Утренняя молитва

       Тогда       Из последних сил переставляя давно отяжелевшие и будто окаменевшие лапы, стараясь не слушать хныканья львёнка, которого она несла в пасти, порой переходящие в надрывное мяукание, одинокая молочно-бежевая львица торопливо шла по уже знакомой ей тропе к благодатному и цветущему Прайдленду. Иногда она переходила на бег, торопясь, но, быстро устав, вновь замедляла ход. Зависнув в зените, нещадно палило солнце, будто стремясь вытянуть из львицы последние силы. И она чувствовала, как уже немного их осталось. Сознание, в котором давно уже не было мыслей, периодически мутнело на краткие секунды, но львица лишь встряхивала головой и упрямо шла дальше, пытаясь не слушать вопли львёнка, которому вся эта тряска совершенно не нравилась, равно как и голод, которым его морили уже почти сутки. Вглядываясь стеклянными глазами в горизонт, львица пыталась отыскать хоть что-нибудь, что могло их сейчас спасти. Не отдавая себе в том отчёта, она мысленно просила у небес чуда. Только чудо могло сейчас спасти как малыша, так и её саму...       Она не сразу поверила своим глазам, когда заметила вдалеке группку из нескольких чороа. И лишь когда очертания травоядных стали чёткими, а ветер донёс до ноздрей измождённой хищницы их слабый запах, львица остановилась, жадно вглядываясь в серые силуэты. Еда... Если она не поест, то просто не сможет идти дальше. Как бы ни была опасна охота сейчас, она обязана сделать это. И обязана поймать добычу. У неё нет права на ошибку.       Внимательно оглядевшись, львица сунула львёнка меж нескольких крупных камней. Плюхнувшись на холодную землю, тот пару раз мяукнул, но тут же, видимо, повинуясь инстинкту, умолк и прижался к земле. Глядя на это, львица с облегчением выдохнула. Больше всего она боялась, что детёныш не даст ей даже поохотиться.       Она потянулась, разминаясь перед охотой и собирая остатки сил. Тихо простонав от боли в подушечках лап, выпустила когти и критически оглядела их. После сражения с каменной стеной выглядели когти крайне неважно: те, что уцелели, были обломаны и плохо годились сейчас даже для бега, не говоря уж о том, чтобы вцепляться ими в жертву. Но выхода не было...       Мысленно благодаря ветер, дувший прямо на неё, львица начала подкрадываться к сернобыкам, как можно сильнее прижимаясь к земле. Однако её старания были напрасными: спрятаться на абсолютно голой каменистой пустоши светлошерстной хищнице было крайне затруднительно. И всё-таки ей немного удалось подобраться к копытным, прежде чем они заметили её и понеслись прочь. Чертыхнувшись, Мвези бросилась за ними, на бегу удивлённо отмечая, что одна из антилоп, пробежав несколько шагов, замедлилась и почти остановилась, с трудом переставляя задние ноги. Не веря своей удаче и недоумевая, почему животное не убегает, львица догнала его и, даже не задумываясь, бросилась на него сбоку, заваливая наземь. Орикс тяжело упал, и прежде чем вцепиться в горло несчастного травоядного, Мвези успела заметить, что его большие чёрные глаза полны муки... Однако причину этого она поняла лишь потом, когда чороа затих, перестав сопротивляться, и львица поднялась и оглядела его. Только сейчас она заметила большой живот антилопы и почувствовала лёгкий запах крови. Это была самка, и охота Мвези застала её прямо в момент родов...       Сглотнув, львица застыла над своей добычей. Она только что убила самку, которая производила на свет дитя. За такую выходку в Прайдленде ей наверняка бы светило наказание. Но, к счастью, она была не в Прайдленде, а эта добыча была последним шансом на спасение для неё, а соответственно, и для Арви... Чёрт! Арви!       Мгновенно оглядевшись на предмет других хищников на горизонте, львица рванулась туда, где оставила детёныша. Он по-прежнему был там, всё так же прижимаясь к земле. Он уже не плакал и не мяукал, даже когда Мвези осторожно взяла его в пасть и понесла, и сердце львицы невольно испуганно забилось. Не слишком ли опрометчиво она решила, что донесёт его до Прайдленда? Выдержит ли он такой путь?       «Он должен выжить! – отчаянно забилось в голове. – Я ведь поклялась ей...»       Горло сдавило спазмом боли, но львица отогнала от себя все мысли. Сейчас нельзя было плакать и думать. Сейчас нужно было сделать всё, чтобы выжить...       Осторожно опустив львёнка возле туши убитого орикса, львица ещё раз быстро окинула антилопу взглядом. Набухшее, полное молозива вымя явно свидетельствовало, что организм животного подготовился к рождению телёнка. Иначе как чудом назвать такую удачу было нельзя. Но станет ли львёнок пить пусть и крайне питательное, но вряд ли подходящее хищнику молозиво травоядного?       – Пей, – велела Мвези, осторожно пододвигая малыша к соскам. Настороженно подняв слепую голову, он нервно нюхал воздух, явно напуганный незнакомым запахом чороа.       – Пей! – повторила львица чуть настойчивее. – Тебе срочно нужно поесть, понимаешь ты это или нет?       Замерев, львёнок продолжал с опаской принюхиваться.       – Не понимаешь, – вздохнула львица и подпихнула львёнка ещё ближе так, что он уткнулся мордочкой прямо в один из сосков. Детёныш фыркнул и тряхнул головой, но, похоже, капля жидкости всё же попала ему на язык, потому что он зачмокал губами.       – Молодец, – кивнула ему львица, снова придвигая его вплотную к вымени. – А теперь пей.       Робко и неуверенно детёныш потянулся к соску, видимо, разрываясь между страхом перед незнакомым запахом и стремлением к аромату молозива, и, поколебавшись, всё-таки приник к явно большой для него молочной железе. С облегчением вздохнув, Мвези наклонилась к добыче, чтобы наконец-то поесть самой, но раздавшийся недовольный вопль львёнка вновь заставил её повернуться к нему. Отвернувшись от вымени, львёнок пытался отползти, громко мяукая.       – Ну что такое? – проворчала львица. – Ешь!       Но есть детёныш явно не собирался. Должно быть, молоко травоядных всё-таки не пришлось ему по вкусу. Может, оно было горьковатым для него? Всё-таки чороа питаются чем попало...       – Это всё что есть! – попыталась убедить львёнка Мвези, будто он мог её понять. – Пожалуйста, поешь хоть немного! Я больше ничего не могу тебе предложить!       Продолжая ползти и пищать, малыш жалобно требовал нормального молока и тёплого материнского бока. Мвези с отчаянием смотрела на него, и больше всего ей хотелось просто беспомощно заплакать.       – Жри, я сказала! – рявкнула она, снова подпихивая малыша к вымени. – Если ты не поешь, то загнёшься от голода, ты что, не понимаешь?! – в её голосе послышались истеричные нотки, но её крик лишь только больше напугал котёнка. Притихнув на несколько секунд, он завопил ещё громче. Мвези всё-таки почувствовала, как на глазах закипают злые слёзы.       – Ну и пошёл ты к чёрту! – крикнула она и вцепилась в тушу. Нужно поесть хотя бы самой, иначе нести маленького привередливого уродца дальше будет просто некому.       Она ела долго, жадно слизывая кровь и пытаясь утолить этим жажду, но та лишь разгоралась ещё сильнее. Ничего не добившись, львёнок притих и будто даже задремал. Успокоившись и наевшись, Мвези, облизываясь, с тревогой посмотрела на него.       – Ну и что мне прикажешь с тобой делать? – спросила она, но львёнок, конечно же, не ответил. Львица попробовала осторожно ткнуть его мордочкой в кровь, но и её он пить отказался, лишь зафыркав и недовольно пискнув.       – Час от часу не легче, – вздохнула Мвези и, борясь с навалившейся сонливостью, снова взяла львёнка в пасть. Нужно было торопиться. Нужно было отыскать ещё какое-нибудь животное, чьё молоко этот привереда стал бы пить...       Насытившись, львица почувствовала себя намного лучше и бодрой рысью бежала вперёд, внимательно оглядываясь по сторонам. К закату каменистая пустошь сменилась жухлой травой, и на горизонте показались первые антилопы других видов, чьё мясо было нежнее мяса чороа, а значит, и молоко могло быть вкуснее. Напившись из найденного тоненького ручейка, Мвези спрятала Арви в кустарнике, а затем разыскала и с большим трудом, чуть не оказавшись поднятой на рога, завалила кормящую самку. Вновь внимательно оглядевшись, она осторожно отошла от добычи и подтащила к ней львёнка, снова подпихнув его к вымени.       – Ну теперь ты просто обязан поесть, – сообщила она львёнку, косясь на детёныша убитой антилопы, который замер от них в нескольких шагах и стоял, просто глядя на львицу. – Только что из-за тебя я совершила то, что в Прайдленде является преступлением. Мало того, что я убила, не будучи голодной, так ещё и матку... И не дай небо, чтобы это оказалось напрасным.       Однако её надежды не оправдались. Довольно долго Арви, как и в прошлый раз, с опаской принюхивался, а затем, когда Мвези, устав ждать, вновь ткнула его мордочкой в сосок, лишь чуть-чуть попробовал предложенное ему молоко и снова завопил. Львица тяжело вздохнула, изо всех сил сдерживаясь, чтобы в прямом смысле не вбить в него немного мозгов.       – Попей хоть немного, а? – жалобно предложила она, но заметив, что львёнок всё-таки не собирается выполнять её просьбу, снова вздохнула. – Маленький засранец...       Зевнув, она устало легла на землю прямо возле туши, лапой подвинув Арви к себе. Ещё немного попищав и поёрзав возле её живота, но так и не найдя себе пищи, он прижался к тёплому боку львицы и затих.       Она проснулась ещё до рассвета от чмокающих звуков. По запаху найдя сосок убитой антилопы, львёнок старательно облизывал его, видимо, надумав поесть и сообразив, что молоко травоядных всё же лучше, чем ничего. Но, судя по всему, ему мало что перепадало из вымени уже давно остывшего тела.       – Поздно спохватился, – буркнула львица. – Вчера надо было есть. Сейчас ты уже вряд ли что-то добудешь...       Напуганный её голосом, львёнок замер, повернув к ней слепую голову и внимательно слушая. Большая голова на тоненькой шее смешно покачивалась, и Мвези невольно улыбнулась. Поднявшись, она тщательно потянулась и, оглядевшись в предрассветных сумерках, чуть вздрогнула. Детёныш убитой матки по-прежнему сидел на том же месте, внимательно глядя на львицу большими чёрными глазами.       – А ты какого чёрта не убегаешь? – рявкнула Мвези на него, резко шагая к нему и делая вид, что собирается броситься. Телёнок испуганно отскочил, но снова замер в нескольких шагах. Львица вздохнула.       – Ну и что прикажешь мне с тобой делать? – беспомощно спросила она у него. – Она больше не встанет, понимаешь? Беги к своим!       Детёныш внимательно слушал, чуть склонив голову набок, но даже не подумал хотя бы пошевелиться.       – Убирайся! – крикнула Мвези и, подхватив львёнка, бросилась прочь. Отбежав немного, она обернулась и замерла как вкопанная. Держась на некотором отдалении, детёныш антилопы бежал за ней. От изумления львица чуть не выронила Арви, но, к счастью, вовремя вспомнила, что тащит во рту не просто кусок мяса, а драгоценный груз.       – Я что, выражаюсь непонятно? – зарычала Мвези на телёнка, опустив Арви на землю и освободив пасть. – Отстань от меня!       Хлопая длинными ресницами, детёныш молчал. Тихо зарычав, львица снова подхватила львёнка и со всей возможной скоростью побежала дальше. Но сломанные когти не могли обеспечить ей полноценного сцепления с землёй, кроме того, лапы нещадно болели, а потому скорость была всё-таки намного ниже той, на которую была способна любая львица. Снова обернувшись какое-то время спустя, Мвези с раздражением обнаружила, что телёнок умудрился отстать лишь совсем немного, и то скорее от инстинктивного страха перед хищником. Закатив глаза, львица решила больше просто не обращать на него внимания. Сейчас ей был намного важнее другой детёныш, что больше не пищал, требуя прекратить его трясти и дать ему еды, а, обмякнув, висел в её пасти. Львёнка нужно было срочно чем-то накормить... До львиц Прайдленда, даже если у них чудом ещё и осталось молоко, он просто не дотянет... Но чем же накормить его? Чем?       