The Close One

"I went back. For you." Katherine Pierce «Я вернулась. Ради тебя». Кэтрин Пирс

Январь 2014       Франция напоминала душистый букет ароматов туалетной воды и морозной ночи, когда Кэролайн в первый раз в своей жизни вдохнула парижский воздух. В глупых мечтах, вероятно, одних из самых смелых, она видела свою поездку в город любви под руку с тем, кому отдала сердце, но судьба имеет чувство юмора. Форбс оказалась здесь не с ним, а с его ребенком под сердцем, словно подчеркивая зависимость этой неизвестности.       Несмотря на нормальное развитие плода, по данным врачей, Кэролайн не могла отогнать от себя сомнения и подозрения, видя угрозу в том, что она теоретически мертва и непригодна для вынашивания здорового ребенка. Надя утверждала, что не видит отклонений, замечая изменения в облике и самочувствии будущей мамы.       - Если ты так переживаешь, - задумалась младшая Петрова, - то я могу найти свою наставницу из табора. Она могущественная и опытная шувани.       Кэтрин нахмурилась, подарив дочери настороженный взгляд, явно предостерегая подобные активные действия. Форбс поджала губы, опуская ложку на стол и слабо улыбаясь:       - Ты думаешь, что подобное «чудо» случалось когда-то? Полагаю, что мне скорее поможет предсказатель, который уверит меня в том, что через девять месяцев я буду держать в своих руках … - девушка замолчала, опуская взгляд.       - Сонное и вопящее исчадие ада имени Майклсонов, - Кэтрин с наглой ухмылкой закончила предложение будущей матери, получая негодование через взгляды своих собеседниц. Театрально вздохнув, Петрова зачерпнула ложку супа и тут же вылила ее обратно:       - Нет, это последний раз, когда мы едим индийскую кухню, Кэролайн. Я сыта по горло этими пряностями. Слава богу, что я больше не нуждаюсь в человеческом питании.       Надя закатила глаза, а Форбс довольно прожевала и проглотила зачерпнутую ложку карри с рисом. Кэтрин фыркнула и указала ножом на девушку, получающую от пищи удовольствие:       - Карри есть одно лишь карри. Ты уверена, что там волчонок, а не пылающий пряностями и остротой дракон?       Кэролайн резко поперхнулась, закашляв и дотянулась до фужера с водой. Шувани обеспокоенно оглядела будущую мать, замечая:       - Ты не думала об этом, - Надя грустно улыбнулась испуганному взгляду блондинки. – Твой ребенок получил ген оборотня, а учитывая наследие Белой Волчицы, я уверена, что природа воспользуется этим.       Кэролайн опустила голову, теряя взгляд в полупустой тарелке перед собой.       - Это будет девочка, - прошептала Форбс, положив ладонь на свой живот. – Милая девочка, наследница Святой Волчицы, чтобы упорядочить этот мир, восстановить баланс магии, бессмертия и природы.       - Поэтому это чудо, - улыбнулась Надия. – Дар природы. Мы должны сходить к Саманье. Пусть я – романипэ, но я – простая шувани.       Кэролайн переглянулась с Кэтрин, которая дотянулась до руки своей дочери, чувствуя ее странное состояние.       - Табор отказался от тебя, Надя. Без их защиты твой цыганский дух – лакомый кусок, как катализатор в большинстве ритуалов Магии Связи! – твердо сказала вампирша, сверкая карими глазами. – Ты уязвима и не имеешь права рисковать.       Кэролайн пристально посмотрела на изменившуюся в миг Катерину Петрову, пытаясь понять, насколько правдива маска матери на лице этой вампирши. Надя покачала головой, положив руку поверх ладони Кэтрин, мягко сжимая ее пальцы:       - Моя жизнь теперь не только моя. Я знаю это. Я чувствую это, но это не изменило того факта, кто я, - девушка замялась, прикусив немного губу, - мама. Я не выбирала это, но благодаря этому я смогла тебя вернуть.       Пирс опустила подбородок, отворачиваясь от прямого взгляда дочери. Форбс не была уверена, что этот разговор предназначен для ее глаз, но молчание между Петровыми натягивалось струной скрипки Дьявола имени долгой разлуки.       - Ро-ма-ни-пэ, - по слогам проговорила Кэролайн, обращая внимание на себя. – Что означает этот термин? Я слышала его много раз, но никогда не задумывалась. Это какой-то вид ведьмы? Как шувани?       