Прозрачные воды южных морей

Особого умиления заслуживал крайне разочарованный вид Маргариты, когда после часа безостановочной стрельбы по камням, банкам, бутылкам на заднем дворе ресторана мы вернулись в зал, уже освободившийся от моих гостей (тоже ведь по свински поступил – оставил гостей, пришедших на мой день рождения… правда, терпеть взаимное рычание и шипение девушек друг на друга было еще хуже). Зал уже был заполнен обычными посетителями ресторана. Маргарита убежала к своему сопровождающему с явным намерением отпроситься чуть ли не на ночь, но тот покачал головой и постучал ногтем по часам на запястье… обида, обида и еще раз обида. Кажется, она готова была даже расплакаться, но покорно села в машину и уехала. Йонг с трудом удержалась от довольной улыбки, когда белая «Тойота» скрылась из виду. Что ж они так друг дружку невзлюбили-то?! И что мне делать, чтоб не было жертв и разрушений?! Потом мы с Йонг всю ночь разбирали пистолет, чистили, собирали, снова разбирали… - Хинди, наверно. – Неуверенно предположила Йонг, когда мы стерли нагар со ствола и увидели надпись, выгравированную на его поверхности. – Будешь учить, брат? - А есть варианты? – Удивился я. - Не-а. – Помотала она головой. – Я тоже хинди не знаю… но, наверно, имеет смысл подучить. Мы тщательно протирали тряпочками, капали из масленок в нужные места механизма. Йонг помогала подгонять кобуры – в «подарочном наборе» их оказалось несколько типов, подобрали нужный размер рукояти… Эх, мальчишечья радость! В общем, уснули где-то в начале четвертого в одной постели. И не надо похабно ухмыляться – девочке всего двенадцать! Влечение к Йонг у меня отсутствовало напрочь – наверно, так же реагирует (точнее, НЕ реагирует) старший шестнадцатилетний брат на младшую двенадцатилетнюю сестру. Ну, речь, конечно, идет о психически здоровом старшем брате, вполне себе «разгруженном» физически и морально во время регулярных и частых тренировок, изматывающих занятий, или тяжелым физическим трудом. И, кстати, со стороны новых родственников тоже не было никаких нареканий и замечаний. А ведь они были прекрасно осведомлены о нашем совместном… сне. Правда, были у меня почему-то подозрения, что мадам Чоу, хоть и была довольна такими отношениями между мной и Йонг, но видела эти отношения в будущем несколько по-другому… более близкими. Но это, мне думается, проблема мадам Чоу. И надо сделать так, чтобы это не стало моей проблемой. А новенький пистолет я, как ребенок – любимую игрушку, сунул под подушку! +++ - У себя. – Шепнула секретарь, когда ровно без одной минуты шесть я прискакал в офис Ченга. – Сказал, что как только ты появишься – тут же зашел! Ситуацию можно описать одним словом – «Ой!» Теперь, получается, даже для благодарности за подарок я прибыл к мистеру Ченгу по его же приказу! Некрасиво. Невежливо вчера, на дне рождения, получилось! Но подарок был… закачаешься! Оторваться было невозможно! Вошел в кабинет. Поклонился Ченгу. Мистер Ченг находился в обычной своей ипостаси «большой босс, но свой в доску парень» - ноги на столе, в зубах сигарета, руки за головой, на лице выражение мечтательной скуки… - А-а-а! Гензель! Заходи-заходи! Кстати, знакомься! Представители транспортной компании «Лагуна»… В кабинете уже присутствовали посетители – трое… Более несочетаемую компанию – поискать. По росту… хотя – нет – они сидят в креслах, так что «по росту» не получится. По весу! Итак, по весу. - Мистер Датч… Огромный лысый негр в «очках газосварщика». В набедренной кобуре – огромный револьвер (названия не знаю – почему-то на револьверах мои суперспособности пасовали – стрелять из них я мог, спицу-конус видел, но марки – так же легко, как у пистолетов – называть не мог). Поменять этому негру зеленый жилет-разгрузку на кожаный с цепями, снять очки, добавить фуражку - и получится