Утренняя молитва

       Тогда       Как ни пыталась Ила на ночь зазвать Мвези в пещеру, обещая, что никто её не тронет, у неё ничего не вышло. Тяжело вздохнув, в итоге Ила решила остаться ночевать с ней под одним из выступов горы, пообещав, что непременно утащит её туда насильно завтра.       – Я не пойду туда! – упрямилась молочно-бежевая львица. – Представь себя на моём месте! Как бы ты даже смотрела этим львицам в глаза?!       Тяжело вздохнув, Ила закатила серо-синие глаза, раздражённо вскинув голову к небу.       – В тебе течёт кровь двух королевских семей, Мвези, а ты боишься смотреть обычным львицам в глаза? – усмехнулась она. – А ты думала о том, что случись что с Мрифи, Раби и Асабой, и единственной наследницей этих земель станешь ты?       Мвези угрюмо промолчала. Нет, она никогда не думала об этом, разумеется. Потому что это был бред.       – И вовсе не бред, – качнула головой Ила. – Я думала об этом не так давно, когда в прайде начались... нехорошие разговоры.       – Нехорошие разговоры? – навострила уши львица.       – Да, – понурилась Ила. – Эта жена Асабы... Она оказалась не такой уж дурой, как все считали. Во всяком случае, она крутит им как хочет. Дело в том, что... Мы в последнее время стали часто замечать бродячих львов. Это нехороший знак. Они будто присматриваются к нашей долине... Прайд боится. Каждая львица боится, хотя и не подаёт виду. Никто теперь не ходит поодиночке. Кстати, и ты будь осторожна, когда пойдёшь назад... – на этом моменте львица сникла. Новая близкая разлука сразу после встречи угнетала её.       – Так что жена Асабы? – нетерпеливо спросила Мвези, вдруг впервые подумав о том, что, по сути, жена Асабы – это её мачеха, ведь Асаба – её отец... Во всяком случае, был им когда-то. По крайней мере, биологически. Никак иначе, кроме как сугубо биологического отца, она не могла его воспринимать.       – Она не хочет оставаться там, куда в любую минуту может нагрянуть союз одиночек-захватчиков, – вздохнула Ила. – И подговаривает Асабу переселиться в другое, более безопасное и плодородное место... Львицы шепчутся, что если Инзи так и не сможет родить Раби наследника, рано или поздно Асаба отберёт у Мрифи власть и так и сделает.       – Асаба? Отберёт власть? – хмыкнула Мвези. – Да кто за ним пойдёт?       – Много кто пойдёт, если бродячих львов вокруг станет ещё больше, – качнула головой Ила. – А если не за ним, то за его женой. Она влиятельная львица в прайде, вторая по влиятельности после королевы.       – Ладно, ну а я при чём? – буркнула молочно-бежевая львица, припоминая начало разговора.       – Да ни при чём... Просто... Просто я часто думала о тебе, – потупилась Ила. Мвези вздохнула, чувствуя, как вновь пробуждается тепло к подруге, когда-то пылавшее такой яркой привязанностью и любовью...       – И я думала о тебе там, в Прайдленде, – тихо сказала она. – Ты точно не хочешь пойти со мной?       Ила печально качнула головой.       – Я всё равно не имею права покинуть прайд, пока не рожу львёнка, – усмехнулась она. – Помнишь приговор Мрифи после первой охоты?       – Точно, – приподнялась Мвези. – А как вообще всё было потом?       – Да никак, – пожала плечами Ила. – Я сказала, ладно, мол, рожу, если смогу, и про меня все забыли – ты ярко подставилась, все считали виноватой только тебя... Правда, кстати, так и не раскрылась. И мне пришлось смириться с этим... Я ничего не могла сделать, пойми.       Мвези хмуро кивнула. Она понимала. Сама она вряд ли смирилась бы так просто, но Ила была такой слабой и беззащитной... Что она могла против целого прайда?       – Мне дали статус совершеннолетней, конечно, – продолжила Ила, – но Мрифи не забывал напоминать мне о моём долге перед прайдом. Однако когда пришёл срок... Я испугалась. У Инзи её лев был здесь, рядом. А мне нужно было идти куда-то и разыскивать одиночку, и это было ужасно. Мне было страшно. Наверное, я так долго откладывала это, что пропустила момент, когда могла забеременеть, и когда я всё-таки решилась уйти и нашла льва, то... ничего не произошло. Я не забеременела. Несколько месяцев спустя, уже после того, как у Инзи случился выкидыш, Мрифи напомнил мне о моём обязательстве... Но я не смогла. Я ушла из прайда, делая вид, что ищу льва, но даже не стала его искать. Соврала, что снова не смогла забеременеть. Мне было страшно и не хотелось больше пытаться... Это... – она передёрнулась, и по её телу прошла дрожь. – Это было так ужасно... Он так громко пыхтел...       – И ничего приятного? – скрывая любопытство, упорно прорывавшееся сквозь жалость и боль за подругу, сочувственно поинтересовалась Мвези.       – Мне не показалось это приятным, – пожала плечами Ила и тут же спохватилась: – Постой... А ты разве... не...?       – Я бесплодна, Ила, – горько усмехнулась Мвези. – Какой смысл?       Ила вздохнула, глядя вниз, на свои лапы, и не зная, что сказать. Сказать, что она на её месте не сдавалась бы так просто и всё равно пыталась? Но она и на своём-то не особо пытается... Попытаться утешить? Но это глупо. Чем тут можно утешить?       Ещё раз вздохнув, Ила прилегла рядом с подругой.       «Я хочу, чтобы у Мвези появился львёнок, – отчаянно пожелала она. – Пожалуйста, пусть у Мвези когда-нибудь всё-таки появится львёнок...»       Пасмурное тёмное небо хмуро нависало над ними, жадно пряча месяц луны и звёзды.       На следующий день с самого утра полил холодный дождь. Привыкшая пережидать погодные капризы в тёплой пещере, Ила быстро замёрзла, и Мвези решительно велела ей возвращаться туда. На робкий вопрос подруги «А ты?» она лишь печально качнула головой.       – А я пойду обратно в Прайдленд. Мне не место здесь. Всегда было не место, и ты прекрасно это знаешь.       Ила глубоко вздохнула. Она понимала, что уговаривать упрямую подругу было бесполезно. Но как же ей не хотелось снова расставаться с ней, и одно небо знает, на сколь долгий срок в этот раз...       Напряжённость и недовольство друг другом, повисшие между ними в первые часы их встречи, давно уже растаяли без следа, и подруги простились искренно и тепло, грустя о предстоящей разлуке.       – Приходи ко мне ещё, – обнимая Мвези, прошептала Ила. – Я всегда буду ждать тебя... Возвращайся.       – Вернусь, – кивнув, пообещала Мвези, чувствуя, как предательски свербит в носу. – Я тоже всегда помню о тебе. Просто так сложилась наша жизнь, сама видишь...       – Я буду молиться о тебе, – тихо всхлипнула Ила, глядя, как силуэт подруги растворяется в пелене дождя.       В этот раз Мвези считала, что уже точно знает путь, однако вновь промахнулась. Постоянно шли дожди, из-за которых точно ориентироваться по солнцу не было возможности, и при приближении к Прайдленду они не прекращались, из чего Мвези поняла, что дождливый сезон наконец-то добрался и до Прайдленда. Только вот дорогу это радостное обстоятельство осложнило ещё сильнее...       Львица продолжала упрямо плутать, отыскивая полюбившийся край, но даже не могла понять, как далеко она от него находится: из-за ливших дождей трава зазеленела везде, кое-где потекли новые ручьи, и ориентироваться по местности тоже стало невозможно. Подолгу отдыхая на одном месте, львица ждала прояснений, чтобы внимательно оглядеться – не видно ли Скалу?       