Утренняя молитва

       Тогда       Когда она вернулась к завалу, из маленького отверстия доносились приглушённые всхлипы и явно недовольный писк Арви.       – Ила! – прислушавшись, позвала Мвези. – Ты опять плачешь? Не смей, слышишь?       – Мвези, – всхлипнула подруга. – Ты здесь... А я уже подумала... Не бросай меня, Мвези, пожалуйста...       – Я ведь сказала, что не брошу, – немного резковато отозвалась львица. – Ты слишком плохо думаешь обо мне. Я пыталась найти помощь.       – Прости, – снова всхлипнула Ила. – Прости... И... нашла?       – Нет, – вздохнула Мвези. – Но не волнуйся. Мы справимся сами. Давай, отодвинь Арви подальше. Да что с ним, почему он пищит?       – Не наелся, – едва слышно отозвалась Ила. – Кажется, стало меньше молока...       Мвези замерла, пытаясь оценить весь ужас этой новости. Если у Илы пропадёт молоко, львёнок обречён... Впрочем, он с самого начала был обречён. Ила просто пыталась...       – Ладно, – охрипшим голосом снова произнесла молочно-бежевая львица. – Для всех нас будет лучше поторопиться. Давай, положи его подальше и пихай стену в том месте, где услышишь, как я царапаю её. Я сейчас выберу место потоньше. Если пробьём брешь, дальше будет уже проще.       – Хорошо, – обречённо согласилась Ила. Обойдя обвал, Мвези в который уже раз критически оглядела его.       – Здесь, – пробормотала она, наметив место, и зацарапала камень. Изнутри послышались толчки бившей в него лапами Илы, но булыжник и не думал шевелиться. Зацепившись за камень когтями, Мвези тянула его вниз и на себя, но когти всё время соскальзывали…       – Стоп, хватит, – прохрипела она спустя минуту, когда обе львицы уже порядком запыхались, а камень если и сдвинулся, то лишь настолько, что не было заметно даже взгляду. – Попробуем другое место.       Ила безропотно согласилась и на это. Ещё какое-то время они пробовали ещё несколько мест, пока недовольный писк притихшего было Арви не наполнил пещеру, но всё было тщетно. Они были слишком слабы...       Ила устроилась кормить львёнка, но Мвези, разгорячённая борьбой с преградой, не собиралась останавливаться. Снова и снова пытаясь подцепить камни когтями, она пыталась сдвинуть их, но лишь оставляла всё новые царапины да обломала у пары когтей кончики. Тяжело дыша, львица всё-таки притормозила. Что же можно было попробовать ещё? Нужно было что-то делать. Нельзя было сдаваться. Немного отдохнув, львица снова пустила в ход когти. Всё больше распаляясь гневом, она пыталась зацепить камни то там, то тут, пока, окончательно не выйдя из себя, не принялась просто царапать их. Чёртов обвал! Чёртова стена!       – Мвези, – позвала из отверстия Ила. Её голос звучал грустно и будто даже спокойно. – Оставь, это бесполезно.       – Чёрта с два, – буркнула львица и скомандовала: – Отойди вправо как можно дальше, спрячь Арви и прижмись к стене! И голову спрячь!       – Что ты... – донеслось было в ответ.       – Прошу тебя, сделай это, Ила!! – крикнула взбешённая львица. – Попробуем ещё так!       Развернувшись, она отбежала немного, снова повернулась и взяла разбег. Подлетела к завалу, подскочила, со всей силы ударила камни лапами... И отлетела назад, взвыв от боли.       – Мвези! – испуганно закричала Ила. – Мвези, ты цела?!       – Вроде, – просипела львица, отчаянно хватая воздух ртом. – Лапы... Мои лапы...       – Что с лапами? – ещё больше встревожилась подруга. – Ты ничего не сломала?       – Не знаю, – простонала Мвези. – Сейчас отпустит, пошевелю ими.       Ила закричала ещё что-то, но Мвези не слушала, терпеливо дожидаясь, пока стихнут тёмные круги перед глазами и пройдёт ощущение каменных и раскрошенных вдребезги лап. Боль постепенно отступала, и львица осторожно согнула кисти лап, а затем пошевелила пальцами. Нет, переломов нет, просто ушиблась. Уже хорошо.       – Я в порядке! – крикнула она Иле, осторожно поднимаясь с земли.       – Слава небесам, – выдохнула та. – Больше не делай так, слышишь? Мы попробуем ещё раз так, как уже делали, а так больше не надо! Сломаешь себе что-нибудь! Или нас обеих завалит!       Мвези виновато вздохнула. В самом деле, риск был серьёзный. Если бы получилось, Илу вполне могло завалить посыпавшимися камнями... Да и саму Мвези расплющило бы валунами, повалившимися сверху...       – Хорошо, – вздохнула молочно-бежевая львица. – Давай попытаемся ещё вытолкнуть их наружу.       На равнину снова медленно опускался вечер. Обессиленные и измождённые, две львицы, приникнув к единственному соединявшему их отверстию, лежали по разные стороны так и не поддавшейся их напору каменной стены.       – Мвези, – тихо позвала Ила. – Давай посмотрим правде в глаза. Мы не сможем сломать эту стену.       – Прекрати, – кое-как приподняв голову, прорычала львица. – Я не сдамся!       – Но сдамся я, Мвези, – горько вздохнула Ила. – Я ужасно хочу пить и есть. Я невозможно устала. Мы сделали всё что могли, но ты сама видела, что камни даже не шелохнулись...       – Ила, – снова разлепив пересохшие губы, зло заговорила львица. – Сдаваться нельзя! На кону твоя жизнь и жизнь Арви, слышишь?! Мы должны бороться! Это всего лишь дурацкие камни!       – Но эти камни оказались намного опаснее союза одиночек, – горько отозвалась подруга.       