один занимательный персонаж, к которому спиной поворачиваться ни в коем случае нельзя. «Датч»? Хороша кличка! Ну, если эта большая лысая черная обезьяна – скандинав, то я… Хотя, блондину Чоу Сеунгу в этом месте лучше помолчать. - Мистер Бенни… Небритый щуплый светло-русый европеец. В гавайке. Весь такой небрежный и распи… раздолбайский. Видимого оружия нет, и нет от него опасности, которую я ощущал от трех четвертей жителей этого города. Волосы убраны в хвост, как у меня… Правда, у меня прическа выглядит куда аккуратнее и прилизаннее – волосок к волоску. Ну, это понятно – меня-то женщины Чоу причесывают. На мою прическу, как оказалось, очередь уже организовалась из сестер, тетушек, племянниц и прочих родственниц из семьи Чоу. А этому кто поможет? Вряд ли – негр (хотя, кто их знает). И уж точно – не третий присутствующий… - И прекрасная мисс Ребекка… Надеюсь, вы подружитесь, и она позволит называть себя «крошка Реви»! Азиатка – японка или китаянка - с некоторой примесью европейской крови слабо усмехнулась. Каштановые волосы тоже убраны в простой хвост, короткий черный топик (похоже, что раньше это была майка, но жизнь у этой майки была очень бурной и непростой), «сбруя» с двумя хромированными «Беретта» в подмышечных кобурах, сверх-короткие джинсовые шорты и армейские ботинки с высокими берцами… «Одета» девушка так, что ничего иного не остается, как описать все остальное: высокую полную грудь, сильные руки (правая покрыта какой-то абстрактной татуировкой-узором), кубики на животе, отменные длинные ноги с хорошо видимыми мышцами… Качается? «Ребекка». Ну, на еврейку она похожа, как… впрочем, опять-таки, корейцу Йогану Вайсу в моем лице лучше не возникать. Красивая. Но что-то в выражении приятного скуластого лица настораживает. И взгляд… жесткий, колючий. «Не влезай! Убьет!» Когда она таким же оценивающим взглядом окинула меня, я сам торопливо отвернулся к мистеру Ченгу, перешедшему в «гендо-стайл» и наблюдающему за происходящим с огромным любопытством. Так что ну ее на хер! У меня широчайший выбор из симпатичных сестер-сверстниц – одной настоящей и девяти или десяти названных. Для начала. Китаянка и негр тоже дымили сигаретами. Насколько я знаю, в кабинете босса Ченга курить в его же присутствии – наглость. Если только они не получили персональное разрешение на это. Все трое по виду – наемники. Как-то я навострился уже в Роанапра определять примерный род занятий окружающих по одному лишь внешнему виду. Так вот эти трое – чистые наемники. Даже европеец-очкарик. Он, может, и не по силовой части, но, допустим, патроны подносит, пулеметные ленты меняет, оружие чистит, на координации сидит… По большому счету, конечно, все Роанапра – наемники, но эти трое совершенно точно не телохранители и не охранники. Они больше по «наступательной» части. Вот как-то так. Сумбурно, но дело ведь касается ощущений, а не строгой классификации, которой у меня и нет… А вот троица удивлена – у них, наверняка «прокачан» такой же полезный инстинктивный навык – примерно оценивать род преступной деятельности. Но что по мне скажешь? Низенький блондин-европеец. Сопляк. Белая рубашка с короткими рукавами демонстрирует худенькие ручки, светло-бежевые брюки-капри тоже на мускулистых бедрах не лопаются. Кроссовки. Оружия нет. И глазки наивные – хлоп-хлоп. (Про глазки, это мне Йонг сказала… и мадам Чоу наябедничала, так что взгляд этот мне теперь приходится перед зеркалом отрабатывать… «чтоб не забыть, когда поумнеешь») - А это Гензель! – Торжественно возвестил мистер Ченг, когда мы тщательно друг друга осмотрели. - Очень приятно, господа! - Поклон в сторону гостей кабинета. Один на всех. Не слишком низкий (перебьются), но и не пренебрежительный (неизвестно, с какой целью мистер Ченг нас знакомит). - Ну, вот и чудно! Вот и познакомились! – Потер