«А ты знаешь, что звезды в этом небе падают в момент, когда обрываются их жизни?» Темнее чёрного (Darker than Black: Kuro no Keiyakusha)©
Шасси самолёта лёгким толчком оттолкнулись от засушливой из-за палящего солнца взлётно-посадочной полосы, отправляясь ввысь, унося с собой пассажиров. Рассекая своими громадными крыльями суховатый воздух, он летел навстречу белым пушистым облакам, растёкшихся по голубому-голубому небу. Высокие дома, улицы, машины – всё медленно терялось в белой дымке, и вскоре вовсе исчезли, отдавая своё место массе туч. В ушах заложило, как это обычно бывает при взлётах и посадках. Было душно, но кондиционер продолжал своё деяние, остужая накалившийся за время пробивания транспорта под солнцем воздух. В горле пересохло так же как и на улице, заставляя всё больше и больше оттягивать тугой галстук. Усталый вздох, и шторка иллюминатора резко захлопнулась. Ричард Ной – человек, на которого можно было положиться в любой ситуации. Слишком предан своей работе, пусть даже она и не всегда ему и нравилась, однако молча выполняя все указания практически на отлично. Неудивительно, что глава выбрал именно его навыки, полностью возложив всю операцию на мужчину. Странно лишь то, что больше никого в помощь не подослали, понадеявшись полностью его информативным данным. Помашем ручкой бедному юноше, за три недели не управится. Почти тринадцать часов просиживания на одном месте в неудобном кресле бизнес-класса будет самой большой пыткой для Ричарда, предпочитающего более активный образ жизни. Спорт – вот что у него сейчас , да, впрочем, и всегда на уме, и вот почему в данный момент он подозвал к себе стюардессу, заказав поднести новый выпуск журнала. Так и развлечение хоть какое-то, да и, может, сможет отложить теребящие нервы в данный момент мысли, комом скрутившихся в глубине его сознания. Не хотелось ему усталым добираться до ближайшей гостиницы на окраине Токио. Время тянулось как улитка, за чтением очередной статьи поглощая Ноя в захватывающий мир сновидений. Веки уже давно не могли удержаться, казалось бы, с каждой секундой наливаясь сталью. Очередной зевок вырвался непроизвольно, а голова, словно чугунная, наклонилась вбок. Ной заснул, расслабившись и телом, и душой. Ещё бы по приезду также было – вообще идеально б стало. Но ведь не всё так просто как кажется. Ему предстоит ещё долгие и изнурительные поиски одного человека, чей дед с каждым днём всё настойчивей давит на подчинённых, взывая прилагать больше усилий.***
В комнате, которую посетила одна наглая, – пусть в том, что она тут виновата явно не она, – особа, власть захватил диссонанс. Звук ударяющих кнопок клавиатуры, шорохи, странные наигрывания на гитаре исходящих из соседней комнаты, спор двух блондинов – да, лучшего и желать не нужно. Всё просто супер! И всё равно, что Саре придётся ночевать со сломанной дверью, если Курусу так и продолжит вести свою занимательную беседу с соседом по комнате. Она вздохнула и, потерев переносицу, прикрыла глаза, чтобы хоть как-то унять головную боль, которая появилась по вине этих оболтусов. Раздражение затуманивало разум, но она держалась… Держалась изо всех сил. Однако всему рано или поздно приходит конец, вот и её терпение достигло критичной отметки. — Прекратили немедленно! — рявкнула она, топнув со всей своей силы по деревянному полу, стараясь привлечь к себе тем самым как можно больше внимания – у неё это вышло. — Сё, ты живо идёшь мне чинить дверь! Мне плевать, что уже ночь – мне надо где-то спать. А ты, Нацуки-кун, сейчас пойдёшь умываться, после этого – спать! Никаких отговорок, из-за вас у меня разболелась голова, и я сейчас злая как… как я даже не знаю даже кто. Я уже устала от ваших воплей, думаю, что и Аи-семпай тоже. Вон как вымещает свой гнев на бедной технике, полетит же всё. Демонстративно показав руками на спокойно сидящего на своём стуле семпая, впрочем, даже и не обратившего на перепалку своих кохаев ни