В гостях у дьявола

Чехии не спалось, ей мерещились кошмары, казалось, что отклики прошлого окружают ее. Общество стран было ей чуждо, она никогда прежде не принимала участия в мировых собраниях, разве что в далекие годы двадцатого века, и только с сестрой. Чехию звали Катерина Новакова, и вот уже двадцать лет она не появлялась на глаза стран. Она замкнулась в себе, и все о ней забыли, будто бы ее и не было. Только Венгрию волновало странное исчезновение и странное появление Катерины. Она помнила маленькую девочку, которую родила Богемия, отдав взамен свою жизнь. Елизавета тоже не спала, ей хотелось расспросить Чехию о прошедших годах, поэтому когда та зажгла свой ночник, будучи не в силах бороться с потаенными страхами, Венгрия подошла к ней. - Фрау Хедервари? - робко спросила Новакова. - Да. Мне надо с тобой серьезно поговорить, - Елизавета взглядом указала на дверь. Они спустились в гостиную, но их ждал неприятный сюрприз. На диване развалился подвыпивший Франциск. На полу рядом с ним стояла опустошенная бутылка виски. Венгрия только махнула рукой и отправилась столовую, утянув Чехию за собой. - Рассказывай, - твердо сказала Елизавета. - Даже не знаю, с чего начать. Вы, наверное, помните, что я родилась в вашем доме. Именно вы меня вырастили, как родную. Вы вручили мне этот медальон, - Катерина достала из-под ворота платья золотой медальон, щедро украшенный гранатами и хрусталем. - Вернее, Вы исполнили последнюю волю моей матери. Вы, наверное, не смотрели, но внутри была записка, - рассказчица открыла его и протянула Венгрии потрепанный клочок бумаги. - Прочтите сами. "Я чувствую, что не смогу тебя увидеть и сказать эти слова лично, так что храни память обо мне в этих словах. Тебе придется тяжело, хоть Венгрия и поможет, но знай, дочь моя, что не следует винить Австрию за равнодушие. Он всегда холоден, как камень, и он не знает, что ты его дочь." Ты его дочь... Слова врезались в душу Хедервари, оставляя кровавые подтеки. В то время, конечно, они уже не были счастливы с Родерихом, но она же подарила ему столько счастливых минут. Она была бесконечно добра к нему, она спасала его от Пруссии. Она... - Продолжай, - резко бросила она, чтобы не заплакать и не закричать. - Задолго до меня родилась Словакия, она даже не моя сводная сестра, но мы были настолько близки, что связались сестринскими узами, и на протяжении целого века она опекала меня, но вот потом... - Катерина остановилась. - Она... Она предала меня. Отдалилась и вскоре совсем исчезла, оставив в наследство разруху. Я думала, что настоящие враги идут извне... Нет, они идут из самого сердца. - Из самого сердца... - задумавшись, проговорила Венгрия. Повисло холодное молчание, Чехия даже поежилась. - Ладно, нам пора спать. Ночь - не лучшее время для душевных разговоров. Можно наговорить много плохого, - прервала его Хедервари. Они поднялись к себе, оставив Францию дрыхнуть в одиночестве. А наутро, когда они спустились, их уже встретили радостные Австрия и Швейцария. Они готовили завтрак, если так можно было сказать. Первая порция омлета страшно подгорела, а кофе убежал. Но дальше дела пошли лучше, естественно, не без помощи девушек. Вскоре все собрались в столовой. Конечно, омлет не получился гениальным, но страны ели молча. Только Америка мрачно ковырял его вилкой, а кофе был разлит по столу и полу, благодаря прирожденному таланту Альфреда. Швейцария только хлопнул себя по лбу, увидев бардак, учиненный хозяином. - Я не собираюсь это есть! - воскликнул он, взмахнув руками. К несчастью, тарелка находилась в опасной близости от гениального американца, и он зацепил ее