Загадки Отдела Тайн

В последние пару лет Гарри Поттер редко бывал в Норе. Не потому что его там не ждали, даже не потому что дел было много, а просто потому что там царила жизнь большой семьи, в которой тепло и хорошо, но одеяло однозначно было чужим. Как бы Гарри ни убеждали, что он - член семьи Уизли, он уже слишком остро чувствовал и то, что не понимает их разговоров и проблем, и то, что немногое может им рассказать о своей жизни (по причине отсутствия личной и засекреченности профессиональной). Сочувствие в глазах Рона, тоскливая мечтательность в глазах Гермионы, неприкрытая ничем любовь, множество разноцветных детей, стеснительно глядящих на чужого дядю - это было почти мучительно, почти больно, как вечное напоминание: смотри, у тебя такого не будет, но ты ведь сам выбирал, верно? Как тебе там, в вечной прохладе Отдела Тайн? На фоне ярких загорелых и хорошо откормленных людей Гарри смотрелся черноволосой бледной летучей мышью, на лице которой жили только глаза. Гермиона однажды обозвала его реинкарнацией Снейпа и была чертовски права. Гарри сам себе напоминал давно похороненного профессора Зелий, теперь он его и понимал на совершенно другом уровне. Через пару-тройку лет такой жизни имел все шансы стать копией. Мама, что бы ты сказала на это? Печально взглянула бы и приняла таким? Отругала бы и заставила жить? Почему вы все молчите, когда ваш совет так нужен? Почему ваш голос не слышен за Аркой? Песня Арки, сладкая и обещающая, вспомнилась как никогда отчетливо. Может, теперь они что-нибудь скажут? Может, протянут оттуда руку? Может, уже ждут? Внутри потянуло привычным спокойным холодком. Чего он ожидал, на какие шансы надеялся? Арка сразу все знала, предлагая себя в обмен на острые зубы беспокойной человеческой жизни. Зачем он вообще позволил водовороту жизни унести себя? - Гарри! - завопил знакомый голос, в котором рыжее пламя жизни, казалось, звенело золотым ручьем. - Старик, ну наконец-то ты выбрался из своей берлоги к нам! Рональд Уизли, веснушчатый рыжий медведь, стиснул его в крепких объятьях так, что ребра хрустнули. - Тощий какой, дружище, совсем от тебя ничего не осталось! - завопил он, как иерихонская труба. - Мама! Миона! Накрывайте на стол, у нас гости! Отстранившись от ошалевшего друга, Рон внимательно посмотрел на него прозрачными глазами. Одна рука у него была испачкана в земле, другой он зажимал палочку, на коленках штанов зеленели травяные пятна. - Работал в саду? - улыбнулся Гарри. - Ага, единственное спокойное место в этом балагане, - хмыкнул тот. - Гномов погонял, совсем в этом году страх потеряли, ну да я им поджарил зады, тут я эксперт, хоть диплом получай! Только я малость не в парадном, нынче много работы, одно удовольствие, качели этим бесенятам починить, тарзанку натянуть… Палочкой не сразу управишься, иной раз руками быстрее, пока в этом талмуде с заклинаниями чего-нибудь найдешь, - проворчал он, как рыжая морская волна, утаскивая Поттера за плечи к дому. - Попросил бы Гермиону, она бы вмиг нашла, - Гарри кивнул на окна кухни. Рон расфыркался, как большой пес. - Она мне потом всю плешь проест, дружище, а уж выражения подберет, брр. Я лучше как-нибудь сам, потихонечку. А если и надо чего такое, так Рози попросить, она вмиг, а матери - ни-ни. Хорошая девчушка растет, наша кровь, - он гордо выпятил грудь. Сразу же за порогом начинались владения кухонных запахов, которые Гарри тут же с наслаждением втянул, поняв, что голоден. - Как я соскучился по вашей фирменной кухне, - вздохнул он. Рон хмыкнул. - Да по тебе видно, что никто не кормит! Ну ничего, сегодня отъешься, мама еще с собой даст, не удержится. Ты готовься к причитаниям, что, мол, заморил себя, жениться надо, все такое… - Всегда готов, - рассмеялся Поттер. Из кухни навстречу ему выкатилось два шарика, побольше и поменьше, рыжий и каштановый. Молли заключила его в объятья, обдав запахом выпечки и ванили, пообещала надрать уши за то, что редко бывает, и умчалась следить за приготовлением ужина. Гермиона, изрядно поправившаяся на уизлевской привычке есть за троих, и тем приобретшая в облике какую-то приятную женственность, щеголяла роскошным хвостом непослушных кудрей, домашним синим платьем и четвертым месяцем