***
Открыв входную дверь, Фрея удивленно взглянула на неожиданную гостью. — Гвен… что ты здесь делаешь? — Я не вовремя? — королева смущенно улыбнулась, понимая как странно прозвучал вопрос. — Просто подумала, что вместе нам будет легче скоротать время. — Нет-нет, ты не помешала, — поспешила разубедить ее девушка, приглашая внутрь. — Ты правильно поступила, что пришла. Тебе ведь тоже непросто. Гвен мягко улыбнулась, присаживаясь в кресло. Срок был не таким большим, и все же она уже ощущала усталость. — Мне не привыкать. Быть женой короля Артура значит жить в постоянном страхе за его жизнь. — Ты очень сильная. Чаю? — Гвен кивнула, и Фрея начала наливать воду в чайник. — Я бы, наверное, не выдержала. — Нет, тебе это тоже знакомо, — лицо королевы немного нахмурилось, приняв сочувствующий вид. — Как он? Фрея замешкалась с ответом. Что она должна была сказать? Что ему плохо? Это не очень точно описывает его состояние. Что он не в себе и в бреду постоянно требует смерти Артура? Это лишь забеспокоит ее еще сильнее. Гвеневра и так недолюбливает Мордреда, что, впрочем, логично… — Он спит, — наконец произнесла она. Чайник закипел. — Это секретный рецепт Гаюса, — объяснила она, разливая жидкость с приятным ароматом. — Он не под каким предлогом не соглашается его раскрывать. Впрочем, я уже раскрыла некоторые ингредиенты. Во всяком случае, он очень полезен. — Вкусно, — отпив, сказала Гвен, слегка обжигаясь. — Думаешь он успеет? — неожиданно спросила королева. — Он всегда успевает, — Фрея сразу догадалась о ком шла речь. — Почти всегда, — Гвен вновь нахмурилась. — Я хочу в это верить, но он ведь человек. Что если…? — она не решилась докончить. — Человек… — повторила Фрея, словно смакуя это слово. — Знаешь, я хорошо его знаю. Знала тогда… Однако мне сложно говорить о нем, как о «человеке». Вокруг него всегда присутствовал такой ореол силы, надежности, уверенности… Рядом с ним ты всегда чувствуешь себя защищенной. — Так, говоришь, в каких вы были с ним отношениях? — лукаво поинтересовалась Гвен, затем увидев, как краска начала заливать лицо собеседницы, поспешно добавила. — Прости за любопытство, просто ты так о нем говорила… — Не беспокойся, — Фрея вновь улыбнулась. — Все это было очень давно. Мы были вместе так недолго, но это переменило все в моей жизни. Он помог мне ощутить себя «человеком». Пусть недолго, но я была счастлива. — А что случилось потом? — Я умерла, — улыбка не покинула ее лица, при этих словах. — Я освободилась. — Но… — Знаешь, если бы Мордред смог отпустить меня так же, все было бы проще. — Но он не смог. — Да. Временами я ненавижу его за это, но вместе с тем понимаю его. Я бы поступила так же. — Вы похожи. Уверена, в конце концов, вы найдете выход. — Я не вижу будущего, но знаю, что нам грозит либо трагическая гибель, либо великое счастье. Впрочем, не для одних нас, — Фрея немного смутилась. — Что-то я заговорила, как Гаюс… Пойду, проведаю Мордреда. Но когда она зашла в комнату возлюбленного, обнаружила лишь пустую кровать.***
Долина покрывалась кровью. Сражение длилось несколько часов, и обе стороны войск устали. Постоянный скрежет мечей, оглушал в них чувство боли, голода, потери. На каждого война Артура приходилось двое врагов, и какими бы опытными мечниками они не были, им приходилось тяжко. Они храбро сражались, яростно нападая на врага, но многие затем падали на землю, истекая кровью. Зейн, вместе с союзными магами, стояли на высокой скале, вмешиваясь в ход битвы, лишь для того, чтобы усилить союзника, и ослабить врага. Основная часть их сил уходила на поддержание темного навеса. Гаюс и Игрейн, которые должны были помогать раненым, не успевали за всеми. В поле сражения находиться было опасно, а защитная магия Игрейн, не могла долго прикрывать двоих. Ее глаза постоянно искали Артура, и лишь убедившись, что он жив, одерживает верх над многочисленными врагами, обретала некое подобие спокойствия. Рука Пэрсиваля была ранена, но он не обращал на это внимания. Сражаясь бок о бок с Гавейном, он вспоминал их последнюю битву. Меч Гавейна, не выдержав последней атаки, треснул и сломался. За секунду до того, как враг хотел этим воспользоваться, Пэрсиваль кинул ему свой меч, а сам подобрал другой у лежавшего врага. Обменявшись кивками, они кинулась на следующего противника. Особенно нелегко приходилось Леону. Клинку врага удалось ранить его в грудь. Рана была не слишком глубокой, но сильное кровотечение ослабляло его и в глазах начало темнеть. Почуяв его слабость, противника усилили натиск. Ланселот, заметив сложное положение товарища по оружию, уже спешил на выручку. Однако он не успел. Меч второй раз пронзил Леона, и он упал на землю. На Артура нападали сразу трое, но он без труда отбивал их удары. Экскалибур в его руках, казалось, горел пламенем битвы. Он был легок, но ни одно другое оружие, не имело такой силы. Враги падали перед ним на колени. Между делом, он успевал наблюдать за ходом сражение. Речь вдохновила его союзников, но против численного перевеса этого было недостаточно. Они были в невыгодном положении, и с каждой минутой оно ухудшалось. Мысленно он постоянно звал волшебника, будто бы он мог его слышать. От него не было вестей уже неделю, но Артур продолжал верить в его возвращение. В его голову не на миг не приходила мысль, что он мог быть убит или пленен. Однако остальная часть войска постепенно утрачивала надежду. А ведь нужна была всего одна ключевая фигура, один элемент, чтобы полностью переменить ход сражения. И она появилась. Огромная магическая стена между ними, и их миром треснул. Вначале было сложно разглядеть маленькую трещину, но вскоре она начала гореть, расширяться. Тьма, окружившая их благодаря магии Зейна, сменилась светом пламени. Золотой дракон, раскрыв огромные, могучие крылья, возвестил о своем появлении оглушающим ревом. Сражение на минуту остановилось, но никто не заметил, как ухмылка, исчезнув с лица Зейна, переместилась на губы Артура. — Эмрис… — никто не знал, кто первым произнес его имя, но спустя минуту оно переросло в всеобщий крик.