***
Машина ловится почти сразу, до дома добираемся быстро – успеваем пролететь через Троицкий до разводки. Кстати, ноябрь, а снега и в помине нет. Навигация в полном ходу. Впрочем, какого хрена я вообще об этом думаю? Со мной такой мальчик охуенный – красивый, ласковый, и весь мой. Бери – не хочу. Хотя вообще-то, хочу. До слез хочу, до кома в горле, до спазмов в животе. - Ты знаешь, что Рома в тебя влюблен? – Женькин вопрос вырывает меня из размышлений. Сжимаю его холодные пальцы в своей ладони, заставляю подвинуться вплотную. Пусть будет рядом, пусть я его чувствую. - С чего ты взял? – недоумеваю. – Это он тебе сказал? - Да нет, - как-то странно на меня косится, как будто впервые видит. – Просто в глаза бросается. - Тебе показалось, малыш, - кладу его голову себе на плечо, целую в лоб. – Мы с Ромкой 100 лет знакомы, я бы знал… - Ты?! – смеется. – Да ты же ничего вокруг не замечаешь! - Но тебя ведь заметил, - напоминаю я. - Это я тебя заметил, Артем, - внимательно смотрит мне в глаза и серьезно добавляет. – А если бы я мимо прошел, если бы постеснялся? Ты бы на меня даже внимания не обратил. Я ничего не отвечаю, потому что сейчас уже и представить не могу, что было бы, если бы мы с Женькой не пересеклись. Последние два дня – они как отдельная реальность, заслонили все, что раньше казалось важным. А на поверку вся моя прошлая жизнь выглядит никчемной суетой, глупыми потугами самоутвердиться, занять свое место под солнцем. Как будто я и не жил вовсе до встречи с Женькой, а пребывал где-то между мирами – в лимбе каком-то маялся - в ожидании, когда двери откроются, и мне будет дозволено вдохнуть полной грудью, постичь смысл, познать сокровенное. - Шеф, в аптеку круглосуточную на минуту заедем? – спохватываюсь уже на Каменноостровском. – Доплачу. - Не вопрос, - пожимает плечами водила. В зеркале заднего вида отражается кривая улыбочка и красноречивый взгляд. «Ну, блять, а что мне теперь – насиловать пацана насухую? Уж простите, если травмирую чью-то нежную психику». – Да ты не гоняй, что я осуждаю, - зачем-то добавляет мужик, уловив мое раздражение. – Я частенько по ночам бомблю, еще и не такого насмотрелся. А это… Это только ваше личное дело, чем вы наедине занимаетесь. Главное, что на люди не высовываетесь. - Ясно, - невпопад киваю. Только сейчас замечаю у него запястье татуировку с коловратом. «Ладно, хоть не свастика…» Совру, если скажу, что не испугался. Не за себя, за Женьку. – Я быстро, - выскакиваю из тачки, забегаю в магазин. «Блять, где бабло-то?» Выворачиваю карманы, пока, наконец, не нахожу бумажник, хватаю заветный тюбик, пачку презервативов и бегом назад. Распахиваю дверцу: - Может, отсюда пешком прогуляемся? Ночь такая красивая, – сам не знаю, что на меня нашло – параноиком становлюсь, не иначе. Только вот показная толерантность никогда не вызывала у меня доверия. - Давай, - улыбается Женька. Наивный мой. Протягиваю таксисту деньги - полную сумму, как договаривались. Он понимающе усмехается: - За пацана своего боишься? - Да, - честно отвечаю я. - Из-за этого? – поднимает обе руки, обнажая черные рисунки на коже. – Ошибки молодости. - Береженого Бог бережет, - говорю первое, что приходит в голову. - И то верно, - легко соглашается водила. - Ну, удачи вам, голубки. - Да пошел ты, - незлобно огрызаюсь. - А ты не дерзи, - добродушно осаждает мужик. – Удача всегда пригодится.***
В студию мы вваливаемся уже полураздетые. Куртки летят на пол, футболки туда же, кое-как избавляемся от обуви. Собственнически сжимаю сквозь джинсовую ткань Женькин затвердевший член, и получаю в награду сдавленный стон. «Хочешь меня? Значит, получишь. Все твои желания для меня - закон». - На этот раз не отвертишься, - рычу в приоткрытые розовые губы, со всей дури впечатывая Женьку в стену. - И не собирался, - шепчет в ответ. - Не ударился? - Нет. Подхватываю его под бедра, продолжая целовать, и он послушно обвивается ногами вокруг меня, цепляется обеими руками за плечи. - Я тяжелый, - смущенно