ладонями мистер Ченг. - Датч! Готовься к отплытию… прости, к отбытию – все время забываю. Как только пассажир поднимется на борт – отправляйтесь. Когда доберетесь? - Триста миль, мистер Ченг. – Пробасил негр. – Тридцать узлов. Десять часов. Элементарная арифметика… Ну и плюс-минус час на неизбежные в море случайности. - Отлично! Ну, вы идите, а тебя, Гензель, я попрошу… ну, понял, да? Гости поднялись и, еще раз обмазав меня взглядами, вышли. Особенно, меня «обмерила» девушка. Может, ее на молодых тянет? Ей-то самой лет двадцать. В любом случае – на фиг ее, на фиг! А я понял, что буду, видимо, непосредственным участником заплыва на триста миль… Что у нас тут в радиусе 300 миль по морским маршрутам? На юго-восток - малазийский Куала-Лумпур и индонезийский Медан (но Медан, кажется, ближе, чем 300 миль), а на север – граница с Мьянмой, будь она неладна… +++ - Что думаешь, Сеунг? – Полюбопытствовал мистер Ченг, когда двойная дверь за визитерами закрылась. - Куала-Лумпур? - Куала-Лумпур… Красивый город. Твоя Чоу Йонг получила задание сделать маленькую работку в этом замечательном красивом городе. А твоя работа, насколько я понимаю – оберегать маленькую наивную девочку в большом, полном опасностей, городе. И все! - Хм… - Не волнуйся! – Махнул рукой мистер Ченг. – Тебя прямо на пристани встретит человек и представится, как Чоу Кин… Твой родственник, между прочим. Он тебя, кстати, в лицо знает. Там тебя и переоденут, если потребуется, и оружие дадут, если потребуется, и документы, если потребуется… И, вообще, все объяснят. Если потребуется. Можешь не переодеваться – езжай так. - Слушаюсь, мистер Ченг! - И что… - Удивился тот. – Никаких вопросов? - Вопросы я могу задать Йонг, когда ее увижу, или Чоу Кину… Ну, разве что… на каком языке там говорят? - Государственный язык - малазийский. Но четверть населения – китайцы, а английский является языком универсального общения. Ну и туристов там очень много. Не пропадешь, Сеунг! Кстати, Йонг отправляется другим маршрутом и другим транспортом… А уж как там дальше – не знаю. Если что – звони! Я не стал говорить, что телефона у меня нет. Правда, номер телефона Ченга я знал. Послушаем, что скажет Чоу Кин. +++ Она хваталась за пистолеты, а я ныл, что безоружный и как ей не стыдно. Она показывала мне надписи на своих стволах, а я хныкал, что не знаю японского (ха-ха-ха! Надписи были то ли на тайском, то ли на хинди, как и у меня). Она приставляла ствол (поставленный на предохранитель и без патрона в патроннике) к моей голове, а я закрывался руками и выдавливал слезу. Для достоверности можно было еще описаться, но, как назло, «по-маленькому» не хотелось совершенно. И брюки потом менять не на что… и некогда будет их менять, скорее всего. И все это время я не забывал делать «хлоп-хлоп» глазками. И не ошибся – подействовало! Тут же смягчилась, отвесила щелбан, что-то сказала ласково-грубое, типа, «Не боись! Солдат ребенка не обидит!» и, довольная, умотала на мостик. Нет, так-то она ничего – красивая, фигуристая, с каким-то своим кодексом чести… ребенка не обидит, хоть и будет зверские рожи корчить. Но тараканов у нее в башке – мама, не горюй! И легко управляема, если кто ключики подберет. А я остался (а куда я отсюда денусь?) и стал думать. Какую «шабашку» могли подкинуть Йонг? Тут, наверно, и думать особо не нужно – навыки маленькой машины убийства были заточены под одно – под убийство… Ну, или припугнуть кого-то. Вот, допустим, кто-то нехороший денежку зажал, а тут к нему такая девочка, милый кавайный котенок, приходит, охрану топчет и вежливо так говорит: «Мистер, не забудьте вернуть долг, пожалуйста»… допустим. Как в «Школе убийц» или в «Леоне» - в исполнении меланхоличной Йонг смотреться будет шикарно! Нет, так не интересно! Так можно до чего угодно додуматься! Тогда другой