Мвези закрыла глаза. Если верить Каго, особой опасности со стороны одиночек и не было... Прайд всю жизнь боялся совершенно не того. Все сорвались и сбежали, испугавшись одиночек и засухи, но никто никогда даже не задумывался о том, что их может погубить их собственный дом, их собственная пещера... Никто, кроме Наанды. Мвези стиснула зубы, вспомнив, как мать страшно боялась Дрожи земли, а остальные львицы посмеивались над ней. Как она даже говорила ей, Мвези, о том, что боится того, что дочь может завалить... Выходит, она боялась не напрасно... Но львица даже не подумала поверить в её страхи, видя, как беспечны другие. Чёртовы другие... Прайд ушёл вовремя, будто чувствовал опасность... Может быть, и жена Асабы боялась Дрожи земли? А Мвези не боялась. Никогда даже не думала, что это может быть опасно, иначе давно бы уже силой, пинками увела бы отсюда Илу... Но она не сделала этого. И вот к чему это привело...       Поднявшись на ноги, львица тихо всхлипнула.       – Будь всё проклято!! – страшно зарычала она и яростно набросилась на стену, бешено царапая её когтями.       – Мвези! – вскрикнула Ила, но львица не слышала её. В исступлённом бешенстве она била камни лапами, царапала их в одном месте, в другом, даже начала царапать отдельные камни, казавшиеся ей тоньше, в бессмысленной попытке процарапать их насквозь... Но стена не дрогнула, холодно и равнодушно снося все попытки львицы сокрушить её.       Мвези бесновалась долго, не слыша криков Илы, не чувствуя боли в лапах. Пара когтей оказались сломанными, острые края камней порезали нежные подушечки лап, но львица не замечала ничего, продолжая сражаться со стеной и размазывать по холодным камням капли собственной крови. Лишь когда совсем стемнело и на небо выплыл унылый серп луны, силы покинули её, и она опустилась на землю перед отверстием. Внутри тихо всхлипывала Ила.       – Прости... – хрипло произнесла Мвези. – Прости меня...       – Мвези, – снова всхлипнула подруга. – Ты ни в чём не виновата. Ты не виновата...       – Я виновата, что не увела тебя отсюда... – пробормотала львица. – Я виновата, что я сейчас не там, с тобой...       В носу снова защипало, но она сдержалась. Если она заплачет, Ила решит, что она сдалась и смирилась с её... с её... Нет, она даже мысленно не могла произнести это слово. Всё живое рождается, всё живое умирает – так гласил непреложный закон существования. Но не так... Только не так. А плакать хотелось, очень хотелось...       – Мвези... – снова тихо позвала Ила. – У меня почти закончилось молоко. Сейчас Арви спит, но я не знаю, чем кормить его, когда он проснётся...       – У меня нет молока, – прохрипела Мвези. – Ты же знаешь...       – Мвези, – вновь повторила Ила, и в её голосе зазвенели решительные нотки. – Ты должна взять Арви и отнести его в Прайдленд. Ты говорила, там у львиц были львята. Может быть, они ещё смогут выкормить его...       Львица замерла от всей чудовищности этой идеи. Взять Арви и уйти, бросить Илу тут одну умирать?! Тащить и спасать сына Инзи и Раби, оставив подругу жадной смерти?!       – Нет, – категорично отрезала она, но, спохватившись, что Ила обидится на резкость, добавила: – Они родили уже давно... Скорее всего, они уже закончили кормить.       – Но вдруг нет? – с надеждой спросила Ила. – Мвези, прошу тебя, сделай это...       – Нет! – внезапно потеряв терпение, выкрикнула львица. – Ты сама понимаешь, что говоришь?! Я не оставлю тебя умирать ради спасения отпрыска Инзи и Раби, которого даже вряд ли смогу спасти!       Она замолчала, тяжело дыша. Ила не отвечала. На какое-то время повисла тишина, и за эти минуты Мвези вновь успела ощутить себя чудовищем. Что она такое говорит? Ей плевать на невинного львёнка, потому что он сын тех, кого она ненавидит... И тех, кто уже мёртв. Они уже мертвы, а она всё ещё продолжает ненавидеть их...       – Мвези, – срывающимся, но решительным голосом заговорила вдруг Ила. – Теперь он не сын Инзи и Раби. Он мой сын, Мвези. После себя на земле я могу оставить только его... В нём моя надежда и моё продолжение. Ты спасёшь мне жизнь, если спасёшь его. Потому что я буду продолжать жить в нём...       Мвези сцепила зубы и задрала голову к месяцу луны, сдерживая набежавшие слёзы. Слушать, как Ила спокойно говорит о собственной смерти, было невыносимо. Невыносимо было представлять её, такую родную, добрую, задумчивую, так и не сумевшей выбраться из западни, которую расставила им природа, холодной и навеки застывшей, сквозь маленькое отверстие устремившей на грязно-оранжевую равнину навеки остановившийся взгляд серо-синих глаз...       Взревев, Мвези вскочила и вновь бросилась на стену. Несколько раз она ударила её плечом, распорола его, но, даже не поморщившись, принялась вновь царапать камни, будто это могло помочь. Ещё один коготь сломался, и ещё один... Снова потекла кровь, но львице было наплевать. Страшно рыча, в голос рыдая и воя от отчаяния, беспомощности и страха, она в беспамятстве царапала стену, как самого главного врага в своей жизни. Впрочем, каменная преграда и была самым главным её врагом... Даже хуже, чем Инзи... Инзи, может, тоже пыталась отобрать у неё Илу, но, по крайней мере, не забирала её жизнь...       Ила больше не кричала, пытаясь остановить подругу. Крепко прижав к себе Арви, она беззвучно сотрясалась от рыданий...       Рассвет застал их спящими, измотанными бесплодными попытками победить преграду, которой разлучила их Дрожь земли. Лишь когда солнце приподнялось чуть повыше, Мвези проснулась от жалобного мяуканья Арви, доносившегося из дыры.       – Прости, мой маленький, – тихо и грустно шептала Ила. – Прости, больше мне нечего тебе дать...       Сердце молочно-бежевой львицы сжалось. Горько вздохнув, она попыталась подняться и... охнула от боли в лапах.       – Мвези! – услышав её, позвала Ила. – Мвези, молоко почти иссякло... Он хочет есть. Прошу тебя, возьми его... Возьми и иди...       