улыбается, утыкаясь лицом мне в шею. - Дурачок, - прижимаю его к себе еще плотнее, ласково глажу по спине. – Ты же мой. Если надо, я тебя всю жизнь на руках носить буду. Бережно опускаю своего драгоценного мальчика на постель, не могу налюбоваться на него – такого беззащитного и растрепанного. С ума по нему схожу. - Можно? - касаюсь ремня на джинсах. Молча кивает и тут же сам принимается расстегивать пряжку. Тонкие пальцы дрожат то ли от волнения, то ли от нетерпения. – Тише, - успокаиваю его. – Я помогу. Аккуратно избавляю его от одежды. Даже в полумраке ночи вижу, как вспыхивают стыдливым румянцем его щеки. Женька судорожно сводит колени и отворачивается. «Все-таки боится». - Нет, - развожу длинные ноги как можно шире, беззастенчиво вожу ладонями по промежности, по плоскому животу, ласкаю подающееся навстречу тело. «Красивый, какой же ты красивый!» – Я хочу смотреть на тебя, и хочу, чтобы ты тоже смотрел на меня. Глаза в глаза, хорошо? - Да, - на выдохе. - Вот и умница, - склоняюсь над ним и снова целую. - Артем, - умоляюще. – Только не дразни меня долго… - Не буду, - обещаю я.***
Затем переворачиваю его, раздвигаю в стороны упругие ягодицы и вылизываю, трахаю языком узкое колечко мышц. Просто желание такое - безумное, неподконтрольное голосу разума – сделать с ним все, что у меня с разными людьми было и особого восторга никогда не вызывало. Сравнить и убедиться, что с этим мальчиком иначе – с этим мальчиком я сам не свой становлюсь от каждого его вздоха, от каждого затуманенного похотью взгляда, от каждого прикосновения, и мне хочется быть с ним нежным и строгим одновременно, заставлять его кричать от удовольствия, доводить его до оргазма снова и снова. - Боже… - чуть слышный шепот. - Расслабься, Женька… - Это так неприлично… - Глупый, - невольно усмехаюсь. – Это просто римминг. - Да знаю я, что это, - утыкается в подушку. – Просто… Я же даже в душе не был. - Мне остановиться? – демонстративно отстраняюсь. - Нет! – вскрикивает едва ли не испуганно. – Нет, это приятно, безумно приятно, - бормочет, словно оправдывается. - Вот и наслаждайся, - легонько хлопаю его по заднице. Улавливаю тихий смешок. Расслабился-таки.***
А потом я все-таки не выдерживаю, срываюсь: снова кладу его на спину и закидываю стройные ноги себе на плечи. Прохожусь скользкими подушечками по еще влажному от слюны анусу. Женька уже не зажимается, позволяет мне проникнуть внутрь и даже сам насаживается, дышит тяжело и рвано. Но стоит мне попытаться приставить головку к входу, как он мгновенно напрягается и каменеет. - Женя, Женечка… Впусти меня, малыш, - уже не прошу, умоляю. Хочу его так, что зубы сводит. Вижу, что честно старается. Прикусывает губу и впивается пальцами в мои руки выше локтей. Глаза огромные, почти черные, отсвечивают в темноте как раскаленные угли. - Если не готов, давай прекратим, - привожу последний довод. – Торопиться некуда. - Нет. - Точно? - Точно. Губы ярко-алые, чуть припухшие от поцелуев. В зрачках - шальной блеск. - Потом я уже не смогу остановиться, - честно предупреждаю. - Тебе и не придется, - вымученно улыбается. - Женя, Женечка!.. – резко толкаюсь до упора и впиваюсь в его рот, глотаю отчаянный крик. «Больно. Знаю, что больно. Потерпи, солнышко». Замираю на минуту, даю время привыкнуть. «Господи, как же в тебе хорошо, малыш!» – Ну, как ты? Жив? – убираю со лба намокшие пряди. - Я в порядке… - «Смелый воробушек». – Можно уже. - Как скажешь… А дальше – сплошные фейерверки. Женька поначалу шипит, царапается, выгибается дугой, словно пытается сбросить меня с себя, но в какой-то момент все меняется. Я слышу его удивленное «ах!» и чувствую, как тело подо мной становится мягче и податливей. Тонкие руки нежно обиваются вокруг шеи, и горячее дыхание обжигает губы. Становится жарко – от близости, от запаха секса, от соприкосновения моей кожи с его. - Еще, Темочка, пожалуйста, еще… - дрожащие пальцы перебирают волосы на затылке. Так приятно, что хочется урчать от наслаждения. – Мне так хорошо с тобой… - шепчет в забытьи, бесконечно повторяет мое имя. – Я люблю тебя, Артем! – «Уже готов?» Ощущаю его руку между нашими телами. – Я сейчас… - «Я вижу». Слизываю теплые соленые слезы с его щек. Плачет. Плачет, потому что ему хорошо со мной. И у меня окончательно сносит крышу. - Женечка… Солнышко… - нахожусь на грани безумия, увеличиваю амплитуду – выхожу почти полностью и врываюсь обратно – не думая ни о чем, глубоко и грубо. – Я тоже, малыш, я тоже…***
