствуя комок в горле. — У меня получилось бы, а ты специально все рушишь! Ты разрушил мою жизнь, приковал к кровати, так тебе этого не хватает! Ты не хочешь, чтобы я жила! — слезы уже текли по щекам, но ей было плевать. Пусть он видит ее слезы, теперь ей было все равно. — Мне не хватает? Ты думала о своем организме? Лара, ничего не знаешь — не говори, — Леон закрыл лицо руками и тяжело вздохнул. — Как раз это ты ничего не знаешь, Леон, — тон девушки стал спокойнее, но рыдания продолжались. — Ты ненавидишь меня, ты все делаешь специально, — не успела она договорить, как Леон неожиданно крикнул: — Черт возьми, ты можешь умереть! У тебя слабый иммунитет и тебе нужна операция! — у него не было в планах говорить об этом ей, но она не оставила выбора. — Что? — шепотом произнесла шатенка, закрыв рот ладонью. — Лара, — Леон успокоился и сделал паузу, чтобы отдышаться. — Лара, у тебя слабый организм. Черт подери, я каждый день наседаю на этого безалаберного врача, чтобы он позвонил в Германию. Я каждый день думаю, как тебе помочь! В один день ты можешь потерять сознание, и тебя уже тогда не вернуть... — он принялся шагать взад-вперед. Лара ничего не говорила, она лишь продолжала плакать. — И знаешь что? — он резко развернулся к ней. — Я все равно сделаю так, что ты будешь жить. Я отнял у тебя нормальную жизнь, но подарю новую. И вот здесь, — он показал левую часть груди, — я чувствую ужасное, но в то же время приятное чувство, которое не дает мне покоя. И это отнюдь не жалость к тебе, поверь. Леон сделал пару больших шагов и оказался прямо перед девушкой. Он обхватил ее заплаканное лицо руками и припал к приоткрытым губам девушки. Лара ничего не понимала, а отбиваться не было сил. Она была неподвижной статуей. Леон целовал ее, чувствуя, как в сердце становится легче. Он ощущал солоноватый привкус слез на мягких губах, чувствовал жар ее щек. И в этот миг Леон готов был поклясться, что не пробовал губ лучше, чем ее. Они были соленые, мягкие и дрожащие, с примесью сломанной жизни и разбитого сердца. Таких губ ни у кого не бывает, кроме нее, и Леон это прекрасно понимал. Он резко отстранился от нее. Лара продолжала непонимающе смотреть на Леона, рыданий больше не было, остался лишь странный осадок в сердце и чувство, необъяснимое чувство в душе, которое ей придется разгадать. Он быстро развернулся, не осмелившись промолвить ни слова, и ушел прочь из палаты. Может быть, слова Виолетты были правдивы.