вопрос – а зачем меня к этому приплетать? Нет, то, что хватит сидеть на шее семьи Чоу и пора приносить пользу общему делу – это нормально, это правильно. Против этого я даже не возражаю. Согласен… За переборками грохнул выстрел… «Беретта», судя по всему. Видимо, испортили девушке ее радужное настроение. А я так старался… Ну, так, вернемся ко мне замечательному. Зачем было привлекать меня? Тут может быть несколько причин. Например, «повязать кровью», как это, если судить по книгам, делается в преступных группировках. Честно? Я не против. Вот так вот. И грызите табуретки, господа моралисты. Не против. Сделаю. Второе – безусловно, проверить меня «в поле». И проследить за реакцией в особо щекотливых ситуациях. Как я себя поведу, что буду делать… Третье… +++ Реви вальяжно поднялась по трапу с нижней палубы из того помещения, что на исходном торпедном катере задумывалось, как «запасная каюта с постоянной койкой». Реви была довольна, она была расслаблена, она лучилась добротой и… В общем, было девушке хорошо! - Это он! – Промурлыкала она, появляясь в ходовой рубке. - Уймись, Реви! – Сразу начал «прессовать» Датч, не разобравшийся в значении улыбки, блуждающей по лицу напарницы. - Задание от мистера Ченга – доставить «груз» до места! В целости. - А я о чем? – Реви упала в кресло, снятое с какой-то дорогой яхты во время одного из удачных (для «Лагуны») рейдов. – Доставим. Это он, Датч. Но он - никто! Ноль. Зеро. Дырка от бублика. Мистер Ченг, действительно, подарил ему пистолет… но он даже не смог вспомнить марку! «Что-то на «Ве»…» - Передразнила она. - Обычные их бизнесменские штучки – подарочки, презентики… ути-пуси… Тьфу! Ты видел, как он выглядит! Волосы! Какой-то мальчик для утех! Тряпка, а не мальчик! Ни одного шрама, лицо гладкое, как персик… Все, Датч! Я не желаю говорить об этом гомике! - Реви! – Бенни оттолкнулся от стола, и его кресло по специальным полозьям отъехало назад. – Так мне теперь тоже лысину инсталлировать? Как Датч? - Ты нормальный… - Отмахнулась Реви. – Года не проходит, как ты набираешься смелости подкатить ко мне с предложением перепихнуться… - О! Ты ведешь подсчет! Я польщен! Как насчет сегодняшнего вечера? - Придурок… - Реви явно собиралась подремать. – Мне другие нравятся. Такие, как Ченг. Ресе… рапсе… рес-пек-табельные! Костюмчики, галстучки… - Бенни было открыл рот, но Реви его тут же «срубила». – С пушками что б управляться умели… Так что не забывай дорогу к мамаше Мадхур! Бери пример с настоящих мужиков! Вон – Датч регулярно туда ходит! Датч едва заметно ухмыльнулся, отвернувшись к приборам. - Не буду я за это платить! – Возмутился блондин. – Это не любовь! - Ну, тогда дрочи… - Равнодушно бросила Реви, закрывая глаза. – Потому что я тебе не дам, даже если мы останемся на Земле одни, и надо будет возрождать человечество. - «Минус десять» к мужской привлекательности, «минус пятьдесят» к самооценке и самолюбию… Харизма вообще у плинтуса. Очень сильный дебаф. – Горестно вздохнул блондин и вернул свое кресло на место. – Качаться надо эльфу… качаться… - И совсем тихонько добавил. – А кому ты вообще дала за всю свою жизнь…? Грохнул выстрел, пуля взвизгнула по переборкам. - Че ты сказал?! - Ничего я не сказал! Датч подтвердит! – И еще тише буркнул. – Это был глас уязвленной мужской гордости. - Придурок! Все настроение испортил! - Минус сотня баксов. – Пробасил ухмыляющийся Датч. - С какого ху…?! - За испорченную переборку! - … дожника. – Реви задумалась. – В следующий раз надо будет в «мясо» стрелять – переборки целые останутся. А там и тряпочкой уберусь, если чё. - Попортишь груз или зацепишь Бенни – выгоню нах! Я слышал, Роуэн Джекпот тебе глазки строит и к себе зазывает. Бенни, а если ты будешь ее провоцировать… ну, не знаю… наверно, забуду о своих принципах и стану Черным Властелином! – И