- Жень, - обнимаю свое полусонное чудо, выпуская кольца дыма в потолок. Заездил я парнишку, завтра, небось, и стоять не сможет. – Мне так кайфово сто лет не было, веришь? Я наверно и правда в тебя влюбился. - Знаю, - опять эта хитрая улыбка. - Откуда? – спрашиваю. - Просто знаю, - загадочно сверкает голубыми глазищами. - Будешь теперь из меня веревки вить? – смеюсь и тушу сигарету, закутываю нас обоих одеялом. - Буду. Еще как буду, Артем. - Проси, что хочешь, - говорю совершенно искренне. – Я для тебя все сделаю сейчас, понимаешь? - Да, - упирается подбородком мне в грудь и смотрит внимательно и как-то печально что ли? – Обещай, что не бросишь меня? - С чего бы мне тебя бросать-то? – удивляюсь. – Дурачок. - Ну, мало ли… - Давай спать? – предлагаю я. - Давай, - соглашается Женька, удобно устраиваясь у меня под боком.***
Утро традиционно начинается с грохота на кухне. На будильнике 10.12. «Ну, и что на этот раз?» - невольно улыбаюсь, представляя растерянного Женьку, стоящего посреди груды разваленной на полу посуды. Что ж тебе в постельке-то не лежится, малыш? Лениво натягиваю домашние штаны и отправляюсь спасать свое чудо. - Живой? – пытаюсь протереть глаза спросонья. - Живой, только сильно сомневаюсь, что невредимый, - отвечает мне смутно знакомый низкий голос. Фокусирую взгляд на человеке, сидящем на моем стуле и за моим столом. «Александр собственной персоной», - догадываюсь я. Красивый такой мужик, стройный, подтянутый, видно, что высокий и сложен отлично. «Примерно моей комплекции», - с удовлетворением отмечаю про себя. – «Так что если до рукоприкладства дойдет, то шансы почти равные». И со вкусом у него все в порядке: вроде простенько одет, без претензий – темный свитер и джинсы, а шмотки дорогие и качественные. И ведь действительно одно лицо с Женькой! Ну, разве что вид у него отстраненный и чем-то недовольный, и он явно ко мне никаких теплых чувств не испытывает. Надменно выгнутые брови, кривая усмешка на губах. И радужка такая странная – голубая, почти как у Женьки, но еще светлее, холодная аж льдом отдает. - О, - ехидно ухмыляюсь. – У нас гости? - Ну, здравствуй, Артемий, - не без ехидства приветствует меня Александр. - И вам не болеть, Александр, - небрежно бросаю я. И только сейчас замечаю растерянного Женьку, облаченного в мои старые джинсы и футболку, и кучу столовых приборов на паркете. - С добрым утром, Артем, - лопочет мой мальчик. – Я ложку чайную искал. - Нашел? - не могу сдержать смешка. - Ага, - кивает и смущенно улыбается. – Только случайно весь ящик уронил. - Да и хер-то с ним, - ласково треплю его по волосам, демонстративно чмокаю в губы. – Как самочувствие? – шепотом на ушко. - Хорошо, - снова краснеет, но выглядит довольным. - Вот и отлично, - задерживаюсь ладонями на его ягодицах. Ну, вот что ты будешь делать, если тянет меня туда словно магнитом? - Садись, я сам все приготовлю. Самое время побыть радушным хозяином.***