малейшего внимания, продолжая всё так же лазить по просторам всемирной паутины, Хидлт бросила хмурый взгляд на провинившихся. Ну не может она вытерпеть такие сцены. Ну бесят они её, что ж поделать с этим? — Сара-тян, прости нас, мы не хотели, — голос высокорослого блондина был виноватым, что, казалось бы, он мог смягчить наплывы гнева девушки, однако всё это оказалось лишь иллюзией, потому как молодая особа, небрежно откинув прядь своих крашенных волос, зарычала. Тёмная аура заволокла всё вокруг стоящей почти у самого выхода из комнаты солистки известной в узких кругах академии рок-группы. Один лишь взгляд вбивал в пол, заставляя всё тело покрыться мурашками, а сознание завизжать как кошка, которой наступили на хвост. С каждой секундой челюсть девушки создавала скрежет всё громче. Сдерживать себя от совершения греха в виде убийства было трудно, но она старалась как могла. Поняв, к чему клонит девушка, Курусу в мгновение ока долетел до неё, однако сам проскочил мимо, за дверь, с громким хлопком закрывшейся после. Сара вздрогнула. Сменив гнев на милость, с лёгкой улыбочкой попрощалась с семпаем и его удивлённым кохаем, так и не удосужившегося отодрать от липкого, по его мнению, пола свои ступни, необычайно сильно приросших около кровати голубоглазого блондина, возле которой они и проводили свой спор. Под пропитанным холодом взглядом аквамаринового принца, брюнетка вышла, тихо прикрыв бедную дверь – она сегодня и без того настрадалась от до безобразия эмоциональных людей, чьи пятки сейчас только и сверкали по направлению второго этажа. Через пару минут, несколько раз свернув не туда, куда нужно, Хидлт-младшая всё-таки добралась до своей комнаты. Как ни странно, а лучшего друга видно рядом не было, как и поставленной на место двери. Видимо, он ушёл искать ей временное жильё – она, впрочем, и не против, главное, чтоб ночь переночевать, а там уж и сама сделает, если, конечно, этот негодник не удосужится отремонтировать сам. Зайдя в свою комнату, Сара уселась на кровать, устало вздыхая. Да, весёлый сегодня, однако, был денёк. Точно теперь никогда не забудет. — Са~р, Нанами-тян согласилась разделить с тобой комнату! Хватай шмотки и дуй к ней! — залетев в дверной проём, блондин бодренько огласил свою новость солистке Masochists. Теперь-то стало ясно, куда он так улетел, хотя какое-то непонятное чувство тревоги неприятно начало теребить мозг девушке. Что-то было тут не так, да и вообще удивительно – с чего вдруг оно появилось? Быстро отогнав все ненужные мысли и глупые переживания из нечего куда подальше, поднялась. Подойдя медленными, тяжёлыми шагами к большому шкафу, выудила оттуда коротковатые шорты из трикотажной ткани и длинную, более походящую на мужскую, сиреневую футболку – это было у неё заместо спального комплекта. Захватив и полотенце, Сара вышла вслед за другом, который весело улыбаясь, расслабленно покачивал головой под слышимую только ему музыку. Юноше было хорошо – он нашёл, где Хидлт могла бы переночевать; можно сказать, поднял уровень дружбы с Сарой ещё на одну ступень, чему был просто до одурения счастлив; ну и напоследок смог договориться со своим продюсером насчёт прослушивания на роль в фильме, в котором он играл непосредственно главную роль. Определённо хороший день, не считая нудных рассказов о том, какой Иттоки шикарный парень. Бесит. Бесит, бесит, бесит. Да сколько можно об одном Отое говорить? Почти целые сутки: «Отоя-кун такой хороший», «Отоя-кун сегодня на репетиции потрудился на славу», «Представляешь, сегодня Отоя-кун ходил какой-то расстроенный» и бла-бла-бла. Всю плешь, наверное, проела уже. Такими темпами, Сё свихнётся, и будет у него один большой ком Иттоки в голове – не очень-то и приятно его потом разматывать будет, этот комп, знаете ли. А ещё больше всего раздражает, что с этим ничего нельзя сделать и этот «шикарный парень» – твой лучший друг. Крепко сжав кулаки, чтобы сдержать порыв чувств, который