Чего хотят...

В классе повисла тишина, даже было слышно шуршание бумаги. Денис тоже сидел молча. Но после слов завуча он поднялся со своего места и подошел к двери. – Извините, – сложила руки на груди Тамара Алексеевна. – Я имею право знать, почему моего ученика уводят с моего же урока? – Эээ... – немного растерялась под напором Тамары Алексеевны мама Люба. Потом она вопросительно глянула на завуча, словно ища поддержки. – Хорошо, только тогда нам надо поговорить наедине. А пока Анатолий Викторович проводит Дениса вниз. Завуч окинул Дэна взглядом и вышел за дверь. Ветров, до сих пор находясь в полнейшем недоумении, слегка замешкавшись, поспешил за ним. – Читайте сороковой параграф и ответьте на вопросы в конце. Письменно, – Тамара Алексеевна оставила задание классу, вставая из-за стола и подходя к маме Любе. Две женщины вышли в коридор. Как только дверь за ними захлопнулась, класс тут же активно зашушукался, всем явно было не до задания. Очень хотелось узнать, что же происходит. А больше всего этого хотелось мне. Что еще такого успел натворить Ветров, чтобы за ним посередине урока пришла директриса с завучем?! И как же мне незаметно последовать за ними? Идея в мою голову пришла незамедлительно. Потому что в подсобке имелось две двери. Одна вела в кабинет, а другая в коридор. Я откинул уже ненужную карту в угол и подскочил ко второй двери. И спасибо всем богам, потому что в замке торчал ключ. Я повернул его, отпер дверь и осторожно выглянул в коридор. Он был пуст. Но, выйдя из подсобки, я не знал, куда же мне направиться теперь. Дьявольщина. Почему-то мне очень-очень хотелось узнать, что же случилось с этим чертовым Ветровым! Внезапно словно кто-то прибавил громкости, потому что где-то на периферии сознания я уловил чьи-то голоса. Подчиняясь только своим ощущениям, я направился к этим звукам. Как только я свернул в другой коридор, сразу заметил у окна нашу классную и маму Любу. И тут же отпрыгнул назад, спрятавшись за углом. А потом вновь аккуратно выглянул. А теперь я попробовал сделать это сам. Словно нащупал где-то невидимый переключатель и начал медленно поворачивать ручку. И голоса, звучавшие в коридоре, в моей голове внезапно стали более громкими и четкими. Если бы у меня было время удивляться, то я, наверное, так бы и сделал. Но не сейчас. – Если это как-то связано со вчерашним инцидентом, то, кажется, мы все уже уладили. Денис уже принес свои извинения, родителей мы оповестили. То, что они отказались от домашнего ареста, это их личное дело. Подумаешь, велика важность… – Нет, Том. Дело не в этом. Почти. – Ну, тогда что же, Люб? К чему такая скрытность? Что случилось? – Да, кое-что... – Насколько серьезное? – Очень серьезное, – в голосе мамы Любы послышались глухие нотки. Раньше мне не приходилось видеть ее в таком состоянии. Да и, похоже, Тамаре Алексеевне тоже. – Что такое? И причем тут Денис? Люба, не молчи же! – Вчера... – как бы нехотя начала директриса. – Из моего кабинета пропал конверт, в котором находилась довольно приличная сумма денег. Я тихо охнул. Вот это новость. Но причем тут Ветров? Мне стало немного не по себе. Тамара Алексеевна, казалось, тоже была шокирована этой новостью. Выдержав небольшую паузу, мама Люба продолжила: – Он находился в одном из ящичков шкафа, который был заперт на ключ. Ключ все это время находился у меня, а дубликата больше ни у кого нет. Утром конверт был там. Но когда вечером я заглянула в ящик, то обнаружила, что он исчез. Сперва я подумала, что, может быть, что-то перепутала. Я переворошила содержимое ящичка и всего шкафа, а затем и весь кабинет. Но конверта нигде не было, он словно испарился. Такого быть не могло. Значит, его кто-то взял. Вчера я весь рабочий день провела в своем кабинете и отлучилась только один раз на десять минут: после второго урока надо было сходить к бухгалтеру. Но и все это время в приемной