Мрачный ответ сам собой возник в её голове, когда на горизонте она приметила первого гепарда, во владения которых она ступила. Сперва мысль показалась ей настолько кощунственной и отвратительной, что львица тут же отбросила её, нервно усмехнувшись. Всё-таки травоядные, испокон веков бывшие добычей, – это одно, но убить своего собрата, хищника? Страшно даже представить, какая кара светит за подобное в Прайдленде...       «Ты не в Прайдленде, – тихо напомнил ей внутренний голос. – А львёнок, которого ты тащишь в пасти, умирает от голода. А ты поклялась, что сбережёшь его... Ради неё...»       Закрыв глаза, львица тяжело вздохнула, раздумывая. Остановилась и медленно обернулась. Детёныш антилопы по-прежнему шёл за ней, держась на некотором расстоянии.       «Ладно, пошли, – мысленно проворчала львица, обращаясь и к телёнку, и к себе. – Просто попробуем... Посмотрим, получится ли...»       Свернув в сторону, она углубилась в земли пятнистых кошек, внимательно оглядывая горизонт, осматривая все кусты и ямки, что могли служить логовом гепарду, отыскивая ту, что была ей нужна. Несколько раз она останавливалась, колеблясь, но каждый раз страх, что Арви вот-вот умрёт от истощения, вновь гнал её вперёд. Он не ел нормально уже так давно... А она должна спасти его. Должна.       Наконец, учуяв явственный запах самки гепарда, Мвези остановилась и прижалась к земле. Отчаянно принюхалась, пытаясь определить, есть ли у этой самки детёныши, и обрадованно выдохнула, когда ей показалось, что она уловила в воздухе лёгкую нотку молока... Что ж, стоило попробовать. Отступив немного назад, чтобы не выдать себя, львица затаилась в траве, осторожно опустив Арви рядом. Оказавшись на земле, львёнок даже никак не отреагировал на это и так и остался лежать, даже не шевелясь. Похоже, он был уже слишком истощён...       Притаившись, львица терпеливо ждала. Томительно проходили минуты, а лежащий рядом львёнок, казалось ей, всё угасал и угасал… Точно так же, как когда-то она... Та, чьё имя она не могла произнести даже мысленно, боясь волны боли. Выдохнув, Мвези внимательно посмотрела на львёнка. Он родился слабеньким, как она. Он угасает от голода, как когда-то угасала она. Он похож на неё...       Подумать дальше она не успела, потревоженная шорохом травы. Львица быстро вскинула голову. К детёнышу антилопы, что так и стоял неподалёку от затаившейся львицы, осторожно подкрадывалась молодая гепардиха. Бесшумно выдохнув, Мвези быстро подобрала под себя лапы, готовясь к броску. Самка гепарда – это не беспомощная антилопа. У неё нет права на ошибку...       Вдруг гепардиха бросилась вперёд, и одним ударом повалив телёнка наземь, вцепилась ему в горло. В тот же миг бесшумная светлая молния метнулась над травой, и пятнистая кошка ощутила, как в её собственную шею впиваются острые клыки... Отчаянно забрыкавшись, гепардиха попыталась вырваться, изо всех сил нанося схватившему её зверю удары лапами, но напавший явно был куда мощнее. Она отчаянно силилась вдохнуть, но челюсти зверя, сжавшие горло, были сильнее... А свет мерк... Мерк...       Дождавшись, пока гепард перестанет дёргаться, Мвези осторожно выпустила свою добычу и с замиранием сердца оглядела её, больше всего боясь, что ошиблась и молока у самки нет. Но соски гепардихи были крепкими и набухшими, и львица с облегчением ощутила от них аромат молока.       Бросив быстрый взгляд на убитого гепардом детёныша антилопы, Мвези кинулась к Арви. Задыхаясь от тревоги, подтащила его к телу гепардихи и опустила у самых сосков. Изголодавшийся малыш, почуяв запах молока, оживился и громко завопил, тыкаясь носом в живот убитой самки, пока не нашёл один из сосков. Послышалось чмокание, и львица, задержавшая дыхание, медленно выдохнула. Пьёт... Он пьёт молоко... Он выживет...       Арви и вправду, похоже, решил перестать наконец валять дурака. Жадно припав к животу неподвижной гепардихи, он пил молоко, пока так и не уснул с соском во рту. Тогда дремавшая рядом Мвези, уже успевшая зализать оставленные гепардихой царапины и терпеливо ожидавшая, пока он насытится, тихо поднялась и ещё раз внимательно оглядела тела детёныша антилопы и самки гепарда. Нерешительно приблизилась к телёнку, так доверчиво бежавшему за ней, и тяжело вздохнула. Похоже, само небо послало его ей. Без него приманить гепардиху вряд ли бы получилось... А теперь, раз уж он всё равно уже мёртв, он поможет ей ещё раз – когда она проголодается.       Решительно закинув тушу телёнка себе на спину и поправив её так, чтобы она не упала при беге, львица осторожно подхватила за загривок спящего львёнка и побежала дальше. Нужно было как можно быстрее добраться до Прайдленда. Только там она сможет спасти этого львёнка...       Почти не останавливаясь, она бежала до самого заката, пока буквально не свалилась от усталости под большим деревом. Проснувшийся Арви снова запищал, но Мвези не могла предложить ему ничего, кроме мяса детёныша антилопы, которое он есть, конечно же, не стал. Тогда львица поужинала сама и, покрепче прижав к себе попискивающего львёнка, закрыла глаза, стараясь ни о чём не думать.       