Последнее дело Шерлока Холмса

      Спустя некоторое время мы нашли нужный дом на Бэтти-стрит. Дом Курца находился в тупике. Окна его квартиры были забиты деревяшками, а дверь - закрыта изнутри. Холмс постучал в дверь, но никто не открыл. Мы подождали пару минут, а затем выбили дверь. И тут нам в лицо ударил зловонный запах. Пол весь был забрызган кровью. Пройдя немного вперед, я увидел лежащего в крови бездыханного Курца в окружении двух растерзанных собак. - Боже, Холмс! Что здесь могло произойти? - Спокойно, Ватсон, - хладнокровно ответил Холмс, - Опишите все в деталях, чтобы вам было легче писать очередной рассказ. И ничего не трогайте. - Как скажете, Холмс, - тихо пролепетал я, неотрывно вглядываясь в ужасно изуродованное тело Курца. Даже на войне я не видел таких ужасов….       Холмс стал внимательно осматривать комнату. Он подошёл к перевёрнутому письменному столу и из выпавшего ящика достал небольшой клочок бумаги. Холмс отдал его мне и попросил прочесть. Вот, что там было написано:

«Полковник! Мне стало известно, что лидеры ополчения недовольны вашими методами ведения войны. Вы действуете слишком грубо, слишком жестоко. Мы исполняем свой священный долг – защищаем землю, которая принадлежит нам по праву. Нам нужны благородные солдаты, а не жадные до денег убийцы. В нашем стане нет места таким оппортунистам, как вы...»

- Похоже на извещение об увольнении… - сказал я, прочитав записку. Холмс ничего не ответил. Он присел на корточки около старого, местами потертого дивана и поднял что-то с пола. - Это вчерашняя газета, - сказал Холмс, - Кто-то завернул сюда кусок мяса. Кровь еще свежая. Хм…. Здесь лежит веточка винограда без ягод… Но откуда здесь виноград?       Холмс говорил тихо, поэтому я не мог услышать все, что он говорил. Поэтому, чтобы не стоять без дела, я осматривал другую часть комнаты. На стене я нашёл фотографию в рамке. На ней были запечатлены военные. Я не преминул сказать об этой фотографии Холмсу. - Смотрите, здесь фотография с подписью: «Нашему боевому товарищу Джереми Курцу от ополченца Дж. Малана, Блумфонтейн, 1883 год». Курц был в ополчении буров! Он воевал против своих соотечественников, Холмс! - Да, это ужасно, Ватсон. Но давайте не будем отвлекаться. Смотрите, собачья миска пуста. Кто-то покормил собак, видимо, перед тем, как произошла драка. - И сразу же после того, как их покормили, они напали на человека, желая сожрать его. Невероятно! - Ничего не напоминает? – хитро спросил Холмс. - Пока нет. - Ладно, идем дальше, - немного расстроенно ответил мой друг. Он подошёл к каминной полке, подозвал меня к себе и показал на позолоченный орден с числом 54, а под которым лежал лист бумаг. На нем было что-то написано, - Смотрите, Ватсон. Жетон 54-го пехотного полка Ее Величества и приказ об исключении Курца из полка. Он служил в 1881 году. Полк в то время находился в Южной Африке. Курц участвовал в англо-бурской войне. Очевидно, наш приятель успел повоевать за обе стороны, и не был никаким полковником, хотя это меня как раз не удивляет. - Предатель и дезертир, прикинувшийся полковником! – негодующе воскликнул я, - Милейший джентльмен! - Посмотрите, Ватсон, под приказом лежала газета. В ней говорится о войне в южной Африке. Курц явно следил за тем, что там происходит. - Война с бурами чудовищна, Холмс! И она до сих пор продолжается!       