Мой

В такси по пути к дому, когда на часах был уже седьмой час, Джон молчал и не решался поднимать взгляд на Шерлока. Называть его своим спасителем было бы глупо, но, черт подери, так оно и было. Несмотря на то, что Уотсон вполне мог и сам дать полноценный отпор наглому альфе. Он внимательно смотрел на вид из своего чуть приоткрытого окна, следил за постепенно просыпающимися людьми, появляющимися на улицах. Шерлок знал. Теперь он точно знал о его особенности, и спокойной жизни ему не видать. Он подвергнется множеству экспериментов с его стороны, будет терпеть насмешки. А Шерлок совершенно не удивлялся подобной задумчивости своего соседа, зато пытался разобраться в себе. Он не чувствовал запах Джона, поблизости омег тоже не было, так с чего бы ему едва ли не рычать на каждого, кто посмел бы даже не так взглянуть на Уотсона? Вероятно, он желал своему другу самого лучшего, как это ни странно. И беспорядочная вязка с малознакомым человеком определенно было не тем, что тот заслуживал. В голове промелькнул интерес о том, кто в таком случае доктору вообще нужен, и тут сыщик сопоставил все факты. – Почему ты не сказал мне о своей особенности? – поинтересовался Шерлок, когда они с Джоном оба оказались на кухне, а последний принялся готовить себе завтрак. – А что бы изменилось? Для всех я все равно, что бета, – равнодушно пожал плечами Джон, доставая чашку с верхней полки. – У любого беты куда больше шансов создать семью, чем у "бракованного" омеги. Мне просто нужно привыкнуть к тому, что люди не всегда реагируют так, как бы мне хотелось, и прекратить говорить им о том, кто я на самом деле. Холмс задумчиво хмыкнул. Довод Уотсона был вполне логичен, но вот только, кажется, он и сам в свои слова не верил. Доктор часто менял девушек, стремясь найти ту, которая приняла бы его таким, какой он есть, но, видимо, с этим исключительно редким отклонением никто не хотел иметь дело. Но сыщика это безумно притягивало. Он как можно тише поднялся со своего стула, подошел к блоггеру со спины и тут же ощутил, как тот напрягся. Чувствует. Шерлок прижался к нему, а для надежности, чтобы если и сбежал, то не сразу, опустил руки в его карманы брюк. – Ты хотел меня поцеловать, – шепотом начал детектив, прижимаясь к Джону плотнее. – Когда я увел от тебя Диммока. Неужели все настолько плохо? У Уотсона перехватило дыхание. Он не посмел и сдвинуться с места, лишь закрыл глаза и замер, стараясь дышать ртом, чтобы в ноздри не бил невыносимо приятный запах альфы. Казалось, ближе, чем некоторое время назад, тот уже быть не мог, но Джон понял, что ошибался. Он стиснул свою чашку снова задрожавшими пальцами, затем заставил себя медленно опустить ее на поверхность стола. – Расскажи. Я не кусаюсь, – Шерлок наклонился ближе, и доктор с восторгом ощутил его горячее дыхание на своей шее. – Если только ты сам не захочешь. Блоггер резко выдохнул и опустил голову. Холмс определенно издевался. Точно. Это его очередной эксперимент, как тот, с чаем. Поэтому поддаваться такой простой провокации не следовало, хотя организм уже начал отзываться на такую близость альфы. – Не трогай меня, – резко заявил Джон, пихнув сыщика под ребра и резко дернувшись в сторону, избавляясь от его пут. – Я догадывался, что с твоей стороны последуют подобного рода издевки. Я не собираюсь быть очередной омегой в твоем длинном списке. Подобные тебе пользуются своей наследственностью и трахают любого, у кого есть течка. Так что не думай, что сможешь... – Хорошо, – перебил своего соседа Шерлок, заставив того от неожиданности замолчать. – Хорошо, я не буду к тебе лезть. Если ты прямо сейчас уйдешь к себе в комнату. Уотсон стиснул зубы. Холмс понимал, что сейчас доктор не сможет даже покинуть кухню. В его состоянии он сейчас остро нуждался хотя бы в запахе альфы. А когда Джон почувствовал его максимально близко и ощутил его прикосновения физически, он уже был обречен на то, что не сможет покинуть помещение, где находится источник запаха, пока не уйдет сам Шерлок. Возмущенно выдохнув, блоггер внимательно посмотрел на альфу. Так что тот, выждав несколько секунд, снова шагнул к нему. Уотсон раздраженно выдохнул, но с места не сдвинулся. Шерлок выждал достаточно, чтобы убедиться, что все протесты и возмущения доктора – не более чем защитная реакция. Но теперь он все равно заставил себя действовать более медленно и осторожно. Он поднял руку, кончиками пальцев касаясь подбородка Джона и приподнимая его лицо. Тот явно еще сомневался в чем-то, но Холмс наклонил голову и прижался к его губам, а когда Уотсон в легкой нерешительности приоткрыл их, углубил поцелуй. – Хватит, – слабо воспротивился Джон, как только почувствовал чужой язык своим. – Тебе это не нужно. – Мне лучше знать, что мне нужно, а что нет, – решительно ответил Шерлок, обнимая Уотсона одной рукой за поясницу и ненавязчивым напором заставляя того пятиться к его, детектива, спальне. Доктор честно пытался ему помешать, но