Ещё до первых лучей солнца она поднялась и побежала дальше, взяв немного к востоку, чтобы углубиться в земли гепардов. Иногда она останавливалась передохнуть и внимательно оглядывалась в поисках ещё одной кормящей или беременной самки гепарда, но наткнуться на такую ей повезло только к вечеру. Самка, которую выдавали чуть отвисшие соски, возвращалась с охоты, таща в пасти тушу импалы, когда светлая тень налетела на неё. Как и в первый раз, гепардиха не смогла оказать достойного сопротивления куда более крупной и сильной львице и пала в неравном бою, обеспечив пищей и львёнка, а заодно и саму Мвези, которая, пристроив Арви у живота поверженной самки, с удовольствием впилась в импалу, пойманную гепардом.       Они насыщались долго. Напившись молока, львёнок по своему обыкновению уснул. Мвези тоже клонило в сон, но спать сейчас было никак нельзя. Нужно было как можно быстрее донести его до Прайдленда...       «А что потом? – вдруг впервые задумалась она, щуря отяжелевшие веки. – Ну донесу я его до Прайдленда, и что дальше? Как объяснить всем, откуда я его взяла?»       Мвези похолодела. Похоже, её мозг совершенно отказывался соображать в последние несколько дней, раз она начинает думать об этом только сейчас, уже на подступах к Прайдленду. В самом деле, как она объяснит наличие у себя, бесплодной, львёнка? Не рассказывать ведь им обо всём, что случилось... Этого она не вынесет. Одно только воспоминание о том, как она три дня пыталась сокрушить каменную стену, причиняло рвущую душу боль...       Шумно выдохнув, львица вдруг обмерла от пронзившей её мысли. Три дня... Всего лишь три дня. Она сама, точно так же, как и... Ила (боль в груди сбила дыхание при мысленном упоминании имени подруги), провела три дня без воды и практически без пищи, но и не думала умирать. Как ни слаба была её подруга, она вряд ли бы обессилела так быстро, чтобы... чтобы...       – Она была ещё жива... – сдавленно прошептала львица, чувствуя, как подкашиваются лапы. Пронзённая ужасом от этой мысли, едва дыша, Мвези опустилась в траву. Ила лишь разыграла для неё этот спектакль, чтобы она побыстрее понесла Арви в Прайдленд. А она, ничего не соображая, как глупая птица-носорог, тут же схватила его и побежала. И убежала, бросив подругу умирать...       – Нет... – бессознательно зашептали её губы. Глаза обожгло нестерпимой болью, и Мвези зажмурилась, отчаянно вдыхая воздух. – Нет, нет...       Она вскочила было, чтобы немедленно бежать назад, и тут же снова рухнула на обессилевших лапах, мгновенно поняв: вот теперь уже действительно слишком поздно. Ещё два дня пути назад – и живой ей Илу уже точно не застать...       Она не сразу поняла, почему Арви проснулся и, покачивая на тонкой шее повёрнутой к ней слепой головой, напряжённо и испуганно застыл. И только тогда она осознала, что по-прежнему лежит на траве и, сцепив зубы и захлёбываясь, воет и рыдает. Слёзы и рыдания, что она давила в себе эти два дня пути, больше не сдерживало ничто, и она сотрясалась от них, с шумом втягивая воздух, чтобы вновь с воем выпустить его сквозь сжатые зубы.       – Про...сти ме...ня... Ила, – слышала она прорывающийся сквозь рыдания голос, но не узнавала его. – Я так... вино...вата...       «Ты виновата не в этом, – безжалостно и с каким-то садистским удовольствием напомнила вдруг совесть. – Ты виновата в том, что не умерла вместе с ней, оставив её одну, отдав её смерти практически без боя...»       Львица плакала. Плакала, зная, что теперь уже бесполезно прикидываться сильной. Она была слаба. Она струсила. Она должна была лечь и умереть там вместе с Илой, но... Ей не хватило сил умереть. Ей не хватило смелости на это. И она предала Илу уже в третий раз, оставив совершенно одну, бросив её... И в этот раз – уже навсегда...       Мвези не знала, сколько она пролежала, сотрясаясь от рыданий, пока внутренний голос мучил её, хлеща душу жестокими мыслями, словно острой травой. Арви за это время, похоже, привык к исходившим от неё странным громким звукам и снова спокойно чмокал губами, пытаясь добыть из остывших сосков хоть немного молока. Невидящим взглядом Мвези смотрела на него, но не видела. От слёз Арви расплывался, превращаясь в непонятное рыжее пятно, и тогда можно было представить, что его и вовсе нет. Но он был. Он был, и он теперь самим фактом своего существования требовал, чтобы она заботилась о нём. Несла в Прайдленд, кормила, оберегала и защищала...       В конце концов слёзы кончились, а с ними как-то резко кончились и силы. Покосившись на догорающий закат, львица с трудом поднялась на дрожащие лапы. Подхватив львёнка за шкирку, отошла чуть подальше от тела гепардихи и легла, прижав к себе Арви лапой.       «Никто в Прайдленде не знает, что я бесплодна, – вспомнив наконец об этом факте, успокоила себя она. – Я просто скажу, что это мой львёнок. Времени как раз с моего ухода из Прайдленда прошло достаточно... Всё верно. Скажу, что это мой сын...»       Покосившись на «сына», ёрзавшего возле её груди, львица вздохнула. А затем осторожно лизнула его затылок. Замерев, львёнок тут же довольно замурлыкал. Похоже, ему это нравилось.       «Ила всегда много вылизывала его... Говорила, такой массаж ему полезен. Ила... Прости меня за мою слабость и трусость...»       Вздохнув, Мвези лизнула львёнка ещё пару раз, а затем зевнула и опустила голову на лапы. Нужно было поспать, прежде чем бежать завтра дальше. Она больше ничем не сможет помочь Иле. Никогда... И теперь она может искупить свою вину перед ней лишь тем, что постарается выполнить своё обещание. Теперь ей остаётся лишь исполнить её просьбу и спасти этот маленький рыжий комочек, в котором Ила будет жить. Который останется с ней частью Илы... Теперь       Они лежали на траве под звёздным небом. Там же, где и разговаривали, у разбросанных в траве больших камней почти у западной границы Прайдленда. Просто лежали, разглядывая мерцающие на небосводе звёзды. Сезон дождей, оказавшийся коротким в этот раз, подошёл к концу, и небо, на котором не было ни единой тучки, было чистым и глубоким, переливаясь всеми оттенками насыщенного тёмно-синего цвета. Они любовались блеском ясных, начисто отмытых долгими дождями звёзд, и старались ни о чём не думать. Но мрачные думы всё равно висели над ними, не отпуская из объятий и заставляя сжиматься сердце. И оба чувствовали одно и то же – гнетущую вину.       