беременности. - Гарри! - пискнула она и повисла на шее у друга. - Как ты? Я слышала от Кингсли, ты был у Гринграссов. Что ты там делал? Он сказал, что пока это тайна, но ты потом расскажешь сам! - Подожди, я всем расскажу, - вздохнул Гарри, поняв, что коварный Шеклболт разболтал это всем, кому мог со своими целями. - Тогда может просто поболтаем после обеда? - карие глаза подруги снова засветились тем маньячным увлеченным огоньком, который был присущ ей еще в школе. - Конечно, Миона, только… - Опять ковыряться в этом политическом дерьме? - хохотнул Рон. - Не особенно увлекайся, ребенку вредно беспокойство. Гарри зажмурился. Еще пару месяцев назад эта фраза бы вызвала дикий шквал негодования на голову осмелившегося. Однако Гермиона его удивила: она рассеянно погладила живот, поморщилась, но не возразила. С лестницы, врезавшись в Гарри, скатился бело-рыжий верещащий комок. Поттер двумя взмахами палочки разнял дерущихся и несколько раз моргнул. - Рози, Вики? - спросил он, не веря. - Что случилось? Зря. Гвалт перерос в едва вычленимые реплики. - Она взяла мою заколку! - Она обозвала мое платье дурацким! - Ей не нравится Моррис Мурр! - Она считает «Уизардз Хаус» нелепыми! - Воронье гнездо! - Идиотка белобрысая! - А ну молчать, обе! - взревел Рон. - По разным комнатам! Рози, помогать бабушке. Вики, где Тедди? Светленькая девочка, похожая на Флер, но с веснушками Билла, шмыгнула покрасневшим носом и указала наверх. - С книжками сидит, - судя по ее тону, занятие в ее понимании равнялось по приятности играм с дождевыми червями. - Ну вот и ты иди туда же, - распорядился тот на правах дяди. - Займитесь там чем-нибудь, только не разнесите ничего, беспокойное хозяйство. Из кухни донеслось детское подвывание и сочувственное квохтание Молли с отчетливым «Эта вертихвостка совсем не умеет детей воспитывать, вырастила из ребенка зазнайку». Гарри удивленно посмотрел на Гермиону, та хмыкнула. Флер никогда не нравилась членам семьи Уизли. - Балаган, - вздохнул Рон, утирая лоб. - Мам, готово что-нибудь? - Первое, - донеслось с кухни. - Найди отца в сарае, не то он снова там уснет на своих механизмах! Рон что-то неодобрительно пробормотал и тяжелой поступью ушел вытаскивать отца на свет божий. Гермиона умоляюще взглянула на друга. - Еще есть время. Рон не даст спокойно поговорить, ревнует, - вздохнула она. - Ко мне? - изумился Поттер. Девушка подергала край платья. - К моему любопытству, - наконец, довольно резко сообщила она привычным Гарри тоном. - Боится, что я передумаю быть образцовой женой и сбегу. Они вышли в сад, обойдя дом с другой стороны. Гермиона закусывала губу и оглядывалась, то ли боясь, что муж пойдет следом, то ли решаясь что-то сказать. - Расскажи мне что-нибудь, - попросила она вдруг жалобно. - Кто такой этот Мист, о котором все слышали, но никто не знает? Я ни разу не читала о нем в газетах, Кингс назвал его своим третьим помощником… По-моему, должность мелковата для того, кто упоминается в речи Министра по пять раз на дню. Гарри вздохнул. Иногда Гермиона Грейнджер-Уизли могла прилипать как репейник. Особенно теперь, когда ее бульдожья хватка не была задействована нигде, кроме семейной жизни. - Что-то вроде правой руки, - неохотно пояснил он, не глядя в глаза. - Той, о которой говорится в пословице «Левая рука не ведает, что творит правая». Гарри постарался вернуть разговор на интересующую его тему. - Как ты себя чувствуешь? Уже узнали пол ребенка? Девушка передернула плечами, отвернулась и отсутствующим голосом сказала: - Мальчик. Мы думаем назвать его Хьюго, - замолчала, думая о своем и, заметив, что Поттер уже раскрыл рот для очередного вопроса, выпалила. - А ты ведь не любишь этого Миста, да? Гарри от неожиданности захлопнул рот со смешным звуком. - С чего ты взяла? - Ой, я прекрасно тебя знаю, - отмахнулась она. Гарри приподнял брови, припоминая, когда ему в последний раз так открыто намекали на живость его лица, учитывая то, что до сегодняшнего дня он успешно обманывал многих. Гермиона, будто прочитав его мысли, довольно хмыкнула. - Политика делает тебя недогадливым? Лицо ни при чем. Ты же гриффиндорец, я более чем понимаю твою неприязнь к скользким людям. Он ведь такой и есть? На секунду Поттер подумал, что