Никогда точно не знаешь, что найдешь, что потеряешь

В одном неприметном домике на задворках Руконгая сидела, затягиваясь трубкой, глава некогда благородного, богатого и сильного клана. Чем сильнее становился клан, тем сильнее росла злоба и ненависть их завистников, и однажды достижения талантливых людей их семьи переполнили чашу терпения врагов. Клан был силен, каждый его член обучался и кидо, и бою на мечах, но один в поле не воин. Напади на них не союз четырнадцати, а хотя бы союз восьми-девяти кланов, они бы отбились. Или приди к ним на помощь их союзники. Но что случилось, то случилось, и всего клана в один день не стало. Вот только не досталось убийцам ни единой монетки, ни единого кусочка ткани из богатств поверженного рода. Глава клана, видя, что бой вот-вот будет проигран, активировал то, что ныне в Генсее зовут механизмом самоуничтожения. Склады, лаборатории, дома, библиотека, все взлетело на воздух в один миг. Клан уничтожили, но и цену враги заплатили немалую. Из всех пришедших выжила едва ли десятая часть, хотя жизни многих из них, уже начавших разграбление, унес тот последний подарок от умирающего главы. Из почти трех тысяч человек в живых осталось не более двух десятков, в тот день отсутствовавших в клановом поместье. К концу первой недели после нападения еще с половиной из них произошли разного рода несчастные случаи, и в итоге в живых остались только дети. Дети, несущие древнюю сильную кровь, но не имеющие никаких сил защитить себя. Резкий треск раздался в полуразрушенном темном помещении, и Куукаку как всегда недоуменно оглядела осколки трубки в своей руке и покачала головой. Сколько раз она зарекалась за раскуриванием вспоминать историю своей семьи, и все без толку. Всех выживших детей тогда распределили между собой выжившие убийцы, но тут уже вмешались союзники, а, вернее, бывшие союзники клана Шиба - Шихоуин и Кучики. Выступать против двух ставших сильнейшими кланов никто не решился, и дети получили возможность вырасти в относительной безопасности. Нескоро, очень нескоро старший из детей нашел тайную библиотеку, в которой обнаружил залитые кровью хроники последней битвы. И вся благодарность союзникам исчезла, словно роса под лучами жаркого солнца ярости. Если Шихоуин еще можно было простить, так как основные силы их клана были в тот момент заняты разборками с квинси, то клан Кучики не пришел на помощь безо всякого оправдания. Отношения были разорваны, и жалкая горстка выживших Шиба оказалась один на один с огромным безжалостным миром. Впрочем, живучесть и изворотливость позволила им дожить до настоящего времени, пусть и в виде всего нескольких человек. Но тут начинались проблемы, думать о решении которых Куукаку как раз и пришла на место гибели своего рода. Проблема была в том, что, коротко говоря, главная ветвь клана уже умерла. Гандзю был, мягко сказать, крайне ограниченным, уровень его рейяцу смешным для клана, и, как показали все расчеты и исследования, в его детях ситуация не изменится, что автоматически переводит ее глупого младшего брата в побочную ветвь. Надеждой на возрождение клана был Кайен. Сильный, красивый, умный, невероятно талантливый, нашедший себе не менее умную и сильную жену. Их дети родились бы с потенциалом, сопоставимым с прежними Шиба, но увы… Сама Куукаку была не особенно сильна, но, при удачном стечении обстоятельств, иными словами, при сильном муже, ее дети не сильно бы уступали детям Кайена. Вот только здесь проблема была в том, что она из-за давней детской травмы детей иметь не могла. Абсолютно. И это выводило ее на семью кузена. Ишшин в свое время был силен. Не просто силен, а сильнее Кайена, и только разгильдяйский характер и нежелание жениться на правильной девушке не дали ее отцу перевести парня из побочной ветви в главную. Жил он глупо, нелепо и весело, что не помешало ему быстро стать капитаном и так же нелепо сгинуть в Генсее. Регулярно общаясь с Йоруичи, организовавшей торговлю между опальным капитаном двенадцатого отряда, Куукаку и предположить не могла, что та однажды принесет ей известие о живом родственнике, и не просто живом, а женившемся и растящем детей. Его сын, как две капли воды похожий на погибшего брата, поразил женщину. Хрупкое тело подростка скрывало в себе невообразимую мощь и не позволяло контролировать свои силы. А после короткой беседы с ним она пришла в ярость. Ей хотелось своими руками удавить Урахару за его эксперименты, позволившие мальчику стать сильнее, но расшатавшего всю рейяцу ребенка, Ишшина за то, что фактически единственная надежда рода не знает даже о своей принадлежности к нему, мелкую тварь, принятую в род Кучики, из-за которой погиб Кайен, а теперь может погибнуть и Ичиго. Бьякую же женщина возненавидела лютой ненавистью. Она и ранее не питала к нему теплых чувств, а уж теперь, узнав о том, что он едва не убил ее племянника, ее чувства перешли в абсолют. Когда эпопея с Айзеном закончилась, и мальчика оставили в покое, Куукаку вздохнула с облегчением. Вот только радовалась она недолго, потому как прикормленные шпионы из Сейретея донесли о странных телодвижениях вокруг ныне бывшего временного