Утренняя молитва

       Тогда       Несколько месяцев пролетели как и раньше. Вновь освоившись на Скале, Мвези ходила на охоту, болтала о чём-нибудь с львицами, бродила по Прайдленду с Хилой. Тоска по Иле заставляла её искать дружбы и понимания, и хотя с Хилой ей было хорошо и приятно, но это было совсем не то, что с Илой, совсем не то...       Частенько, вспоминая слова Илы, Мвези задумывалась о львятах, и ей становилось грустно. Глупая Ила... Конечно, Мвези прекрасно понимала её, что ей хотелось бы иметь семью и родить детей от любимого льва, а не от первого встречного. Но ведь даже любимого льва она не пыталась найти. А львята... Мвези уже и сама не знала, хотела ли бы она их. Пожалуй, если и хотела, то лишь потому, что это было недосягаемо и недоступно...       – А у тебя были дети? – спросила она как-то у Хилы, когда они в очередной раз прогуливались вместе. Львица как-то сразу погрустнела, но лишь выше вскинула голову.       – Да, были, – тихо ответила она. – Но это было уже давно.       Мвези уловила печаль, скользнувшую в голосе подруги.       – С ними что-то случилось? – тихо спросила она.       – Честно говоря, не знаю, – вздохнула Хила. – Надеюсь, что нет.       Поймав недоумевающий взгляд Мвези, она усмехнулась и начала рассказывать:       – Когда-то, ещё до объединения прайдов, когда мы жили в пустошах Аутленда, у меня были два сына-близнеца. Они были до того похожи, что я сама их иногда путала, – погрузившись в воспоминания, львица ласково улыбнулась. – Но мне приходилось их прятать от Зиры. Честно говоря, я боялась за них. Зира не терпела конкуренции для Кову и могла запросто убрать их с его пути. Ещё одна из наших львиц потеряла львёнка-мальчика, и никто так и не узнал, почему малыш погиб... Потому, едва мои сыновья чуть подросли, я спрятала их в термитниках, сказав Зире, что они умерли. Я навещала их так часто, как только могла, приносила им всю еду, что мне удавалось приберечь для них. Но им едва исполнилось полтора года, когда мы все втроём поняли, что так продолжаться больше не может. И однажды ночью, попрощавшись со мной, они просто ушли. О небо, знала бы ты, как обливалось кровью моё сердце, как не хотелось мне их отпускать! Но я понимала, что выхода нет... Я понимала, что не смогу продержать их в термитниках всю их жизнь. На воле им будет лучше. Их двое, и они всегда могли постоять за себя... Кто знает, может, им и удалось выжить... Но я их больше не видела, увы.       Мвези вздохнула.       – Сочувствую тебе, – грустно сказала она. – Надеюсь, они и вправду выжили. У двоих, даже подростков, у них было больше шансов на это.       – Надеюсь, – печально улыбнулась Хила. Они немного прошли в тишине.       – Знаешь, – задумчиво произнесла Хила, разглядывая горизонт. – Когда кончилась война и наши прайды объединились в один... Это был шанс для нас всех начать новую жизнь. Без войны. Без гнева и боли. И мы начали её. Я давно уже думала о том, чтобы родить ещё львят. Жаль, что к нам давненько не заходили львы-бродяги. Кто знает, может, я уже была бы матерью вновь и была бы счастлива...       Львица покосилась на подругу, но Мвези молчала.       – Я не знаю, что было в твоём прошлом, – продолжила Хила. – Иногда, когда ты о чём-то задумываешься, ты становишься очень грустной, и мне кажется, что ты вспоминаешь своё прошлое. А с тех пор, как ты вернулась с севера полгода назад, ты стала ещё грустнее. Не рассказывай ничего, если не хочешь. Но мне кажется, новый прайд – это отличный шанс и для тебя начать новую жизнь. Попробуй сделать это. Если хочешь, роди себе львят. Дети, наше продолжение, глядящее на нас своими большими любящими глазёнками – это непередаваемое счастье. Ты будешь счастлива, вот увидишь.       