Мы почти закончили осмотр комнаты, как вдруг мой друг нашёл что-то интересное на небольшом журнальном столике около двери. На нем стоял небольшой поднос, на котором лежали какие-то странные длинные ложки, пустые бутыли, трубки и странные желто-коричневые шарики. - Сомнений быть не может. Судя по трубке и по тому, что лежит на подносе, этот человек курил опиум. - Опиум! Вряд ли он был приготовлен здесь. Для этого нужна настоящая лаборатория… - Полностью с вами согласен, дорогой мой друг. Теперь перейдем непосредственно к осмотру трупов… - произнес Холмс, стоя у растерзанной собаки. - Тут все разорвано в клочья! – воскликнул я, присев около собаки. Точнее около того, что от нее осталось, - Кожные покровы частично разложились… Однако смерть наступила недавно… - А что вы можете сказать про тело самого Курца? - У него такие ужасные раны…. Видимо, собаки были просто бешеные! - Да, эти раны, несомненно, были получены в результате укусов собаки. Только собака может прокусить ткани так глубоко. Но, судя по всему, эти раны потом еще и обглодали, - сказал Холмс и показал мне на небольшой след от челюсти на кисти покойного, - Смотрите, вот след от укуса, видны следы от клыков. - Холмс, посмотрите, у него палец перебинтован, - заметил я, - Этой повязке дня два не меньше. - И надо быть полным дураком, чтобы не заметить там отсутствие пальца. - Значит, Курц все-таки был одним из соучастников убийства епископа Найтсбриджского. - Да… Это очевидно. Подведем итоги, Ватсон. Начнем с того, что у убийц епископа был яд, который приводит к сумасшествию. Мы знаем, что незадолго до убийства Курца собак кормили. Рискнем предположить, что этих животных отравили. На теле Курца видны многочисленные укусы и раны. И на трупах собак видны укусы и раны. Отсюда мы можем предположить, что Курц был загрызен собственными собаками. А это подкрепляет нашу гипотезу о том, что собак отравили. Мы знаем, что Курц курил опиум, но в его квартире нет нужного оборудования для его приготовления. Сделаем вывод, что ему принесли уже готовую трубку с опиумом. Остается только выяснить, кто принес и откуда, но этим мы займемся позже. И последнее. Мы знаем, что у убийцы епископа должен был быть откушен палец. Мы находим труп человека, у которого нет одного пальца на руке. И, исходя из вашего осмотра, Ватсон, мы можем сделать вывод, что перед нами труп убийцы епископа Найтсбриджского. Все как всегда элементарно. А теперь мы вернёмся в больницу и попросим вашего коллегу предоставить нам морг на пару часов. - Что вы хотите сделать? – недоуменно спросил я. - Вздремнуть. Или пикник устроить. - Хватит уже, Холмс! - Следующий неизбежный шаг нашего расследования – это вскрытие, - с легкой ухмылкой ответил Холмс, - Знаете, Ватсон, когда жизненно важные органы не функционируют, каждая минута на счету. Поторопитесь и найдите место для вскрытия, а я организую… транспорт. - Хорошо, за дело!       Я прямиком выбежал из квартиры Курца и направился в лечебницу. Гранта на месте не было, я уж испугался, что он ушел домой, но неожиданно я услышал какой-то грохот в морге. Я открыл дверь и буквально чуть не столкнулся со своим коллегой. - А, Грант! Вы еще здесь. Я хотел вас попросить об одной услуге. - Что за услуга, дружище? - Можно воспользоваться вашим моргом на пару часов? Речь идет о деле чрезвычайно важном… - Ну уж нет! – сурово воскликнул Грант, - Одно дело – позволять вам совать нос во все, что здесь происходит, но совсем другое – предоставить помещение черт знает для чего! - Уверяю вас, я и в мыслях никог… - Нет. Это невозможно. - Грант, послушайте, я… - Даже не просите! За кого вы меня принимаете? Думаете, раз вы приехали из центра, вам все дозволено?! Но здесь вам не Сити, здесь – Уайтчепел! Добро пожаловать в реальный мир! Реальный мир, в котором приходится рисковать! Вы хоть знаете, что это значит? А это многострадальная лечебница, где я столько лет маринуюсь, это общественное учреждение, которое находится под моей ответственностью. Вы понимаете, что такое ответственность? - Конечно, понимаю, Грант, - спокойно ответил я. - Прекрасно, - высокомерно сказал Грант и пошёл