Надя улыбнулась, на мгновенье поджимая губы и отодвигая от себя почти нетронутую тарелку. Младшая Петрова размышляла над вопросами блондинки, разглядывая бокал с водой перед собой.       - Шувани – цыганская ведьма, получившая силу после того, как обрела бессмертие. Их мало на земле, так как природа отвергает подобное кровосмешение сил, а овладеть Магией Связей – неблагодарное занятие. Ты становишься звеном в одной цепочке с теми, от кого черпаешь силы. Магию связей называют магией предков, потому что она основана на проклятьи Кетсии.       - Значит, Сайлос был шувани, - сделала вывод Кэролайн, усмехнувшись. – Я не удивлена.       - Сайлос был великим колдуном, - Надя не обратила внимание на то, как закатила от негодования глаза ее мать. – Если бы он остановился в поисках силы, совершенства своего существования, то мы никогда бы не смогли его одолеть. Особенно, если Святая Волчица была на его стороне.       Форбс прикрыла глаза, воскрешая в своей памяти образ Селины. Сильной и прекрасной, самоотверженной женщины, старшей сестры, жрицы красных ягод и возлюбленной самоуверенного, властолюбивого и коварного вурдалака. Она спасла свою семью, свою стаю, забирая его с собой.       - Когда Селина покинула его, создавая бессмертных вампиров, он «заснул» на несколько веков, но вся его сила зависла где-то между жизнью и смертью, дарами природы и магией, вечностью и мгновением. Ведьмы и колдуны умирают, передавая свою магию потомкам, а Сайлос буквально накапливал силу благодаря проклятьям на своем роду и роду Кетсии. Энергия оберегала его, защищала, но не избрала своим наследником. Мир всегда будет стремится к равновесию, и никто не должен обладать силой свыше той, которая ему суждена.       Блондинка нахмурилась, вспоминая Сайлоса, державшего ее в плену, как ярость его поглощала от одной мысли, что кто-то посягнул на то, что принадлежит ему. Он был способен убить их одним мановением руки, но ждал ее появления, словно рассветного солнца после самой длинной ночи.       - Если бы он остановился, то был бы счастлив, - прошептала вдруг Кэролайн. – Селина любила его, подарила ему все, что могла, но он был ненасытным. Но ему было недостаточно ее любви, чтобы жить. Ее было недостаточно.       Кэтрин подняла тяжелый взгляд на будущую мать. Без труда обе Петровы догадались, о ком на самом деле был этот болезненный вывод, но промолчали, выжидая момент, когда пройдет эта неисчезающая рана. Кэролайн заметила, что из-за нее атмосфера за столом потускнела и покачала головой:       - Полагаю, что это уже неважно, - ее голос предательски дрогнул, а сердце сжалось, напоминая, что теперь она связана со своим прошлым самой надежной веревкой. Как долго бы она ни пряталась, как долго бы она ни бежала, как долго бы она ни пыталась забыть. Надя откинула волосы с лица, решая возобновить поднятую тему:       - Сайлос понимал и чувствовал, что магия его покидает, поэтому пытался найти способ удержать ее – он возродился в теле Себастьяна Рошеля, став Цыганским Бароном и обретя силу романипэ – силу цыганского духа внутри тела того, кто не является по происхождению цыганом.       - Ее может обрести только тот, кто не является частью Табора? – Удивилась Кэролайн, а Надя немного повела плечом, поясняя:       - Романипэ, согласно песням шувани, являются простым побочным эффектом Магии Связи. Их появление спровоцировано природным балансом, чтобы контролировать магию бессмертных цыганских ведьм, потому что вся сила связи не может оказываться в одних руках. Моя наставница говорила, что появление Обреченного – естественный ход вещей для магического равновесия. Тот, кто поглотил всю силу, и тот, кому она должна перейти. Насмешка судьбы для Сайлоса и для Кола Майклсона.       Блондинка вспомнила нахального братца, который ненавидел свое магическое наследие, как он заливал свое горе – неизбежность становления преемником бессмертного вурдалака. Природа выбрала его, несмотря на то, как далеко он убегал от этого.       - Сайлос использовал магию связи слишком своевольно. С помощью ритуалов он попытался привязать себя к этой земле и не потерять свою силу. Ребекка была его первым Анкира, но без использования темной стороны - экспрессии. Воспользовался он, как ни странно, самым непостоянным и вечным чувством – любовью между мужчиной и женщиной, - спокойно повествовала Надя, заинтересовав даже Катерину. Кэролайн прикусила губу, невольно желая обнять свой живот и защитить его от всех ужасов прошлого и будущего.       - Цыганский Табор не достигал таких высот в магических ритуалах, жертвоприношениях и магии связей с тринадцатого века. Сайлос проложил мост в будущее шувани, но навлек на себя гнев Первородных и Святой Инквизиции. Тело Себастьяна сожгли, его табор вырезали, давая возможности возвыситься другим группам цыган, которые долго находились в тени, среди них и мой табор. Табор, в который меня продали, в младенчестве.       Кэтрин потупила взгляд, теряясь в своих воспоминаниях о рождении дочери и насильственном поведении отца, забравшего ее и не давшего даже прижать к груди ее плоть и кровь.       - Я выросла под опекой Саманьи, шувани, бессмертной, родившейся в тринадцатом веке. Ее род происходит из первых цыган, перебравшихся в Византийскую империю. После того, как меня обратили, я получила магию и открыла в себе силу Романипэ.       Кэролайн посмотрела на Кэтрин, которая неожиданно подняла руку и позвала официанта. Надя, словно не заметила этого, продолжив:       - Моя кровь, мои магические песни усиливают Магию Связи. Я не особо сильная ведьма, Кэролайн, но я отлично умножаю чужую, а без источника, без магической связи – я умру.       - Постой, но тебя изгнали из табора.       - Верно, - улыбнулась Надя. – Меня изгнали за неподчинение Барону.       Катерина сжала зубы, словно заставляя себя молчать, чтобы не произнести вслух несколько колких словечек в адрес неизвестного наглеца, который разорвал все связи и обрек ее дочь на гибель.       - Но как… ? – Кэролайн внимательно смотрела на шувани, которая взглянула на мать. Пирс раздраженно кинула нужную сумму денег на стол, как заметила обращенные к ней две пары глаз. Прищурившись, Катерина бросила взгляд на свой наряд, удостоившись, что выглядит достаточно эффектно и сексуально. Ее лицо немного скривилось, а голос звенел откровенным неприятием:       - Неожиданно для бессмертной стервы, не так ли, Карри? – Кэролайн моргнула от нового обращения, а Кэтрин вяло потянула за темный локон на своем плече. – Мы теперь единое целое с моей дочерью, а свою жизнь я берегу как зеницу ока.       - Я впечатлена, - согласилась Форбс, складывая руки на груди. – Возможно, Элайджа был прав, и в тебе жива «Его Катерина».       Кэтрин помрачнела, наклонив голову и изогнув губы в наглой ухмылке:       - В сказке всегда есть доля правды, Карри, просто большинство не видят различия между фантазиями и реальностью. Ты-то должна понимать, что чудовище осталось чудовищем и после поцелуя истинной любви.       Кэролайн поджала губы, выдавив улыбку, а потом покачала головой, позволяя волосам сверкать под сумеречными огнями фонарей, решивших заглянуть в окна ресторана.       - Ты такая же, - заметила с грустной усмешкой блондинка. – Ты точно такая же, как и он.       Катерина свела брови к переносице, но не успела ничего ответить, так как Кэролайн замерла на месте, уставившись позади Петровых – на вход в зал. Надя резко повернула голову, находя источник испуга, а ее мать лениво посмотрела через плечо – наученная опытом незаметности своего существования.       - Мы сглупили, девочки, - проговорила вдруг Кэтрин, вновь обратившись лицом к своим собеседницам. – Как я могла забыть, что Париж – это столица сверхъестественного для Старого Света, как Новый Орлеан для Нового.       