- Ну, и чем обязан? – пристально смотрю на Александра, накрывая стол для незапланированного чаепития. - Артем, ты мне, кажется, кое-что обещал и слова своего не сдержал, - строго начинает он. - Да ничего я тебе не обещал! – возмущаюсь я. – Ты просил за Женькой присмотреть, я присмотрел. - А еще я просил тебя не трогать его! – угрожающе рычит незваный гость. - Он не трогал меня! – заступается Женька. – Я сам! - А ты вообще молчи, - грубо перебивает его Александр. – С тобой я еще поговорю. - Не надо с ним так, - осаждаю зарвавшегося родственничка. – Мне, видишь ли, действительно небезразличен твой брат, так что я могу и расстроиться. - Мой брат, как ты изволишь выражаться, все еще несовершеннолетний, - неуместно напоминает гость. – И я за него головой отвечаю! - Вот и отвечал бы, - презрительно фыркаю я. – Какого хера-то пацан один в незнакомом городе оказался? - Косяк, - соглашается собеседник. – Но выбора у меня действительно не было. Серьезный бизнес требует жертв, контракт у меня мог сорваться, очень серьезный контракт, Артем. От моего финансового благополучия, между прочим, будущее Женькино зависит, понимаешь? - Понимаю, - киваю. - И я ведь тебя как человека просил… - А я, заметь, ничего против его воли и не сделал, - лучезарно улыбаюсь. – Ты вообще зачем в такую рань притащился? - Приехал из аэропорта, дома никого не застал, вот и подумал, что найду вас обоих здесь, - спокойно объясняет Александр. – Соскучился по ребенку, - дружелюбно добавляет он и обращается уже к Женьке. – Жень, я понимаю, что тебе внимания не хватает и от тебя всю жизнь подарками и деньгами откупались. И что ты слова «нет» слышать не привык, я тоже могу понять. Сам виноват. Но, вот скажи, зачем было во все тяжкие пускаться? Мне назло что ли? - Нет, - бормочет мой мальчик. – Я хочу остаться с Артемом. Он мне нравится. Очень… - А ты не подумал, что Артему не помешало бы кое-что знать перед тем, как в постель с тобой ложиться? - Что, например? – теперь уже я заинтересованно подаю голос. Возникает неловкая пауза. Две пары голубых глаз впиваются в меня, сканируют, и я даже успеваю почувствовать себя абсолютно голым – как на медосмотре в школе. Сложно сказать, сколько бы длилось это противостояние, если бы из холла не послышался грохот и до боли знакомый голос моей сестрицы. «Какая сука не закрыла входную дверь?!» Впрочем, какая открыла, такая, видимо, и не закрыла. А злиться на Женьку, по правде сказать, я просто не в состоянии. - Блять! Да какого хрена тут столько обуви навалено! Убить меня решили что ли, придурки? – слышится гневная тирада в исполнении Стаси. И мы все трое как ненормальные несемся на помощь и застаем картину маслом: прекрасная, не лишенная аристократизма огневолосая женщина в рыжем же лисьем жилете и обтягивающих длинные ноги синих джинсах сидит на полу и потирает ушибленную лодыжку, облаченную в высокий кожаный сапог на совершенно невъебической шпильке. При том, что на ее миловидном личике в данный момент отражается ничем не замутненная, искренняя ненависть ко всему миру. - Каждый раз одно и то же, - устало вздыхаю я. – Ну, не умеешь носить каблук, не носи! - Без сопливых обойдусь, - парирует Стася. - Насть, ты как? – бросается на выручку Александр, отчего у меня непроизвольно начинает дергаться веко. «Они знакомы?» – Жива, малышка? - Да, блять, жива, конечно! – шипит сестра, по-свойски обнимая своего спасителя за шею и пытаясь встать на ноги. – Так просто вы от меня не избавитесь. О, Женька, привет! – замечает впавшего в ступор мальчишку и приветственно машет ему ладошкой. - Здрасьте, - чудо мое выглядит растерянным и побледневшим, мгновенно прячется за мое плечо и утыкается носом мне в лопатку. «Что, черт возьми, происходит?!» - мелькает паническая мысль в моей голове. - Извините, что задержалась, - тем временем лучезарно улыбается Анастасия, довольная произведенным эффектом. – Пробки, дождь, примерка свадебного платья… Но теперь я здесь, и мы, наконец, может обсудить сложившуюся ситуацию! – торжественно заключает она.***