обратно в морг. Но тут я решил взять реванш. - Но прежде всего я понимаю, что вы трус! - Что?! – непонимающе и негодующе воскликнул Грант. - Вы трус, Грант. Трус, который год за годом просиживает штаны за столом и только и умеет жаловаться на жизнь, пальцем не пошевелив, чтобы её изменить! - Да как вы смеете… - А как вы смеете говорить мне о риске?! Мне! Я был ранен в Афганской кампании на службе Ее Величества, а после столько лет расследовал самые чудовищные преступления в королевстве! - Но… - И кстати о пресловутой «ответственности» - она состоит в первую очередь в исполнении долга, особенно если вы – врач, если вам поручена забота о самых бедных и беззащитных. - Я… - «Реальный мир»? Ха-ха! Не смешите меня! Я тоже врач, и когда я вижу, во что превратилась ваша лечебница, я краснею за свою профессию. - Это не моя вина… - А что до вашего морга, состояние которого оставляет желать лучшего – я собираюсь им воспользоваться, «дружище», нравится вам это или нет, потому что речь идет о жизненно важном деле. Вам ясно? - Ну, если вам угодно так себя вести, делайте, что хотите. Я умываю руки. - Вот уж не удивлен.       Через некоторое время в лечебнице появился Холмс в сопровождении нескольких людей, которые несли завернутое в белую простыню тело Курца. Они положили его тело на кушетку и вышли. Холмс дал им несколько монет и зашел в морг. - Вам уже доводилось проводить вскрытие? – спросил я, - В этом деле нужна аккуратность. - Не волнуйтесь, я быстро учусь, - ответил Холмс, скидывая пальто и закатывая рукава рубашки, - Передайте пилу.       Конечно же, я понимал, что мой друг шутит, тем более пилы в инструментах не было. Я передал Холмсу скальпель и смотрел, как он им орудует. Сначала он прикинул места для надрезов. А затем весьма профессионально сделал эти надрезы. Один из них находился под грудью. Из этого разреза поверх крови стала выделяться какая-то желтоватая жидкость. Холмс собрал её пипеткой и поместил в небольшую склянку, взятую из его домашней лаборатории. Второй надрез был в области желудка. Он был намного больше первого. Холмс пытался ухватить что-то пинцетом, но у него никак не получалось, поэтому он залез рукой прямо в рану и достал оттуда небольшой комок. Это был небольшой листок бумаги. - Итак, Ватсон, - сказал Холмс, умывая руки, - У нас есть какой-то химический реактив, взятый из легких покойного. Но у нас нет времени идти на Бейкер-стрит. В углу я заметил скудное подобие на мою лабораторию, но думаю, что того, что там есть, мне хватит. - Да, я тоже её заметил, - ответил я, - Пахнет она также омерзительно, как и на Бейкер-стрит.       Холмс ничего не ответил и сел за лабораторный стол. Он что-то примешивал к тому веществу, что мы нашли, чем-то дымил, но в итоге, минут через 15 он пришёл к результату. И результат был положительный! - Анализ показал, - начал Холмс, - Что яд, обнаруженный в легких Курца, вызывает агрессию и близкое к помешательству состояние; существенно увеличивает мышечную силу жертвы. Итак, продолжим подводить итоги, Ватсон. Курц курил опиум… В его легких был обнаружен яд. Значит, он отравился ядом, смешанным с опиумом. По признакам, этот яд сродни тому, которым был отравлен епископ. Рискнем сделать вывод, что эти яды полностью идентичны. А теперь построим небольшую картину происшествия. Головорезы пришли к епископу, жестоко его пытали. В порыве ярости, плюс под действием яда, епископ откусывает одному из убийц палец. Улика. Бандиты убегают с места преступления. Но потом понимают, что если полиция найдет палец, то они смогут выяснить, кому он принадлежит. Убийцы приходят к выводу: нет человека – нет проблемы. И убивают Курца. Значит, мы можем смело сказать, что Курца отравили его же сообщники. И трубку с