соблазн его пересилил, и он, отступая назад, все-таки уткнулся в шею альфы, жадно втягивая его запах и чувствуя легкое головокружение. Опомнился он только тогда, когда уже оказался ненавязчиво опущенным на кровать. Вздохнув, Джон все-таки решил проявить легкую инициативу, раз уж иного выбора у него не оставалось, и снова потянулся к Шерлоку за поцелуем. Холмс снова позволил себе поцеловать Уотсона, пока устраивался поудобнее и нависал над ним. Как только он убедился, что омега достаточно отвлечен на поцелуй, Шерлок мягко опустил руки к его штанам, расстегивая их и стаскивая. Из-за уже пропитавшей ткань выделившейся смазки это удалось с трудом, но Джон вежливо приподнялся, помогая ему с этой задачей. Доктор, в свою очередь, постарался быстрее расстегнуть брюки Шерлока, нетерпеливо елозя по простыни и пачкаясь в собственной смазке. Джон протестующе завозился, когда его настойчиво перевернули на живот. Ведь в таком случае он не сможет всем телом прижиматься к Холмсу, не сможет вдыхать его запах, наслаждаться тем, что это именно он. Но Шерлок настаивал, и, стащив с Уотсона белье, приспустил и свое, после чего толкнулся внутрь горячего и истекающего скользкой смазкой тела омеги. Сначала Джон, найдя решение и уткнувшись в подушку детектива, безгранично радовался и получал наслаждение. Но затем Холмс принялся в него вбиваться быстрее и гораздо грубее, доставляя не самые приятные ощущения. Уотсон пару раз даже сорвался на скулеж, не в силах вымолвить какой-то внятный протест. И Шерлок его услышал. Хоть он теперь стал сильнее впиваться пальцами в его бедра, свои движения он сделал более плавными. И даже наклонился, почти прижимаясь грудью к спине Джона. Тот, в свою очередь, приподнялся, прогнулся почти до боли в спине, но все-таки смог вдохнуть запах альфы настолько близко, насколько ему позволяло его положение. Когда Уотсон разомлел окончательно, Шерлок снова позволил себе немного грубости, теперь покрывая хаотичными поцелуями его плечи. Так продолжалось до тех пор, пока спустя несколько обоюдных оргазмов мышцы Холмса не стали подрагивать от напряжения. Он медленно отстранился, глубоко дыша и восполняя недостаток кислорода в легких, и сначала просто распластался, опираясь лишь на локти, прижимаясь щекой к виску Джона. Тот упорно молчал, не желая каким-либо образом комментировать ситуацию. Его все это смущало, так что первые пару минут, пока альфа набирался сил, доктор даже не двигался, хотя ему и было неудобно. Вскоре он все же завозился, скользя по пропитанным обилием смазки и спермы простыням, пытаясь перевернуться. Шерлок напряг руки, выпрямляя их и приподнимаясь, и ему это удалось. Оказавшись теперь на спине, Уотсон долгожданно обнял снова расслабившегося Холмса за плечи, вдыхая его усилившийся в разы запах беспрерывно. Но отдых не мог длиться вечно – детектив решительно вздохнул и развел ноги Джона чуть шире. Тот подчинился и при этом еще вскинулся, лишь бы не напрягать Шерлока лишний раз. На этот раз Холмс двигался в омеге куда более плавно, не причиняя тому неудобств. И Уотсон был за это благодарен – тот прижался к нему всем телом, обхватывал всеми конечностями, обнюхивал. Следующий оргазм детектива подступил куда быстрее, и тот, с очередным толчком почти рыкнув в шею Джона, замер на считанные секунды, сконцентрировавшись на восприятии реакции омеги. Он прекрасно почувствовал, как разбух узел на его члене, сцепляя их, и узнать степень отдачи Джона было вопросом нескольких секунд. Доктор сначала стиснул его плечи сильнее, затем напрягся и выдохнул, упираясь ступнями в постель. – Шерлок... – сбивчиво выдохнул он, всеми силами сдерживаясь, чтобы не начать извиваться под своим партнером. – Тебе было совершенно необязательно... – Мне лучше знать, – повторил свою недавнюю фразу Шерлок, снова жадно толкнувшись в жаркое тело, склоняясь при этом к шее Уотсона и с собственническим, ревностным рыком впиваясь в его шею зубами. – Ты мой, Джон. Мой.

***

Блоггер проснулся безумно уставшим. Постель была холодной и влажной, спину и шею снова простреливало болью. Распахнув глаза, он взглянул на время. Джон помнил, что уснул рано, и время это подтверждало – было шесть утра. Размяв шею, он вытянулся, перевернулся на другой бок и наткнулся взглядом на мирно спящего Шерлока. Уотсон тут же принял положение сидя, резко, так, что в голову ударил туман. – Это все твой чертов чай! – громко возмутился доктор, пихнув детектива в плечо. Тот, конечно, проснулся и вопросительно уставился на Уотсона. Он неустанно продолжал предъявлять претензии насчет отвратительных экспериментов, наглости и прочих прелестей жизни, но Шерлок благоразумно молчал. Когда аргументы Джона начали иссякать, Холмс просто приподнялся, обнял его за плечи и вернул в горизонтальное положение, надежно прижимая к себе. – Даже отрицать не буду, – негромко пробормотал он. – Скажешь, когда будешь снова готов к напоминанию о том, что ты теперь исключительно мой.