тихо прошептал. – Детский сад, епрст! +++ Тишина. Темнота. Шепот: - Ближе, Риточка… Ближе, моя хорошая. - Да, Лен… - Тоже шепотом. - Вот так… Прижмись крепче. Обхвати рукой. Да-да-да, вот так… Не так грубо – с ним надо чуть-чуть поласковее… Да, вот так… Хорошо. Чуть вбок… еще… и вверх… а теперь осторожно работай пальчиком. Нежнее-нежнее… Да-а-а-а… Умница моя! Сухой щелчок. - Меняем позицию. Цель условно поражена. В живот. Очень хорошо. Рита и Балалайка, с разрисованными специальной мазью лицами, в маскхалатах с накинутыми капюшонами, щедро обвязанные соломой и веточками, медленно отползали от «огневой точки». Рита осторожно тянула за собой СВДС с ночным прицелом, а Балалайка – столь же осторожно тянула свою «Канарейку» и прибор ночного видения. В четырехстах метрах находился ярко освещенный дворик перед смутно белеющим в темноте зданием монастыря Церкви Насилия. Во дворе монастыря какие-то люди возились с разгрузкой армейского грузовика. «Снайперская подготовка рядовой Вайс» длилась уже пятый час. И все это время они скрытно выдвигались к объекту, готовили «огневую точку», ожидали нужного момента для «выстрела»… и сделали только два «выстрела» – «условно уничтоженными» теперь считалась женщина с оперативной кличкой «сестра Эда» и неустановленный человек в сутане послушника, куривший рядом с дверью. У ног последнего стоял пулемет. Рита, разумеется, не стреляла боевыми патронами. Даже не стреляла холостыми! На стволе ее винтовки был закреплен специальный прибор, работающий по принципу лазерной указки. Он включался на короткое мгновение, а специальный прибор в руках наводчика тут же делал фотографию, на которой была видна точка-зайчик от «пули». - Новая цель. – Зашептала Балалайка, когда на новой «точке» Рита расположила винтовку стволом в сторону здания и застыла, изготовившись к стрельбе. – Мать-настоятельница. Псевдоним - Иоланда. Старая одноглазая волчица. Опытный и хитрый боец. Опасна. Решительна. Осторожна. Характер – уравновешенный… - Балалайка помолчала «усвоения материала для» и неожиданно спросила. - Какая дальность стрельбы из пистолета «Дезерт Игл»? - Пятьдесят. – Шепнула Рита. - Если бы… сорок четвертым калибром из «Дезерт Игл» с одной руки эта су… нехорошая самка собаки… поражает грудные мишени на дистанциях до ста метров. Маргарита еле удержалась от присвистывания. А Балалайка решила: - Вижу, что со снайперской работой ты, Рит, справляешься. Так что сейчас – полностью сама. От и до. - Есть. Полчаса полной тишины. Шепот-скороговорка со стороны Балалайки: - Первый, вижу цель! Право, шесть. Женщина, повязка на глазу, черная длинная одежда. Подтверждаю цель. - Цель принята. Ветер? - Левый-косой, два в секунду. Порывы до трех. - Принято. Работаю. +++ Сестра Эда возвратила водителю в промасленном военном комбинезоне уже подписанную накладную на планшете и направилась к настоятельнице. В этот момент матушка Иоланда вздрогнула и вскинула голову - мурашки прокатились по затылку, рука дернулась к поясной кобуре с пистолетом… и бессильно упала. Остро заболел отсутствующий глаз… Эда, увидев это, метнулась в сторону, выплевывая бычок, и спряталась за колесами машины, вытащив пистолет: - Сестра! Ты чего?! Водитель недоуменно смотрел на происходящее. Впрочем, ничего уже не происходило. Старая настоятельница молчала, напряженно всматриваясь единственным глазом в темноту между освещенным кругом монастырского двора и далекими огнями Роанапра, а молодая монахиня тихарилась за колесом его машины с пистолетом в руках и лихорадочно осматривалась, выискивая опасность. - А… чё…? – Выдавил он, оглядываясь. Матушка Иоланда прислушивалась к своим ощущениям. Странно - ее только что убили. Во всяком случае, таким было… «послевкусие». Такое бывает после того, как тебя подстрелили, но боль еще не пришла – ты понимаешь, что