Ну, кому ещё я должен?

И вот – совы стучатся в окна… Одни жадно схватили газету, сразу же обратив внимание на первую полосу, где была помещена статья с огромным заголовком «Всё, что хотел нам сказать Гарри Поттер», кстати, в статье не было ни одной фотографии, сплошной газетный текст в три колонки. Другие с опаской стали быстро просматривать статью, выискивая провокационные и сенсационные вещи, но это было трудно – в отличие от заголовка, текст статьи был набран очень мелким шрифтом, просто просмотреть, проскакивая строчки, не получалось, приходилось прочитывать заново, а то терялся смысл, да и строчки тоже. И магическая Британия, вздохнув, уселась поудобнее, и стала читать статью с самого начала и вдумчиво. «Здравствуйте. Я Гарри, мне скоро шестнадцать лет, доучиваюсь на пятом курсе Хогвартса. Экзамены я сдал, завтра в школе бал, потом мы разъедемся по домам на летние каникулы. Те, у кого эти дома есть. Это мое первое интервью, и я, конечно, не умею отвечать на вопросы журналистов красиво и загадочно, меня этому не учили. Поэтому мы договорились с Ритой, что я сначала просто расскажу что-нибудь о своей жизни, а потом она задаст вопросы. Я постараюсь ответить правдиво. И она обещала, что напечатает интервью так, как записало самопишущее перо – вы же знаете, что это перо не выдумывает, а просто фиксирует то, что говорят». «Умно, – подумал профессор Снейп, – такая наивность сразу вызывает доверие. Надеюсь, Поттер не рискнет вываливать на суд общественности все глупости, которые он совершил. А то школу прикроют…» «Что задумал этот придурок, – судорожно просматривая текст в поисках своего имени, думал Драко Малфой, – как бы он не стал рассказывать о всех тех издевательствах, что мы ему устраивали. А то мне не поздоровится». «Глупый, глупый Гарри… Мальчик мой, это безрассудство – давать интервью без моего согласия… За это надо тебя наказать. Пожалуй, этим летом ты не поедешь в Нору – слишком опасно, кругом Упивающиеся…» – и очередная лимонная долька исчезла во рту. «Неужели это правда его первое интервью? А как же все те статьи, которые про него писали? Кто же давал про него информацию?» – думали остальные. «Итак, про магический мир и магию по-настоящему я услышал в одиннадцать лет – когда к нам пришел Хагрид. По-настоящему – значит, от волшебника, и волшебство увидел, а то бы я не поверил. Хагрид рассказал, что я волшебник, что поеду учиться в волшебную школу, что у меня были родители, которые сражались со злым волшебником и были им убиты. А я перенес смертельное проклятие, поэтому меня отдали моим родственникам магглам, чтобы они меня воспитывали. Хагрид привез меня осенью на летающем мотоцикле, который ему разрешил взять мой крёстный около полуразрушенного дома моих родителей. Крестный Сириус Блек. А сам он стал преследовать предателя, открывшего правду о местонахождении дома моих родителей тому самому злому волшебнику – Лорду Воландеморту. И по приказу директора школы волшебства Альбуса Дамблдора меня оставили на крыльце моих родственников. Минерва Макгонагалл и Альбус Дамблдор были у дома тети в ту ночь, когда меня привез Хагрид. Директор положил в корзину, где я лежал, письмо к моим родственникам, написанное заранее. Там, по словам моей тети, было сказано, что мои родители погибли, я выжил, потому до школы я буду проживать с тетей, как с единственной родственницей. Письмо тетя сожгла. Почему, она и сама не знает. После прочтения прошла на кухню и сожгла. Как будто оно было заколдовано. И у моих родственников не осталось никаких документов или писем, кто я такой, почему я с ними живу. Вдруг они меня украли? Никаких доказательств, что я племянник. И у них не было никаких связей с волшебным миром. А эти связи им понадобились, когда у меня в четыре года начались первые спонтанные магические выбросы. Ведь тетя не знала, как их прекратить и что вообще с ними и со мной делать. Когда с моей мамой, её сестрой, такое приключалось, их родители скрывали ото всех такую непонятную ненормальность. И тётя почти ничего не знала, она же была маленьким ребёнком. Поэтому она со мной и дядей приехала к бару «Дырявый котёл» и попыталась пройти на Косую аллею, чтобы отправить с совой письмо директору школы обо мне. Она надеялась, что кто-нибудь поможет ей найти сову для этого. Но бармен Том не стал помогать нам пройти на аллею. Он сказал, что мы не волшебники, поэтому нам там делать нечего. Тогда тетя рассказала ему, что тут Гарри Поттер, сын её сестры-волшебницы, что нам нужна хоть какая-то помощь. Тогда Том сказал, что, по мнению директора Альбуса Дамблдора, только строгость и лишения могут помочь Гарри Поттеру. А пройти на Косую аллею он нам не позволит, на этот счет есть прямые указания директора. Тётя с дядей были в шоке. И спросили, почему именно директор школы, в которую Гарри пойдет только через несколько лет, распоряжается его судьбой? Какое он имеет отношение к семье Гарри? Он же не родственник. А бармен ответил, что ничего объяснять не будет и чтобы мы убирались из его бара, а то скоро придут первые посетители, а тут кучка магглов… Через несколько лет, когда мы с Хагридом пришли в бар, этот Том расплывался улыбками и был очень подобострастен, называя меня Спасителем магического мира. Наверное, к тому времени директор уже дал ему другие указания. Только вот я помню, как он злился и плевался слюной, когда выгонял нас несколько лет назад. Он был очень противный». «Вот поганец! Это… это Мерлин знает что такое!!!» – профессор Снейп не верил своим глазам.