находилась Ирочка, которая говорит, что никто посторонний в кабинет не входил. Вот только Анатолий Викторович привел ученика старших классов... – Это был Денис, да? – Да, это был он. Узнав, что меня нет на месте, Анатолий Викторович велел парню подождать, а сам вышел. – Да, это он ко мне подошел на перемене после второго... – И я до сих пор не понимаю, почему Ирочка не оставила его в приемной, а предложила подождать меня в кабинете... – То есть, – опять прервала директрису Тамара Алексеевна, и голос ее стал жестким. – Вы подозреваете, что мой ученик как-то причастен к пропаже конверта с деньгами? Я правильно поняла? – Томочка, – пролепетала мама Люба. – Самое ужасное, что я больше ничего не могу сделать. Мы уже обратились в полицию. Младший лейтенант уже сидит внизу у Анатолия Викторовича, а его коллеги обыскивают мой кабинет. Лейтенант пока только спросит Дениса и больше ничего. – Я в этом сомневаюсь, – сухо проговорила наша классная. – А что охранник, кто у нас вчера был? Тимур, кажется. Он, что, не заметил никого постороннего? – Нет, – вздохнула директор. – Никого, хотя он весь день был на посту, я видела его на месте, когда отлучалась. Младший лейтенант уже опрашивал его. – А записи с видеокамер? – не сдавалась Тамара Алексеевна. – Уже проверили и... – мама Люба запнулась и замолчала. – Что? Люба, что такое? Что там на камерах? Не молчи! – Тома... там на записи... пока меня не было в кабинете, там находился только Денис. И на пленке видно, что он стоял какое-то время возле этого шкафа... – Но это же ни о чем не говорит! – не выдержав, вспылила географичка, но тут же умолкла, глянув на отчаянное лицо мамы Любы. – Люб, и что теперь будет? – Я не знаю, – прошептала та. – Это не от нас зависит, я не могу ничего сделать... Прости. – Ничего, – Тамара Алексеевна ободряющее положила руку на плечо директрисы. – Все образуется. Учащимся об этом знать не стоит. Но родителей Дениса мы должны оповестить. – Уже. Но он совершеннолетний, поэтому... – Все будет хорошо, мы справимся, – повторила Тамара Алексеевна. – Потому что… Ее голос становился тише, потому что у меня уже не было сил их слушать. Я тихо сползал по стене, пока окончательно не спустился на пол. Дениса обвиняют в краже. Как? Почему? Ведь это неправда. Неправда! Это какая-то ужасная ошибка. Ветров на такое не способен. Только не он. Вот только, похоже, для себя они уже все решили. И подозреваемых больше нет. А я не верю, не верю. Денис не такой. Он, конечно, придурок, который вечно попадает в неприятности. Но он не преступник. Не верю и все, черт побери! Послышался приближающийся стук каблуков. Я быстро вскочил на ноги и как можно тише помчался к своему кабинету. Залетев в подсобку, я запер ее на ключ, нашел уже закатившуюся куда-то карту и вошел в кабинет. – Что ты там делал? – поинтересовался у меня Леонов, когда я, поставив карту у доски, вернулся на свое место. Я бросил взгляд на вещи Ветрова, которые так и остались лежать на парте. – Карту искал, – буркнул я. – Там черт ногу сломит. – Слышал? – только осторожно спросил он. Я кивнул. – Не знаешь, что он такого натворил? – Понятия не имею. – Может, это что-то опять с Мазулиным? Я так и знал, что он так просто не отделается. Никогда не видел таких глаз у завуча. Прямо куски льда. – Я… я не знаю, – глухо пробормотал я, не отводя глаз от тетради Дениса. Какой же у него все же корявый дурацкий почерк. Так и не успел дописать предложение, остановился на полуслове. «…бывает абсол…» Дверь открылась, и в кабинет вошла Тамара Алексеевна. – Что за шум? Неужели уже все сделали? – Тамар Алексеевна, а что с Денисом? – тут же заголосили все. Но классная руководительница одним жестом прервала все вопросы. – Сейчас у нас география. Мне жаль, и я не могу ответить на ваши вопросы. Итак, кто готов прочитать ответ на первый вопрос параграфа? Дорофеев, пожалуйста... Я закрыл