тебя переиграли, что точка, за которой ты еще можешь что-то сделать, пройдена… Впрочем, мать Иоланда никогда не пыталась разобраться в этом чувстве, она лишь запоминала его, считая, что так Всевышний предупреждает свою верную последовательницу о некоторой преждевременности окончания земного существования. Но сейчас это было не предупреждение, а… уведомление? И опасность больше не ощущалась. - Ты че, сестра?! – Повторила Эда. - Ничего. – Спокойно ответила Иоланда. – Что-то сердце прихватило. Господь говорит мне, что нерадива я стала в служении Ему… - Ха! – Фыркнула Эда, поднимаясь и пряча пистолет подмышку. – А все про вред бухла нам втираешь! Пошли, тыдыщнем по вискарику – моторчик сразу заработает по-прежнему! В каком-то псалме об этом так и говорится! Стыдно признаться, но Иоланда боялась пошевелиться. А вдруг, стоит ей двинуться с места, и она почувствует боль от пули, УЖЕ находящейся в теле? Где-то в груди, кажется. Ну, как в том анекдоте про чемпионат палачей-виртуозов: «- И всё? – Да, всё. – А почему я все еще живой? – А ты головой кивни…» - Господь наш милостив! – Иоланда сложила руки. – Пойду, вечернюю прочту. Эда неопределенно хмыкнула. Иоланда наконец сдвинулась с места и направилась ко входу в церковь. - Сестра, следующий прием или отгрузку товара производить в темноте. И кого-нибудь с «ночником» и пулеметом посади в колокольню. Что-то мы слишком много возлагаем на Него… а у Него ведь и свои дела есть! - Поняла, сестра. – Кивнула Эда. - Господь наш простит своему ревностному слуге маленькую слабость. – Иоланда уже поднималась по ступенькам. - Набулькай мне стопарик, сестра! Только что разожженная сигарета выпала из открывшегося рта ошеломленной Эды, разбрасывая искры по плитам дворика. +++ - Цель условно поражена. Левая сторона груди. Начинаем отход. - Принято. Две едва заметные из-за темноты и мешковатых маскировочных халатов фигуры медленно и осторожно отползли от «огневой точки», встали и короткими перебежками, прикрывая друг друга, добрались до дороги. Через две минуты рядом тормознул закрытый белый фургончик, в котором и скрылись оба снайпера. - … А она меня почувствовала! Прямо дернулась вся! И глазом своим – зырк-зырк! – Взахлеб рассказывала Рита внимательно слушающим бойцам «Отеля Москва». – Ой, я так испуга-а-алась! «Испугалась она, как же…» Балалайка оттирала салфеткой c лица маскировочный крем и думала: Может, таким образом довести одноглазую до кондратия? Естественная смерть – мы не при делах. Бог дал – Бог взял… А кто тогда за нее будет? А если свернут деятельность? Такой канал поставки накроется… Вот-вот. Так что придется оставить этот вариант на самый крайний случай… Жаль, что у тех, кто действительно мешает, интуиция даже рядом не стояла – а можно было бы парочку естественных смертей организовать… Заодно, девочка натаскалась бы… Кто там теперь на очереди? Картель или итальянцы? Системы охраны у них примерно одинаковы… Хм, а может на Ченга поохотиться? Мало ли, как там в будущем сложится – вдруг, пригодится… - Действительно, ОНА почувствовала только после акции? – Тихо спросил Борис, подавая командиру расческу. - Да. - Феноменально… +++ К малазийскому берегу они пристали в пять сорок утра. Датч крикнул пассажиру, что прибыли. Легкие шаги протопали по трапу за его спиной и стихли на палубе. Реви юркнула на палубу еще раньше, мечтательно улыбаясь… чуть ли не потирая ручки. - Может, тоже ноги размять? – Вслух подумал Датч. Ему не понравилось слишком уж радужное настроение выспавшейся Реви. Но еще больше ему не нравилось спокойствие пассажира, который должен был вести себя, как униженный подросток с растоптанным самолюбием, которое «опустила» красивая девушка. Но, нет, пассажир шастал по катеру и приставал к Бенни - «а какой процессор?», «а память?», «а есть что посмотреть?», «а