Мерлин: Возвращение короля

      Артур поочередно проводил взглядом по собравшимся. Брови короля слегка хмурились, губы напряглись, подбородок демонстративно был вздернут наверх, синие глаза внимательно изучали каждого за круглым столом. Он облокотился на спинку кресла, небрежно положив руки на подлокотники. Всем своим видом Пэндрагон пытался доказать, что он тут главный, что это его компания, и больше ничья. Он молчал, пока остальные перешептывались, но постепенно молчание распространялось по всей комнате.       — Мистер Пендрагон, — наконец кто-то решил подать голос. Артур поморщился, он еще не привык к такому обращению. Хоть он и желал быть президентом, первым в компании, но с другой стороны его раздражало это притворство. Каждый из них, не раздумывая, столкнул бы его с обрыва, если бы это продвинуло бы его в должности. — Почти все в сборе, мы можем начать голосование.       — Что ж… — Артур старался ничем не выдать волнения и раздражения. — Давайте, мистер Джонс, начинайте.       Здесь и сейчас решалась его дальнейшая судьба. Либо он станет полноправным наследником компании, возглавит ее и будет менять под свои стандарты, либо же она навсегда перейдет в руки его «любимой» мачехи, которая даже не удосужилась явиться. Мистер Джонс встал, все взгляды устремились к нему, и заявил:       — Те, кто хочет отдать свой голос Артуру Пендрагону, пожалуйста, поднимите руки, — не став утомлять всех предисловиями начал он своим басом.       Вокруг стола послышался шепот, все обменивались взглядами, кто-то поднял руку, другой решил последовать его примеру, третий решил воздержаться, кто-то еще не решался пока что-либо предпринимать. Артур замер в ожидании, до этого он сражался, доказывая свою силу, власть, а сейчас будет озвучен итог всех его мучений за месяц. В первый день, когда он пришел в компанию отца, к нему отнеслись несколько снисходительно, будто бы принимая за какого-то зеленого школьника. Но со временем все менялось. Закончив школу, он принял на себя ответственность за свою часть акций, разработал план по улучшению рабочих мест, придумал, как сократить лишние расходы, вместо этого улучшить технику в научных лабораториях. Снисхождение постепенно сменялось уважением и желанием угодить. Впрочем, не у всех. Были и те, кто был за Джейн Смит — вдову Утера. Хотя она и была сейчас где-то на Мальдивах, оставив компанию на представителя.       Опрос был закончен. Артур рассчитывал, что его изберут если не единогласно, то по крайней мере, все решит большинство, но их было меньше, где-то половина. Король не отчаивался, но нервничал. Ногти больно вбивались в кожу, кулак дрожал, но с виду сложно было заметить, что он был в таком состоянии.       — Теперь, поднимите руки те, кто хочет отдать голос за леди Смит, — сладко сказал Джонс и сам поднял руку. Его пример подхватили сразу несколько членов совета.       «Подкупные твари… Когда стану президентом, сразу же пошлю куда-нибудь подальше от себя. Может, в какое-нибудь село? Там тоже нужны управители…»       Проголосовало где-то столько же, сколько и за него. Сердцебиение учащалось. Артур начал паниковать по-настоящему.       — Итак? — он высокомерно посмотрел на Джонса.       — Поровну, — он закашлял, и не выдержав взгляд короля, отвернулся.       Снова начались перешептывания. Кто-то высказывался:       — Разве все проголосовали?       — Нет. Я уверен, не все.       — Но кто же остался?       — Кто решит все?       — Да, где он?       Артур смотрел на все это и молчал, пытаясь не показывать, как сильно он напряжен. Если он покажет это сейчас, дальше будет лишь хуже.       Под общий заинтересованный хор, в комнату совещаний зашел человек в черной маске. Артур нахмурился, пытаясь понять, кто же он. Неужели тот, кому суждено решить все. И почему он в маске? Разве он его когда-либо видел?       — Простите за опоздание, — сказал вошедший, голос показался очень знакомым, но Артур не мог понять, где он его слышал. Будто бы что-то блокировало его память. — Я ведь еще могу проголосовать?       — Конечно, ваш голос будет решающим, — ответил Джонс, его седые усы задрожали. Он очень сильно нервничал, и Артур понял, ему этот человек тоже не знаком.       — Сними маску, — не выдержал молчания король и властно приказал, — и скажи за кого ты голосуешь.       Губы незнакомца искривились в улыбке, Артура передернуло от неприятных воспоминаний. Незнакомец снял маску, напрочь рассеивая сомнения. Это был он. Мерлин. Его глаза блестели от какого-то лихорадочного веселья, а губы кривились в недоброй мстительной усмешке.       — Я голосую… — он специально остановился и посмотрел на короля. — За кого же я голосую…       Артур еле сдерживал порыв злости.       — Я голосую… за… леди Смит, — сказал Мерлин, глаза Артура наполнились злостью, он кинулся на предателя. Тот лишь увернулся и произнес какие-то странные слова, Артура отбросила на несколько метров. Послышались гневные окрики со стороны собравшихся, они обвиняли во всем Пендрагона, указывали на его слабость, глупость и недальновидность.       — Я голосую за леди Смит, — повторил Мерлин специально для него, Артура. В до боли знакомых глазах была видна издевка.       — Итак, законным президентом компании становится леди Смит! — патетично произнес Джонс и Артур перенаправил свой гнев на него, ударяя того кулаком по лицу. Но волны магии снова отбросили его, на этот раз к стене.       — Артур, вижу, ты так ничего и не понял, — ядовитым голосом насмехался над ним колдун.- Теперь, мой дорогой, ты в моей власти.       — Иди к черту! — Артур ударил Мерлина по лицу, тот упал, но взамен в грудь Артура вонзились шипы. Он взвыл от боли.       — Было так забавно обманывать тебя все это время. Ты такой наивный… Думал, я твой слуга и так будет вечно? — Мерлин засмеялся. — Только подумай… Я — твой слуга!       Лицо Артура перекосило, но уже не от боли в груди, боль была другой, сильнее. Его бывший слуга это заметил.       — Или… ты думал, что я больше, чем твой слуга? Думал, я твой друг? — колдун усмехнулся, Артур мог лишь скалиться, при малейшем движении его пронзала боль. — Глупец! Очнись наконец! Никакой ты не король! Очнись! Никакой ты не особенный! Ты просто глупец! Очнись!       И Артур очнулся. Кошмар начал рассеиваться. Он открыл глаза, перед ним появилась Гвен. Она улыбалась ему, отгоняя все плохое. Он потянул руку к ней и провел по ее мягкой, гладкой коже лица. Она удовлетворенно закрыла глаза, Артура это возбудило, и он подтолкнул ее к себе. Гвен упала на него, с протестами отталкиваясь.       — Артур, мне пора на собеседование.       — Какое собеседование? — сонно спросил король.       — Самое обычное, — только сейчас Артур заметил, что она уже была одета.       — Так зачем ты разбудила меня? — игриво спросил он.       — У тебя был кошмар, — она нахмурилась и посмотрела ему в глаза. — Ты ничего не хочешь мне рассказать?       — Например? — не понял только что проснувшийся Пендрагон.       — За последний месяц ты сильно изменился, — Гвен села на кровать любимого. — С самого момента, как я вернулась, все слишком сильно изменилось. В последнее время ты очень редко улыбаешься, пропадаешь неизвестно где, и ничего мне не рассказываешь. Я волнуюсь.       Артур присел и взял Гвен за руку.       — Я ничего не скрываю. Я весь день пропадаю в компании, ты же сама знаешь, — Артура раздражал этот разговор. Он уже не один раз отвечал на одни и те же вопросы, ощущая себя подсудимым.