опиумом принесли они же. Они знали, что бедняга непременно закурит, чтобы унять боль в руке, поэтому убийцы избрали самый верный путь. - Но как им удалось замаскировать убийство под нападение собак? – спросил я. - Этот яд провоцирует сильнейший приступ гнева, и жертва буквально бросается на все подряд. В данном случае – на свору собак, - ответил Холмс, надевая пальто. Вдруг он резко остановился и серьезным тоном продолжил, - Кто-то доводит свое жуткое творение до ума… Злодеи хотят добиться от яда конкретного эффекта и для этого испытывают новые формулы на людях…. Так, хорошо. Попробуем решать проблемы по мере их поступления. Мы знаем причину и способ убийства, но этого мало. Как нам найти оставшихся двух соучастников убийства епископа? Очень просто. Мы пойдем по адресу Бернер-стрит, 13. Это рядом. - Где вы взяли этот адрес? - У него в желудке, - слегка поморщился мой друг. - Ясно. Он хотел избавиться от улики! - Нет. Он хотел отомстить. - Э-э-э…А вот здесь я не совсем понял. - Человек с откушенным пальцем почувствовал действие яда и понял, что смерть неизбежна - так же, как и вскрытие, когда его тело попадет в морг.       Больше вопросов у меня не было. Поэтому мы вышли из лечебницы и направились на Бернер-стрит. Видимо, Холмс очень хорошо знал, где находится этот дом, потому что нашли мы его очень быстро. И вскоре я понял, почему. По адресу Бернер-стрит, 13, находился притон. Или, как называют его здесь, курильня опиума.       Мы зашли внутрь. Там все было сделано в китайском стиле. Приглушенный свет придавал еще более убогую атмосферу, чем это казалось на первый взгляд. Как только мы вошли, к нам кинулся смуглый китаец и с сильным акцентом сказал: - Добрый день, джентльмены, чем могу быть полезен? - Один постоянный клиент очень рекомендовал ваше заведение, - ответил Холмс, - Он здесь завсегдатай. - О, наши клиенты привязываются к нашему заведению всей душой. А вашего друга с вами нет? - Увы, нет, - сказал я, - Он занят. Со своими… собаками.       Холмс усмехнулся. - Понимаю, - протянул китаец, - Я тоже люблю собак. Проходите, чувствуйте себя как дома.       Мы прошли в большой зал. Сквозь мрак я не без труда разглядел безжизненные тела, лежащие в странных, фантастических позах: со сгорбленными плечами, с поднятыми коленями, с запрокинутыми головами, с торчащими вверх подбородками. То там, то тут замечал я темные, потухшие глаза, бессмысленно уставившиеся на нас. Среди тьмы вспыхивали крохотные красные огоньки, тускневшие по мере того, как уменьшалось количество опиума в маленьких металлических трубках. Большинство лежали молча, но иные бормотали что-то себе под нос, а иные вели беседы странными низкими монотонными голосами, то возбуждаясь и торопясь, то внезапно смолкая, причем никто не слушал своего собеседника — всякий был поглощен лишь собственными мыслями.       Дойдя до конца зала, мы обнаружили лестницу на верхний этаж. Но дорогу преграждал огромный человек, похожий на быка. Этот мужчина представлял собой огромную груду мышц. Увидев нас, он довольно-таки тонким голосом, сказал: - Сюда запрещено ходить посторонним. Уходите. - Простите нас, сэр, - учтиво сказал Холмс, зашел за угол и тихо обратился ко мне, - Нам необходимо туда попасть, Ватсон. - Но как? - Вступать в открытую конфронтацию с охранником не стоит. Лучше тихо пробраться в соседнюю комнату. - Но дверь заперта, - сказал я, подергав за ручку двери, у которой мы стояли, - А взломать её у нас не получится. - Вы правы…. Надо как-то отвлечь внимание управляющего.       Холмс обвел своим ястребиным взором все помещение зала. Вдруг мы услышали стоны какого-то бедняги. Ему было плохо. Холмс хитро ухмыльнулся и тихо мне сказал: - Мне пришла одна идея. Нам надо вызвать у одного из клиентов рвоту. Прикройте меня, если что.       