Рисуя любовь...

Понедельник мало чем отличался от всех других учебных дней: 6 скучных уроков, приятели-одноклассники, девчонки-сплетницы. Я зевнул и достал мобильный, чтобы посмотреть, сколько ещё маяться до конца. Телефон завибрировал в руках и известил: «1 новое сообщение». «Как твой нос?» — интересовался Шо. Я улыбнулся и быстро набрал ответ: «На месте, но красный, как у алкоголика». Через минуту телефон снова завибрировал. «Так вот ты какой, Дед Мороз…» Так мы переписывались до звонка с последнего урока. Я даже не заметил, как пролетело время. «Жду у выхода» — прочитал я в последнем сообщении и поспешил из класса. — Куда это ты так резво? — спросила Лика, на ходу запихивая тетради в сумку. Я ткнул пальцем в окно. Там в теньке возле стеночки со скучающим видом стоял Шо. Лика расплылась в довольной улыбке, подхватила меня под локоть и потащила вниз по лестнице. — Так что ж ты еле идёшь? Шевелись давай! Пока мы добрались до выхода, я несколько раз чуть не переломал себе ноги, руки и шею. Вот она, знаменитая сестринская любовь и забота! Шо с улыбкой наблюдал, как мы с Ликой препираемся и выясняем, кто из нас больший растяпа, припоминая друг другу разные смешные случаи из детства. Так шумно мы и добрались до дома. Девушка заняла место у плиты, а мы с гостем пошли выгуливать заскучавшего в одиночестве Айка. — У тебя хорошая сестра. — Ага, когда спит зубами к стенке, — ворчливо согласился я. — И красивая, — добавил собеседник, не обращая внимания на мою реплику. Я нахмурился. Обсуждать с ним Лику хотелось меньше всего на свете. — Наверное, вы оба были очень милыми в детстве… — не унимался Шо. — Дома есть старый фотоальбом. Если хочешь, можешь проверить своё предположение. — О, да… Не откажусь посмотреть на тебя пухлощёкого! Я мысленно выругался и дал себе по лбу, надеясь, что парень забудет об этом чёртовом фотоальбоме. Но он, вопреки моим ожиданиям, вернувшись в квартиру, первым делом потребовал предъявить артефакты… Это был самый ужасный вечер в моей жизни! Лика не только с удовольствием достала альбом, но ещё и комментировала каждую фотографию, рассказывая, например, о том, как я не любил стричься, или как ходил в садик в папином галстуке, заправляя его в штанишки. Смыть этот позор теперь сможет только ритуальное самоубийство, но это Шо у нас наполовину японец – ему и катану в руки, а мне придётся всю жизнь страдать! До сих пор в ушах стоит его заливистый смех. Ну, ничего! Вот попаду к нему домой в следующий раз и тоже оторвусь. Думаю, Хотару с удовольствием расскажет мне пару забавных историй про своего тёмноглазого милашку. … — А где Лика? — поинтересовался Шо, когда мы встретились на следующий день после уроков. — У неё сегодня итальянский. Вторник, четверг и суббота. Так что придётся тебе терпеть моё общество, — получилось немного резче, чем я хотел, но каждый раз, когда он спрашивает про сестру, я начинаю закипать. — Ну, и отлично! — радостно отозвался азиат. — Ты ведь вчера так и не порисовал… — По чьей вине, интересно? — пробурчал я. — Так что сегодня наверстаем упущенное. И когда он так мастерски научился пропускать мои слова мимо ушей? — Ладно, пошли, — сдался я. Шо до самого дома шёл молча и выглядел каким-то задумчивым. Иногда я ловил на себе его взгляд, но решил ничего не спрашивать. Захочет – сам расскажет. Буквально через полчаса я пожалел, что не спросил сразу. Сейчас я бы уже был на полпути к канадской границе… — Я хочу, чтобы ты нарисовал меня обнажённым, — поставили меня перед фактом. Мне показалось, что за шиворот вылили целый тазик ледяной воды. — Эмм… Нуу… Нарисую… Обязательно нарисую… Давай, на следующей неделе? «А лучше через месяц… или через год… Во! Давай в следующей жизни, ок?» — паниковал мой мозг. — Нет, — упрямо сжал губы Шо. — Сегодня. Сейчас. Это уже больше походило на глыбу льда, которой меня методично долбили по голове. Когда он начал расстёгивать пуговицы на рубашке, глыба превратилась в айсберг, а мой мозг запищал и пошёл ко дну. Я пытался смотреть куда угодно, но только не на брюнета, который уже стягивал с себя брюки. Какое интересное пятнышко вон там на потолке у окна… Гораздо интереснее серых боксеров, которые присоединились к аккуратной стопке снятой азиатом одежды… Интересно, а если я нарисую его не глядя, рисунок будет сильно отличаться от оригинала? — Ты похож на девочку, которой необходимо нарисовать древнегреческие гениталии, — поделился своими наблюдениями Шо. Я слышал улыбку в его голосе. А чуть повернув голову, даже смог