Лишь когда она вышла к узкой полосе холмов, за которыми раскинулась серая под низкими хмурыми тучами пустыня, Мвези окончательно отчаялась. В этой местности она оказалась впервые, и где она находится, совершенно не представляла. Поохотившись и утолив голод, она прилегла, размышляя, не вернуться ли ей снова к Северным пустошам, чтобы начать путь заново, но тут же отвергла эту идею: где теперь Северные пустоши, она тоже слабо представляла. Тогда она решила найти кого-нибудь из животных, чтобы спросить, где Прайдленд, но, как назло, никого вокруг не было: единственную группку антилоп она спугнула своей охотой.       – Да что ж такое! – выругалась львица и, поднявшись на самый высокий холм, ещё раз огляделась. Темневшая впереди слева скальная громада привлекла её внимание, и Мвези задохнулась от внезапной догадки, вспомнив, как на точно такую её водила Хила, показывая пустыню, раскинувшуюся к западу от Прайдленда... Неужели это была та самая пустыня и то самое место?       Воодушевлённая надеждой, Мвези двинулась в путь, забирая влево от скал, и вскоре наткнулась на громадное ущелье. Всё верно, вот и оно, которое ей тоже показывала Хила! Отсюда уже должно быть видно Скалу! Львица отчаянно вглядывалась в серую даль, но ничего не могла разглядеть из-за тумана. И всё же уверенность её была так сильна, что она решительно двинулась дальше в обход ущелья, не обращая внимания на сгущавшиеся сумерки.       Следующим утром она наконец была вознаграждена: туман рассеялся, и Мвези явственно увидела долгожданную великую Скалу. Аж подпрыгнув от радости, львица глубоко вдохнула воздух, радуясь тому, что она снова дома...       Первой, кого встретила Мвези по пути к Скале, была вторая львица после Хилы, к которой она наиболее тепло относилась. Зрелая и мудрая, она всегда с удовольствием рассказывала молочно-бежевой львице всё, что помнила об её матери, а если Мвези начинала грустить, тихонько пела ей песни о том, что все, кто покинул нас, продолжают идти вместе с нами, помогать нам и присматривать за нами... Мвези любила такие моменты. Эти песни старшей подруги пробуждали в ней надежду...       – Ух ты, кто вернулся, – улыбнулась та, завидев, как приближается к ней Мвези. – Долго ты, мы уже начали волноваться! Ты пришла без сестры?       Мвези хмыкнула. Похоже, весь прайд уже в курсе, куда и зачем она ходила. Впрочем, она и не делала из этого особой тайны – когда она говорила с королём Симбой, поблизости сидели несколько львиц. Удивительным было другое – что прайду было не всё равно на неё и её судьбу...       – Я немного заплутала на обратном пути, – улыбнулась Мвези в ответ и горько вздохнула. – Да... Сестра решила не покидать свой прайд.       – Ну-у-у, не печалься, – ласково протянула львица, увидев, как Мвези печально склонила голову. – Значит, для неё так лучше. Ведь и ты ушла туда, где тебе лучше, правда?       – Правда, – кивнула молочно-бежевая львица и села. Ей вдруг очень захотелось поговорить со своей зрелой товаркой. Она была так истерзана за эти дни мыслями об Иле, о том, что снова бросила её, о её словах, об Инзи, о своём бесплодии... А уже давно никто не относился к ней с такой теплотой, пытаясь утешить... Может, подруга выслушает её, и тогда станет легче? – Я ушла, да... Но оказалось, что я так и не ушла от своего прошлого.       – Прошлый опыт даётся нам затем, чтобы учиться на его ошибках, – мягко отозвалась львица, присаживаясь рядом. – Ты поймёшь это со временем. Для этого нам и дана память. Мы помним прошлых себя, чтобы становиться лучше. Неважно, какой ты была. Важно, какая ты есть и будешь.       – Я всего лишь такая, какая есть, – горько усмехнулась Мвези.       – Вот! – снова ободряюще улыбнулась львица. – Это-то и прекрасно. Мы прекрасны в том, что каждый из нас – индивидуальность, такая, какой нас создала природа. И быть самим собой – это лучшее, что мы можем сделать для себя.       – Даже если нам не нравится то, какие мы есть? – тихо спросила Мвези, глядя вдаль, на устремившийся в небо пик Скалы.       – А почему тебе не нравится, какая ты есть? – правильно поняв её слова, сразу перешла от общего к частному львица. – Чем ты хуже других? Ты молода, красива. Смела – ведь не каждый находит в себе смелость покинуть свой дом, чтобы отправиться туда, куда ему хочется. Добра – ведь ты не забыла собственную сестру и хорошо относишься к прайду, в который попала.       Мвези хмуро кивнула, не решаясь поднять глаза на собеседницу.       «В тебе течёт кровь двух королевских семей, а ты боишься смотреть в глаза обычным львицам?» – усмехнулся в её голове голос Илы.       «А ведь она права, – подумала вдруг Мвези. – Они обе правы. Во мне кровь двух королевских семей. Чем я хуже других? Той же Инзи? Да ничем. Я никогда не совершала таких мерзостей, как она. Никогда не делала никому ничего дурного... А теперь, когда она тоже оказалась бесплодной, я даже намного лучше её... И теперь я наконец-то своя в этом прайде, раз он переживает обо мне...»       Подняв голову, Мвези улыбнулась, глядя в глаза львице.       – Спасибо, – сказала она. Ей и вправду стало легче. – Я пойду домой, хорошо?       – Беги, – добродушно усмехнулась львица. – Мы с тобой потом ещё поговорим.       – Обязательно! – крикнула Мвези, уже убегая по направлению к Скале. – Спасибо!       – Молодёжь, – провожая её взглядом, покачала головой львица. – Почему они так не любят принимать себя такими, какие есть? Почему стремятся вылепить из себя тех, кем не являются?       И, продолжая покачивать головой, направилась дальше по своим делам. Теперь       Примерно неделя ушла у Арви на то, чтобы убедить себя, что он вовсе не хочет быть именно частью компании старших львят. Почти каждый день он бывал у Суры и Сири, и в играх с ними чувствовал, что его боль и сомнения отступают. Он заметил, что так действительно стало проще. Больше не нужно было фильтровать каждое своё слово, боясь ляпнуть что-нибудь не то, когда он разговаривал с шестёркой. Его скованность и робость постепенно уходили, уступая место гордости, что он может не зависеть больше от шестёрки. Что у него есть собственная компания, в которой он занимает не последнее место, как было бы со старшими львятами. А те, заметив, что он стал вести себя естественно и расслабленно, казалось, стали испытывать к нему больше симпатии. Всё реже в их беседах, когда Арви всё-таки присоединялся к шестёрке, повисали неловкие паузы. Подростки чувствовали, что львёнок стал увереннее в себе, и это нравилось им. А Арви нравилось осознавать, что он наконец-то свободен. Свободен от своей зависимости от шестёрки, свободен сам выбирать себе друзей, которых он теперь выбрал вновь – и в этот раз самостоятельно, без Мвези.       Сама же львица давно уже искала повод помириться с сыном. Эмоции гнева и обиды улеглись, и вместо них в груди теперь говорили совсем другие. Она видела, что Арви вовсе даже не тоскует, а напротив, становится всё радостнее с каждым днём. Её немного задевало, что ему так хорошо без неё, но не менее громко говорила теперь в ней любовь к нему. Ей хотелось, чтобы он снова спал рядом с ней и рассказывал обо всём, что происходит в его жизни. Чтобы он снова принадлежал ей, а не только своим друзьям. Хотелось помогать ему разобраться в себе и в жизни, как раньше. Но она понимала, что обида не позволит маленькому гордецу подойти попросить прощения первому. Она была старше. Она была матерью. Она должна была сделать этот шаг сама.       