Мвези не поднимала головы. Да, она не ошиблась, Хила и вправду очень умна и проницательна. Жаль, что она не может рассказать ей о своём бесплодии... Слушать утешения ей совершенно не хотелось.       – Да, ты, наверное, права, – вздохнула она. – Это и вправду счастье...       В груди стало больно. У Хилы были дети. Хила может в любой момент родить себе ещё. Как легко ей, Хиле, рассуждать о том, какое же счастье дети...       Около луны спустя после этого разговора одна из львиц прайда вернулась после недельной отлучки и сообщила, что встретила льва-одиночку. Следом за ней вернулась ещё одна, самая молоденькая львица прайда, и также подтвердила, что вокруг Прайдленда бродят одинокие львы. Воодушевившись, ещё несколько львиц, желавших забеременеть, тоже отправились на поиски, и в их числе и Хила. Мвези вышла с ней проводить её и пожелать удачи.       – А ты не пойдёшь с нами? – спросила Хила, когда они подошли почти к границе Прайдленда. Мвези покачала головой.       – Не сейчас, – хрипло ответила она. – Я пока не готова. Может, в следующий сезон...       – Львят лучше рожать одновременно, – заметила Хила. – Это позволяет нам быстрее вернуться в прайд после родов, и, кроме того, так куда удобнее и проще их растить.       – Я знаю, – кивнула Мвези. – И всё же пока нет.       – Ну, как хочешь, – вздохнула Хила. – Что ж, тогда удачи тебе.       – Это тебе удачи, – улыбнулась молочно-бежевая львица. Кивнув ей на прощание, Хила быстро пошла прочь и вскоре растворилась среди густой травы.       – Удачи, – тихо повторила Мвези, глядя в ту точку, где скрылась подруга. – Пусть дети появятся хотя бы у тебя...       И, медленно повернувшись, побрела обратно к Скале. Груз зависти и обиды на судьбу отчаянно давил на её сердце. Что она будет делать, если Хила всё-таки забеременеет и родит? А если не она одна? Как она будет смотреть на этих львиц, пожираемая завистью и болью от того, что никогда сама не сможет стать матерью?       «Ладно, посмотрим потом, – мысленно буркнула Мвези. – Может, я совершенно не буду им завидовать. Вот просто возьму и не буду...»       Однако когда Хила вернулась спустя несколько недель, Мвези поняла, что тешила себя такими мыслями напрасно. Глядя на абсолютно счастливую подругу, замиравшую и прислушивающуюся к собственному животу, будто надеясь услышать там что-то даже на столь раннем сроке, или ласково поглаживающую его лапой перед сном, львица чувствовала, как зависть грызёт её, подтачивая только-только обретённую уверенность в себе, только-только достигнутую гармонию с собой... Хила и ещё несколько львиц, которым удалось найти себе льва и забеременеть, в том числе и также забеременевшая принцесса Киара, расцветали с каждым днём, а Мвези всё больше мрачнела. Она отворачивалась от них, чтобы не смотреть, как медленно увеличиваются их животы, и всё равно смотрела. Старалась не думать о том, как они, должно быть, счастливы, и всё равно думала. Иногда она пыталась представить беременной и себя, и порой ей это удавалось. Закрыв глаза, она медленно и осторожно вышагивала, стараясь подражать походке беременных львиц, и улыбалась, когда ей хоть на миг удавалось убедить саму себя, что внутри неё тоже растёт жизнь...       – Что ты делаешь? – изумилась Хила, как-то раз заставшая подругу за этим занятием. – Ты что, тоже беременна?       Мвези, не заметившая, как Хила подошла, смутилась так, что чуть не провалилась под землю от стыда. И с удовольствием провалилась бы, если бы земля была чуток помягче.       – Э-э-э... Нет, – выдавила она, отчаянно пряча глаза. – Просто мне стало интересно, как вы так ходите, и я захотела попробовать...       Хила внимательно посмотрела на неё и качнула головой.       – Что же ты делаешь с собой, Мвези, – тихо сказала она. – Роди же себе львёнка, я ведь вижу, что ты хочешь этого! Ещё не поздно, твой будет совсем ненамного младше наших. Иди же, найди себе льва!       Мвези почувствовала, как сжимается её сердце. О, если бы она только могла! На секунду ей вновь захотелось рассказать Хиле о своём бесплодии, но она тут же одёрнула себя. Нет, это будет слишком унизительно для неё, если весь прайд, включая пять беременных львиц, окружит её и начнёт утешать. Тогда действительно останется только провалиться под землю. Причём в буквальном смысле. Прыгнуть со Скалы, например.       – Я... Я подумаю над этим, – выдавила Мвези, заметив, что Хила выжидательно и грустно смотрит на неё. – Я подумаю, правда.       И, не глядя больше на подругу, быстро пошла прочь. Глядя ей вслед, Хила лишь печально покачала головой.       Несколько месяцев львиной беременности пролетели быстро, и вскоре ждущие малышей львицы одна за другой начали уходить из прайда в поисках места, где они могли спокойно родить и провести со своими детьми первые дни их жизни.       – Ты обещала подумать, – тихо напомнила Хила Мвези перед тем, как окончательно отправиться рожать. В последнее время они почти не общались: Хила видела, что Мвези избегает её, и не настаивала на контактах. Но уйти просто так, не попрощавшись с подругами, включая Мвези, она не могла.       – Я знаю, – кивнула в ответ молочно-бежевая львица, и Хила невольно огорчилась холодности, которую она услышала в её тоне. – Может быть, в следующий сезон...       Как и тогда, Хила вновь качнула головой, но промолчала. В конце концов, каждая львица вольна в своём выборе, когда стать матерью и становиться ли ею вообще.       – Я скоро вернусь, – улыбнувшись, пообещала она. – Как и остальные. Может быть, тогда, глядя на наших львят, ты действительно захочешь тоже стать матерью.       Молочно-бежевая львица через силу улыбнулась в ответ. О, если бы Хила знала, что, возможно, именно это и доконает Мвези!       «Я не буду завидовать, – напомнила она себе. – Я завидую лишь потому, что вижу их такими – беременными и рожающими. Если бы не видела, то и жила бы себе спокойно дальше. Это просто дети. Вполне можно прожить и без них...»       Со страхом, но и с нетерпеливым любопытством она ждала возвращения львиц, размышляя, что же она почувствует, когда увидит львят и особенно ребёнка Хилы. Может, она найдёт для себя утешение в нём, львёнке её подруги? Может, тогда её перестанет снедать страстное желание видеть рядом с собой маленький пушистый комочек?       Сразу после ухода Хилы одна за другой вернулись первые две львицы, которые первыми и нашли себе львов. У обеих оказались мальчики, уже немного подросшие и открывшие глазки. Львицы прайда поздравляли новоиспечённых матерей, умилялись и сюсюкали с малышами. В толпе других Мвези тоже рассматривала львят, пытаясь понять, что творится в её душе, когда она смотрит на них. Конечно, крошечные комочки не могли не вызывать умиление, но Мвези с удивлением отметила, что это, пожалуй, всё. Во всяком случае, зависть не грызла её так же сильно, как тогда, когда она наблюдала за беременностью товарок. Ну, львята и львята. Ну, маленькие и маленькие. Очень милые, беззащитные и трогательные... Но это были чужие дети. Совершенно чужие, а потому не вызывающие приступов удушающей зависти. И вообще, Мвези всё равно хотела бы себе девочку...       Текли дни, и вскоре вернулась и Хила. Мвези с замиранием сердца влетела в пещеру, едва узнав о возвращении подруги.       – Это Амани, – гордо сообщила Хила, счастливо улыбаясь и осторожно открывая её взгляду крошечного львёнка... Девочку. – Ну, разве она не прелесть?       – Прелесть, – сглатывая слюну, чтобы смочить пересохшее горло, согласилась Мвези и искренне улыбнулась. – Она и вправду чудесна...       В тот вечер молочно-бежевая львица долго не могла уснуть, анализируя свои чувства по отношению к Хиле и её дочке. Конечно, девочка была до ужаса мила, но и она была чужой... Таким же чужим ребёнком, как и те мальчики...       «Интересно, а как бы я отнеслась к львёнку Илы? – думала она, ворочаясь с боку на бок. – Чувствовала ли бы я то же самое? Был бы он мне таким же чужим?»       Мвези казалось, что она едва задремала, когда была разбужена рёвом льва, доносящимся снизу, из саванны. Не разобрав спросонья, что к чему, и вообразив, что на них напали одиночки, Мвези ошалело вскочила и бешено завертела во все стороны головой, пытаясь понять, почему не паникуют остальные львицы, пока не наткнулась взглядом на насмешливый взгляд Хилы.       – Спокойно, – усмехнулась та. – Это Кову.       – Кову? – недоумённо пробормотала Мвези. – Какого чёрта ему не спится среди ночи?       – Принцесса рожает, – снова хмыкнула Хила. – А он переживает, папаша. Где вот, интересно, наш с тобой папаша, а, моя маленькая? – засюсюкала она, переводя взгляд на спящую дочку. Успокоившись, Мвези снова легла, рассеянно прислушиваясь к рыку льва, постепенно затихающему вдали.       Утро началось сразу с двух радостных вестей: у принца и принцессы родилась дочь, а на рассвете в прайд вернулась последняя из уходивших львиц с ещё одной крошечной девочкой, ещё не успевшей даже открыть глазки.       – Ну всё, все в сборе, – улыбалась Хила, оглядывая подруг, также ставших матерями. – Вот переберётся ещё к нам скоро Киара, и будет полная пещера малышей. Разве это не здорово, Мвези? – обернулась она к сидевшей рядом подруге. Не глядя на неё, молочно-бежевая львица хмуро кивнула.       Каждый новый день, что Мвези проводила в компании пяти счастливых матерей, тяжёлым камнем давил на её сердце. Да, когда она видела чужих львят по отдельности, зависть не мучила её, но теперь она с каждым днём всё больше понимала, что завидует не наличию львят, а самой атмосфере радостного материнства, царившей в пещере прайда. Атмосфере, созданной объединёнными общим счастьем львицами, частью которой она тоже хотела бы быть, но... не могла. Она была здесь обделённой, непричастной... лишней. Лишней, как когда-то в прайде Северных пустошей. Львицы крутились вокруг малышей, рассыпая комплименты им и матерям, довольные мамочки скромно и счастливо улыбались, улыбались все вокруг, все вокруг были счастливы. Несчастлива была только Мвези, которая никогда не станет матерью, обречённая смотреть на счастье, плотной аурой окружавшее весь прайд, и завидовать...       Она выдержала ещё пару лун, наблюдая, как подрастают малыши. Сперва начав ползать, а потом и робко бегать по всей пещере, начиная говорить свои первые слова, они вызывали такие приступы восхищения и умиления у львиц, что их счастье, казалось, достигло своего предела. Но когда это случилось, Мвези поняла, что больше не может смотреть на улыбающиеся лица вокруг. Одна-единственная оставшаяся обделённой на самом настоящем празднике жизни, она больше не могла оставаться тут. И в один из дней, сославшись на очередной визит к сестре, ушла прочь, направляясь в единственное место, которое знала помимо Прайдленда, где она могла вдоволь отдохнуть от счастливых львиц вокруг, – на свою родину, в край Кристальных озёр. Теперь       – Вот это да! – наверное, уже в сотый раз воскликнул радостно прыгавший вокруг угрюмо бредущей на юг матери Арви, а Мвези незаметно закатила глаза. – Поверить не могу, что я принц! Да Сура и Сири умрут от зависти! А если я расскажу старшим львятам...       – Твоим друзьям не так уж обязательно об этом знать, – хмуро отозвалась львица. Она уже не раз успела пожалеть, что не приберегла эту информацию до его совершеннолетия.       – Это почему это? – гордо вскинул голову Арви. – Почему я должен утаивать такое о себе?       – Потому что это пустое бахвальство, – буркнула Мвези. – Я рассказала тебе это лишь затем, чтобы утешить тебя, я ты уже вообразил себя великим правителем. У тебя нет ни прайда, ни официального титула. Никто из животных там не знает, что ты их принц. Так какой в этом смысл?       Арви ошарашенно замер. Об этом он даже не подумал...       – Значит, я никогда не буду там королём? – тихо спросил он.       – Не знаю, – честно призналась львица. – Посмотрим потом, когда ты вырастешь. Если ты сумеешь создать свой собственный прайд, с которым вы поселитесь там, то возможно. Если ту землю не займут к тому моменту львы-одиночки... Удивительно, что не заняли до сих пор. Наверное, лишь потому, что там нет пещеры, в которой можно было бы жить...       Мвези замолчала, угрюмо глядя на горизонт впереди. Молчал и понурившийся львёнок.       – Зачем ты мне вообще это рассказала? – вдруг выкрикнул он. Львица изумлённо посмотрела на него.       – Зачем? – снова завопил он. – Чтобы помучить меня, поманить куском мяса и отобрать его?       – Прекрати вопить, – холодно отозвалась Мвези. – Ты хотел знать о своём отце, и я рассказала тебе. Теперь только ты сам решаешь, что делать с этой информацией. Так оно обычно и происходит в жизни. Мы что-то узнаём и только сами решаем, что делать с этим знанием.       Арви отчаянно сцепил зубы, а Мвези лишь вздохнула. Хрупкий мир, только-только восстановившийся между ними, похоже, снова зашатался. Похоже, зря она потащила его в Северные пустоши. Они вполне могли помириться и в Прайдленде, и не было бы сейчас таких сцен...       Львёнок молчал до самого вечера, пока они не устроились на ночлег. Лишь тогда, плюхнувшись рядом с матерью, он тихо и зло заговорил.       – Я никому ничего не расскажу, – сказал он. – Но я требую, чтобы рассказала ты. Скажи Ауни и особенно своим подругам-львицам, а они расскажут своим детям, расскажут старшим львятам. Пусть они знают, что я не хуже их. Пусть относятся ко мне как к равному!       Мвези приподняла одну бровь. Ну надо же, требует он. Едва-едва узнал, что принц, а уже приказы раздаёт.       «Достойный сын своих родителей», – снова мысленно буркнула она, а вслух хмыкнула:       – Думаешь, этим ты добьёшься уважения?       – А что, нет? – как и днём, гордо вскинул голову львёнок.       – Сомневаюсь, – качнула головой львица. – Подобные заявления вызывают либо зависть, либо жалость, либо смех.       – Это почему это жалость и смех? – насупился Арви. Против первого пункта он ничего не имел.       – А ты подумай сам, – зевнула львица. – Львёнок, которого все считают обычным, сын львицы-одиночки, выросший практически вне прайда, вдруг заявляет, что он принц каких-то далёких и непонятных земель, где нет ни прайда, ни места, где этот прайд мог бы поселиться. Да любой нормальный лев решит, что ты врёшь, чтобы привлечь к себе внимание. Тебе самому бы не было смешно, заяви тебе кто такое?       – Но ведь это подтвердишь ты! – отчаянно вскочил он.       – А кто я такая, чтобы моему слову, тем более такому, безоговорочно верили в прайде? – качнула головой Мвези. – Тогда решат, что привлечь к себе внимание такой жалкой попыткой пытаемся мы оба, и посмешищем станем тоже мы оба.       Арви обиженно фыркнул и отвернулся. Несколько минут прошли в тишине, и Мвези, опустив голову на лапы, уже почти задремала, когда услышала тихий голос с нотками злости и разочарования:       – Тогда будем считать, что ты мне вообще ничего не говорила. И не напоминай мне больше об этом.       