Холмс подошёл к небольшому столику и собрал с него маленькую горстку золы. Должен признать, в этом притоне было не очень-то чисто. С соседнего столика он взял жестяной стакан, в котором было нечто наподобие чая с жасмином. А с тазика на полу он зачерпнул в большую деревянную кружку грязную воду. Затем Холмс смешал все эти ингредиенты и пошёл в сторону того бедняги, который пару минут назад стонал от плохого самочувствия. - Холмс, вы упомянули о том, что хотите вызвать рвоту у этого человека. Но вы же не собираетесь, в самом деле, поить… - В этом-то и разница между нами, дружище. Вы людей исцеляете, а я делаю их больными, - ответил мой друг и поднес ко рту бедняги стакан с пойлом, собственной рецептуры.       Мы быстро забежали за угол, и почти сразу же клиенту опиумной курильни стало плохо. Через некоторое время к этому человеку подбежал китаец и пытался оказать потерпевшему первую помощь. - Управляющий занят. Можно идти, - тихо сказал Холмс, жестом он мне показал оставаться на месте. Через некоторое время он появился с ключом в руках. Как только он его нашел, одному Богу известно.       Мы открыли комнату, и Холмс тут же попросил меня вернуть ключ на место, пока управляющий не обнаружил пропажи. Мне удалось это сделать буквально в самый последний момент. Как только я вернулся обратно в зал, в приемную зашёл управляющий. Я прошёл мимо него и вернулся к Холмсу. Мы быстро зашли в открытую комнату. Она представляла собой маленькое и темное помещение. Там стояли низкие стеллажи, заполненные странными банками. В правом углу было небольшое слуховое окно, сквозь которое было видно охраняемую комнату. - Холмс, тише! Прислушайтесь! – тихо сказал я, услышав голоса за стеной. - …ага, только это было совсем другое дело, - говорил грубый мужской голос за стеной, - Мне не в первой убивать за деньги, но….Только ж это был, ну вроде как, Римский Папа или типа того. А нам даже…       После реплики этого мужчины мы услышали чьи-то рыки. Там был второй мужчина, но он не мог выговорить ни слова, он только рычал и издавал какие-то странные звуки. Это было очень странно. Но потом стало еще странней, потому что первый мужчина якобы понимал то, что говорил второй. - Да знаю я, - ответил первый, - Туфли знатные достались… Небось, фунтов 20 стоят не меньше! Но все равно…. И шеф разозлился… А когда шеф зол, у меня аж поджилки трясутся! Не хочу кончить так же, как Курц!       Второй мужчина снова что-то прорычал в ответ. - Может, так оно и есть… Ну, ничего. Мы это живо поправим, и теперь уж обтяпаем все, как надо. А то ведь в другой раз он нас не простит… - Это же убийцы епископа, Холмс! – воскликнул я. - Тише, Ватсон, - спокойно ответил мой друг, - Сперва позаботимся об охраннике у входа. Думаю, здесь мы добудем столько успокоительного, что хватит слона усыпить… - Хорошо, но что потом? - А потом мы разберемся с этой парочкой.       Больше Холмс ничего не сказал. Он занялся осмотром комнаты, которая выступала в роли некой кладовки, потому что здесь было все: шприцы, опиум, какие-то бутылки, тряпки, ведра и все такое прочее. Со стеллажа Холмс взял небольшую бутылку и протянул её мне с немым вопросом. Я понюхал горлышко этой бутылки и немного поморщился от горького запаха. - Это барбитуровая кислота, - ответил я, - В медицине иногда используется в качестве транквилизатора. - То, что надо, Ватсон, - хитро ухмыльнулся Холмс.       Он взял с небольшого столика несколько шариков опиума, поджег небольшую горелку и стал держать шарики в ложке над огнем. - Холмс, сейчас не время предаваться порокам, - сказал я. - Не волнуйтесь, Ватсон. Искусственная стимуляция нужна моему мозгу, когда у него нет пищи для размышлений. Сейчас её более чем достаточно. Я просто растворяю опиумные шарики.       