Послышался шорох, и из отверстия показался клочок тёмно-рыжего меха. Через секунду Ила выпихнула его целиком, и львёнок, ощутив себя на холоде, беспомощно заорал.       – Забери его! – рявкнула Мвези, решительно, но очень осторожно впихивая его обратно в дыру. – Я не сделаю этого!       – Мвези... – жалобно простонала Ила, но больше предпринимать попыток не стала, обескураженная тем, что подруга засунула малыша назад.       – Я поищу добычу, – довольно грубо проворчала молочно-бежевая львица. – И не вздумай больше выпихивать его, если не хочешь, чтобы он стал добычей какого-нибудь стервятника.       И, развернувшись, осторожно побрела на равнину, хромая на обе передние лапы.       Она вернулась спустя час, таща в пасти одинокого тушканчика. Из её лап сочилась кровь, оставляя на каменной поверхности плато небольшие бурые следы, но Мвези даже не морщилась. Её душевная боль была намного сильнее физической. Арви не было слышно – должно быть, снова уснул. Крошечный и слабый, он очень много спал... Что ж, оно и к лучшему. По крайней мере, не будет плакать, разрывая сердца двух львиц.       Опустившись на землю перед дырой, Мвези пропихнула тушканчика внутрь.       – Поешь, – слабо велела она. – Это всё, что мне удалось найти...       – А ты? – немедленно донеслось из отверстия.       – Я поела, – буркнула она, опуская голову на лапы. Ужасно, до головокружения хотелось пить, но она не могла встать и идти к ключику, когда Ила вынуждена была умирать тут без воды.       – Ты врёшь, – тихо отозвалась подруга. – Тушка нетронута, а ты сказала, что это всё, что тебе удалось поймать...       Мвези недовольно поморщилась.       – Ешь, – чуть резче повторила она.       – Ты всегда врала мне, когда говорила, что уже поела сама, верно? – горько произнесла Ила. – И тогда, перед первой охотой, тоже... Я подозревала... Я ведь специально оставила тебе немного и видела, как ты изо всех сил сдерживаешь себя, чтобы не проглотить эти жалкие остатки целиком... И тогда я ощущала себя последней сволочью, не отдавшей тебе хотя бы половину...       Львица хмуро молчала.       – Я не буду есть, – решительно сказала Ила, и тушканчик вновь оказался перед носом Мвези, быстро выпихнутый наружу тёмно-рыжей лапой. – Поешь ты. Тебе силы нужнее, чем мне.       – Не глупи, Ила! – рыкнула Мвези, но подруга была непреклонна. Сдавшись, молочно-бежевая львица вздохнула и разорвала тушку на две части. Критически оглядела обе и сунула в дыру ту, что была побольше.       – Пополам, идёт? – проворчала она и запустила зубы в маленький кусочек мяса, громко чавкая, чтобы подруга поверила, что она ест. Вздохнув, Ила тоже принялась за скромный обед.       Доев, Мвези облизнулась и печально посмотрела на то место, где лежала еда. Так мало... Так мало, чтобы утолить пожирающий желудки голод двух львиц. И так же мало, как мало осталось у львиц и надежды, капельки которой не могли потушить пожар, пылающий в их душах.       Медленно поднявшись, львица оглядела завал. Исцарапанные, покрытые пятнами её крови камни будто насмехались над ней, не сдвинувшись и на чуть-чуть. Слишком тяжёлые... Плотно сжимающие друг друга и держащие друг друга, словно не желая, чтобы их тесные объятия разрушили...       Подняв лапу, она медленно провела вдоль одной из многочисленных царапин. Неужели их все сделала она прошлой ночью? И если бы это хоть как-нибудь помогло спасти Илу...       Напрягшись, она вновь попыталась толкать камни в разные стороны. Один вдруг скрипнул и даже сдвинулся, немного повернувшись, и сердце львицы уже радостно забилось, но камень замер, будто прильнув к своим собратьям ещё плотней. Как больше Мвези ни пыталась расшевелить его, он так и не поддался.       Ила тревожно прислушивалась к её манипуляциям, но сама попыток помочь больше не предпринимала. Прижимая к себе львёнка, она баюкала его, боясь, что он снова проснётся и заплачет от голода. Если бы только Мвези согласилась попытаться спасти его... Тогда её сердце успокоилось бы, и она спокойно встретила бы смерть, чьё дыхание она не раз уже ощущала рядом с собой в течение жизни. Смерть всё-таки добилась своего... Однако она отдаст ей себя, но не Арви, которого и так уже с таким трудом выбила у неё. Этот малыш должен жить...       Подходил к концу третий день. Обе подруги молчали, но каждая понимала, что пытаться больше нет смысла. Однако Ила, казалось, почти смирилась с этим, в то время как Мвези даже не желала. Не обращая внимания на головокружение от слабости, голода и жажды, она снова и снова пыталась отыскать брешь в каменной стене, изучая её буквально по миллиметру. Снова и снова принималась пихать один камень или царапать другой. Лишь уже на закате, когда Ила позвала её, она буквально рухнула перед дырой, простонав сквозь зубы от боли в лапах.       – Мвези... – жалобно произнесла Ила, но не смогла выговорить свою просьбу бросить эти тщетные попытки.       – Ты всё ещё злишься на Инзи и Раби? – вместо этого тихо спросила вдруг она. Мвези помолчала, удивлённая вопросом. Уже со вчерашнего дня подруга не заговаривала об Инзи и Раби, кроме того момента, когда сказала, что Арви – её сын, видимо, осознав, что им уже не помочь, как и остальным...       – Не держи на них зла, – вздохнула Ила, так и не дождавшись ответа. – Они причинили зло нам, да... Но кто же из нас идеален? Они защищали себя... Каждый из нас защищается как может... Кто-то бежит прочь от проблем, кто-то подстраивается под них... А кто-то бьёт первым, не дожидаясь, пока ударят его.       