рукавом. Она с оглушительным грохотом упала, а подобие омлета растеклось по полу. - Нет, ну вы посмотрите! - показал талантливый на растекшееся месиво. - Разве это похоже на еду?! - вопрос явно был риторическим. - И готовить у тебя получается хуже, чем играть на клавишах! - резко бросил он Австрии и собирался уйти, но его остановила Чехия. - А ты сам попробуй приготовить что-нибудь! Ну же, вперед! Давай, прояви кулинарный талант, герой! - сейчас Катерина совсем не была похожа на испуганную девочку, коей она была ночью. - И попробую! - Джонс вышел, толкнув Чехию со всей силы. Греция протянул Новаковой руку, помогая подняться. Геракл был удивлен, что она так резко отреагировала на оскорбительную реплику в сторону Австрии. Виновник разногласия тоже не понимал, почему его воспитанница так за него вступилась. Он бросил ее, а она вернулась и защищает. Эта девушка напомнила ему Елизавету. - Спасибо, - Катерина оттолкнула Грецию и, поблагодарив, вышла. Вскоре все доели, и в столовой остались только Ваш, Лиза, Родерих и Эрика. Ваш косился то на грязную столовую, то на сестру, то на соседа по комнате. - Родерих, - начал он. - Понимаешь, мне нужно уйти... Австрия слегка кивнул и оглянулся на Венгрию. Его мысли были далеки от Швейцарии и грязной посуды. Он думал о прошлом: об их браке с Елизаветой, о его многочисленных изменах. Эдельштейн и оглянуться не успел, как и след простыл Эрики с братом. - Не беспокойся, я помогу, - Хедервари взяла в руки сковородку, и вид получился угрожающим. Родерих снова кивнул и собрал гору тарелок со стола, собравшись отправиться на кухню, но его остановила бывшая жена. - Ты любил Богемию? - спросила она, сжимая в руках сковороду. - Нет! Но... Откуда ты знаешь? - Австрия был обескуражен. - Это ты ничего не знаешь! - нанесла Елизавета удар жирным оружием по аккуратно причесанной голове Родериха. - У тебя есть дочь, родная дочь! Она тебя любит и долгие годы она ждала твоего признания. А ты?! - Лиза... Лиза, ты все не так поняла. Я люблю только тебя, а это были ошибки, ошибки молодости. Что мне сделать, чтобы ты поняла? - произнес он и прижал свою любимую и единственную к себе. Их губы соприкоснулись, но лишь на секунду... Их нежный порыв любви прервал обеспокоенный Германия, вбежавший в столовую. - Вы не видели Италию? - Нет! - подняла сковороду Венгрия. Едва услышав это, Людвиг поспешил удалиться, не столько испугавшись девушки, сколько переживая за единственного друга. Теперь молодым и влюбленным, словно несколько веков назад никто не мешал, но они не спешили. Так что не будем пока их трогать, но только пока. Давайте лучше вернемся к нашим баранам, а вернее к Германии и Италии. Крауц безуспешно искал непутевого друга во всех углах участка, и когда уже отчаялся, нечаянно оступился и скатился в неглубокий овраг на окраине поля, окружавшего их участок. К нему сразу же кто-то подбежал. - Германия! Германия! - Людвиг сразу узнал его, это был, конечно же, Венециано. - Я сделал для тебя кое-что! - он протянул немцу венок из полевых цветов. Германия только вздохнул и закрыл глаза. - Пойдем, я покажу тебе нору! Там белые мышки! Крауцу ничего не оставалось делать, как следовать за Италией навстречу неприятностям. Смотреть за полевыми мышами и умиляться, как Феличиано, он не мог, поэтому он осматривал широкое поле и синее небо и заметил две фигуры, идущие вдоль оврага. Когда Людвиг пригляделся и узнал их, он не поверил собственным глазам. Это были Америка и Чехия. Они шли, держась за руку, и над чем-то хохотали. - Альфред! - закричал Венециано, отвлекшись от полевок, которые воспользовались случаем и убежали. Джонс вздрогнул