Вокруг слишком много смерти

Шерлок уже два дня был в Лондоне. Невозможность встречи с Джоном его просто выводила из себя. Он понимал, это опасно, это все нерационально, Майкрофт прав, нужно включить мозг, вот только…Черт! Сантименты, чувства, которые он так презирал, сейчас явно полностью завладели тем рациональным, что было в нем. Искусством маскировки он овладел давно и весьма успешно. Если Майкрофт узнает, будет скандал, он отправит его из страны даже раньше, чем планировал, но Шерлок просто больше не мог бороться с собой. Ему нужен был Джон. Просто увидеть, посмотреть на него издалека, просто знать, что вот он, дорогой ему человек, жив, здоров, он скорбит, переживает, но…живет. Все отчеты Майкрофта носили больше официальный характер. Но Шерлок видел за сухими фразами, за обычными клерковскими оборотами речи боль и горечь потери того, кто назвал его своим другом. И его походы каждый выходной на могилу вовсе не способствовали убеждению, что с ним все в порядке, как уверял брат. Джон сентиментален? Да, это так. Но Шерлок прекрасно знал, насколько твердым и непреклонным он может быть. И не подвержен он сантиментам, если его действительно что-то сильно не трогает. Взять хотя бы его расставания с женщинами, к которым Шерлок не раз прикладывал руку. Джон не раз спрашивал, зачем он это делает, зачем ведет себя так, чтобы его, Джона, считали ненормальным и уходили от него, хлопнув дверью. Зачем, Джон? Да все просто. Боялся, что ты найдешь ту, с которой захочешь жить и бросишь меня. Шерлок невесело усмехнулся. А ведь это очень похоже на ревность. Нет, не похоже, это она и была. Не хотелось ему уже оставаться одному. И Джон прощал ему все его выходки. Без излишних сантиментов и переживаний по поводу расставания. И его воспоминания о потере друзей, возлюбленных…в них была горечь, было сожаление, была даже боль, но они не были пронизаны безысходностью. Это ли сантименты? Можно Джона с уверенностью назвать сентиментальным человеком? Шерлок бы не стал утверждать этого. Все-таки он реалист с налетом романтизма, склонный к преувеличениям, да, он сентиментален, но только не в том, что для него является действительно дорогим. Это совсем другое. Его жизнь. Жизнь, как паззл, одна часть из которого сейчас утеряна. И если бы он на ее место нашел хоть какую-то замену, было бы проще. Пусть она не очень подходила параметрами, может быть ее цвета были бы не совсем подходящими, но в общей картине ведь не сразу поймешь, что что-то не так. А со временем, возможно, паззл именно в таком виде стал бы приносить радость. Почему нет? Ведь он добавил бы картинке некую изюминку, внес бы в нее разнообразие. Вот только Джон не желает ничего менять. И Шерлок это прекрасно видит и осознает. И на месте потерянной детали так и остается пустота. Да у него и самого, в его жизненном паззле, тоже образовалось пустое место. Только вот в отличие от Джона он прекрасно знает, где находится недостающая деталька. Вот только поставить ее на место он не может. Потому что если сделает это, то может потерять ее навсегда. И он-то точно знает, что никогда и ничем у него не получится ее заменить. Более того, почему-то Шерлок именно сейчас понял, что потеряй он ее, и весь паззл разлетится к чертовой матери. Сейчас он держится на том, что точно знает, что эта маленькая, но самая важная деталь есть, она никуда не делась, и именно она держит всю картинку, хоть и сама не присутствует в ней. Но если ее не станет, все развалится, и собрать заново этот жизненный паззл уже не получится никогда. Шерлок не понимал, на самом деле, как получилось так, что совершенно чужой человек стал настолько важен в его жизни. Ему никогда не были нужны друзья. Это вид человеческих отношений не привлекал его. Сколько он видел в жизни друзей, которых, казалось, невозможно было поссорить, но между которыми пробегала кошка из-за обычной алчности, или женщины, или самой банальной зависти. И будучи абсолютным реалистом, он не считал нужным иметь рядом человека, который может в любой момент поддаться своим чувствам или сиюминутным эмоциям и испортить ему жизнь разного рода глупыми выяснениями отношений или какими-либо претензиями. Он скорее признавал товарно-денежные отношения, прекрасно используя их, когда ему что-то было нужно. Любую помощь всегда можно купить. Даже о своих проблемах можно вполне поговорить с психотерапевтом, если возникнет такая необходимость, которому, опять же, платишь за то, что он выслушает тебя. Никаких обязательств, никакой зависти и, что самое важное, никаких предательств. Так было до появления в его жизни Джона. Но с его появлением жизнь изменилась. Конечно, ему нужны были деньги, но он сразу отмел предложение Майкрофта следить за ним, в самый первый день, еще толком не зная, что за человек Шерлок, он просто взял и убил человека, который угрожал ему. Ведь все это грозило Джону весьма крупными неприятностями, но о них он совершенно не думал. Почему? Именно этот вопрос сразу возник у Шерлока. Почему этот ничем не примечательный мужчина, совершенно не похожий на любителя острых ощущений, вдруг решил стать для него, весьма непростого, в чем он смог уже убедиться, человека, другом. Даже не задумываясь, а нужна ли тому его дружба, нужны ли ему вообще друзья. Есть ли они вообще у него. И даже потом, поняв, что с ним весьма сложно не просто дружить, но и поддерживать обычные нормальные отношения, он продолжал считать его другом. Шерлок не врал, когда сказал ему, что нет у него друзей, кроме одного. Точнее, не не врал, а признал