И вот на исходе второй недели после их ссоры она всё-таки решилась и подошла к нему, когда он один сидел на главном выступе, о чём-то думая и следя взглядом за бродившей внизу шестёркой. Заметив, что мать присела рядом, Арви покосился на неё, но промолчал. Ему стало радостно, что мать пришла мириться первой, но он никак этого не показал. Он и сам уже начал понемногу скучать по ней и её ласке, но чувство обиды всё ещё было сильнее.       – Я помню, что ты сказал, что больше не пойдёшь со мной в Северные пустоши, – глухо произнесла Мвези, глядя вдаль. – Но всё-таки я прошу тебя снова сходить со мной туда. Я кое-что тебе расскажу, – добавила она, надеясь заинтриговать львёнка и увеличить свои шансы на его согласие. И ей всё-таки удалось это: в глазах Арви загорелся огонёк интереса. Но он не торопился отвечать: его согласие означало примирение с матерью. Там, в пустошах, ему некуда будет от неё деться, и помириться всё равно придётся. Но так ли уж сильно он этого не хотел?       – Мы были там совсем недавно, – по привычке проворчал он.       – Я хочу сходить туда снова. Пока не начался сезон дождей. Когда там сухо, меньше вероятности наткнуться на бродячих львов вроде того, что мы с тобой видели тогда, – медленно проговорила львица, подбирая причины. На самом деле ей хотелось поговорить с ним наедине, помириться окончательно. А только там, в краю, который принадлежал только им двоим, она могла спокойно сделать это.       – Хорошо, – подумав, кивнул Арви, стараясь говорить холодно и ровно. – Я схожу с тобой.       – Спасибо, – улыбнулась Мвези, по-прежнему глядя вдаль. – Тогда выходим завтра, хорошо?       – Ладно, – важно кивнул львёнок, довольный тем, что она говорит с ним как с совсем взрослым, и не приказывает, а просит. – Завтра так завтра. Тогда я к Суре и Сири попрощаться.       – Хорошо, – кивнула и львица. – Только вернись до темноты. Пожалуйста.       Мысленная улыбка Арви стала ещё шире. То, как теперь обращалась с ним мать, безумно нравилось и льстило ему. Неужели ему всё-таки удалось донести до неё, что он уже не маленький? Или это чувство вины творит с ней такие чудеса? Давно уже нужно было на неё наорать.       – Постараюсь, – важно протянул он. Нельзя было позволять матери расслабиться, показывая, что он её слушается. Пусть считает, что он не будет больше её слушаться совсем.       Путь они осилили быстро. Арви уже выучил дорогу и теперь, указывая путь и находя их места для ночёвок и привалов, гордо шагал впереди, будто бы демонстрируя, кто тут главный, но Мвези делала вид, что не обращает на его выкрутасы внимания. Она была слишком погружена в себя и свои думы. Тогда, в Прайдленде, ей показалось, что настала пора рассказать сыну всё, но теперь с каждым шагом, приближавшим их к Северным пустошам, она всё больше в этом сомневалась, наблюдая за его ребяческой гордостью и уверенностью, что он подчинил её себе.       «Достойный сын своих родителей», – мысленно буркнула она, хмуро глядя на идущего впереди львёнка. Эта мысль совсем её не радовала. Чем больше Арви подрастал, тем больше она видела в нём черты, видеть которые в нём ей совершенно не хотелось. Похоже, кровь была сильнее её воспитания. А может, её воспитание просто было не совсем удачным. Похоже, она слишком многое позволяла ему в детстве из того, что позволять не нужно было, и запрещала то, что, напротив, следовало бы позволить. Но ведь она думала, что так будет лучше для него...       «А ему, похоже, и так неплохо, – угрюмо размышляла она, продолжая наблюдать за гордой поступью львёнка. – Похоже, он вполне доволен собой... Но ничего. Он ещё многого не знает о себе... И помочь ему разобраться смогу только я...»       В этот раз Мвези не пошла на своё излюбленное место на плато у груды наваленных камней. Пройдя грязно-оранжевую равнину насквозь и углубившись в горы, она остановилась только тогда, когда разыскала ключик, к которому бегал прайд напиться в засушливые сезоны. Арви жадно припал к воде.       – Вкуснятина, – изрёк он, довольно облизываясь, и упрекнул мать: – Почему ты раньше мне его не показывала?       – Потому что ты не просил, – буркнула львица. Её терпение, порядком поистрепавшееся за переход, начало подходить к концу, и её снова задевало хамство сына.       Арви обиженно надулся. Похоже, уважительное отношение матери к нему начало пропадать, а это было нехорошо.       – Ты обещала мне что-то рассказать, – хмуро напомнил он. Стоило напомнить матери держать свои обещания. Мвези угрюмо и медленно кивнула. Пожалуй, часть ему можно было рассказать. Но пока лишь часть.       – Помнишь, я рассказывала тебе про львят, с которыми играла в детстве? – хмуро начала она.       – Опять про Илу, – закатил глаза львёнок.       – Нет, – качнула головой Мвези. – В этот раз не про Илу. А про тех, кто обижал нас с ней. Принц и его подружка.       – Пф, – буркнул Арви. – До них-то мне что за грусть?       – Я рассказывала тебе о них, но не называла имён, – с виду невозмутимо продолжила львица. – Их звали... Инзи и Раби.       – Раби?! – выдохнул львёнок, и его золотисто-карие глаза широко распахнулись. – Мой... папа?       – Да, твой папа, – угрюмо кивнула львица.       – Мой папа был принцем? – в золотисто-карих глазах загорелся восторг. – И ты никогда не говорила мне этого раньше?!       Мвези закатила глаза. Разумеется, Арви услышал лишь то, что хотел услышать.       – Да, был, – снова кивнула она. – Он был принцем, но, увы, не самым лучшим другом.       Арви мгновенно поник и опустил уши. В его памяти всплыли рассказы матери о том, как принц и его лучшая подруга обижали Илу и гнали её прочь, как не понимали саму Мвези, как в итоге ужасно обидели их с Илой – подробностей он не знал, мать опустила их, но он знал, что они обидели Мвези и Илу очень сильно... И восторг в его глазах сменила печаль.       – Он был плохим, да? – тихо спросил львёнок. Мвези качнула головой, не зная, как объяснить сыну, как она всю жизнь чуть ли не ненавидела его отца, а теперь раскаивается перед ним.       – Он был лишь таким, каким был, – ответила она, отворачиваясь и рассматривая вид, открывавшийся с горы. – Каждый из нас таков, каков он есть, и с этим ничего не поделаешь. Мы можем либо любить других такими, какие они есть, либо нет.       – А ты... любила его? – робко поднял Арви на неё глаза. Мвези мысленно выругалась и упрямо продолжила смотреть на равнину, не поворачиваясь к нему. Она боялась этого вопроса. Но она не могла ответить правду. Она знала, как важно для детей знать, что они являются плодом любви, и не хотела, чтобы Арви мучился мыслью о том, что это не так...       – Но ты ведь родился, верно? – уклончиво ответила она, чуть улыбнувшись сыну.       – Дети не всегда рождаются по любви, – хмуро отозвался львёнок. – Так что это ничего не значит.       Мвези устало вздохнула. Как с ним было проще, когда он был маленьким и верил каждому её слову!       – Ты родился по любви, – отрезала она, успокаивая совесть тем, что она, по сути, не соврала. Но добавлять больше ничего не стала. Ещё было слишком рано рассказывать ему всё...       – Значит, я тоже плохой? – грустно спросил львёнок, перепрыгнув мыслями на другое. Сердце Мвези сжалось. Именно об этом она и хотела поговорить с ним, именно к этому и пыталась подвести...       – Арви, – мягко сказала она. – Послушай, мой отец тоже был далеко не самым лучшим львом в мире. Я даже не считала его своим отцом – так равнодушны были мы друг к другу. И характер у него был не из лучших, и он некрасиво поступил с моей матерью, со мной, с твоим... Впрочем, неважно. Но неужели теперь я должна поставить на себе крест только потому, что мой отец не был идеальным львом?       – Так я плохой? – упрямо повторил Арви, отчаявшись дождаться, что мать наконец заговорит о нём, а не только о себе.       – Нет, – качнула головой она. – Ты тоже просто такой, какой есть. Такой, каким тебя создала природа. И каким тебе быть дальше, ты решишь только сам. Ты же вроде сказал, что собираешься сам строить свою жизнь? И ты прав в этом. Только мы сами ответственны за то, какова наша жизнь, и за то, кто мы есть. Всё лишь в твоих лапах.       Арви вздохнул, пытаясь понять это.       – Но ведь важно, кто наши родители... – пытаясь сформулировать свою мысль, он нахмурил лоб и сморщил носик. Мвези ласково улыбнулась, заметив это.       – Возможно, – кивнула она. – Но лишь пока мы дети. Когда мы становимся самостоятельными личностями, только в наших лапах то, какой будет эта наша личность.       Арви понуро кивнул, демонстрируя, что он понял.       – Значит, я такой, какой я есть, – задумчиво повторил он. – Такой, каким меня создала природа, и такой, каким я сам себя сделаю.       – Верно, – улыбнулась львица. – И если ты хочешь быть хорошим, значит, тебе нужно быть таким. Я пыталась учить тебя этому всю твою жизнь. Теперь твоя очередь понять себя, принять себя и развивать себя дальше.       – Но как? – отчаянно вскинул на неё глаза Арви. – Как мне не стать плохим и злым?       Мвези снова отвернулась к горизонту.       – Когда-то Ила рассказала мне одну легенду, – тихо сказала она. – О том, как в мире появилось зло. Но на помощь погибавшим от зла животным пришли Дружба и Любовь. Именно они являются спасением от зла, исцеляющим души. Впусти их в себя, и ты просто не сможешь быть злым.       Арви недоверчиво покосился на неё, а Мвези снова закатила глаза, мысленно посетовав, что с маленьким всё-таки было куда проще.       – Ладно, – буркнул львёнок. – Я постараюсь.       Львица мысленно улыбнулась. Похоже, ей всё-таки удалось одержать над ним маленькую победу.       – А где мой папа сейчас? – решительно спросил Арви, снова поднимая голову. – Ты обещала рассказать о нём в прошлый раз, помнишь?       Мвези похолодела, быстро перебирая в уме доводы «за» и «против». Рассказать? Соврать? Попросить подождать ещё? Как он отреагирует на каждый из этих вариантов? И какой смысл тянуть суриката за хвост, как говаривали в Прайдленде?       – Он погиб, – выдохнула львица. – Вскоре после твоего рождения.       – Я так и знал, – убито прошептал львёнок, прижимая уши. Опустив голову, он тихо шмыгнул носом. – Я так и знал...       Мвези молчала, не зная, как утешить сына. Да и надо ли? Он всю жизнь рос без отца, и он не потерял его прямо сейчас. Нельзя потерять то, чего нет.       – Не грусти, – наклонившись, она ласково пихнула львёнка носом в бок. – Погляди на эти земли, – она повела головой, призывая сына взглянуть на раскинувшуюся внизу равнину. – Твой отец был принцем, помнишь? А это значит, что теперь наследный принц этого края – ты.       Арви вскинул на неё огромные глаза, в которых быстро высыхали набежавшие было слёзы.       – Я – принц?! – ошарашенно выдохнул он.       – Единственный наследный принц этих земель, – улыбнувшись, подтвердила Мвези.