неистовым потоком стал хлестать из голубых, словно бескрайнее небо глаз, Курусу стиснул зубы и, нахмурив брови, прижал один кулак к груди, в области сердца. Тук-тук, тук-тук – оно бьётся в ритм с частым дыханьем, с каждым вздохом отдаваясь болью. Видимо, не стоит вспоминать эти разговоры – ни к чему хорошему они не приведут. Просто надо будет держать их друг друга на расстоянии, стараться не давать им видеться, хотя, если честно, Иттоки, вроде как, и не смотрит на неё как на девушку, может, обойдётся? За своими размышлениями, в которые блондин успел погрузиться за какую-то жалкую минуту ходьбы до комнаты композитора, Сё и не заметил, как его вот уже несколько минут трясут за плечи – как оказалось, они уже давно подошли к нужной комнате и сейчас стояли перед дверью в гробовой тишине, иногда нарушаемой скрежетом зубов и частым дыханьем. — Чего завис, пень ты дубовый? Я стучаться не собираюсь – ты договорился, ты и оповещай о приходе, — фыркнув, Сара, надув губки, отвернула голову от гневно сверкающего в её сторону молнии парня, коему было ой как неприятно такое отношение. Он ей тут, значит, помогает, а она ещё и возмущается! Совсем совести нет, вот что за люди пошли. Хотя отчасти в том, что ей, можно сказать, придётся спать нараспашку, виноват именно он. Но ведь это не главное… Главное то, что ему хамят! — Слушай, не зли меня… — глаз нервно задёргался, как бы оповещая оппонентку, что ещё слово – и она будет трупиком лететь из окна, предварительно разбив его своей головой. Курусу был в гневе. Но он держался изо всех сил. — И вообще, я тебе не пенёк! Сама ещё малявка, а говоришь мне такое! Я тебя на два года старше между прочим, так что помалкивай в тряпочку! Да, всё-таки не сдержался… Ну, бывает, с этим ничего не поделаешь – приходится мириться, и вот Сара смирилась, так что просто закатила глаза и добавила: — На год и два месяца, вообще-то, пень ты глупый. Что он там хотел? Выкинуть из окна? Сейчас всё будет… Поддавшись ей навстречу, Курусу быстро подхватил сопротивляющуюся девушку на руки и потащил к пока что закрытому окну. Нет, он не хотел её скинуть, – была такая мысль, но быстро выветрилась воспоминанием о прекрасном дне, – юноша хотел просто напугать. Всё нормально, с ней он может и не такое провернуть. Ну а что? Будь его воля, Сё бы Нацуки скинул, однако поднять его только спину надорвать, а вот Сару можно, Сара лёгкая. Он усмехнулся, хорошо, однако, чувствовать превосходство над обидчиком. — Отпусти, идиот! Шею сверну! Стуча по груди молодого человека, девушка зажмурилась, пытаясь удержаться от того, чтобы и правда шею не свернуть… вот только не ему, а себе, когда будет падать. Не подумайте только ничего такого – она не боится высоты, просто на руки её поднимали лишь раз, в детстве, и то уронили, потому и страшно, что не удержат вновь. У каждого свои страхи, свои припадки, так что не следуют тут удивляться. Вон тот же Сё – боится высоты, Изая так вообще кошек. Скажите: ну не идиотизм ли их бояться? А вот нет, не идиотизм. Кошки – это страшные существа, которые, не раздумывая, нападут, выцарапав глаза и раскусив кожу, до крови. Ну да не о том сейчас… — Сё-кун! — взвизгнула не пойми откуда взявшееся Харука, подбегая к повернувшимся на её визг ребятам. Однако Хидлт так и не открыла глаза, дрожа как осиновый лист, со всей силы вцепилась в широкие плечи юноши. — Я всего лишь хотел ей отомстить, Нанами-тян! — нахмурился Курусу – ему явно не понравилось то, как невысокая особа пыталась забрать подругу из лап так называемого карликового монстра, коего успела уже так окрестить шатенка. — Она сама виновата. Я тут ни при чём, — начал отнекиваться тот, всё-таки соизволив опустить страдалицу на грешную землю. Она осела на пол. Сочувствующе погладив закрывшую ладонью глаза девушку по растрёпанным волосам, Харука бросила немного непонимающий взгляд на нервно вздрагивающего от каждого шороха парня. Было в этих его вздрагиваниях что-то странное, он явно что-то знал, однако, похоже, спешить с объяснениями не торопился. Сара шикнула, а Курусу вновь вздрогнул, делая шаг назад. — Убью… — небрежно отстранив от яростно поблескивающих малахитовых глаз руку, подняв голову вверх, заявила она, медленно вставая. Слава Духам, Нанами вовремя додумалась схватить вскипевшую подругу за руку, утягивая с собой в комнату. Ну и правильно, а то бы дали срок. Причём приличный. А Сё ведь так и не сообщил, что её пригласили на прослушивание…***