это. Тогда, в Баскервиле, он действительно признал их дружбу. И в первую очередь для себя лично он понял, что у него есть друг. Один единственный друг. Что он тогда испытал? Джон не знает, ведь он ничем не выдал своих чувств. Только вот в душе у него была почти паника. Там он впервые осознал, что теперь зависим. И даже испугался этого. Ненадолго. Потому что осознание того, что Джон никогда не воспользуется этой его зависимостью, в чем он был уверен абсолютно, принесло чувство какой-то чуждой ему радости. А потом было приключение в криолаборатории, где они оказались запертыми вместе с Джоном. И вот там Шерлок по-настоящему испугался. Испугался именно за Джона. Сам он привык к перепадам температур, даже проводил тренировки, и был практически уверен, что не заболеет. Но вот Джон, с его ослабленным здоровьем и временем, проведенным в жарком, сухом климате, мог не просто заболеть, для него это могло стать смертельным испытанием. Он отмел эту мысль сразу, она ведь практически посеяла в его душе панику. Правда, Джон этого не заметил. Все-таки хорошо, что он не слишком наблюдателен. Раздеваясь и раздевая Джона, он совершенно не думал, как это может выглядеть со стороны. Только идиот в таких условиях может подумать о чем-то другом, кроме обычного стремления людей к выживанию. Правда, сидя в обнимку с Джоном, Шерлок все-таки анализировал свои ощущения. В них не было никакого сексуального желания, но было приятно. Вообще, все, что касалось секса, было скорее для Джона важным. Шерлок же не видел необходимости ради него ввязываться в то, что называют отношениями. Живя в современном мире, он прекрасно разбирался во всем, что с ним связано. Особенно когда это касалось преступлений на сексуальной почве. Но себя лично не считал нужным обременять ради секса всеми теми глупостями, которые делал Джон, чтобы переспать с очередной своей подружкой. С мужчинами, возможно, все было бы проще, но это опять были бы некие отношения, пусть и без лишнего налета сентиментальности и претензий. Ему это было совершенно ненужно. Как и воспользоваться услугами девочек и мальчиков по вызову. Слишком брезглив он был для этого, и его вполне устраивала та жизнь, которой он жил. Его нисколько не смущало то, что свои потребности он удовлетворяет сам. Можно подумать, никто и никогда этого не делал? Зато он был абсолютно свободен и независим ни от каких обязательств, а так же от настроения партнера или партнерши. И впервые мыль о том, что вот так близко чувствовать человека, прижимать его к себе, ощущать, как поднимается и опускается его грудь в такт дыханию, вовсе не так уж и плохо, посетила его именно там, в той лаборатории. Он отмел ее сразу. Глупость и ничего больше. Но потом, уже дома, когда Джон болел, он почему-то почувствовал просто острую необходимость быть рядом. Не просто сидеть в комнате или на постели, а именно рядом. Обнимать, прижимать к себе, согревать… и еще он очень боялся, что после всех этих злоключений Джон, как человек разумный, просто развернется и уйдет, чтобы больше никогда не оказываться ни в глупом положении, ни в смертельно опасном. И тогда же Шерлок понял, что окончательно стал зависим от своего друга. Приняв их дружбу, он стал уязвим именно перед эмоциями, чувствами. И уходя, делая этот шаг с крыши, им тоже двигали эмоции. Боязнь потери, одиночества, всего того, что он обрел с появлением в его жизни Джона. Вот только он сильно, очень сильно ошибся в чувствах того. Конечно, он знал, что дорог ему. Просто не представлял, насколько он оказался нужен, казалось бы, чужому человеку. Впрочем, о чем он. Чужой? Нет уж. Если Джон впускает кого-то в свое сердце, то этот человек становится ему больше, чем родным. А Джон у него, Шерлока, просто напросто единственный. Почему он не понял этого раньше? Наверное, можно было бы как-то все изменить. Сейчас уже поздно. Он разворошил это осиное гнездо, один неверный шаг и первым под прицел попадет именно Джон. И этого допустить ни в коем случае нельзя. Нужно продержаться еще какое-то время. Но как же это сложно, черт возьми! Когда хочется прийти, обнять и сказать, что все закончилось. И обязательно попросить прощения. Ведь Шерлок чувствует себя виноватым. Джон простит, обязательно простит. А пока просто одна маленькая встреча. Нет, даже не встреча. Этого он не может позволить никому из них. Просто увидеть. Не на фото, не в сухом, официальном отчете, а в реальности, в этой гребаной реальности, где большего он не может, не должен делать. Он и этого не должен… Но сделает. Потому что просто больше невыносимо сидеть здесь, в доме Майкрофта, быть так близко и в то же время так далеко. Шерлок пошел в комнату, переоделся, наложил грим и посмотрел в зеркало. Оттуда на него смотрел мужчина, немного за сорок, чуть полноватый, с модной бородкой, усами и аккуратной стрижкой. Вполне себе респектабельный среднестатистический гражданин Британии. Шерлок прекрасно знал, что чем меньше ты выделяешься из толпы, тем меньше вероятность того, что тебя раскроют. Именно поэтому превращать себя во что-то совершенно невообразимое он не собирался. Никаких изображений калек, бездомных, никаких лысых париков, темных очков и прочей ерунды, ошибочно принимаемых дилетантами за средства маскировки. Удовлетворенно кивнув отражению, он вышел из комнаты и направился в другое крыло дома. Ему было необходимо выйти незамеченным не только для глаз возможных наблюдателей, но и охраны Майкрофта, которая непременно доложит брату, что он отлучался из дома. А этого Шерлоку хотелось меньше всего.