шинигами, которые в последнее время перешли в настоящую охоту за парнем. И женщина решала, стоит ли ей вмешиваться, или оставить события течь своим чередом. Впрочем, решала это громко сказано. Ичиго был единственной надеждой рода, девочки уродились слишком слабыми, а значит, надо было начинать готовить нового главу к его будущим обязанностям. Как раз лет за пятьдесят-восемьдесят, сколько она там проживет в Генсее, успеют все изучить. И Куукаку, мурлыкая под нос задорный мотив, популярный в шестидесятом районе Руконгая, отправилась собирать все необходимое для жизни в Токио двадцать первого века. И, естественно, первым делом в сумку отправилась пухлая папочка с анкетами милых, хозяйственных и сильных девушек-шинигами. Женщин у главы почти уничтоженного клана должно быть много. ****** Ичиго нездоровилось. Несмотря на жаркое солнце Филиппин, его постоянно бил озноб, а чувство тревоги не отпускало, заставляя постоянно настороженно оглядываться. В какой-то момент инстинкт самосохранения взвыл, но почти сразу все прошло, оставив лишь смутное ощущение грядущих неприятностей. Впрочем, к последним Ичиго было не привыкать. Отдых запомнился Ичиго жарой, солеными брызгами лазурного моря, яркими цветами, необыкновенно вкусными слабоалкогольными коктейлями и ежечасными разборками схлестнувшихся на непонятной почве Нелл и Амели. Что не поделили две похожие словно сестры красавицы, парень так и не понял, а на осторожные расспросы остальных спутниц получил только насмешливое фырканье и выразительные взгляды. Впрочем, было нечто, в чем девушки проявили завидное единодушие. Стоило Куросаки, устав от девичьих склок, к его радости не выходивших за пределы перепалок и мелких гадостей, напрямую спросить дам о причине конфликта, как он имел счастье наблюдать абсолютно синхронно выполненный жест рука-лицо. На вопрос ему, само собой, не ответили, впрочем, парень не расстраивался, только корил себя, что раньше не задался этим вопросом. Ведь после того дня оставшееся время девушки вели себя тихо и мирно. Сами же зеленовласые прелестницы, осознав, что объект их интересов еще не дозрел, отложили активную фазу конфликта до того момента, когда Куросаки достигнет просветления и осознает, зачем, вообще, в этом мире люди делятся на два пола. Девушки искренне надеялись, что этот миг наступит в обозримом будущем, но абсолютное отсутствие интереса объекта к почти раздетым девицам на пляже их несколько беспокоило. Впрочем, никакие разногласия не помешали развеселой компании хорошо провести время и вернуться в Токио переполненными позитивом и впечатлениями. ****** Пока умотавший на отдых Куросаки веселился, Абарай и Рукия, носившиеся в его поисках по всей Японии, ежедневно материли его на чем свет стоит. И надо сказать, что у девушки выражение эмоций получалось куда креативнее. - Все, не могу больше, - Кучики устало упала на крыше одного из токийских небоскребов, - куда, вот куда мог запропаститься этот идиот, когда все его ищут? - Живет той же жизнью, что и последние полтора года? – Абарай флегматично пожал плечами. Как бы то ни было, он искренне считал рыжего своим другом и все время с потери сил сожалел, что не может просто заявиться к нему в гости. В гигае он навещать его не стал, подумав, что на месте парня не хотел бы видеть лишний раз посланцев мира, к которому потерял доступ. - Да, именно, - фыркнула девушка, - вот только почему он не мог оставить своих координат семье? Насколько было бы проще. - Потому что они разругались? – Ренджи снова пожал плечами. Он уважал отца Ичиго как капитана, но вот как отец тот его разочаровал еще в те времена, когда он только познакомился с временным шинигами. Он бы от такого бати тоже свалил подальше. - Гр-р-р, - зарычала Рукия, которую достала внезапная флегматичность друга детства. Впрочем, в кои-то веки тот был не одинок в своем нежелании выполнять приказы главнокомандующего, подобным грешила, конечно, не половина, но уж десятая часть шинигами точно, и в эту самую часть входила едва ли не половина капитанов и лейтенантов. Сама же девушка не видела ничего неправильного в том, чтобы вернуть Ичиго силы и припрячь его для решения проблем с квинси. В конце-концов, он полукровка обеих рас, кому, как не ему, участвовать в противостоянии? Естественно, на правильной стороне. Да и нии-сама так же считает. О том, что этот самый нии-сама, постигший дзен среди снегов страны, ставшей его личным кошмаром, уже давно и искренне надеется никогда с рыжим бедствием не встречаться, Рукия не знала. Впрочем, об этом не знал никто, так как просвещать окружающих о своих чувствах ледяной глава клана Кучики не спешил. - Уходим? – лениво глядя на плывущие облака оторвал девушку от раздумий Абарай. - Или еще кружок? - Пошли, - тяжело вздохнув, Кучики открыла сенкаймон, и оба лейтенанта ушли, оставив за собой живущий своей жизнью город. Задержись они еще на пять минут и догадайся внимательно смотреть вниз, на оживленные улицы, и желанная для них встреча произошла бы, так как спустя эти самые пять минут внизу показалась обвешанная сумками, чемоданами и пакетами процессия, медленно продвигающаяся вперед.