По чёрному небу рассыпались яркие, будто бы и не настоящие, миллиарды звёзд. Шуршание листвы разносилось в темноте, освещаемой лишь тусклым светом неполной луны, создавая некую таинственность и загадочность. За дувалами тутовых деревьев в некоторых местах виднелись крыши высоток. Яркими красками, проливая на дороги свет, они казались такими далёкими… Всё – небо, тишина, слабая мелодия ветра – слилось воедино, в трепетную симфонию, создающую в душе умиротворение, спокойствие. Вот так просто, сидеть на одинокой скамейке в саду, чувствовать запах цветов – большего и не требовалось для человека, за целый день потерпевшего потерю всех сил. Она старалась, изо всех сил пыталась успокоиться, но ничего не выходило, словно и не должно было выходить. Быть может, судьба сама так распорядилась, и она должна была сыграть в эту партию с ней по её правилам? Скорей всего… Впрочем, сейчас эти рассуждения совершенно не помогут – не стоит теребить прошлое, пусть и недалёкое. Что было, то прошло, время вспять уже не повернуть. Но ведь не всё потеряно! Былые ошибки можно исправить, вот и вскоре, совсем скоро, они опять попытаются, и у них обязательно получится. Просто надо мыслить позитивно – это ведь всегда помогает. Во всяком случае ей. Таша не спешила собираться к себе в комнату, где уже, наверное, Оклус вовсю смотрит свои прекрасные сны. Девушка хотела остудиться, проветрить свои мысли, хотела просто побыть одной. Да и усталость, если честно, берёт своё – просто подняться с насиженного места не может. В общем-то, ничего делать не приходится, как просто сидеть и смотреть на звёзды. Каждая. Каждая совершенно различная: одна светит ярче, другая чуть слабей, третья побольше, четвёртая совсем маленькая. Они все рассказывают свою историю, единственную, непохожую на другую. Иногда кажется – они мечты, несбыточный, прекрасный. Вот падает одна – сразу желание загадываешь… а исполнится ли оно? Это, наверное, нам знать не дано. Но мы ведь всё равно ждём, надеемся на его исполнение. Возможно, когда-нибудь оно и исполнится… Возможно даже и не у тебя, но исполнится. Обязательно. Подняв взгляд вверх, Свит уставилась на бесконечное небо, выискивая падающую звезду. У неё есть мечта, желание, которое может исполниться. Таша хочет, чтобы группа никогда не распадалась. На гране срыва, хотя она только и создалась. Это была инициатива Майка, его просто поддержало большинство, однако некоторые сомневаются в правильности своего решения… Прошло минуты четыре, не меньше, а звезда так и не падала – это огорчало, ведь не может же она сидеть тут целую вечность. И она уже собиралась уходить, как тоненькой полоской с метеоритной скоростью пролетел некий свет. Девушка тут же зажмурилась и, приложив руку к сердцу, произнесла: — Хочу… чтобы Masochists навсегда остались вместе, — открыв поблескивавшие в ночи карие глаза, она чуть не упала от такого неожиданного возникновения семпай перед лицом. Миказе Аи – а это был именно он – стоял напротив шатенки с каменным лицом, впрочем, ему свойственно это, и удивление можно было бы и поубавить. — А ты знаешь, что звёзды в этом небе падают в момент, когда обрываются их жизни? — тихо произнёс Миказе, поднимая глаза к небу. Он не спрашивал, нет, он, наверное, больше утверждал факт. Это было произнесено столь холодным голосом, что сердце сделало двойное сальто и спустилось в самые пятки. Холодным равнодушием ветер обдал молодых людей. Проникнувшись