её увидеть. Улыбку и прилагающееся к ней обнажённое тело. Взгляд зацепился за неповторимые идеальные руки, и во мне сразу проснулся художник, оттеснив смущённого школьника на задний план. Я окинул его фигуру прищуренным взглядом, прикидывая в уме все удачные позы. Сегодня мне хотелось уделить внимание именно рукам. — Ложись, — я кивнул на кровать, усаживаясь в кресло и открывая альбом на чистом листе. — Повернись на бок спиной ко мне. Хорошо. Теперь той рукой, на которой лежишь, обними себя за талию. Отлично. Чуть выгни спину, чтобы позвонки были хорошо видны. Не напрягай верхнюю руку, пусть лежит естественно. Ноги тоже… За пару часов я сделал множество набросков. Несколько рисунков я даже отложил – из них потом могут получиться хорошие работы. Сейчас Шо лежал на животе лицом ко мне. Одной рукой он подпирал подбородок, чуть касаясь мизинцем нижней губы, вторая рука лежала перед ним. В этой позе хорошо было видно его красивое лицо, длинную шею, напрягшиеся ключицы, широкую грудь, начинающийся между рёбрами пресс, прекрасные руки… Я с таким энтузиазмом черкал карандашом, что не сразу заметил, что парень на меня странно смотрит. Я попытался уловить этот взгляд и передать его бумаге. Ещё несколько штрихов… — Всё! — радостно возвестил я, откидывая карандаш. — Подожди, не закрывай альбом, — попросил Шо, поднимаясь с кровати. Он подошёл ко мне, посмотрел на рисунок и улыбнулся: — Да, взгляд у тебя получился точь-в-точь! Я опустил глаза на набросок. В нарисованных глазах читалось… — Желание? — я с изумлённым лицом поднял голову на собеседника. — Да, именно оно, — тихо подтвердил догадку Шо и, наклонившись, поцеловал меня. От неожиданности я забыл, как дышать. Мне показалось, что даже сердце остановилось. Я во все глаза таращился на знакомое до мельчайших деталей лицо, оказавшееся слишком близко. Самурайские глаза медленно закрылись, и я ощутил у себя во рту тёплый язык. Не веря в реальность происходящего, я робко попытался отстраниться, но тут же почувствовал как лицо нежно, но крепко держат чужие ладони. — Расслабься, — шепнул парень мне в губы и вернулся к прерванному занятию. И я послушно расслабился, закрыл глаза и даже попытался отвечать. Шо схватил меня за руку и рывком поставил на ноги, притягивая к себе. Из-за совсем небольшой разницы в росте целоваться оказалось очень удобно… И, не стану скрывать, очень приятно. Я несмело обнял его одной рукой, а вторую запустил в чёрные густые волосы на затылке, углубляя поцелуй. Через ткань своей футболки я чувствовал жар, исходящий от обнажённого тела. Нос улавливал тонкий запах шампуня, одеколона и чего-то ещё, чем так неповторимо пахло от брюнета. Мягкие губы, тёплый язык, прохладные руки, которые уже забрались под мою одежду и гладят спину. Когда Шо оторвался от моего рта и переключился на шею, вылизывая и покусывая чувствительную кожу, я понял, что возбуждён. Осознание этого простого факта вдруг вернуло меня на землю. Я целуюсь с абсолютно голым парнем, который меня ещё и лапает, и при этом я возбуждён?! Я распахнул глаза и резко отпрыгнул от азиата. Он недоумённо смотрел на меня помутневшими глазами. Его припухшие губы подтверждали, что всё только что произошедшее – не плод моего больного воображения. Я с опаской опустил глаза ниже и чертыхнулся. Да, Шо тоже был возбуждён, только, в отличие от меня, ему это скрыть было нечем. Хотя его это, кажется, совершенно не волновало. В карих глазах, наконец, появилось осмысленное выражение. Он протянул ко мне руку, я сделал шаг назад. — Не подходи, — я смотрел на него как затравленный зверёк и готов был в любой момент броситься бежать. — Лёша, всё хорошо… — Что хорошо? Что я целуюсь с парнем? Что я целуюсь с ТОБОЙ?! — я ещё не истерил, но уже был на грани нервного срыва. Шо хотел что-то сказать, но я его опередил: — Уйди, пожалуйста. Я не хочу тебя видеть. Не дожидаясь ответа, я закрылся в ванной, включил холодную воду и засунул голову под кран. Сквозь шум воды я слышал, как захлопнулась входная дверь. Только вот легче с его уходом не стало. … Когда вернулась Лика, я сидел на кухне и смотрел в одну точку за окном. Мозг отказывался не только анализировать происходящее, но и вообще думать. Я на автомате сделал все задания, что были записаны в дневнике, даже не беспокоясь об их правильности. Сестра несколько раз пыталась со мной заговорить, но я просто не мог связать слова в предложения. Махнув на всё рукой, я отправился спать, втайне надеясь, что за ночь все проблемы решатся сами собой.