После того, как Холмс растворил опиум, он смешал барбитуровую кислоту с наркотиками. - Холмс, у вас в руках сильнейшее успокоительное. Будьте осторожны, такая доза может быть смертельной.       Мой друг взял шприц и ввел туда небольшую дозу «лекарства». Мы тихо вышли из комнаты. Холмс встал за углом и держал шприц наготове. Он посмотрел на меня с небольшим укором, видимо, разозлился, что я не смог прочитать его мысли, и тут же сказал: - Отвлеките этого громилу, Ватсон. - Что?! – удивился я, - Почему я? Вы же боксер, в конце концов! - Я не прошу вас драться с ним. Просто подманите его ко мне. - А… хорошо…. Успокоительное для него? – осведомился я. - Какая проницательность! – иронично ответил Холмс.       Затем он вернулся на свое прежнее место и дал мне знак. Я быстро собрался с мыслями, глубоко вдохнул и выдохнул (вы бы видели этого громилу) и громко обратился к охраннику: - Простите, сэр, вы не могли бы подойти?       Нехотя охранник двинулся в мою сторону. Как только он поравнялся с Холмсом, тот сразу же воткнул шприц прямо в шею громиле. Он глухо упал на пол. Справа от двери, которую загораживал охранник, была лестница. Холмс быстро поднялся по ней, а я пошел следом за своим другом. Мы оказались на втором этаже, представлявшем собой некую террасу, с которой открывался вид на первый этаж. Оттуда я смог разглядеть тех двух типов, чьему диалогу я был свидетелем. Один из них, который рычал, обросший, словно оборотень, вышедший из леса, был одет в какое-то рванье. А второй по своей комплекции напоминал уснувшего охранника. Рассмотрев этих людей, я медленно повернулся к Холмсу. Тот, как будто забыв о моем существовании, медленно достал револьвер и направил на одного из убийц. - Холмс, постойте, что же вы делаете? – недоуменно спросил я.       Мой друг ничего не ответил. Он взвел механизм револьвера и прицелился. - Нет, стойте! – крикнул я и бросился на руку своего друга как раз в тот момент, когда он выстрелил. Слава Богу, что он промахнулся. И вдруг двери комнаты внизу распахнулись, и туда влетел инспектор Бэйнс в сопровождении двух констеблей. - Руки вверх! И чтоб без фокусов! – воскликнул один из полицейских, наведя пистолет на одного из преступников. - Вы арестованы! – сказал Бэйнс и обратился к своим констеблям, – Уведите! - Ну что ж. Пусть так, - злобно сказал Холмс, - Идемте.       Мы вышли из притона, поймали кэб и вернулись на Бейкер-стрит. За всю дорогу мой друг не проронил ни слова… Он был очень зол. Вернувшись домой, я почувствовал сильнейшую усталость, но спать не хотел. Я тяжело опустился на диван и наблюдал за своим другом, ходившим по комнате из стороны в сторону».       В это время наши маленькие читатели с небольшим разочарованием смотрели на страницы книги Ватсона. Ведь Холмс ничего не нашел и ничего не достиг. - Ну во-от, - протянула Грейс, - Они ничего не нашли. Похоже, что Шерлок Холмс не такой уж хороший. - Он перестал мне нравиться, - недовольно отвернула голову Эмили. Тут девочек отвлек какой-то глухой звук, повторяющийся через одинаковый промежуток времени. Грейс повернула голову в сторону странного звука и увидела Кристофера, сидящего на коленях, с палкой в руках. Он бил одну из кукол, которые были в кукольном театре. - Эй, Кристофер! – окликнула Грейс своего друга, - Мы его разлюбили, но ты его не бей!       Она отобрала палку у своего приятеля и вернулась обратно к книге. - Подумаешь, кукла! – недовольно воскликнул Кристофер. - Это чердак Шерлока Холмса! Здесь все принадлежит ему! – строго ответила Грейс. - Ну, и что дальше? Читай! – воскликнула Эмили. - «Я следил за моим другом, и у меня возник вопрос, который я не преминул задать ему….