Цитадель, я люблю тебя

Кейт проваливалась в пропасть. Глубочайшую моральную яму. Широкий стеклянный стакан для бренди резко поднимался к её губам и столь же резко ударялся о металлическую поверхность стола, рискуя треснуть. Подушечки пальцев пульсировали на его гладкой поверхности, выдавая множество мелких сокращений, гулявших по телу девушки. Дрожали её плечи, дрожали и губы, но желанные слёзы никак не подступали к глазам. Она не отреагировала, когда дверь в её квартиру с тихим шорохом отъехала в сторону. Не отреагировала и тогда, когда за её спиной заиграл рояль. Почти не отпуская педали, гостья исполняла «Лунную Сонату» Бетховена. Мелодия разливалась по комнате как лекарство, проникая в Кейт помимо её воли и заставляя метущийся дух успокоиться. - Только подумай, - игравшая заговорила вкрадчиво, умело вкладывая свои слова в паузы между особенно яркими нотами. - Я ведь была совсем девочкой, когда была написана эта музыка. Даже в зыбком мире людей есть что-то вечное. - Нахрен людей, - девушка влила в себя ещё одну порцию бренди и швырнула стакан на стол, надеясь услышать лязг бьющегося стекла, но тот удачно проскользил к краю и упал на мягкий ковёр. - Они... ничего не понимают. - Это пройдёт, - тонкие пальцы выводили мелодию по памяти, тогда как сидевшая вполоборота азари не сводила спокойного взгляда с подруги. - Я знаю. Всё однажды пройдёт, - Кейт закрыла глаза, откинувшись на спинку кресла. - Вот только я могу до этого не дожить. - Просто будь терпеливее. И умнее. Ты можешь, я знаю, - тёмно-синие губы едва заметно улыбнулись. - Знаешь, что они сказали? - терранка резко вскочила с кресла и, опасно пошатываясь от выпитого бренди, подошла к роялю. Опершись на него локтями, она стёрла со лба пот и что-то похожее на пробившиеся, наконец, слёзы. - «Что ты в ней нашла, она ведь же даже не Матриарх!» - Ну, в этом больше смысла чем в «она же синяя» и... как там? «Она же женщина?» - азари не удержалась от смешка и пальцы, до этого безупречно выдерживавшие ритм, немного запнулись. - За столько лет я так и не уловила этой разницы между полами. - Я скоро тоже перестану её улавливать, - не выдержав, Кейт разлеглась половиной тела на крышке рояля, продолжая ногами нетвёрдо упираться в пол. Она свесила голову с края и длинные волосы упали на светло-голубые руки. Азари прекратила свою игру, приподняв в ладони ярко-зелёные пряди и прижав их к лицу. - Такие нежные. Мне никогда не надоест, - она вдохнула пропитавший их запах сигарет и паров бренди. - Эмин, мне одиноко, - Кейт свесила руку и наугад нажала несколько высоких нот. - Жалеешь о том, что прилетела на Цитадель? - Что? Нет, - снова упершись рукою в клавиши, девушка вынудила инструмент издать оглушительную какофонию и снова встала на ноги. - Нет-нет. Что угодно, только не это колониальное захолустье. Просто все, кого я знала, остались там. И они... ничего не понимают. Снова почувствовав нарастающую ярость, Кейт ударила по клавишам первой октавы и упала на колени у ног Эмин, роняя голову в её заботливые руки. - Они просто перестают говорить со мной. Один за другим. Никто не объясняет, почему. Просто... - девушка закрыла глаза, вновь успокаиваясь под ласковыми прикосновениями. - В одной нашей галактике собралось столько удивительных разумных существ! Но люди продолжают закрываться в своей скорлупе, считая меня ненормальной. Здесь я могу увидеть всё то, о чём мои предки только мечтали! Я люблю Цитадель, - осторожно повернув голову, она взглянула на лицо азари, с которого, казалось, никогда не исчезало выражение полного умиротворения. - А ещё больше люблю тебя. - Однажды твой народ прозреет так же, как прозрела ты, - Эмин закрыла ладонью глаза Кейт. - Какую историю ты хочешь сегодня? Ощутив тепло её руки, девушка вспомнила их последнюю встречу, когда в единении разумов азари показывала ей всеобъемлющий океан Кахье, видимый за окнами биокупола. Можно было целую вечность наблюдать за величественными волнами, на поверхности которых то и дело мерцали спины проплывавших мимо разумных медуз. Эта история повествовала о молодом дрелле, так же как и она покинувшем отчий дом в поисках лучшей, более полной жизни. И, также как и она, однажды оказавшемся в объятиях Эмин Чирии. - Сегодня я хочу тебя, - она накрыла ладонь азари своей, бессознательно поглаживая большим пальцем мягкие чешуйки. - Только тебя. Твою историю. Где ты была и что ты делала, когда Бетховен писал Лунную Сонату? Руки Эмин легли на виски Кейт, и вокруг её запястий, пока ещё едва заметные, начали искриться крошечные молнии, постепенно охватывая всё её тело биотическим огнём. - Почти пять сотен лет назад, милая Кейт, я была здесь, и была также одинока, - она ласково шептала, оживляя в памяти картины, чтобы передать их во всех красках в чужое сознание. - Но это было лишь иллюзией юности. Мне хватило всего нескольких десятков лет, чтобы осознать, что я никогда не была одна. И никогда не буду одна, пока во мне и вокруг меня живут десятки тысяч историй. Очистив разум и открывшись навстречу ментальному единению, Кейт увидела мысленным взором сменяющие друг друга панорамы жилых кварталов, уже привычных ей, пустых и серых. Постепенно они наполнялись жизнью. Неподвижные прежде огни приветливо замерцали, зазывая зайти в магазин или казино. Казавшиеся безликими небоскрёбы вдруг оказались абсолютно разными, и у каждого появилось своё назначение, своё имя на карте маршрутов экспресса. Смазанные силуэты приобретали чёткие очертания, и из толпы выглядывали лица, вылетали отдельные реплики, сначала нейтральные, затем более эмоциональные. Иногда краски вновь становились приглушёнными, когда воспоминания Эмин устремлялись в глубину космоса - но и там, среди космических кораблей, столь же полных жизни, как и станция, не оставалось место одиночеству. Не прерывая связи, терранка открыла глаза, чтобы вновь заглянуть в лицо азари. Голубая кожа переливалась биотическими всполохами, в то время как глаза превратились в две чёрные пропасти. И снова Кейт проваливалась в них, утопая в водовороте жизней, обретших Вечность внутри Эмин. Опершись о её колени, Кейт приподнялась и накрыла приоткрытые губы азари робким поцелуем. - Я - это ты, - с улыбкой прошептала она, отстраняясь, уже без прежней злости вспоминая всех своих друзей и родственников, оставшихся на Терра Нове. Чуть затёршиеся в памяти лица были залиты ослепительно ярким светом, который постепенно заполнял весь её разум. Не имели значения те, кто не даже не пытался понять её. Ничто, кроме Эмин, вообще не имело теперь значения. Чёрные глаза неотрывно смотрели на девушку, словно вбирая в себя навеки каждую мельчайшую её чёрточку. Едва заметная улыбка заиграла в уголках тёмно-синих губ и азари подарила Кейт ответный поцелуй, долгий, глубокий, нежный. И негромкий вкрадчивый шёпот теперь зазвучал в её разуме. - Мы - лишь истории, записанные в Вечности.