почитать?» - или к Датчу – «дядя, дай сигаретку! Ну, дай! Ну, дядя!» На палубе ничего нового для себя (бывал он тут часто) Датч не увидел. Заброшенная деревушка находилась в сорока километрах от сияющего, как новогодняя елка, Куала-Лумпур. И была обшарпанной и облезлой. Наверно, для контраста. Суда-визитеры, подобные катеру «Лагуны», тут были частыми гостями – контрабандисты, пираты, наемники… Причал из полусгнивших досок, с многочисленными дырами и немногочисленными следами краски полностью соответствовал деревне – дома были такими же обшарпанными, а дороги - полуразрушенными… Их старательно не чинили. Ни дома, ни дороги. Жителей в домах не было. Во всяком случае, официально. Деревушка была чрезвычайно удобна – к ней можно было добраться по одной из многочисленных речек, впадавших в Малаккский пролив. И - поскольку находилась она в семи километрах от береговой линии - не маячить на виду у сторожевых катеров Королевских морских сил Малайзии. Белый внедорожник (из дорогих городских «паркетников»), блестящий и новенький (видимо, тоже для контраста), стоял у самого причала. Рядом обретался какой-то азиат в черной официальной «двойке» с черным галстуком. Реви, вынырнув из-за надстройки над машинным отделением, хотела отвесить несильный подзатыльник этому сопляку, Гензелю (она сама не могла объяснить, что на нее нашло – настроение было… игривым?), но тот неожиданно легким движением увернулся от чиркнувшей по воздуху ладони правой руки… тут же увернулся от левой… снова от правой. Реви после первого подзатыльника даже не поверила себе, когда попала по воздуху! А уж когда вся «тройка» «ушла в молоко»… И легко спрыгнул на причал. Парень поколебался, что-то взвешивая и измеряя расстояние до машины, обернулся к озадаченной Реви. И окинул ее настолько похотливым раздевающим взглядом, что девушка застыла и неожиданно для себя почувствовала, как жаром обдало щеки и уши! Весело оскалившись, Гензель с огромным чувством показал ей средний палец. Даже не показал, а… вставил. И на приличной скорости рванул по настилу причала. Секунда - и вот он уже скрылся за внедорожником. Еще секунда, и хлопнула дверца. Хладнокровный водитель только проводил его взглядом, ни слова не говоря, залез в машину и завел мотор… Реви несколько секунд находилась в полном ступоре, беззвучно разевая рот. Но, наконец, взбеленилась: - Ах, ты…! Она дернула руку к пистолету. Датч дернулся к Реви. Бенни дернулся скрыться в палубной надстройке… - Маленький гавнюк! Пистолет она все-таки выхватила, но стрелять благоразумно не стала - стрелять было уже поздно – «маленький гавнюк» находился внутри машины и скалился из-за профиля невозмутимого водителя. Стрелять – только машину портить… а машина такая, что сотней баксов не отделаешься. В-третьих, Датч смотрел на нее очень красноречиво и многообещающе. Наконец, Датч не выдержал и рассмеялся – вид возмущенной и, одновременно, ошарашенной Реви не мог оставить равнодушным. Отсмеявшись, предупредил… понимая, правда, что - бесполезно: - Я бы с ним не связывался, Реви… Мутный мальчик. - Да пошел он…! Все настроение испортил, маленький паршивец! Ублюдок! ГОМИК! – Проорала она на всю деревеньку. - ПЕДИК!!! - «Ноль. Зеро. Дырка от бублика». – С удовольствием повторил Бенни и юркнул в ходовую рубку прежде, чем разъяренная Реви обернулась в его сторону. – Моя мужская гордость отомщена! Датч снова расхохотался. Реви бессильно рычала – преследовать Бенни, на котором – единственном из всех присутствующих – можно было бы сорвать злость, было бесполезно. Он сейчас запрется в каком-нибудь отсеке и задраит дверь… Еще и от Датча влетит – ходить в этих водах с радарами, за которыми никто не следит – чистое самоубийство. А она на компьютере даже «Каунт энд Страйк» (ну, чисто, чтоб поржать) запустить без посторонней помощи не могла.