Кэролайн нервно склонила голову, собрав свои вещи, а Надя сложила руки перед собой, собираясь пропеть заклинание, но Кэтрин ее остановила – опустив ладонь на предплечье дочери, прислушиваясь:       - Он заметил нас с улицы, - ее голос изменился, - и не упустит из виду. – Петрова посмотрела пристально на Кэролайн. – В этом он вылитый свой старший брат. Декабрь 2013, Болгария       Кэтрин Пирс, с недоверием оглянувшись на свою дочь, остановила движение машины и выключила двигатель. Они остановились где-то в лиственном лесу в северо-западной части родины Катерины Петровы. Сглотнув очевидный вопрос, Кэтрин повернулась к Наде, которая прикрыла глаза. Слепой бы заметил, как стремительно изменяется состояние шувани. Едва мать с дочерью оказались в воздухе над Тихим Океаном, благополучно совершив пересадку в Нью-Йорке, Надя закашляла кровью, посерела, приближаясь к облику «мертвого» вампира. Прибытие в аэропорт Софии отразилось вдвойне: клыки не убирались, вены проявились под глазами, а черная окантовка зрачков просто прямым текстом сообщала о ненормальности происхождения.       - Почему тебе стало внезапно так плохо? – Обеспокоенно спрашивала Кэтрин, крепко обнимая дочь за талию и давая навалиться на себя всем телом. Надя покачала головой, словно не уверенная в своих выводах:       - Борьба с Сайлосом отняла последние накопленные силы, - прошептала девушка, которая не могла самостоятельно пристегнуть ремень безопасности. Кэт помогла ей, поджимая губы от досады, как услышала пояснения:       - Три века я была верной слугой Табора, а потом узнала, что ты скрываешься в Америке… - сглотнув Надя, прикрыла глаза, вспоминая. – Меня изгнали и отрезали от меня источник Магии Предков. Жизнь изгнанных продолжается ровно столько, сколько они состояли в Таборе. Я могла бы жить еще сто лет, если бы не схватка с Сайлосом. Я романипэ – я завишу от Магии Связей.       - Поэтому тебя нужно связать себя с твоим родом – Петровых, - произнесла Кэтрин, хмыкнув. – Время не нашей стороне, девочка, но я обязана тебе своей свободой. Я не люблю быть должной кому-то.       Надя грустно взглянула на нее, не решившись произнести пугающее уточнение – даже своей семье? У Кэтрин засосало под ложечкой, но вся ее стервозная натура не позволила прокомментировать свое поведение. Они ехали несколько часов, Пирс внимательно следила за дорогой, а Надя дремала, иногда резко просыпаясь и кашляя кровью.       Съехав с шоссе, Кэтрин выключила двигатель и вгляделась в зимние просторы леса, вешая на спину рюкзак. Несмотря на прошедшие десятилетия и изменения, Петрова держала в голове примерный путь до родного дома. Заброшенные дома, давно прогнившие и погребенные под снегом могилы последних из рода Петровых.       Надя открыла глаза, медленно отстегиваясь и выбираясь из машины. Катерина обхватила дочь за талию и прижала к себе, перекинув одну руку себе через плечо. Надя держалась, доверяя матери. Снег проваливался под их весом, затрудняя ходьбу, но из-за состояния шувани нельзя было использовать преимущества бессмертия.       - Клаус уничтожил даже зачатки цивилизации в этом районе, - произнесла вдруг Пирс. – Мы жили в тяжелое время – под гнетом Османской Империи, поэтому отец отправил меня подальше в надежде, что я стану дворянкой по замужеству, особенно после позора с твоим рождением. Род Петровых был оскорблен моим проступком, как будто потомки царских кровей линии Шишмана* не имели право ошибиться.       - Кем он был? – прошептала Надя, не уверенная, что услышит ответ. Кэтрин замолкла, понимая, что переборщила с информацией, и молчала несколько минут.       - Он был иностранцем, - выдохнула вдруг признание вампирша. – Проездом его занесло в охотничьи угодья моего отца, он был ранен, мы его приютили. У него были потрясающие зеленые глаза и загадочная улыбка, - Кэтрин приостановилась, посмотрев на дочь, - которую ты унаследовала.       - Как его звали? – Пробормотала Надя, замерев от своей наглости, и Петрова старшая усмехнулась:       - Димитрий. Его имя было Димитрий.       - Почему он не женился на тебе? Почему…       - Полагаю, он получил от меня то, что хотел, и уехал в закат, - устало покачала головой Кэтрин, - но он все равно был моей первой любовью, поэтому ты родилась…       - Тогда почему ты меня бросила? Почему продала Цыганам? – На одном дыхании выпалила Надя, сжимая пальцы свободной руки в кулаки. Кэтрин не посмотрела на нее, хмурясь и приглядываясь в окружающему пейзажу.       - Мы пришли, - проговорила вампирша, словно забывая о вопросе. – Тут когда-то был дом твоего честолюбивого деда.       - Надя обвела глазами печальную картину: зимний лес, опушка с холмами, под которыми покоились останки родного дома. Она была здесь, когда следовала по крупицам хлебных крошек за матерью, но, к сожалению, без Катерины магия не подчинялась ей.       Катерина удостоверилась, что Надя может стоять, а потом медленно подошла к невысоким буграм северо-восточной части опушки. Петрова старшая коснулась ледяного снега, стирая с разрушенного холодного камня надгробия. В воспоминаниях, которые вернулись к ней, яростно подпрыгнула память, подсовывая момент отчаяния.       - Ты похоронила их? – Подошла к ней Надя, а Катерина лишь кивнула, резко тряхнув головой и прогоняя воспоминания.       - Давай не будем придаваться отчаянью былых дней, - Кэтрин посмотрела на шувани, ухмыляясь. – Давай проводить твой великий ритуал Связи.       Надя кивнула, кивая на рюкзак. Вытаскивая из него свечи, какие-то склянки и кинжал, шувани не смотрела на мать, которая стояла, сложив руки на груди.       - Расставь по кругу, чтобы могилы Петровых были по центру, - инструктировала цыганская ведьма, и Пирс пришлось выполнять указания. Надя открыла бутылочки и кропила места захоронения своих родственников, а затем попросила мать встать рядом с ней.       - Значит, - растягивая слова, говорила Кэтрин. – Благодаря твоей связи со мной и моими… нашими предками, ты будешь жить долго и счастливо?       Надя выпрямилась, сжав рукоять кинжала, словно испугавшись, что Пирс струсит.       - И мы будем иметь одну жизнь на двоих, - добавила шувани, опуская взгляд. Катерина изогнула бровь в удивлении и решила уточнить:       - Это символическое выражение или буквально: я умру и ты умрешь, ты умрешь и я умру?       Петрова младшая поджала губы, слегка сжавшись, но набралась смелости быстро:       - Я буду зависеть от тебя. Моя жизнь и моя смерть полностью будет в твоих руках, Кэтрин. Если ты умрешь, то я исчезну вслед за тобой, и пока ты жива – буду жить и я, - сглотнула усмешку девушка. – Магия Связей такова, что я могу воскресать до тех пор, пока ты жива.       Катерина причмокнула губами, словно пробуя на вкус предоставленную ей информацию. Надя ждала ее реакции, чувствуя кожей, как напряглась от ответственности самая неуловимая вампирша. Мать, бросившая свое дитя, убежавшая от судьбы матери-одиночки, могла без труда отказаться от вновь нежданно-негаданной доли.       - И ты выбрала меня на роль опекуна своей жизни, - подняла глаза к светлому небу Катерина. – Меня, двуличную стерву, способную продать собственное сердце ради выживания?       - Разве у меня есть выбор? – Огрызнулась Надя, чувствуя ярость от бессилия и сознания правды. – Моя родная мать – Кэтрин Пирс - воровка, самоубийца, вампирша, стерва, которая бежит только вперед и никогда не оглядывается назад, никогда не задумалась о том, что стало с ее плотью и кровью!       Последнее слово было криком, пропитанным болью в груди и слабостью в каждом движении. Надя покачнулась, хватаясь за сердце и почти упала на Кэтрин. Вампирша автоматически ее поймала, не ожидав, и опустилась на колени с ней, обнимая и прижав на мгновение к себе.       - Я всего лишь хотела сказать, что тебе повезло, ведь я всегда выживаю, - грустная улыбка тронула губы Катерины, - а значит, что ты никогда не умрешь, Надия.       Рука матери мягко коснулась кудрей шувани, отчего последняя вздрогнула, не уверенная в том, что это реальность, а не галлюцинация от слабости тела и духа. Кэтрин Пирс обнимала ее, успокаивала, и она согласилась, почти не раздумывая. Ведьма аккуратно приподнялась и взглянула в лицо мамы, не узнавая мягкие и отчасти добрые черты.       - Почему… - начала шепотом вопрос шувани, но Катерина прервала ее ответом:       - Я не бросала тебя, - тихо и прямо сообщила вдруг Петрова. – Отец вырвал тебя из моих рук, едва ты родилась. Я искала тебя, пока меня не сослали в Англию, и искала, когда убили всю мою семью, но потом поняла, что чем ближе я буду к тебе, тем опаснее. Клаус шел по пятам, Элайджа, его верный пес, стремился превратить мою жизнь в ад… - вампирша замолкла, взяв одну руку дочери в свою. - Я бы хотела оправдаться этим перед тобой, попросить прощения за то, что меня не было рядом, но… я не могу. Я принимала решения, и я расплачиваюсь за них. Это то, кто я есть, Надия, я не могу называться твоей матерью, но, возможно, стану неплохим другом.       Шувани чувствовала слезы в своих глазах, неуверенно пожав плечами. Кэтрин кивнула сама себе и поднялась, потянув за собой дочь. Надя выпрямилась, чувствуя крепкую и заботливую хватку матери, которая спасет ее. Катерина ощутила неловкость, видя взгляд аналогичных с ее глаз, не понимая, откуда в этой девочке проснулась эта ласковая доброта, способная растопить сердце ледяной королевы выживания. Сердца еще отстукивали разные ритмы, но между ними уже пролегла невидимая нить связи матери и дочери. Январь 2014       - Он заметил нас с улицы, - ее голос изменился, - и не упустит из виду. – Петрова посмотрела пристально на Кэролайн. – В этом он вылитый свой старший брат.       Блондинка замерла, поднимая взгляд на направляющегося к ним Майклсона. Ее волосы были откинуты назад, глаза игриво оглядывали разношерстную компанию девушек.       - Какие люди! – Улыбнулся он, раскрывая руки в объятии, - Моя прекрасная Кэрри, неуловимая лисица - Кэтрин Пирс и воришка-шувани.       - Воришка? – Надя осеклась, когда Катерина взяла ее за руку.       - Да-да, ты умудрилась увести из-под носа у моего благородного братца его дичь, - глаза со смешинкой оглядели Петровых, пока Кэролайн не вступила в разговор:       - Что тебе надо, Кол? – Усталость пробежалась в ее тоне, словно грусть ворковала с ненавистью. – У нас нет ни желания, ни времени видеть или болтать с тобой.       Младший Майклсон приподнял брови, коснулся груди в районе сердца, показывая, как его задели слова. Форбс глубоко вдохнула, кивая своим сопровождающим и направилась к выходу, мечтая снизить до минимума возможность раскрытия информации о ее состоянии. Она должна защитить своего ребенка от пытливого ума и способностей Обреченного, который несмотря на всю браваду, несомненно сообщит Клаусу о том, что с ней происходит. И все будет кончено.       Или все начнется сначала? Кэролайн не хотела рисковать и не хотела знать.       Кол встревоженно оглядел девушку, провожая глазами, но когда она проходила мимо него цепкие пальцы схватили ее запястье. Огонь искрами впился в ее кожу, и Кэролайн пришлось прикусить губу, чтобы не вскрикнуть. Майклсон резко дернулся назад, поняв свою оплошность:       - Прости, я еще плохо контролирую это, - сжав пальцы в кулаки, Кол виновато вздохнул. Форбс испытала мгновенное сожаление, но заметила внимательный и когтистый взгляд Кэтрин, демонстративно показывающей на запястье и отсчитывая время губами «Тик-так, тик-так». Девушка кивнула ему на прощание и пошла к Петровым.       - Кэрри, - позвал Майклсон. – Я всего лишь волнуюсь за тебя. Пара минут.       Пирс фыркнула, когда поняла, что Кэролайн решила поговорить с ним, и вместе с Надей покинула общество ведьмака. Блондинка повернулась к брату отца своего ребенка, надеясь, что он не будет прислушиваться к сердцебиению. Кол улыбнулся ей, приглашая присесть за ближайший столик.       Он, на удивление, не начинал разговор, а Кэролайн не могла позволить себе тянуть резину:       - Значит, ты приехал в Париж. Из-за… своей обреченности? – В голове Форбс теплилась мысль о том, что Кол все знает о том, что натворил Клаус, или хотя бы догадывается о большей части паутины лжи, сотканной гибридом.       - Как всегда умна и прямолинейна, - усмехнулся младший Майклсон. – Я боялся, что ты никогда не станешь прежней, но ты удивила меня вновь.       - Вновь? – Нахмурилась Кэролайн, не припоминая ничего «удивительного» в своем поведении в прошлом. В темных глазах просто сверкали хитрые и наглые чертята:       - Ты попросила воскресить меня, - произнес вампир, немного опуская взгляд. – Ты, полагаю, единственная, кто подумал о том, чтобы спасти сердце волка, умирающего без своей семьи. Хотя ты немного напортачила потом…       - Напортачила? – Опешила Кэролайн от признания Кола, с трудом отгоняя образ Клауса, потерянного и покоренного своим одиночеством. – Я отдала все, что могла, Кол, просто этого было недостаточно.       - Или слишком много, - обернул слова против нее Майклсон. – Ты потеряла себя, и он из-за этого потерял тебя. Не уверен, что здесь стоит судить строго…       - А я уверена, - четко произнесла Форбс. – Он отказался от меня, он даже не пришел спасти меня, - ее голос был ровен, хотя она знала правду. – Ты пришел за мной и убил Ядвигу, которая собиралась скормить мои останки своему ковену!       - Тише-тише, - пробормотал Кол. – Раны еще свежи, - скорее себе, чем ей сказал вампир, замечая, как дрожат ее руки, сложенные на столе в замок.       - Прошел едва месяц, - отметила она. – Что значит четыре недели в бессмертной жизни?       - Всё, - улыбнулся Кол, покачав головой, - и ничего. Я не адвокат дьявола, ты же понимаешь, Кэрри. Я благодарен тебе за мою жизнь, но…       - Но он твой брат, - горько подчеркнула Кэролайн.       - И это тоже, - кивнул Майклсон, - но я хотел сказать, что из-за этого я теперь тот, кому суждено изменить карту мирового бессмертного сообщества, - вурдалак нахмурился:       - Мало, кто будет рад подобному чуду-юду. Я хочу предупредить тебя, Кэрри. Вне нашей семьи ты избегаешь опасности, но и без нашей защиты ты можешь оказаться в худшем положении.       Кэролайн сглотнула, подавив желание обнять жизнь, бьющуюся у нее под сердцем. Смешной и игривый Кол обернулся серьезным и благородным братом, усиливая опасения молодой матери. Кэролайн молчала, пытаясь придумать способ затаиться и скрыться на несколько лет. Перебирая варианты тихих местечек, девушка едва успела одернуть руки, когда Кол мягко коснулся ее ладоней в поддержке.       Спрятав пальцы на своих коленях, Кэролайн решила, что с нее достаточно общения с семьей Майклсон. Резкий взгляд ее синих глаз обрубил на корню вопросы Кола.       - С меня достаточно, - проговорила Форбс. – Тень Первородных будет преследовать меня до конца света, - сглотнув она упрятала мысли о ребенке, не собираясь переводить на него стрелки. – Я не хочу иметь никаких общих дел с тобой, твоей сестрой или твоими братьями. Особенно с ним. Мы с Клаусом разошлись, как в море корабли, вы должны это принять.       Она поднялась, запахивая верхнюю одежду, и добавила напоследок:       - Спасибо за предупреждение, Кол, но я надеюсь, что ты не передашь ему мое местоположение, - и развернулась к выходу, как до нее донеслось:       - Разве имеет значение, узнает он или нет, Кэрри? Или имеет ли значение то, что ему не все равно? До сих пор.       Кэролайн проклинала первородную семейку за умение цепляться к словам, но не осталась в долгу:       - До сих пор, возможно, это имело значение, - и устремилась на выход из душного ресторана, оставляя Кола наблюдать ее спину, и с твердой уверенностью выяснить все, что касается ее дитя. Майклсон с довольной ухмылкой махал ей рукой, хотя она не видела. Когда Кэролайн скрылась среди толпы за стеклом, Обреченный медленно перевел глаза на свои пальцы, недавно коснулившихся дрожащих ладоней девушки.       Одно мгновение.       - Вероятно, для него это имеет значение до сих пор, - Кол сжал в кулак пальцы, чувствуя, как огонь зажегся прямо на тыльной стороне ладони, словно напоминая о том, что уготовано первородной семье. Справка: Шишман (или Шишмановичи, болг. Шишмановци) — династия болгарских царей, c 1323 и до падения Второго Болгарского царства в 1396 (и далее до 1422 как вассалы турецкого султана).