атмосферой ночной тишины, Аи застыл с поднятой вверх головой, то ли выжидая некого момента, то ли совершенно погрузившись в свои мысли, потеряв ниточку разговора. Впрочем, как такового разговора и не было, просто фраза, кинутая вскользь. Просто предложение, медленно убивающее всю веру в чудо. — Аи-сем… — после режущей слух тишины, Таша, не выдержав, таки решила отвлечь семпая от созерцания поистине прекрасного этой ночью неба. Однако договорить ей было не суждено. — Нельзя просить у звезды исполнить желание и при этом ничего не предпринимать, — он посмотрел на неё, такую удивлённую, восхищённую. Его фразы заставляли врасплох, ей просто не находилось, что можно было бы на них ответить, да и не нужно это было. Понять смысл сказанных слов – вот главная цель, и она её достигла. Свит поняла, что нужно бороться, изо всех сил бороться, идти к мечте. Masochists поднимутся на сцену, они докажут всем, что они не какая-нибудь очередная группка людей, решивших покрасоваться. Они хотят сделать мир лучше, добавить ярких красок, раскрепостить сердца. Но они должны сделать это вместе, не поодиночке, как предполагалось. И если же они распадутся, то и не смогут помочь миру и себе в том числе.***
Каждый из них приветствовал свои цели, каждый из них хотел доказать что-то себе, родным, близким. Они пошли в академию не просто по своей прихоти. Они хотят отстоять своё начало, хотят доказать, что их любовь к музыке – не пустой звук. Каждый... Зои сидела на подоконнике и также рассматривала синеватое небо, выискивая что-то своё. Ей было тяжело, но она сказала себе, что вынесет все тяготы жизни. Оклус поставила себе цель, а раз поставила – будь добра достигнуть. Слишком серьёзно относится она к этому. «Глядя в ночное небо, я думала, что, наверное, тысячи девушек также сидят в одиночестве и мечтают стать звездой. Но я не собиралась беспокоиться о них, ведь моя мечта не сравнится ни с чьей другой». Легко улыбнувшись своим мыслям, она поднялась с неудобного подоконника, закрывая раскрытое нараспашку окно, через которое проливала свой свет ослепляющая луна среди ярких точек звёзд. Сегодня был трудный день, и более она уже не сможет продержаться. Зевнув, альбиноска уложилась на большую мягкую кровать около одной из стен. Ещё немного поворочавшись, дыхание её успокоилось, что значило только одно – молодая особа погрузилась в сон.***
Каждый из них приветствовал свои цели, каждый из них хотел доказать что-то себе, родным, близким. Они пошли в академию не просто по своей прихоти. Они хотят отстоять своё начало, хотят доказать, что их любовь к музыке – не пустой звук. Каждый... Даже Майка, Изая. Они тоже хотят. Пришло время открыть им глаза пошире и осознать, что в этом мире нет места слабым. Они собрались для совершения поставленной цели, одной, можно сказать, и той же. У каждого просто свои дополнения, свои отклонения, но в принципе одинаковые достижения. Право на ложь и право на страх – они бросят в огонь этот фальшивый блеск. Просто надо собраться с силами и опереться о дружеское плечо, ведь все в Masochists– друзья, товарищи, которые всегда помогут.Сжимая боль в ладони, Друг другу мы не дадим упасть. Никто нас не остановит! Все начнётся здесь и сейчас!*
— Хей-хей, Сенклер, чего загрустил? Неужто нашу Зо-зо вспомнил? Ах, как это печально, ведь эта неприступная леди никогда не дарует вам столь восхищённую улыбку, какую она дарует великим Стариш! — завидев, что Изая как-то устало прикрыл глаза, Арлерт решил немножечко поиздеваться, хотя, впрочем, в ответ на издевательства, получил лишь мягкую улыбку. — Дурак ты, Майк, — зайдя обратно в комнату, где они, по идее, ночуют, Сенклер плюхнулся безжизненной тушкой на кровать, отказываясь находиться в компании этого балбеса, умудряющегося каждый день доводить его чуть ли не до трясучки. Проводив друга изумлённым взглядом, Арлерт двинулся за ним, также уваливаясь на противоположную кровать. «Я знаю, Изая. Знаю…»