The Close One

«Thank you for what you did today». Caroline Forbes «Спасибо за то, что ты сегодня сделала». Кэролайн Форбс

Январь 2014       Кэролайн забралась с ногами на подоконник, сжимая в руке бумаги, подтверждающие ее просто «чудесное» состояние. Нью-Йорк сверкал огнями ночи и жизни, но ее мысли были потеряны в непонимании и принятии этого невероятного происшествия. Девушка прикусила губу, скользящим движением опуская руку на живот, пытаясь прислушаться так же, как и раньше, но тщетно. Слух, зрение, скорость, неизменность внешнего вида, прохлада ее тела и медлительность ее сердца – все это исчезло, а в голове стучали молоточки воспоминаний. Она слышала эти стуки. Сердце жило, и каждый его удар отсчитывал ей кошмарное будущее.       Испуг, который оказался на ее бледном, как полотно, лице, был понят врачом по-своему. Женщина с добрыми глазами и крупной родинкой у носа молчала минуту после того, как озвучила результаты анализа. Внешний вид Кэролайн и страх от грядущих перемен – это сыграло роль и гинеколог предложила вариант, который перечеркнет или спасет жизнь одинокой молодой девушки.       Аборт. На таком сроке не опасен. В ее случае может быть необходим, если тело не остановится в развитии, необходимом для развития ребенка.       - Одна операция, и все пройдет, - повторила вслух Кэролайн слова доктора.       - Ты не можешь даже думать об этом! – Надия оказалась рядом с блондинкой, сжимая пальцы в кулаки. – В тебе чудесным образом растет жизнь, Кэролайн! Ты не имеешь права обрывать ее.       Форбс опустила взгляд себе на колени, сжимая губы в единую линию, но не ответила. Петрова протянула руку и выхватила смятую бумагу с анализами и громко произнесла:       - Это не просто положительный ответ, не просто слова на листке. Это Жизнь, Кэролайн. Пусть ты потеряла четкий слух, не можешь слышать это пугающее сладкое сердцебиение маленького, развивающегося человечка…       - Человека? – эхом повторила Кэролайн. – Человека? Ты знаешь, кто отец, Надия? Ты знаешь, кто такой Никлаус Майклсон? Что он сделает, если узнает о появлении наследника? Я не хочу быть с ним! Я не хочу видеть его…       Звук пощечины раздался ярким пятном в тишине квартиры. Девушка схватилась за поврежденную щеку, а Надия с непониманием смотрела на свою ладонь, которая так жестоко отреагировала на слова будущей матери.       - Жизнь, расцветающая у тебя под сердцем, не виновата в этом. Не смей убивать из-за страха, что тебя вновь используют и выбросят. Ты ненавидишь его, я понимаю, но ты любила его больше, чем кто-либо, больше, чем собственную жизнь. И вы были вместе.       Кэролайн прикрыла глаза, воскрешая в голове образ противоречивого и сложного первородного гибрида, и его правду. Суть его чувств к ней, его поступков, обманов и попыток уберечь ее от правды. И ощутила лишь усталость.       - Я любила его, - сказала вслух Форбс, добавляя про себя: «И он любит меня».       - Ты не обязана быть с ним ради этого, но не имеешь права убивать жизнь в тебе по этим же причинами, - осипшим голосом добавила Надия. – Ты больше не одна, ты понимаешь это? Не отворачивайся и не убегай, потому что боишься его.       Кэролайн опустила голову, опуская ноги на пол и поднимаясь аккуратно, словно давно не ходила на своих двух. Ее вид напоминал приведение, которое прошелестело мимо ведьмы, не отвечая на обвинения и не поясняя свои дальнейшие планы.       В своей комнате она задыхалась от воспоминаний, особенно, от тех, которые открылись благодаря «подарку» третьего наследника Кетсии. Последний дар от хозяина этой квартиры прятался где-то под кроватью Форбс, проводившей ночи в комнате, ранее принадлежавшей Стефану. Натянув плед по самые плечи, Кэролайн закрыла глаза, но никак не могла прогнать эти опасные и гнусные мысли.       Возможно, знать правду – проклятье. Возможно, она должна поехать и спустить с первородного гибрида шкуру за такие выкрутасы с ее жизнью и с ее чувствами. Возможно, это уловка Кристиана, а правда в том, что она никогда не понимала его и ошиблась в его сердце.       «Я люблю тебя, Кэролайн Форбс.       Я полюбил тебя до того, как узнал, до того, как встретил».       Девушка зажмурилась, пытаясь сдержать слезы, рвущие ее душу и мечтающие вернуться к самому началу, попытаться вновь забрать настоящее признание. Услышать слова снова, не позволить ему их забрать, не позволить сбежать. И не позволить себе испугаться чувств настолько сильных, что способны пересилить не только его жажду власти, но и желание жизни.       «Это не та любовь, которую ты ждала, надеялась или мечтала».       Словно во сне, его образ предстал среди темноты закрытых от мира глаз. Он стоял спиной, опираясь рукой на деревянную балку крыльца его личного убежища. Солнце сияло ярко, создавая вокруг него ореол, совершенно не подходивший ему. Гибрид резко отпустил руку и сбежал со ступеней, направляясь прямо вдоль аллеи, покрытой золотом зелени. Кэролайн потянулась вперед, оказываясь на крыльце, но вдруг увидела, как волк остановился среди деревьев, а из редких кустов ступала Белая волчица.       Она была такой хрупкой и нежной, что Форбс не могла позвать ее по имени. Темный хищник дождался, пока его напарница добралась до него и уткнулся носом ей в бок. Волчица огрызнулась, а потом подняла желтые глаза на крыльцо, словно замечая Кэролайн, и быстро ретировалась в тень кустов, но не убежала.       - Подожди… - вымолвила девушка, невольно обнимая свой живот. – Селина…       - Ты знаешь, что она - не я, Каролина.       Форбс не обернулась, чувствуя, что нигде не увидит телесно жрицу красных ягод.       - Но это ты, не так ли? – прошептала Кэролайн. – Ты сделала это возможным.       - Мой дар вам… обоим.       - Ты живешь во мне…       - Часть моей сущности, часть Святой Волчицы… твоя дочь станет ею, Каролина. Белая Волчица, дитя природы, потому что равновесие необходимо восстановить.       - Равновесие, - повторила Кэролайн, немного хмурясь. – Ты была создана из-за Сайлоса, и эта девочка из-за … него, не так ли. Причина всегда находит свое воплощение в нем.       - Нет. Любовь – причина ее появления. Он любит тебя и всегда будет, и тебе придется это принять. Со временем ты будешь видеть эту любовь сквозь каждый его поступок, каждую угрозу… каждое безумство.       - Я не хочу этого, - прошептала Кэролайн. – Я устала… бороться.       - Нет, Каролина. Ты устала бежать… за ним. Вот и все.       Девушка проснулась, чувствуя слезы на щеках. Она спала, обнимая свой живот, защищая его от своих страхов и неуверенности. Оказавшись в ванной, Форбс умыла лицо и впервые за последние дни присмотрелась к собственному отражению.       Тень. Тень Кэролайн Форбс, которая носила титул Мисс Мисстик-Фоллс, возглавляла несколько комитетов школы, успешно работала организатором праздников и церемоний. Тень девушки, которая шагнула в кроличью нору, чтобы вылезти в прошлом в чужом теле и спасти того, кто когда-то угрожал всем ее близким друзьям. Оболочка молодой вампирши, ставшей примером в области самоконтроля и наслаждения бессмертием. Кукла той Каролины, которая отдала всю себя во власть одного мужчины, и получила в отместку – бессмертное, волчье сердце, способное любить лишь один раз.       «Ты – не она. Ты не моя Кэролайн… Я не могу, потому что мне больно».       - Понимаю, Клаус, - улыбнулась вдруг девушка, ощутив чужеродность такого пустого и беспомощного состояния. В ее памяти отпечаталась испуганная волчица с белой шкурой, отступающая от нее, боясь подойти. Кэролайн опустила руку на живот, тихо прошептав:       - Прости меня. Твоя мама, - голос непривычно дрогнул, – твоя мама станет сильной и защитит тебя от всех невзгод.       Форбс показалась на кухне, не сразу замечая сидевшую в темноте Кэтрин. Петрова вернулась недавно и успела поговорить с дочерью о том, что пришло в голову Кэролайн по поводу беременности. Блондинка прищурилась, включая свет и замечая внимательный взгляд Катерины.       