тетрадь Ветрова и положил ее на край стола. И опять взгляд на затылке. Я повернулся и уже без стеснения вопросительно посмотрел на Олега. Чего ему надо? А тот лишь подозрительно посмотрел на меня, а потом удручающе покачал головой. Неужели о чем-то догадался? Это он мог, сидел на последней парте и видел же, что я сразу нашел карту, а потом пропал. Но, наверное, его мало взволновало это происшествие посреди занятия. Урок закончился быстро. Денис так и не появился, его вещи оставались на парте. Когда все начали вставать со своих мест и собираться на следующий урок, я сложил все предметы в портфель Ветрова и хотел было забрать их с собой. – Витя, – неожиданно за моей спиной возникла Тамара Алексеевна. Делать она это умела не хуже завуча. – Оставь, пожалуйста, вещи Дениса в подсобке. – Но... А если он придет на уроки? – Тогда он их отсюда и заберет, – я осознал, что наша классная, видимо, понимает, что Ветров сегодня больше на уроки не придет. И придет ли он теперь в школу вообще? От последней мысли у меня во рту пересохло, но я отнес его портфель в подсобку, положив под стол в дальний угол. Как ни странно, у двери меня опять поджидал Олег. – Что, Лера опять куда-то упорхнула? – мрачно поинтересовался я. – Она попросила показать девчонок, где тут библиотека. Говорят, что у вас там канарейки какие-то. – Ага, есть такое. А ты опять отбился... – я чуть было не сказал «от стада», но вовремя заткнулся. Глупо срывать свою злость на ни в чем неповинных людях. – ...от других? – А эта ситуация сильно его расстроила. Ах, они же лучшие друзья с этим... Денисом. Так где кабинет биологии? – Тут же, на третьем этаже, идем, – я пошел дальше по коридору, а Олег за мной. Интересно, стоит ли спросить о его семье? Хотя, стоп, лучше не стоит, он ведь думает, что я ничего про это не знаю. Потом еще будет подозревать, что я просто использую наше знакомство. А почему-то мне этого не хотелось. Неужели я все еще искренне надеюсь с ним подружиться? Иначе, почему на биологии мы неожиданно опять оказались рядом? Нет, просто дело в том, что в лабораторной работе мы должны работать в паре, а я остался без соседа. Что касается Леры, то она сообщила, что у нее аллергия на некоторые растения, с которыми нам предстояло работать, и об этом честно свидетельствовал ее покрасневший носик. Поэтому она пересела к Юле, у которой оказалась та же проблема. Таким образом, Олег вновь оказался моим соседом по парте. Хех, странные вещи творятся в последнее время. Я бросил взгляд на пустующую парту. Что же теперь будет с Денисом? Его же не могут посадить, верно? Ну не могут посадить человека за то, чего он не совершал! Ну, а если вдруг... Нет, никаких вдруг! «…бывает абсолю…» Я абсолютно уверен, что мой друг абсолютно невиновен, и по-другому быть не может! – Я не верю в это и все! – громко рявкнул я. Вслух. Олег поднял глаза от микроскопа и посмотрел на меня. – Сомневаюсь, что это имеет какое-то отношение к биологии. И во что же вы не верите, товарищ Станиславский? – В то, что... Эээ... Неважно, – буркнул я. Черт, а ведь меня просто подмывало сейчас рассказать обо всем Олегу. Почему? Неужели мне нужно, чтобы меня кто-то выслушал? Странно, раньше я не был таким сентиментальным. – Переживаешь за своего друга, да? – у меня и так все на лице написано. – Видно, между вами очень сильная дружба. Неужели все началось с одинаковых портфелей? – Что? – сначала не понял я, а потом вспомнил, что рассказывал о чем-то подобном Олегу. – Ах, это. Нет, на самом деле вовсе не... Честно говоря, я вообще его какое-то время ненавидел. – Да ну? А почему? Я открыл рот, но потом вновь его захлопнул. Ну почему мне так и хочется сейчас рассказать об этом Релинскому? Потому что я редкостный дурак! Видя, что я опять ушел куда-то в себя, и не известно, надолго ли, Олег вновь вернулся к микроскопу. Я тяжело вздохнул. – Это было шесть лет назад...