Тихо сопя, Арви пересказал Мвези всё, что рассказали ему Екунда и Кианга. О том, как прайд узнал об угрозе, как готовился к нападению и до последнего надеялся... И о том, как оплакивал после битвы тех, кто не пожалел своей жизни ради спасения других и собственного дома. Львица внимательно слушала, анализируя и стараясь не поддаваться чувствам. Значит, прайд так ничего и не узнал о том, что мышанка видела их. Значит, она почему-то всё-таки не доложила о них. Испугалась? Или вообще сгинула где-то в пути, так и не сделав доклада? Кто знает... Но Мвези не особо волновала судьба птицы. Их не сочли предателями – и это главное. Значит, можно спокойно жить дальше. Ведь, по сути, они ни в чём перед прайдом не виноваты... Это не они привели клан гиен. Они всё равно ничего не смогли бы изменить и исправить. Они не смогли бы спасти тех, кто погиб. Лишь могли погибнуть сами...       Мвези вздохнула и, повернув голову, внимательно посмотрела на Арви. Окончив свой рассказ, он лежал, задрав голову, и внимательно рассматривал самые яркие звёзды на тёмном полотне небосклона.       – Как думаешь... Джуба там? – тихо и бесцветно спросил он. Мвези чуть прижала уши, продолжая смотреть на него.       – Не знаю, милый, – тихо призналась она. – Не знаю... Он ведь не был Королём прошлого.       Арви не ответил, продолжая разглядывать светящиеся крапинки далёких созвездий.       – А мне кажется, там, – наконец упрямо возразил он. – Мне кажется, вон той звезды раньше не было, – ткнул он лапой в одну из самых ярких точек, отливающую тёмно-голубым блеском. – Может, это его звезда?       Львица неохотно перевела взгляд туда, куда указывал лапой сын. И чуть вздрогнула, когда заметила, что он тыкает куда-то рядом со звездой, что всегда была для неё звездой Илы...       – Не знаю, – хрипло пробормотала она, отворачиваясь. Арви почувствовал в её голосе холод и безразличие и обиженно засопел. Какое-то время они полежали в тишине, думая каждый о своём. Но тишина давила на них, угнетающая и тяготящая. В тишине хорошо слышен был голос совести.       – Ты правда думаешь, что мы ничем не смогли бы помочь? – тихо спросил юный лев.       – Ну а что бы мы смогли сделать, Арви? – устало и немного грустно отозвалась Мвези. – Прайд победил и без нас, сам видишь. А стоять и охранять каждого у нас бы вряд ли получилось.       Она замялась, не решаясь закончить свою мысль. Вряд ли прайд не пытался защитить друг друга. И не получилось... А потому и не факт, что они сами бы уцелели. А ей нужно было спасти Арви, нельзя было подвергать его опасности...       – Мне всё равно кажется, что мы предали их, – грустно прошептал Арви, и Мвези ощутила лёгкое раздражение. Отчасти потому, что не могла избавиться от этого чувства сама, хотя и пыталась изо всех сил убедить себя в обратном.       – Мы лишь воспользовались правом сохранить свою жизнь, – сквозь зубы процедила она. – Если не ошибаюсь, судя по твоему рассказу, такое право было у каждого. Кроме того, королевские особы с детёнышами покинули Скалу с тем же правом.       – Они ушли, потому что уводили детёнышей. А больше не ушёл никто, – так же немного раздражённо отозвался подросток.       – То есть хочешь сказать, что королевская кровь не сыграла никакой роли? – насмешливо уточнила львица. – Почему же тогда львят увели именно они? Это могли сделать любые другие члены прайда.       Арви помолчал и посопел.       – Королевские особы важнее, – наконец неохотно признал он. – Прайд должен оберегать их.       – Рада, что мы это выяснили, – сухо кивнула головой Мвези. – Тогда напомню тебе, что ты тоже королевских кровей, хоть и не любишь вспоминать об этом. Будем считать, что я, как последняя из твоего прайда, оберегала тебя, наследника престола, и потому не допустила к битве.       И они снова замолчали. Подняв голову, Арви, часто моргая, смотрел на яркую голубую звезду.       – Это несправедливо, – тихо сказал он, и его голос дрогнул.       – Жизнь вообще несправедлива, – проворчала Мвези, напротив, стараясь не смотреть на свою любимую звезду и размышляя, что именно он имел в виду и по отношению к кому узрел несправедливость.       – Мы такие же обычные львы, – помолчав, продолжил он. – И они не заслуживали смерти...       – Многие из тех, кто погиб, не заслуживали смерти, – отрезала львица и всё-таки взглянула на звезду, которую выбрала для себя звездой Илы. Тёмно-голубая, напоминавшая своим цветом цвет её глаз, крупная и яркая, она почти не мерцала, лишь иногда печально подмигивая своим подружкам-звёздам. – Однако смерть не спрашивает нашего мнения, к сожалению. И мы в этом не виноваты.       – Но вдруг мы могли бы...       – Какие «вдруг», Арви? – внезапно разозлилась Мвези. – В жизни не бывает никаких «вдруг»! Как мы могли бы помочь? Ну как?! Ты потерял друга, я потеряла подругу, ещё двое твоих друзей лишились матерей. Скажи мне, тебе хотелось бы сейчас оплакивать меня? Или чтобы я оплакивала тебя? Или чтобы нас обоих оплакивал прайд, как оплакивает сейчас других? Хотелось бы? Ты должен быть счастлив, что нам повезло встретить эту птицу-мышь. Возможно, таким образом сама судьба уберегла нас...       Арви молча шмыгнул носом. А Мвези, охотно ухватившись за эту идею, продолжала:       – Если бы нам было суждено прийти сюда и вступить в битву, мы бы не встретили эту мышанку. Мы ведь шли сюда, помнишь? А она легко могла разминуться с нами. Ей ничего не стоило пролететь мимо. Но сама судьба послала её нам, чтобы предупредить нас... И мы всё сделали правильно. Не стоит теперь винить себя в том, что мы всё равно не могли предотвратить.       