Кэролайн игнорировала присутствие этих двоих минимальным образом, иногда смеясь над предложением потусить вместе в Париже. Несмотря на поздний час светловолосая девушка разогрела себе ужин и уселась за стол, чтобы медленно съесть. Пирс наблюдала за ней без смущения, сидя на стуле с поднятой к подбородку одной коленкой, страшно напоминая Кэт с ее молчаливыми посиделками «в себе» из-за провалов в памяти.       - Я не буду этого делать. Я оставлю его, - озвучила Кэролайн с раздражением отвечая на немой вопрос этой семейки. Минуту блондинка ждала ехидного или едкого комментария, но Кэтрин лишь прикусила губу, не снимая сканирующего взгляда с соседки.       - Страшно? – пробормотала Петрова, и тут же добавила в ответ на испепеляющий взгляд Кэролайн. – Страшно быть связанной с ним?       Сердце Форбс ухнуло в груди, сжимаясь и ускоряясь. Бывшая вампирша покачала головой, уставившись в тарелку.       - Я не боюсь его.       Петрова склонила голову, тряхнув кудрями, рассыпанными по плечам.       - Ты боишься за него, не так ли? – проницательно заметила бессмертная. – Боишься того, на что он способен, чтобы вернуть то, что принадлежит ему.       Форбс нахмурилась, опуская приборы на стол и глубоко вздохнула.       - Я не принадлежу ему, мой ребенок не принадлежит ему. Я способна защититься от него и защитить свое дитя.       - Откуда эта напускная уверенность, Кэрри? – Сделала «большие» глаза Кэтрин. – Твоя бравада выдает только страх, поверь мне. Страх и ожидание.       Кэролайн подняла на нее тяжелый взгляд, но это не подействовало – брюнетка продолжила:       - Поверь мне. Я знаю, что значит зарождение жизни. Я помню это чувство испуга, беспокойства, хруст от сломанных крыльев из-за позора, который ложится на твое имя. А еще ожидание. Ты ждешь его, не отдавая себе отчета, потому что, в конце концов, то сердцебиение, что раздается под твоим сердцем, создано не только тобой, но и им.       Форбс поджала губы, желая найти достойный ответ таким заявлениям, но тщетно.       - Говоришь, словно хочешь дать мне совет, Катерина, - выдавила, наконец, из себя блондинка, усмехаясь. – Что ты предлагаешь? Аборт или…       - Беги, Кэролайн Форбс. Убегай, пока способна удержать себя от мысли и желания увидеть его, - темно-карие глаза смотрели прямо в синие, отчего девушка покрылась мурашками. – Убегай, пока у тебя есть силы и вера в то, что тебя ничего не связывает с ним. Потому что… - Кэтрин остановилась, переведя дух. – Потому что едва его взгляд коснется тебя, а руки окажутся в досягаемости твоей жизни – он заберет ее без остатка.       - Не будь драматичной, К… - покачала головой Кэролайн, но Петрова прервала ее, опуская руку на ее ладонь.       - Ты знаешь, что я права. Потому что он – Никлаус Майклсон, и потому что ты никогда не сможешь забыть о его существовании.       Кэтрин замолчала, но удерживала ладонь Форбс. Кэролайн невольно застыла, приоткрыв губы, словно собираясь возразить, но сказать было нечего. Ни единого словечка, ни единой мысли, которые бы опровергли эти факты. Неоспорим и фундаментален этот простой довод.       Никлаус Майклсон. Кэролайн знала его и его способы борьбы, защиты и лжи.       Блондинка грустно улыбнулась, вытаскивая руку из хватки Кэтрин, и поднимаясь из-за стола. Петрова не останавливала ее, как услышала:       - Не говори ему, - синие глаза смотрели прямо и уверенно, но вампирша усмехнулась:       - О чем ты? С меня достаточно Майклсон-драмы. Я говорила тебе.       Кэролайн кивнула, а на ее лице нарисовалась наигранная, но печальная усмешка.       - Я знаю его, Катерина. Он никогда не отпускает свою добычу, особенно, с такими редкими талантами скрываться от всех врагов.       Петрова сглотнула, но ничего не ответила. Форбс таила за светлым обликом достаточную базу данных о семье первородных, прекрасно представляя их образы мыслей.       - И он никогда не допустит, чтобы его слабости находились под угрозой, - добавила блондинка. – Поэтому… я поеду с вами в Париж, Кэтрин.