- Сейчас самый важный момент в моей жизни. Я должен победить эту гарпию, не в обиду Мордреда. Уверен, большинство голосов будут на…       — Артур, — прервала его Гвен, — где Мерлин?       — Не произноси это имя, — он моментально перешел на жесткий, холодный тон, но это не остановило Гвен.       — Но это неправильно! Что произошло? Куда он исчез? Почему мы не говорим о нем и притворяемся, что его и не было?       Вместо ответа Артур встал и начал одеваться, всем своим видом показывая, что дальнейшие расспросы ему не интересны. Гвен устало вздохнула, подошла к нему и затем обняла за его крепкие, надежные плечи.       — Я люблю тебя, Артур.       Он на секунду остановился. Теперь на нем были лишь джинсы.       — И я тебя, — он стоял к ней спиной и не спешил поворачиваться. Она вдыхала запах его тела. Запахи мяты и табака скрещивались, создавая среднее мечту очень свежим и очень тяжелым, густым. Гвен не знала, с каких пор Артур начал курить, но этот запах ее сильно возбуждал. Она втянула его поглубже, запоминая. Ее губы коснулись спины любимого, оставляя легкие следы помады на нем. Артур стремительно развернулся к ней. Он был выше, и ей приходилось тянуться к нему, даже на каблуках. Сначала он просто смотрел на нее, изучая, затем так же стремительно вцепился в ее губы, что от неожиданности она взвизгнула. Он приоткрыл ее рот своим языком, она крепче вжалась своими ногтями в его шею и издавала сладкие стоны. Его язык заходил все глубже в рот, она сделала ответный выпад, ее помада окончательно размазалась.       Затем раздался телефонный звонок, Гвен схватилась, что ей пара. На ходу поправляя помаду она вышла, не обращая внимания на протесты Пендрагона. Тот усмехнулся и сел на кровать, в позе мыслителя. В голове все как-то сразу стало утяжеляться. Он обхватил её своими руками. На несколько секунд он, казалось, покинул реальность. Поток мыслей словно отключили, наступило умиротворение, пустота. Но так не могло продлиться вечно. Белый, пустой холст стал заполняться красками. Сначала это были лишь пятна и он ощущал странное покалывание в груди. Затем краски стали более определенными. Артур начал чувствовать раздражение, обиду. Где-то высвечивались нежные, пастельные тона, но их сразу же, беспощадно крыла тьма. Ему было тошно. Он не мог усидеть на месте. Единственной краской, единственным ощущением была ненависть. Артур не знал, как с ней справиться, как обуздать. Единственным выходом было крушить все вокруг. Он уже разбил какую-то антикварную вазу, но это еще был далеко не предел. Ненависть была ярче, чем когда-либо. Даже Ланселота, даже Гвен он так не ненавидел. Вспомнив о Гвен он стал использовать другие цвета. Он был так рад, что она еще ни разу не видела его таким. Но, если подумать, в конце концов в чем он виноват? Чем заслужил предательство, ложь, притворство? Холст снова почернел и Артур решил сделать то единственное, что могло его успокоить, вернуть себя и спокойствие.       Накинув на себя черную сорочку он вышел из комнаты, застегивая на ходу пуговицы. Его начало наполнять необъяснимое волнение. Он спускался по скользкой, закрученной лестнице. В голове была жуткая путаница, он начинал остывать.       «Не делай этого. Ты превращаешься в монстра!» — вопило подсознание.       «Он это заслужил» — коротко возражала другая сторона монеты.       «К тому же у меня нет другого выхода, ведь я должен узнать правду» — пытался уговорить сам себя король.       Раньше он бы не поверил, что способен быть настолько жестоким. Иногда во снах он видел себя тираном, нависшим над невинными. Иногда его мучила совесть, тошнило от самого себя, хотелось послать все подальше и сбежать куда-нибудь подальше, да хоть на необитаемый остров, но лишь с одним условием: стать прежним. Успокоиться. Забыть.       Но он продолжал спускаться по лестнице…