Жизнь в благодатном цветущем Прайдленде текла быстро и беззаботно. Дни пролетали один за другим, разные, но похожие друг на друга, как капли воды. Мвези подметила это ещё несколько лет назад, когда впервые оказалась в этом краю, и не переставала удивляться этому и сейчас. Как была не похожа эта спокойная и мирная жизнь на ту, в атмосфере которой она выросла – сменяющие друг друга периоды раздолья и голода, общего счастья и общей тревоги... А ведь так, пожалуй, было жить интереснее, вздыхала львица. Радость по поводу сезонов дождей была ярче и сильнее, дружнее был прайд, когда сплачивался перед лицом грозящих засух, и время, казалось, шло медленнее. Здесь же жизнь проходила мимо размеренно, но так быстро...       Арви всё рос и рос. На водопое он теперь частенько любовался в своём отражении отрастающей коричневой гривой и растущим телом, исподтишка сравнивая себя со старшими мальчиками. Конечно, их гривы уже были длиннее и гуще, да и сами они были покрупнее, но Арви знал, что вскоре и он станет таким и наконец-то догонит их хоть в чём-то, хотя бы даже и в росте.       Со временем они с шестёркой стали относиться друг к другу совершенно спокойно и всё более дружелюбно, хотя частью компании он так и не стал. Однако он и не хотел этого больше. Теперь Арви с удовольствием присоединялся к их беседам, но большую часть времени всё равно продолжал проводить с Сурой и Сири – именно с ними ему было наиболее приятно и комфортно.       Мвези учила сына охоте, повторяла с ним законы, которые он должен будет рассказать королю перед своей первой охотой. В их отношениях царили мир и гармония, которые нарушались лишь тогда, когда львица заикалась о Северных пустошах. Арви и слышать больше не хотел о том крае, и за почти год они больше так и не ходили туда. И хотя Мвези тосковала по родному краю, но молчала. Она знала, что пойти туда вновь рано или поздно всё равно придётся. Тогда, когда она готова будет рассказать сыну всё...       – Как же быстро растут дети, – вздохнула Ауни. – Кажется, ещё совсем недавно они весело играли в догонялки, а сегодня, гляди, почти совершеннолетние.       Мвези перевела взгляд на сидевшего неподалёку юного льва и двух лежащих рядом таких же молодых гепардов.       – Да, Арви уже почти два с половиной звёздных круга, – задумчиво сказала она. – Через каких-то полгода ему уже идти на свою первую охоту. Забавно, в этом прайде молодые львы выходят на церемонию первой охоты куда раньше, чем выходили мы...       – Мои тоже уже совсем взрослые, – снова вздохнула гепардиха. – Того и гляди вот-вот уйдут и бросят мать одну. А мне? Что тогда делать мне?       – Роди себе ещё, – добродушно усмехнулась Мвези. – Ты прекрасная мать, ещё совсем молода и сможешь вырастить ещё не одно поколение гепардят.       – Скажешь тоже, – смущённо хихикнула Ауни. – Хотя, пожалуй, в том, чтобы родить ещё, ты права. Иначе в моём доме станет совсем скучно, когда мои дети начнут жить самостоятельно.       Мвези кивнула, старательно отгоняя от себя мысли о том, что когда-нибудь Арви тоже вздумает оставить её, Мвези, и жить самостоятельно.       – Как же они выросли, – снова с восхищением выдохнула Ауни, и львица снова хмуро кивнула, глядя на смеющегося над чем-то сына.       – Дети всегда вырастают быстрее, чем нам хотелось бы, – только и вздохнула она.       Вечером в прайде было шумно: на завтра была назначена церемония первой охоты юной принцессы Кианги и её друзей. Вся шестёрка пребывала в нервном возбуждении, как и их родители. Матери давали детям последние наставления, сами дети всё время перебегали друг к другу, делясь услышанным или просто весело шушукаясь. Одна из старых львиц что-то монотонно рассказывала о самой церемонии, но её никто не слушал. Несколько львиц, у которых были маленькие львята, ворчали, что им нужно укладывать детей, но их тоже особо не было слышно за галдежом. Шум и гвалт стояли ужасные, и Арви невольно мотнул головой, когда зашёл в пещеру и сходу оказался в этом царстве неразберихи.       – Весело, правда? – хмыкнула зашедшая следом за ним Мвези.       – Угу, – буркнул Арви и хмуро пошёл вперёд, к своему месту. Улёгшись и отвернувшись к стене, он продолжал прислушиваться к голосам за спиной.       – Что случилось? – спросила Мвези, укладываясь рядом.       – Я забыл, что у них назначена первая охота, – проворчал юный лев, не поворачиваясь.       – И что? – удивилась львица. – Она же у них, а не у тебя. Или ты что, завидуешь им? – легко рассмеялась она.       – Больно надо, – буркнул Арви. А затем отвернулся к стене ещё больше и практически уткнулся в неё носом.       «А ведь и вправду завидует», – с кристальной ясностью поняла вдруг львица. И чёрт её дёрнул за язык ляпнуть именно это...       – Арви, – тихо позвала она, но он сделал вид, что не услышал. А может, и вправду не услышал за гвалтом голосов в пещере.       Лишь когда совсем стемнело, прайд понемногу успокоился. Одна за другой львицы наконец укладывались спать. Шестёрка, взбудораженная предвкушением и адреналином в крови, ещё немного пошушукалась между собой, но вскоре затихли и они. И тогда Арви поднялся и побрёл на выступ.       Слабый свет лунного месяца бледно освещал траву, заставляя её серебриться. Над уснувшей саванной царила тишина, и лишь изредка снизу доносились отдельные голоса ещё не спавших животных. Задрав голову, Арви рассматривал звёзды, вспоминая, как в его детстве Мвези частенько любила посмотреть на них вместе с ним. Рассказывала о каких-то созвездиях, о великих духах львов прошлого, глядящих с этих звёзд. Шестёрка тоже говорила о духах, присматривающих за своими потомками со звёзд, но они называли их Великими Королями прошлого. А впрочем, не такая уж большая и разница, вздохнул Арви. Интересно, а его отец, Раби, тоже там?       – Не спится? – раздался за его спиной тихий голос.       – Нет, – буркнул он. И чего это матери не спится тоже?       – Арви, – тихо произнесла Мвези и присела рядом. – Не торопись взрослеть. У тебя есть ещё целая половина звёздного круга, чтобы побыть беззаботным. Побыть взрослым и хлебнуть взрослых проблем ты ещё вдоволь успеешь, поверь мне...       – Прекрати, мам, – поморщился юный лев. – Давай без нравоучений, ладно? Я устал от них, честно.       – И почему ты такой грубиян? – вздохнула Мвези. – Я так пыталась вырастить тебя добрым мальчиком.       – Дурная кровь, наверное, – проворчал Арви.       – Перестань, – одёрнула его львица. – Мы это не раз уже обсуждали. Нельзя сваливать собственные недостатки на родителей.       Пожав плечами, подросток промолчал.       – Они так и пойдут вшестером? – тихо спросил он.       – Кто? Куда? – не поняла Мвези.       – Шестёрка. На первую охоту.       – А, это... Да, так и пойдут. Может, между собой поделятся, не знаю.       – Везёт им, – вздохнул Арви. – А мне вот придётся идти одному...       Львица с жалостью посмотрела на него.       – Иногда это совсем даже не плохо, – ободряюще улыбнулась она. – Так будет даже проще. Ни под кого не надо будет подстраиваться. Ты справишься.       – Посмотрим, – буркнул подросток. Он уже застыдился своей минутной слабости. Ну подумаешь, один и один. Они всегда были вшестером, а он один. Жаль, что он не может пойти с Сурой и Сири...       – У нас ещё есть время, – кивнула ему Мвези. – Я научу тебя всему. У тебя получится ещё лучше, чем у них, вот увидишь.       Арви хмуро пожал плечами. Говорить больше на эту тему ему не хотелось.       – Ладно, я спать, – зевнул он. – Посмотрим, что будет завтра.       Львица проводила его взглядом, глядя, как он удаляется в пещеру, и, подняв голову к звёздному небу, тяжело вздохнула.       На следующий день, рассевшись и разлёгшись на главном выступе, весь прайд, по обычаю, ждал возвращения шестерых юных львов с церемонии первой охоты. Маленькие львята то и дело, нарушая запрет своих матерей, пытались отбежать от них к самому краю и с любопытством посмотреть вниз. Львицы лениво порыкивали на них и в итоге запретили им отходить от себя. Арви нервно бродил туда-сюда, периодически хлеща себя хвостом по бокам. Казалось, он ждёт возвращения шестёрки больше всех: он практически не сводил взгляда с саванны.       – Спокойно, – то и дело шептала ему Мвези, когда он проходил мимо неё. – Не нервничай.       Даже не глядя на неё, Арви продолжал свой бег по выступу. Некоторые львицы, у которых от него уже рябило в глазах, недовольно морщились.       «Если они справятся, то и я тоже справлюсь, – загадал Арви, в очередной раз окидывая взглядом саванну. – Но почему же они так долго?»       Ждать и вправду пришлось долго. Уже давно миновал полдень, уже солнце уверенно устремилось к западу, но Арви по-прежнему хмуро бродил по площадке. Утомившиеся на солнцепёке львицы дремали, и львята, наплевав на предостережения и пользуясь тем, что спящие не ругаются, беспрепятственно подбегали к краю, весело переговариваясь между собой. Прищурив глаза, Мвези добродушно наблюдала за ними, вспоминая, как когда-то так же бегал и маленький Арви, тоже высматривая шестёрку внизу... Впрочем, как бегал он и сейчас, но уже далеко не маленький. Прошло больше двух лет, а ничего не изменилось, мысленно хмыкнула Мвези.       Вдруг Арви замер, напряжённо куда-то устремив взгляд.       – Летит мажордом, – тихо процедил он. Те, кто услышали его слова, приподнялись.       – Идут, Ваше-ства! – отрапортовала зелёная птица-носорог, плюхнувшись на площадку. – Буйвола тащат!       Арви не стал слушать дальше. Быстро развернувшись, он пошёл в пещеру. Вздохнув, Мвези двинулась за ним.       – Ну что случилось? – огорчённо спросила она. – Я не понимаю твоего поведения, Арви. Ты что, не рад за своих друзей?       Повернувшись к матери от стены, у которой прилёг, подросток хмуро посмотрел на неё.       – Я рад, – тихо рявкнул он. – Но я не рад за себя! Они всегда были лучше меня во всём. Они такие молодцы, а я никто! Буйвол, ты слышала?! Даже для шестерых это весьма богатая добыча! А если я не смогу никого поймать? После такого их успеха я буду опозорен на всю жизнь...       Снова отвернувшись, он опустил голову.       – Ты сможешь, – решительно сообщила Мвези, кладя лапу ему на спину. – За эти полгода мы натренируемся с тобой так, что ты им ещё нос утрёшь. Но для этого нам нужно будет кое-что сделать...       – И что же? – проворчал Арви. Мвези замялась.       – В Прайдленде не одобряется охота ради простой тренировки, ты же знаешь, – осторожно сказала она. – Но есть одно место, где в сезон дождей полно травоядных и где мы сможем охотиться совершенно спокойно. Там нам никто не помешает, и ты сможешь спокойно тренироваться хоть каждый день. И ты знаешь, о каком месте я говорю.       Арви поднялся и обернулся к ней. Исподлобья покосился на неё, затем перевёл взгляд на проём пещеры, на столпившийся на выступе прайд, высматривающий шестёрку юных львов.       – Хорошо, – хмуро кивнул он. – Северные пустоши так Северные пустоши. Научи меня. Идём завтра же.       – Завтра не получится, – качнула головой львица. – Нужно дождаться сезона дождей, забыл?       – Забыл, – вздохнул подросток и тряхнул гривой. – Ладно. Значит, уходим с сезоном дождей.