Мвези хмуро промолчала, уловив в первом варианте намёк на себя. Ила тоже немного помолчала.       – Никто не виноват, что так получилось, Мвези, – вдруг всхлипнула она. – Смерть всю мою жизнь ходила за мной по пятам... Я должна была умереть ещё тогда, в детстве... Инзи была не виновата в том, что совершила. Такова была её роль. Я должна была умереть... И не вини себя, Мвези. Ты и так всю жизнь отгоняла смерть от меня. Ты и так подарила мне целую жизнь...       Она всхлипнула ещё раз. Мвези изо всех сил зажмурилась и с трудом сдержала кривящиеся в плаче губы.       – Умирать не страшно, – едва слышно прошептала Ила. – Главное, не думать ни о чём таком, что заставило бы пожалеть об уходе из жизни...       – А ты думаешь о таком? – трясущимися губами сипло выдавила Мвези.       – Да.       Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь редкими всхлипами Илы и тяжёлым дыханием Мвези.       – Пожалуйста, спаси Арви, – жалобно попросила Ила. – Ради меня... Ради нашей дружбы. Он останется с тобой частичкой меня...       – Прекрати! – вскочив на лапы, вдруг крикнула Мвези. – Прекрати мучить меня!! Прек-ра-ти!!!       Пылавшая огнём в её душе боль вновь обратилась в ярость, направленную на каменную стену. И вновь когти львицы терзали равнодушную каменную плоть, пока сердце рвалось на части, не желая примириться с неизбежностью. Ила умирает... Умирает прямо перед ней, на расстоянии вытянутой лапы, а она ничем не может ей помочь...       Остановившись, она прижалась щекой к одному из камней, глядя на медленно опускающийся диск солнца.       – За что? – всхлипнув, спросила она у него. – За что?       Солнце молчало, лишь щедро поливая тёплыми оранжевыми лучами пустынную равнину.       Они спали урывками, то и дело просыпаясь. Мвези с тревогой и болью прислушиваясь к дыханию Илы или её слабому голосу, когда она баюкала мяукающего Арви. Львёнок не желал успокаиваться, требуя пищи. Но, как понимала Мвези, молоко Илы всё-таки иссякло...       Ближе к утру, поняв, что не может больше спать, она поднялась и начала было бродить по плато, размышляя, но быстро бросила эту затею, ощутив боль в лапах. Сев неподалёку от пещеры, она устремила взгляд на восток, хмуро наблюдая, как медленно меркнут на небосводе звёзды. Раньше каждый новый день приносил надежду. Этот же нёс только обречённость и боль...       Услышав тихий зов подруги, она поспешила к отверстию. Тяжело и хрипло дыша, Ила, насколько смогла, осторожно просунула в отверстие лапу. Сдерживая рвущиеся наружу слёзы, Мвези осторожно погладила её, такую обессиленную и жалкую теперь... Ила долго не убирала лапу, а Мвези так и продолжала осторожно поглаживать её, благодаря небо, что у них есть хотя бы эта дыра, через которую они могут всё-таки ощутить себя рядом друг с другом... Но наконец Ила зашевелилась и втянула лапу, и из отверстия послышался её едва слышный сиплый голос и писк львёнка.       – Мне очень плохо, Мвези, – почти прошептала она, так что львица еле слышала её. – Ты сделала всё что могла. Но есть обстоятельства, которые мы не можем преодолеть... – она замолчала и тяжело, прерывисто вздохнула, а Мвези стиснула зубы, до боли закусив губу. – Пожалуйста, я прошу тебя... Спаси Арви. Не дай мне сгинуть бесследно и раствориться без следа...       – Ила, не смей, слышишь?! – отчаянно выкрикнула Мвези. – Не сдавайся! Ещё есть надежда!       – Моя надежда – это Арви, – тихо, но твёрдо отозвалась Ила. – Я больше всего хочу, чтобы выжил он. Мвези... Сделай это ради меня, прошу тебя... Спаси его...       Подняв голову к тёмному небу, Мвези всхлипнула, так и не сумев сдержать слёз. Ей всегда казались эти слова преувеличением, но сейчас она чувствовала, как рвётся на части душа. Надрывно билось сердце, и каждый удар отдавался болью в груди.       – Я буду молиться о тебе... – прошелестел из дыры голос Илы, и львица снова припала к нему. – Спасибо тебе за всё, Мвези... Но я прошу тебя, сделай это ради меня... Пообещай мне, что вырастишь его... Что всегда будешь оберегать его и заботиться о нём... Умоляю, пообещай...       Сжав зубы, чтобы не разрыдаться в голос, молочно-бежевая львица всхлипнула. Ей так много хотелось сказать Иле, и она чувствовала, что и подруга могла бы говорить ещё долго, если бы могла... Но у неё, похоже, совсем не осталось сил. Она всегда была такой слабенькой...       – Дай мне подумать до рассвета, хорошо? – тихо произнесла Мвези.       – Да, – едва слышно отозвалась Ила. – Побудь со мной ещё немного...       – Буду, – всхлипнула львица и опустилась на землю чуть сбоку от отверстия, чтобы не загораживать доступ воздуха. – Я с тобой...       Она не заметила, как, прислушиваясь к дыханию Илы, провалилась в глубокий сон. Измученное тело и разум не выдержали истощения, и львица впала в забытье. Очнулась она лишь тогда, когда солнце уже поднялось над горизонтом, от истошных воплей Арви, звучавших прямо под ухом. Открыв глаза, Мвези очумело вскочила. Слепой львёнок шевелился недалеко от её лапы, тыкаясь в камни и надрывно мяукая.       – Ила... – хрипло позвала ошарашенная львица, но ответа не последовало. Припав к дыре, Мвези изо всех сил попыталась заглянуть туда хоть краем глаза, но не увидела тёмную глубину пещеры, как ожидала. Внутренний край отверстия, чтобы Арви не заполз назад, был загорожен большим камнем.       Не веря своим глазам, Мвези просунула в дыру лапу и попыталась оттолкнуть камень. Но он был слишком тяжёл, чтобы она могла сдвинуть его кончиком лапы... Ила предусмотрела это. Ила добровольно замуровала себя, чтобы не оставить подруге надежды и чтобы больше ничто не держало её здесь...       – Ила!! – вскрикнула львица, бросаясь на стену. – Ила!!!       Замерев, она отчаянно прислушалась, но не услышала ни звука изнутри. Лишь продолжал отчаянно вопить рядом Арви, требуя тепла и пищи.       – Заткнись! – развернувшись к нему, истерично крикнула Мвези, но львёнок лишь замяукал ещё громче. Схватив его за шкирку, львица оттащила его чуть подальше от стены и, вернувшись, снова бросилась на неё, из последних сил царапая камни.       – Ила! – рыдала она. – Ты не можешь так поступить со мной! Отзовись! Ила! Ила!!       Равнодушные камни молчали. Молчало всё вокруг. Только плакал неподалёку маленький львёнок...       Плача, Мвези в последний раз ударила проклятый завал. Опустив голову и тяжело дыша, с минуту смотрела на землю под собой и тёмные следы от двух слезинок. А потом подняла взгляд на Арви, беспомощно прижавшегося к скале и продолжающего надрывно вопить. Нужно было что-то делать, чтобы накормить львёнка. Нужно было что-то делать, чтобы не свалиться и не умереть самой от истощения. Нужно было куда-то идти. В Прайдленд... Ила сказала отнести его в Прайдленд. Иначе он умрёт. Нельзя, чтобы он умер. Ила сказала, что будет жить в нём, в этом маленьком клочке тёмно-рыжей шерсти...       – Я сделаю это ради тебя, – всхлипнула Мвези. – Ты просила пообещать, и я обещаю тебе... Клянусь тебе, Ила...       На негнущихся лапах подойдя к львёнку, она осторожно взяла его в пасть. Ещё раз оглянулась на каменную стену и быстро пошла прочь, к югу, то и дело оглядываясь назад, где, всё отдаляясь, оставалась вся её прожитая жизнь... Теперь       И они снова шли. Сперва опять на восток, потом на север. Арви отчаянно пытался уговорить львицу срезать и сразу пойти на север, но Мвези категорически воспротивилась. Во-первых, ей нужно было потянуть время (хотя зачем, с каждым днём пути она и сама всё меньше понимала), а во-вторых, максимально снизить риск новой встречи с одиночками, которые обитали как раз на тех землях. Сталкиваться с бродягами, пусть и довольно мирными, как Каго и та парочка, которая едва не приняла их за врагов, ей совершенно не хотелось – именно так она и объяснила свой отказ Арви. Юный лев, как обычно, поворчал, но ему пришлось смириться и топать следом за львицей.       Чем дальше они отходили, тем больше Мвези осознавала абсурдность своего поступка. И понимала, что снова, как и в случае с мышанкой, поддалась своему страху, не успев толком подумать. Зачем она тянет время, снова уводя сына в обход? Встреченная ей львица сказала, что гиены уже разбиты и бежали. Конечно, вероятность того, что они нападут второй раз, есть, но не так уж велика... А что изменит то, что они с Арви вернутся в Прайдленд половиной луны позже? Ничего. Они лишь позже узнают о том, что же всё-таки случилось...       Боялась львица и самого возвращения на земли прайда. Всё-таки, вопреки их с Арви надеждам, случилась война... А что, если там кто-то погиб? Что, если птица-мышь всё-таки доложила королю о них? Что, если их осудят за трусливое отступничество и измену?       «Изменница, – мысленно вздохнула львица, хмуро глядя на свои лапы, мерно шагающие по траве. – Могла ли я даже подумать, что когда-нибудь докачусь до такого? Всё ради него, ради его спасения и безопасности, – горько покосилась она на Арви. – А ему как будто даже всё равно. Он грустит о матери, которой у него никогда не было...»       Она тяжело вздохнула. Что будет с Арви, когда он узнает о трагедии, случившейся в Прайдленде? Страшно даже представить, какие обвинения ей придётся в очередной раз выслушать от него... Чудная плата за то, что она наперекор своим принципам бросилась спасать в первую очередь его самого. И она спасла его, как бы там ни было. А всё остальное не так уж и важно...       Вдруг повернувшись, юный лев внимательно посмотрел ей в глаза. На миг ей даже стало страшно, что он услышал её мысли или она пробормотала что-то вслух. Но Арви думал совсем о другом.       – Я так и не могу понять, – протянул он. – Ты говорила, что ты с Илой и мои родители в детстве постоянно ссорились. Как так вышло, что вы обе оказались моими приёмными матерями?       – Я ведь уже объясняла тебе, – устало вздохнула львица, одновременно досадуя, что мысли подростка занимает именно это, и радуясь, что это, с другой стороны, не мысли о Прайдленде. – У Инзи не было молока, и тебя выкармливала Ила. Став взрослыми, они... мы нашли общий язык и поладили. Это нормально. Взрослея, мы становимся более мудрыми, начинаем больше понимать других... Ну, как правило. Но они все погибли при обвале, а я взяла тебя и...       – То есть мы с тобой вдвоём были снаружи? – озадаченно уточнил подросток. – Но почему?       Мвези мысленно выругалась. Да что ж он так любит докопаться до самых мельчайших деталей?       Она попыталась было быстро придумать какое-нибудь объяснение, и оно уже почти сорвалось с её языка, но страшная усталость вдруг навалилась на её плечи. Она сейчас собирается снова соврать. А зачем, собственно? Она уже так устала врать и нести правду одной... Какой теперь смысл говорить неправду? Арви уже не маленький, справится. Тем более что сам хочет знать...       – Потому что... – вздохнула она. – Потому что снаружи осталась одна я, потому что я отвлекала от пещеры того самого льва-одиночку, Каго, когда случился обвал. Ила была ещё жива, когда я вернулась, и она отдала тебя мне, чтобы я спасла тебя. Выпихнула через ту небольшую дыру внизу завала, – неохотно пояснила Мвези.       – Я пролез в ту дыру? – изумился юный лев.       – Разумеется, – проворчала львица. – Тебе не было от роду и пол-луны, так что ты прекрасно помещался в ней. И тебе очень повезло, что помещался. Это спасло тебе жизнь.       Глядя прямо перед собой, Арви хмурился.       – Значит, ты видела... как они все умерли? – сглотнув, спросил он.       Мвези вздохнула, отгоняя от себя воспоминания, которые до сих пор причиняли боль. Темы, которые поднимал сын, ей совершенно не нравились. Вот она, расплата за долгие годы молчания... Расскажи она ему всё сразу, и это всё давно уже было бы перетёрто и забыто. Зачем она столько ждала? Зачем?       – Когда я пришла к пещере, все уже были мертвы, кроме Илы и тебя, – неохотно произнесла она, стараясь не представлять себе истерзанные её когтями камни и жалкую, слабую лапку Илы... – Я... Я пыталась вытащить вас, но не смогла. Получилось спасти только тебя...       – Значит, ты взяла и растила совершенно чужого ребёнка? – помедлив, грустно спросил юный лев. Мвези хмуро кивнула и тоже пару секунд помолчала. Вряд ли она тогда понимала это. Вряд ли в полной мере осознавала, что именно ей предстоит... Она хотела лишь спасти его. Тогда ещё лишь потому, что об этом попросила Ила...       – Поначалу – да, – отозвалась она, вспоминая яркую радугу в небе Северных пустошей. – Но если ты помнишь, что я говорила тебе... Ты заменил мне моего ребёнка, которого мне никогда не дано было иметь. Ты стал горьким, полученным через большую боль, но всё-таки подарком судьбы. Мы пережили ту катастрофу вдвоём. И остались друг у друга, чтобы жить дальше...       Она замолчала, глубоко вздохнув. Молчал и Арви. Прошла минута, другая. А потом он тихо сказал:       – Спасибо...       Осторожно ступая по мягкой траве, они напряжённо вглядывались в бескрайнюю саванну Прайдленда, Арви – словно ожидая увидеть гиен, Мвези же – будто пытаясь рассмотреть следы случившейся здесь трагедии. Но ничего не изменилось, будто ничего и не произошло. Гиен не было видно, кругом всё так же мирно, как и всегда, колыхалась под порывами ветерка трава, а отовсюду доносились голоса животных. Жизнь мирно продолжала идти своим чередом...       – Слушай, а гиены тут точно были? – шёпотом спросил Арви. – Может, мышанка ошиблась? Может, они прошли мимо? Или их и вовсе не было?       Львица помедлила, успокаивая тревожно стукнувшее сердце. Она так и не решилась рассказать ему о том, как встретила львицу, и о том, что услышала от неё. Все дни, что они шли сперва к Северным пустошам, а затем и к Прайдленду, они напряжённо всматривались в горизонт впереди, высматривая опасность, готовые в любой момент развернуться и бежать со всех лап. Но им повезло не встретить на пути ни львов-одиночек, ни гиен, и Мвези постепенно всё больше начинала верить словам львицы. Похоже, гиены и вправду не продвинулись дальше Прайдленда... Значит, здесь вправду случилась война...       – Не знаю, – наконец хрипло отозвалась Мвези. – Идём сперва к Ауни. У неё всё и узнаем.       Арви кивнул. Как он ни рвался на Скалу, чтобы убедиться, что с прайдом всё хорошо, не меньше ему хотелось и удостовериться, что его лучшие друзья в порядке. А потому, свернув к востоку, львица и юный лев, косясь на величественно устремившийся в небо Прайдрок, направились к хорошо знакомому логову семьи гепардов.       Самой Ауни не было, но, к радости и облегчению Арви, их встретили целые и невредимые Сура и Сири. Завидев львов, они бросились им навстречу.       – Где ты был так долго? – завопил Сура, обнимая друга, пока Мвези осведомлялась у его сестры, в порядке ли Ауни. – Ты тут такое пропустил! Это было нечто! – с придыханием восторга добавил он.       – Ты совсем дурак? – повернувшись к нему, с возмущением и ноткой пережитого ужаса, широко распахивая янтарные глаза, перебила его Сири. – Это было просто ужасно!       – Да что случилось-то? – недовольно поинтересовался Арви, выбираясь из объятий гепардов, и удивлённо глянул на Мвези. Поймав его взгляд, она мгновенно нацепила на лицо такую же маску удивления, чувствуя, как холодеет её сердце от дурных предчувствий.       – Гиены! – выдохнул Сура, и Мвези едва слышно скрипнула зубами. – Их было столько! Пол-Прайдленда, наверное, заняли! А мы их всей саванной гнали! – гордо вздёрнул нос он. – И я тоже!       – Ой дурак, – вздохнула Сири. – Это ведь была самая настоящая война, а ты радуешься! Неужели тебе совсем не жалко львов?       – А что с львами? – мгновенно насторожился Арви. – Что-то с прайдом? Да не томите же! – рявкнул он, заметив, как брат и сестра быстро и серьёзно переглянулись, а весь задор Суры мгновенно сошёл на нет, сменившись унылой печалью.       – Несколько членов прайда погибло, – тихо призналась юная гепардиха. – Прайд принял почти весь удар на себя... Но они защитили весь Прайдленд... Больше никто не пострадал.       Замерев, Арви потрясённо смотрел на друзей, а потом медленно перевёл взгляд на Мвези, из последних сил сохраняющую самообладание. Он открыл было рот, но так и не смог ничего произнести. В глубине его золотисто-карих глаз медленно зарождались слёзы.       – Кто? – не глядя на него, хрипло бросила львица, озвучивая вопрос, который так и не сумел выдавить юный лев.       – Мы точно не знаем... – протянул Сура. – Вроде бы три или четыре львицы. И кто-то из львов. Но королевская семья цела, иначе мы бы знали...       Арви судорожно сглотнул слюну. Из львов в прайде были только два короля... и его друзья из шестёрки. Но раз королевская семья в порядке...       – Кто?! – просипел он, и гепарды виновато воззрились на него. Они знали, что их друг общался с другими львятами прайда чуть постарше его самого. И Суре внезапно стало стыдно за свой восторг. Для него война обернулась лишь отличным приключением, когда он, тайком сбежав от ушедших на северные земли матери и сестры, в толпе других зверей прогонял захватчиков со своей земли, захлёбываясь от восторга и собственной крутости. Несмотря на страшную угрозу, из обитателей саванны никто не погиб в тот день. Никто, кроме членов стоящего на страже этой земли прайда... Прайда, что был семьёй его друга.       – Я... слышал, что кто-то из молодых львов, – опустив голову, тихо произнёс молодой гепард. – Я сожалею, Арви...       – Арви! – вскрикнула Мвези, но юный лев уже не слушал её. Настолько быстро, насколько позволяли ему его лапы, он нёсся к высившейся серой Скале.       Мвези так и не удалось догнать его. Когда она, запыхавшись, но упрямо сжав зубы и глубоко дыша носом, поднялась на Скалу, она застала Арви у выхода из пещеры тихо говорящим с принцессой и дочерью Хилы. Даже не взглянув на Мвези, Арви вместе с молодыми львицами быстро прошёл мимо неё и начал спускаться вниз, в саванну. Проводив его тревожно-грустным взглядом, львица вздохнула и обернулась к пещере, с замиранием сердца оглядывая видневшихся в полумраке львиц. И с явным облегчением выдохнула, заметив в стороне Хилу, а затем поторопилась к ней, попутно с удивлением отмечая нескольких незнакомцев, которых не видела в прайде раньше.       Подняв голову, Хила без эмоций смотрела, как приближается подруга. Ещё раз покосившись на группу незнакомых и полузнакомых, вроде Мхиту и Матлая, львов и львиц, Мвези опустилась рядом с Хилой.       – Что здесь произошло? – шёпотом, пытаясь не привлекать внимания прайда, спросила она. Не говоря ни слова, Хила поднялась и пошла наружу, кивком головы приглашая молочно-бежевую львицу следовать за собой.       Довольно долго они шли в тишине по шуршащей траве, а Мвези невольно продолжала оглядываться вокруг. Странно, раз здесь была война, почему же она не оставила никаких следов на этой земле? Разве так может быть? Где же истерзанные птицами-падальщиками останки тел, устлавшие землю? Почему так же приветливо, как и всегда, шумит вокруг трава, волнами пригибаясь под порывами ветерка? Почему вдалеке, будто ни в чём не бывало, бродит какая-то парочка влюблённых львов?       Хила вдруг остановилась, будто передумала идти дальше. Помедлила пару секунд и обернулась на Мвези.       – Я хотела отвести тебя на Кладбище слонов, чтобы показать, что случилось, – негромко произнесла она. – А теперь вдруг поняла, что ты ни в чём не виновата. Ты ведь даже не знала...       Сердце Мвези больно сжалось. Хила не знает о том, как ошибается... Она знала. И ещё как знала... Но она должна была уберечь его, своего сына...       – Мой сын погиб, – горько вздохнула Хила, а Мвези потрясённо замерла. – Амба и Мбайя... Те, что сбежали тогда со Скалы, когда упала Нала, может быть, ты помнишь... Они привели клан гиен, чтобы отомстить. Вернее, привела Амба. Была большая битва, и мы все едва не распрощались со своими жизнями. И мой мальчик... погиб, защищая своих друзей и мою Екунду...       Львица тяжело вздохнула и подняла взгляд на Мвези. Но молочно-бежевая львица, напротив, прятала глаза, чувствуя, как медленно разливается по телу яд вины и сожаления. Но разве она могла что-то изменить? Даже если бы они с Арви вернулись, они ничем не смогли бы помочь... Зато, может, и она, Мвези, сейчас сидела бы, как Хила, печально понурившись и оплакивая своего сына... Нет, это страшно было даже представить.       – Я соболезную, – тихо произнесла она, с трудом веря во всё услышанное. На абсолютно не изменившейся саванне случившаяся трагедия казалось невозможной. Впрочем, она уже видела, насколько равнодушна земля к происходящему на ней. Видела, как снова ожила озёрами пустынная долина, даже когда остатки обитавшего на ней прайда давно уже покинули её, отправившись в новое странствие – на этот раз среди звёзд...       – Много наших погибло? – внезапно охрипшим голосом спросила Мвези, всё-таки на миг вскинув глаза и встретившись взглядом с тёплым янтарём глаз подруги. И до боли стиснула зубы, слушая перечисление имён. Услышав последним имя своей второй подруги, старой любительницы песен, она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Хила ждала, грустно глядя на неё.       – Мы всё ещё мысленно провожаем их, – с болью заметила она. – Эта война опалила наши души... Вам с Арви повезло, что вас не было тут. Вы заслужили благодать небес, что они уберегли вас, – грустно улыбнулась львица.       – Да... – механически кивнув, прошептала Мвези. – Спасибо небесам...       Весь вечер она просидела у подножия Скалы чуть в стороне от тропинки, ведущей наверх, высматривая и ожидая Арви, однако он так и не появился. Поймав вернувшихся Киангу и Екунду и узнав у них, что Арви захотел побыть один и направился в сторону западной границы, Мвези поблагодарила юных львиц и, поднявшись, направилась туда же. Медленно раздвигая лапами свежую после сезона дождей траву, львица хмуро брела навстречу заходящему солнцу, чувствуя, что нуждается в обществе Арви как никогда. Наверняка и ему сейчас нужна была её поддержка и опора... И Мвези упрямо шла, отыскивая его внимательным взором.       Она нашла его быстрее, чем ожидала. Сидя на одном из крупных валунов, он не отрываясь смотрел, как солнце медленно скрывается за тёмными силуэтами больших скал.       – Арви, – тихо позвала Мвези, подходя к нему и внимательно глядя на него снизу вверх. Шмыгнув носом, юный лев быстро отвернулся, но Мвези успела заметить на его щеках мокрые дорожки слёз.       – Уйди, – сипло проворчал подросток, не поворачиваясь. – Я хочу побыть один.       – Нет, не хочешь, – как можно мягче возразила львица, запрыгивая к нему на камень. – Я прекрасно тебя знаю. Тебе нужно выговориться, милый. Тебе станет легче. Поговори со мной. Пожалуйста...       – Выговориться? – зло всхлипнул Арви, наполовину оборачиваясь к ней. – Что же, я выскажу тебе всё, что о тебе думаю! «С прайдом всё будет хорошо, нет никакой опасности для них!» – скривив губы, зло передразнил он. – Разве с ними всё хорошо, Мвези?! Разве они все в порядке?!       – Арви, – тихо произнесла львица, вновь задетая тем, что он назвал её по имени. – Я не могла знать, что всё так обернётся...       – Я не должен был слушать тебя, – прерывисто вздохнув, будто из последних сил сдерживая рыдания, процедил Арви. – Я должен был идти сюда сразу... Я мог бы помочь.       – Почему же не пошёл? – горько поинтересовалась Мвези, внимательно глядя на его подрагивающие плечи. – Неужели ты сам веришь в то, что говоришь? Чем бы ты мог помочь, Арви? Ты бы просто мог погибнуть сам...       – Я мог бы помочь... – тихо повторил он и затрясся в беззвучном плаче. Вздохнув, львица мягко уткнулась головой в его плечо, но он отстранился, чуть отодвинувшись от неё. Мвези посмотрела на него с болью и немым укором, но больше попыток обнять его предпринимать не стала.       – Ты снова винишь во всём меня? – грустно спросила она, и лёгкая укоризна зазвенела теперь и в её голосе. – В чём же я виновата на это раз? В том, что изо всех сил пыталась спасти тебе жизнь? И, как мы видим, не напрасно?       Арви не отвечал, не поворачиваясь и не издавая ни звука, кроме редких тихих всхлипов. Вздохнув, Мвези поднялась. Ей так не хотелось уходить, так хотелось побыть с ним... Поговорить с ним, выслушать его и выговориться самой, ощутить хоть каплю простого тепла, хотя бы каплю того, что она получала от Илы... Но похоже, поговорить и вправду не получится. Ила говорила, что он останется с ней частичкой её самой. Но он не часть Илы, как бы Мвези ни пыталась всю его жизнь убедить себя в обратном. Он сын Инзи и Раби и навсегда им останется... Она так и будет вечно пытаться сделать как лучше, а он так и будет вечно обвинять её во всём...       Она уже спрыгнула с камня, когда тихий голос догнал её:       – А вдруг, если бы я вернулся, я смог бы помочь ему и он бы не погиб?       Мвези замерла, сразу поняв, о чём он говорит. Джуба... Неужели Арви винит себя в том, что случилось? Львица медленно обернулась и встретилась с Арви взглядом. Полностью повернувшись к ней, он, больше не прячась, чуть припухшими глазами, в которых застыла прозрачными каплями боль, смотрел на неё.       – Милый... – с жалостью глядя на его мокрые щёки, сказала она. – Я не думаю, что ты смог бы что-то изменить. Есть обстоятельства намного сильнее нас, которые мы не можем преодолеть. Боюсь, это одно из таких.       Ещё раз шмыгнув носом, Арви спрыгнул с камня, очутившись рядом с ней.       – Я трус, да? – едва слышно спросил он, не поднимая глаз. – Я поступил трусливо, не побежав им на помощь?       Мвези с болью смотрела на него, оглаживая взглядом каждую до боли знакомую чёрточку его лица, непослушные пряди его лохматой золотисто-коричневой гривы. Какой же он ещё маленький, хотя уже практически взрослый... Упрямец, гордец, но такой беззащитный... Беззащитный, как Ила...       – Трус, – ответив сам себе, кивнул Арви и вскинул на неё блестящие глаза. – Я правда испугался... Но я думал, что с ними всё будет хорошо... Я не думал, что так будет... Я... я испугался смерти. Я испугался, когда ты сказала, что пойти навстречу гиенам будет верной смертью... А я... Я так боюсь её... Я так боюсь, что ему... Джубе сейчас там плохо...       И, опустив голову, он снова тихо заплакал. Острая жалость сбила дыхание Мвези, горячим спазмом сдавив грудь. Шагнув к сыну, она обняла его лапой.       – Нет, милый, – шепнула она. – Ему сейчас совсем не плохо. Он обрёл покой...       – Откуда ты знаешь? – всхлипнул Арви, утыкаясь носом в шерсть на её груди.       – Просто знаю, – обнимая его ещё крепче, тихо сказала Мвези. – Те, кто покинул нас, обретают покой. Так всегда говорила Ила...       Воспоминание об исцарапанной каменной стене всё-таки затопило её душу. Когда-то и она так же, как сейчас Арви, горько плакала, виня себя в том, что ничем не смогла помочь подруге. Когда-то и она так же корила себя, обвиняя себя в том, что ничего не смогла сделать...       – Есть обстоятельства, которые мы не можем преодолеть, – повторила она, убеждая то ли сына, то ли саму себя. – И смерть – самое главнее из таких обстоятельств. Наша собственная смерть, смерть наших близких... Мы беспомощны перед ней. И ты не трус, что боишься её. Мы все её боимся... Но как бы там ни было, нужно жить, Арви. Ты жив – и это самое главное.       Замерев, Арви внимательно слушал. А потом ещё раз шмыгнул носом, зарываясь в её шерсть.       – Спасибо тебе, мама, – глухо всхлипнул он. Мвези замерла, чувствуя, как теплеет в груди от этого короткого, но такого желанного слова... Оговорился ли он? Или назвал её так специально? Так или иначе, но ей так хотелось услышать это ещё раз...       – Я люблю тебя, мой хороший, – тихо сказала она, ласково лизнув его в лоб и покрепче обняв.       – И я тебя, мам, – отозвался Арви. Мвези тепло улыбнулась.       – Всё будет хорошо, милый, – вполголоса повторяла она, пока юный лев, зарывшись в шерсть на её груди, тихо плакал. – Всё будет хорошо...