Арви ещё раз шмыгнул носом.       – Но ведь у нас был выбор... – звенящим голосом произнёс он. – Мы сами выбрали уйти. Потому что... Потому что я верил, что прайд уйдёт тоже. Ты убедила меня в этом. Но прайд не ушёл и бился... Пришли на помощь даже соседние прайды... А мы... Мы, получается, предали его... Их всех...       – Мы ничего не знали о битве! – рявкнула Мвези. – Мы уходили, потому что нас предупредили об опасности, как и всех! Мы не знали, что клан идёт именно на наш прайд!       – Можно подумать, если бы мы знали, что-то бы изменилось! – звонко выкрикнул Арви, перевернувшись на живот и приподнявшись на передних лапах. – Ты бы тогда ещё быстрее побежала бы прочь, уводя меня!       На несколько секунд повисла тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием двух львов.       – Да, – не глядя на него, резко бросила Мвези. – Ты прав. Потому что мой долг в том, чтобы уберечь тебя. И этот долг важнее для меня, чем долг перед прайдом, уж извини.       Арви отвернулся и вскинул голову, будто ища у звёзд поддержки.       – Ты выбрала за нас обоих... – негромко сказал он.       – О небо, Арви! – прорычала львица. – Хоть раз! Хоть раз в жизни прекрати перекладывать вину на меня! Посмею тебе напомнить, что ты поддержал мой выбор! Ты, как сам признался сегодня, испугался сам! У нас не было выбора, и мы поступили так, как поступили! Теперь уже ничего не исправить, так давай закроем эту тему и будем жить дальше, раз уж нам вновь дарована такая возможность!       Тяжело дыша, она села. Маленький идиот... Жизнь уже в который раз даёт ему шанс, а он никак этого не понимает. Испугался смерти сам, а продолжает строить из себя героя, который помчался бы на выручку к друзьям, если бы не злая мать... Как удобно свалить свою собственную вину и трусость на кого-то. Как удобно верить, что ты мог бы... Сделал бы... Даже если ты прекрасно знаешь, что не смог бы...       Арви грустно смотрел на неё снизу вверх.       – Но у нас был выбор... – вновь тихо повторил он.       – И мы сделали его, так или иначе, – холодно отрезала Мвези и тяжело поднялась.       – Куда ты? – настороженно спросил Арви.       – Погуляю, – пожала плечами львица. – Может, прошвырнусь до Ауни.       «Хочет побыть одна», – понял юный лев и вздохнул. Проводил растворяющийся во тьме светлый силуэт львицы взглядом и снова повернулся к поблескивающему звёздами небу.       – Прости меня, – тихо сказал он мерцающей голубой звезде и всхлипнул. Звезда расплывалась, сливаясь с другими, танцуя в прозрачном калейдоскопе застивших глаза слёз.       Опустив голову, Мвези угрюмо брела по траве. Просто шла, сама не зная куда. К Ауни она, конечно, идти не собиралась – гепардиха тоже навевала на неё чувство вины, обострившееся сейчас до предела. Никогда в жизни львица не чувствовала себя настолько виноватой. Будто все её грехи навалились на неё разом и давили, давили, словно желая сплющить её об землю, раздавить, превратить в ничто... Но она упрямо шла в сторону северной границы. Почему именно туда, она и сама не знала. Возможно, ей просто хотелось быть поближе к землям, где навеки осталась Ила...       Она шла, и воспоминания волнами накатывали на неё, болью пробегаясь по сердцу. Да, она совершила в жизни достаточно зла, и она продолжает расплачиваться за это. Но в этот раз она ни в чём не виновата... Она просто спасала своего сына, потому что должна была сделать это, и разве её вина, что она смогла уберечь своего сына, а Хила – нет? Разве её вина, что ещё двое юных львов не смогли уберечь своих матерей? Она в своё время тоже не сумела помочь своей... Разве её вина, что её пожилая подруга проиграла битву и пала в бою? Она была уже немолода и слаба, и ей стоило поберечь себя и избежать боя, уйти со львятами... Но она сама решила остаться. Это был её выбор... Каждый сделал свой выбор.       Всхлипнув, Мвези остановилась.       – Я ни в чём не виновата, – прошептала она. – Не в этот раз...       И громко крикнула, повернувшись к Прайдроку:       – Я ни в чём не виновата!       Всхлипнув, она опустила голову, даже не обратив внимания на шорох, донёсшийся из кустов со стороны границы.       – Мвези? – робко позвал вдруг оттуда голос льва. – Это ты?       Львица замерла. Она уже слышала этот голос когда-то...       – Мвези? – негромко повторил голос, и в кустах снова послышалось шуршание. – Это я, Каго!       Замерев, львица ошарашенно смотрела на шуршащие кусты. Каго... Всё верно, этот голос она слышала давным-давно, в ущелье за горой их прайда, за минуты до Дрожи земли, отнявшей у неё всё... Она даже удивлённо повела головой, пытаясь понять, где она. Так странно было вновь услышать этот голос и это имя спустя столько времени здесь, в ночном Прайдленде...       – Какого... чёрта? – выдохнула она. – Каго? Какого грома небесного ты тут делаешь?!       – Тише, не шуми, – недовольно зашуршали кусты. – Иди сюда. Да не бойся ты, не съем я тебя, – знакомо усмехнулся голос. – Я к тебе подойти не могу, я и так на чужую территорию впёрся...       Ещё раз оглянувшись и убедившись, что никого поблизости нет, Мвези осторожно двинулась в сторону кустов. Нет, она не особо боялась Каго. В конце концов, если бы он хотел причинить ей зло, сделал бы это ещё тогда, почти три года назад... А вместо этого он доверчиво подставлял ей живот и смущённо опускал взгляд. Да и после того, что она услышала о нём от тех двух бродяг... Скорее, ею двигало даже некое любопытство. Просто об осторожности она никогда не забывала.       – Что ты тут делаешь? – свистящим шёпотом повторила она, приблизившись к кустам вплотную и уже различая сквозь листья тёмный силуэт и фосфоресцирующие огоньки глаз льва. – Как ты меня нашёл?       – Я... – голос приобрёл забавный смущённый оттенок, точь-в-точь как тогда, в ущелье, и Мвези мысленно усмехнулась. – Я бродил по землям... И увидел тебя с каким-то мальцом день назад... И пошёл за вами.       – Чего? – рявкнула львица. – Ты тащился за нами целые сутки?       – Ну-у... Э-э-э... Ну да, – ещё больше смутился голос, и огоньки глаз потухли, должно быть, устремившись к земле. – Я хотел догнать вас, но... Мне стало интересно, куда вы идёте, и я пошёл следом.       – Ты следил за нами? – чуть оскалила клыки Мвези. – Зачем ещё?       – Хотел узнать, где ты живёшь теперь, – отозвался голос уже куда смелее, и зеленоватые огоньки вновь зажглись среди листвы. – Ведь после той нашей встречи ты куда-то исчезла... А я искал тебя.       – Зачем? – хмуро поинтересовалась львица, пряча клыки и уже заранее зная ответ.       – Хотел вновь тебя увидеть.       Воцарилась тишина. Нахмурившись, Мвези смотрела на фосфоресцирующие огоньки. Огоньки смотрели на неё в ответ.       – А что это был с тобой за малец? – напуская в голос побольше равнодушия, спросил Каго.       – Это мой сын, – буркнула львица, отворачиваясь в ту сторону, где она оставила Арви. Какое ему дело, этому бродяге?       – А-а-а... – протянул Каго и умолк. Огоньки глаз как-то притухли. Оба ещё немного помолчали. Мвези – потому что не могла придумать, что ему сказать. Каго – потому что думал о своём.       – А где его отец? – наконец как-то тихо и обречённо спросил он. Мвези удивлённо вскинула одну бровь.       – Он умер несколько лет назад, – процедила она. – Вскоре после рождения Арви.       Голос Каго вмиг оживился. Снова ярко вспыхнули среди листьев его глаза.       – Арви? – переспросил он. – Красивое имя.       Мвези молча разглядывала льва сквозь листву. Забавно, что лапы привели её именно сюда, где сидел в кустах он. Граница была отнюдь не маленькой, и их встреча вполне могла считаться чудом. Впрочем... Это было то самое место, где Мвези обычно пересекала границу по пути в Северные пустоши или из них. Так что ничего особо чудесного...       Лев тоже молчал. Его глаза блестели желтовато-зелёным, и не было видно в темноте их тёплого коричневого оттенка. Когда-то Мвези ненавидела карие глаза, но цвет глаз Каго был мягким и приятным, как помнила львица, даже похожим на цвет глаз Арви, и ей стало даже немного жаль, что сейчас темно. В слабом свете звёзд озорно светлели беспорядочно разбросанные в его тёмной гриве более светлые прядки. Казалось, что у него вообще нет гривы, лишь болтаются вокруг его головы эти глупые прядки... Забавно. Когда-то она ненавидела этого льва за то, что он появился в её жизни. А теперь... Теперь она даже была скорее благодарна ему. В первый раз благодаря ему она выжила и спасла Арви. А во второй благодаря знакомству с ним осталась целой и невредимой после опасной встречи с парой львов-одиночек... Забавно, что именно благодаря ему она словно избегала опасностей. Словно он был талисманом для неё. Впрочем, его имя и означало «талисман»...       – Ты кричала, что в чём-то не виновата, – видимо, устав томиться неловким молчанием, напомнил вдруг лев. – Кстати, спасибо за это. У тебя неплохо получилось привлечь моё внимание этим криком, – усмехнулся он, но тут же вновь посерьёзнел: – Так в чём ты не виновата?       – Я же вроде ясно крикнула, что ни в чём, – хмыкнула львица. Да какое ему дело-то, в самом деле?       – Если тебя кто-то обидел, я могу помочь, – предложил вдруг Каго. Мвези вздохнула.       – Я сама себя обидела, – горько усмехнулась она и вскинула насмешливый взгляд на огоньки глаз льва: – Поможешь?       – Я серьёзно, – голос Каго обиженно зазвенел. – А ты шутки шутишь.       Мвези отвернулась. К сожалению, она вовсе не шутила. Ей вдруг захотелось рассказать ему всё, но она тут же одёрнула себя. Она и знать-то его толком не знает, видит второй раз в жизни, и возможно, последний. Но именно кому-то чужому было выговориться намного проще... Не могла ведь она рассказать всё Арви, Ауни или Хиле. Зачем? Чтобы видеть всю оставшуюся жизнь в их глазах презрение? Чтобы они навсегда отвернулись от неё? А как будет смотреть на неё Каго, её мало волновало. Просто хотелось рассказать кому-нибудь всё, просто выговориться, излить свои чувства, чтобы они перестали разрывать её изнутри...       – Просто я очень плохая львица, – тихо произнесла она. Каго уловил в её голосе серьёзность и грусть и замер.       – Почему? – так же негромко спросил он.       И неожиданно для себя Мвези заговорила. Слова так и лились из неё. Удивляясь сама себе, она всё говорила и говорила, рассказывая всё, что никогда не рассказала бы больше никому. Потому что знать всё её близким было нельзя. А Каго... На него было всё равно. Вряд ли она его ещё когда-нибудь увидит. Тем более он сам вызвался и начал расспрашивать её.       Лев слушал внимательно, не перебивая. Огоньки глаз то потухали, то разгорались вновь. Изредка слабо поблескивали зубы, будто он хотел что-то сказать, но тут же вновь закрывал рот.       А Мвези всё говорила. Она рассказала про то, как в детстве спасла Илу, про первую охоту, про предательство Инзи и Раби, про изгнание, про обвал, про то, как пыталась вытащить Илу, про то, как взяла Арви... Упомянула даже, как пыталась для помощи разыскать его, Каго. И ненадолго замолчала, чтобы передохнуть.       – Я не знал... – виновато прошептал Каго. – Тогда, когда случилась эта ваша... Дрожь... Я сперва подождал тебя немного возле выхода из ущелья. Но ты не выходила, и я решил, что ты специально ждёшь, пока я уберусь... Это был слишком явный намёк, и мне не захотелось больше навязываться. Решил, что вернусь позже, когда у тебя настроение будет получше... Я пошёл к северу, вдоль гор, потому что там я ещё не бывал и мне стало интересно, что там. Углубился к северо-востоку на несколько дней... А когда вернулся, тебя уже нигде не было. Я не нашёл никакой пещеры, не нашёл вообще никого в округе, и ушёл обратно к своим... Прости... Я не знал, что тебе может понадобиться моя помощь...       Мвези глубоко вдохнула. Подняла голову к звёздам. Вспомнила своё отчаяние, свою боль, когда ей было уже всё равно, кого звать на помощь... Медленно выдохнула.       – Ты не виноват, – услышала она свой усталый голос. – Ты бы всё равно вряд ли смог помочь... Стена была слишком крепкой.       «Тем более я сама прогнала тебя», – чуть было не брякнула она, но сдержалась. Это было уже лишним. Она и так что-то слишком уж подобрела по отношению к нему.       Огоньки глаз исчезли – похоже, Каго опустил голову. Он молчал, но даже молчание звучало как-то очень виновато.       – Но... – тихо заговорил он. – Во всём, что ты рассказала, не было ничего плохого. В смысле, – замялся он, – ты не сделала ничего плохого. Ты всё делала правильно, по чести, и я не заметил, чтоб ты в чём-то поступила плохо... Ты даже вырастила, получается, чужого сына... Теперь понятно, а то я уж решил, что ты соврала мне тогда, что не можешь иметь львят... Почему же ты говоришь, что ты плохая...       – Потому что ты не знаешь всего, – хмуро перебила львица. – Я убивала, Каго. Я убийца. Я нарушала законы Прайдленда, в котором живу, пусть это и происходило за его пределами. Я чуть было не убила и здесь... Впрочем, это неважно. Но там, по пути... Я убивала кормящих самок, только чтобы покормить Арви. Мне было плевать, что я убиваю, что оставляю детёнышей сиротами. Я тогда вообще не думала ни о ком, кроме этого комка шерсти...       – Но ты ведь делала это ради того, чтобы спасти львёнка, – заметил лев.       – Это не оправдание! – глаза Мвези зажглись гневными огоньками. – Это для тебя, бродяги, это ничего не значит, но я всю жизнь воспитывалась в законах, что убивать без нужды, тем более беременных и кормящих самок, нельзя! Я ведь могла просто попросить их покормить Арви! А я, ничего не соображая, убивала...       – Вот именно – потому что ты ничего не соображала, – кивнул Каго. Глаза-огоньки качнулись, и забавно дёрнулись светлые прядки. – У тебя был шок от горя и голода. Ты была просто в невменяемом состоянии.       Мвези раздражённо закатила глаза. Он что, пытается оправдать её перед ней самой? Она объясняет ему, почему она плохая, а он пытается донести до неё, что она всё равно молодец, что ли?!       – Да пойми ты! – повысила голос она, всё больше распаляясь злостью и виной. – Я убийца! Я убивала самок! Я несу всем вокруг себя смерть и беды! Я всех предаю! Моя мать умерла, моя лучшая подруга погибла, а я ничем не смогла им помочь! На мои прайды вечно обрушиваются какие-то беды, засухи, обвалы, нападения гиен! Я и сюда, в Прайдленд, принесла с собой смерть! Одна из моих подруг здесь погибла, а вторая потеряла сына! Я... Я пожелала двум львам смерти, и они умерли! – выпалила она и замолчала, тяжело дыша. На её глазах поблескивали злые слёзы. – Я даже не могу произвести жизнь, но зато я несу смерть, понимаешь ты это или нет?!       Она отвернулась, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Каго подавленно молчал. Мвези вскочила. Рыдать при нём ей совершенно не хотелось. А впрочем, было уже всё равно... Какая теперь разница, когда он знает всё...       – Не уходи, – взволнованно позвал Каго, глядя, как беззвучно сотрясается тело львицы. – Пожалуйста, Мвези! Не уходи. Расскажи мне всё.       Около минуты она помедлила, успокаивая рыдания. Но почему-то не ушла. Почему – она не знала и сама. Хотя могла уйти в любой момент, и знала, что Каго не пойдёт за ней, не рискнёт зайти на чужую территорию. Похоже, порядки территориальности его одиночная жизнь вбила в него накрепко, мельком подумала она и тут же отбросила эту мысль. Какое ей дело до того, что вбито в этого Каго... Почему он вообще сидит и слушает её? Зачем он вообще притащился за ней сюда?       Услышав шорох, она обернулась. Каго вышел из кустов, где сидел всё это время, и, сделав пару робких шагов к ней, присел неподалёку. Обернувшись через плечо, Мвези молча сверлила его злыми глазами, в которых медленно высыхали слёзы.       – Я не знаю, за что ты винишь себя, – вдруг мягко сказал он, – но я уверен, что ты не плохая львица. Поверь мне, плохих львов я видал немало. А ты... Ты совсем не такая. Это как-то сразу было заметно. Ещё тогда, там, в ущелье...       Мвези как можно тише всхлипнула и села к нему боком, на секунду вскинув взгляд на небо. Звезда Илы сияла всё так же мягко и изредка подмигивала, будто ободряя.       – Я не думаю, что ты и вправду несёшь смерть, – твёрдо продолжил Каго. – Мне кажется, ты преувеличиваешь. Но я не смогу судить, если ты мне не расскажешь всё. Расскажи мне, кому ты пожелала смерти и какие ты принесла беды, и я скажу тебе, плохая ты львица или нет.       В душе Мвези шевельнулась злость, но тут же бессильно опала. Какая теперь уже разница, его это дело или нет... Она всё равно рассказала ему уже слишком много. А если посмотреть правде в глаза, то она выпалила ему всё. Всё, что терзало её весь день. И всю жизнь... Львица вздохнула и ещё раз посмотрела на небо. Чёрное, необъятное, мерцающее переливами звёзд, оно раскинулось над ней, словно тоже ожидая. Но от неба ей нечего было скрывать. Оно и так всё о ней знало...       – Мвези... – тихо позвал Каго.       Львица опустила голову. Внимательно посмотрела ему в глаза. Талисман... Может, и в этот раз он послан ей небом неслучайно? Ведь, кроме него, ей некому было выговориться.       И, повернувшись к нему всем телом, она тихо заговорила.