- То есть, ты сейчас предлагаешь сделать вид, что мы с Женькой впервые видим друг друга? – в недоумении переспрашиваю я. «Ничего более странного в голову моей сестре и прийти не могло!» – Разыграть нелепый спектакль перед родителями? - Именно, - подтверждает Стася. – И не так уж это нелепо, если подумать! Понимаешь, Артем, Женя – близкий родственник Алекса, ты – мой. Это, конечно, не преступление, вы же не знали, что все так сложится? Но со стороны - не комильфо, правда? Представь, как будет выглядеть новость о том, что мы с Алексом собираемся пожениться, а ты уже успел совратить его несовершеннолетнего брата! - Меня никто не совращал, - настойчиво повторяет Женька. - Ну, конечно, малыш, - ласково улыбается Стася. – Переходный возраст, гормоны, вполне могу поверить, что ты и сам был не против, вот только Артем тебя старше на 7 лет… Мог бы изредка головой думать! - Причем здесь возраст? – недоумеваю я. - Не при чем, - весело, как-то даже слегка истерично заключает сестра. – В твоем случае, точно не при чем. Потому что твой мозг остановился в развитии лет так 10 назад! - Считаешь, оскорбления – эффективный способ заставить меня делать то, что тебе нужно? – высокомерно замечаю я. - Ну, уж прости, братец, - ядовито вставляет Стася. – Накипело! Столько всего свалилось, а тут еще ты со своими постоянными половыми трудностями! - Может, прекратишь меня отчитывать как мальчика? – холодно интересуюсь. – Я же не собираюсь в кусты прятаться, я готов принять на себя ответственность за все, что произошло. - Ответственность! – угрожающе повышает голос сестра. – Это очень хорошо, Артем, что ты вспомнил об ответственности! Вот о ней как раз я и хочу с тобой поговорить! - Так, все успокоились, - останавливает перепалку Александр, обращаясь одновременно ко мне и Насте. – Поступим следующим образом: мы с Женей сейчас поедем на Парк, а вы останетесь здесь и попробуете все прояснить, хорошо? - Да, ты прав, - соглашается Стася. – Так будет лучше. - Но я не хочу никуда уезжать! – срывается Женька. В голубых глазах застывают слезы, вот-вот расплачется. – Я хочу остаться с Артемом! - Жень, вы же вечером увидитесь, - пытается успокоить его Александр. - Нет! – отрезает мой мальчик. – Я останусь здесь. - Артем, пожалуйста, сделай что-нибудь, – отрешенно произносит Настя, и я вижу по ее взгляду: у нее есть что сказать, и лучше, чтобы свидетелей у нашей беседы не было. – Пожалуйста, - тихо повторяет сестра. Впервые в жизни замечаю усталые морщинки в уголках ее губ.***
«Ладно», - решаю про себя. – «В конце концов, что бы там не выдала Стаська, это никак не изменит моего отношения к Женьке. И даже если она вынудит меня пойти на свои условия во время ужина с родителями, никто не запретит мне любить моего мальчика». Хватаю Женьку за руку и тащу за собой в ванную, закрываю дверь на защелку. - Эй, - приподнимаю его лицо за подборок, заставляю смотреть мне в глаза. – Ты знал про них? - худые плечи содрогаются в рыданиях. Не могу смотреть, как он страдает, обнимаю его, прижимаю к себе. – Давно? Теперь мне предельно ясно, почему накануне Женька так переживал, что я его брошу. Все его страхи, все его осторожные намеки складываются в единую мозаику. Картинка на паззле приобретает четкие формы. - Со вчерашнего дня. Александр сказал по телефону, - всхлипывает. – Он проверял тебя по своим каналам, хотел знать, с кем я связался… А я никак не мог поверить, подумал, это какая-то чудовищная случайность… Какова вероятность, Артем, что человек, которого ты встретил в метро и в которого влюбился без памяти, окажется твоим родственником? - Ты прав, полный абзац, - невольно усмехаюсь. – Но это ведь ничего не значит, Жень, - глажу растрепанные светлые волосы. – Не такие уж мы и близкие родственники. - Правда? – впивается в меня своим синим взглядом. – Ты меня не бросишь? - Нет, - вытираю слезы с его лица, нежно целую в губы. – Только потому, что моей сестрице и твоему брату приспичило узаконить свои отношения? Да ни в жизнь! – хохочу я. - Я люблю тебя, - ну, надо же! Женька уже улыбается! – Очень люблю, Артем. - И я люблю тебя, малыш, - обреченно вздыхаю. И ведь действительно люблю, и никуда от этого не деться! – Но ты больше никогда ничего не будешь скрывать от меня, обещаешь? – пытаюсь казаться строгим и непреклонным. - Да, - охотно кивает. - А теперь давай собирайся и езжай на Московский. - Значит, до вечера? – с надеждой. - Только до вечера, - уверяю я. - А можно я тебе позвоню? - Ну, конечно, - снова целую его в губы. – Звони, когда хочешь, малыш.