Гермиона бы пригодилась ему в Отделе, но быстро откинул глупую мысль: зачем отнимать у человека семейное счастье во имя холодного молчащего Атриума? - Слушай, - вздохнул он, - почти все можно найти в газетах, а что нельзя, то мне и говорить нельзя. Может, расскажешь, как у вас с Роном? Ты стала более… сговорчивой, - наконец подобрал он слово. Она упрямо поджала губы. - Сговорчивой? - в ее глазах появилось затравленное, обиженное выражение непримиримой злости и одиночества; она стиснула зубы, глаза покраснели. - Ты даже не представляешь… Никто не представляет! Гарри почувствовал угрозу истерики и запаниковал. - Что случилось? Я что-то не то сказал? Прости, если… - Не то? - прошипела она, но ее агрессия, казалось, была направлена не на него. - Ты как раз сказал именно то! То, что никто здесь никогда не скажет! То, что я боялась себе сказать! То, что я забыла! - она спешно снизила громкость, заговорив злым шепотом. - Сговорчивая Гермиона! Еще одна мамочка семьи Уизли, черт побери! Она вдруг беспомощно обхватила себя руками и всхлипнула: - Все спрашивают меня об одном и том же. Все говорят об одном и том же. Все делают одно и то же. Одежка, кормежка… Я устала, Гарри! Я уже не знаю, я ли хочу этого ребенка или его хотят они! - прошептала она. - Просто еще один отпрыск семьи Уизли. А я, кто здесь я? Ферма по производству? - и она разрыдалась ему в плечо. - Во что я превратилась, Мерлин… - Тише, Миона, тише, - растерянно говорил он, не зная, что делают в таких ситуациях. - Успокойся, может, все не так плохо… - Все очень плохо, Гарри! - плакала она. - Я жалею себя, видишь? Я никогда не жалела себя! Я, Гермиона Грейнджер… какая теперь разница, я просто беременная домохозяйка с кризисом среднего возраста. - Рановато для него, - заметил Поттер и тут же получил подзатыльник. - Ай! За что? В ответ ему раздался довольно злой всхлип. - Мне кажется, ты не понимаешь своего счастья, - вздохнул он честно. - У меня нет никого, Миона, кроме этого проклятого Отдела Тайн, про который ни с кем нельзя говорить. Это не так хорошо, как кажется. Хотел жениться… Слизеринцы, торгаши чертовы. - Астория Гринграсс? - оживилась девушка, утирая глаза. - Они назвали имущественный ценз? - Это ерунда, - отмахнулся он. - Титул лорда, дружба с Министром, состояние Дома Блэков… Патрик решил, что если он создаст конкуренцию за ее руку, то выиграет больше. - И кто конкурент? - Малфой, - хмыкнул он. - Был. Я сразу же вышел из гонки. - Только не говори, что боишься хорька, - девушка повеселела и даже фыркнула. - Я не поверю. - Не в этом дело. Я говорил с Асторией. Она не в восторге от идеи брака с ним или со мной. Она любит кого-то еще, но отец запрещает ей. - Стремится продать повыгоднее. Старая история, - Гермиона окончательно пришла в себя, поправила платье. - Брось это дело, Гарри. Возможно, ты еще кого-то встретишь. - Где, интересно? Я работаю почти всегда, - он грустно пожал плечами. - Дурак, - она рассмеялась. - Не верю, что тебе некуда сходить и познакомиться. Девушек в отделе дефицит? - Ну, не то чтобы много, - замялся тот, внутренне грустнея. Они заболтались об этом, пока шли обратно в дом, старательно отвлекаясь каждый от своих проблем. Он ушел от Уизли через какие-то полтора часа, привычно сославшись на дела. Голова просто раскалывалась. Прощай, еще одна иллюзия о том, что счастье спрятано в семейной жизни. Для Гермионы Уизли в семейной жизни спрятан только билет в лечебницу из-за угрозы нервного срыва и выкидыша. Для нее в семейной жизни невозможно быть собой. Что сделало с ними время? Почему так получилось? Это ведь было и раньше, только он почему-то не замечал, поглощенный своими проблемами, чертов сухарь. А еще он не замечал, что всегда уходит из Норы не из-за дел… Гарри остановился у ворот, выругался, прислонился лбом к калитке и ненадолго замер, костеря свою слепоту последними словами. Да он просто не в силах долго выносить эту самую так желаемую им семейную жизнь со всеми ее шумом, ссорами, детскими проблемами и... неимоверной скукой для того, кто привык жить по-другому. Он не Рон, он так не сможет никогда, превратится во что-то… Представив картину, он содрогнулся. В этот момент он по-настоящему порадовался, что до сих пор не женился.