от неожиданности и разжал руку Катерины. Она была удивлена и напугана, видимо, она хотела сохранить их отношения в тайне. - Иди, я тебя догоню, - шепнул ей на ушко Америка и подтолкнул в спину. Чехия быстро убежала, но казалось, что она летела. Ее русые косы развевались по ветру, а изящные тонкие ножки почти не касались земли. Альфред, смотря ей вслед, густо покраснел и осел на землю. - А вы говорите - не красотка... - протянул он на одном дыхании, но быстро опомнился, встал и поправил очки. Германия только махнул на него рукой, не утруждая себя расспросами. Джонс почувствовал облегчение и тоже побежал, но в обратную сторону. Он был обеспокоен, что благодаря Италии все узнают об их отношениях с Катериной, но тщательно скрывал это, он больше не был героем, а стал простым влюбленным пареньком. А в это время ещё ничего не подозревающий Греция развалился на скамеечке в окружении пушистого серого котика, найденного на этой самой скамейке. Он выглядел породисто и был очень ласков: позволял себя гладить и даже не пытался укусить или оцарапать Геракла. Казалось, они понимали друг друга без всяких слов. Внезапно кот поднял хвост и зашипел. Карпуси сначала не понял причину агрессии любимца, но потом заметил Вана, направлявшегося к их скамейке. - Нет, Сократ, - так он назвал своего пушистого друга. - Это наш друг. Сократ сразу же прекратил шипеть, но хвост не опустил. - Присаживайся, - пригласил Геракл Яо, но тот продолжал стоять. - Понимаешь, ару, - начал Китай и тут же остановился, задумавшись. Повисло неловкое молчание. - Нет, прости, я, пожалуй, пойду, ару. Он был растерян и подавлен. Греция попытался успокоить друга, но Ван отдернул руку, за которую ухватился его сосед по комнате и ушел, оставив Геракла в недоумении. Кот улегся на колени хозяину и нежно замурлыкал, но Карпуси уже пожирало любопытство, а страх за Яо только усугублял ситуацию. Он взял своего Сократа на руки и отправился в комнату. От недавно витавшего в воздухе умиротворения не осталось и следа. Медленно приближался вечер. И за вкусным ужасом страны забыли свои страхи и разногласия. Появлялась дружелюбная атмосфера: нерушимый союз стран. Они еще долго сидели за столом, смеялись, травили байки. Все, кроме Японии. Он незаметно выскользнул на улицу, пробормотав что-то про головную боль. Вскоре пропала и Лихтенштейн, но ее брат этого даже не заметил, он о чем-то горячо спорил с Германией. Эрика нашла Хонду в саду. Он сидел, прижавшись к дереву сакуры, вдыхая божественный аромат ее цветов. - Господин Япония? - обратилась к нему Лихтен, прервав его медитацию. Он резко вскочил на ноги и кивком головы поприветствовал девушку. - Вы что-то хотели? Может быть, Вы хотели бы куда-нибудь переселиться? Вам мешают соседки по комнате? - размеренно спрашивал Кику. - Нет, что Вы! Я просто хотела спросить, все ли у Вас в порядке. Вы очень спешно покинули нас за ужином. - Спасибо за заботу. Со мной все в порядке. - Разрешите посидеть рядом с Вами? В саду так спокойно, особенно, когда Вы рядом. Япония покраснел и разрешил Эрике располагаться, где она хочет. Вскоре она уснула, обнимая ветку дерева, и Кику отнес ее в комнату, а сам вернулся медитировать. Дружеский ужин подходил к логическому завершению, и страны разошлись по комнатам, а Франция вызвался все убирать. Он надеялся, что тогда никто не заметит, что он не вернулся к себе, а ночевал на диване в обнимку с бутылкой виски. Но Япония увидел его, когда возвращался, и решил на следующий день поменяться с ним местами, чтобы он спокойно спал на своей кровати, а не на сквозняке в гостиной. Заканчивался первый день в гостях у Америки...