Безумная любовь

Расслабься, брат, исполнение желаний не приносит счастья. Человек – слишком сложно устроенное животное, чтобы исполнение заветного желания приносило ему счастье. Это всегда вызывает только досаду и разочарование… - Так-с… Что там лягушатник говорил взять? - замялся я, неуверенно смотря на листок. – Яйца есть, молоко есть… После прихода многих стран, как бы печально это ни звучало, особняк Франции перестал казаться большим, стремительно превращаясь в мини-психбольницу. Не будем церемониться, я уже устал, просто скажу прямо: страны, будто мухи, которые слетались на останки животных. Вот только кто являлся «остатками животных», для меня был вопрос. Не просто погостить же?! Не думаю, что весь мир, как и я, ступил, не найдя подходящую гостиницу, или же все соскучились по дому Франца, не говоря о самой стране. Не шутите, это даже на клоунаду не похоже. В оплошность Кику я вообще верить не собираюсь, хоть и его история в точности совпадала с моей неудачей, за исключением того злого случая с работниками магазина и таинственной незнакомки. Про Германию не знаю что и думать. По слухам, у немца неподалёку была собственная авиакомпания. По прихоти он мог бы поскорее покинуть эту страну, прихватив беспечного итальянца, но нет. Мало того, что Крауц не нашел подходящий отель, так он с каменным лицом присоединился к всеобщему дурдому. Это еще ничего! Больше всего меня беспокоил Пруссия, подозрительно увязавшийся за арийцем. Характер альбиноса мне запомнился еще с тех времен. Ох… Как он Испанию с Францией выручал, заноза в заднице еще та была. Интересно, как я его не прибил тогда? Не смотря на мой максимализм и поганый характер, вперемешку с садистским удовольствием, живучесть удачливой троицы осталась для меня загадкой. Оставим прошлое в покое, передо мной главная задача – купить продукты. Хотя задача – слишком громко сказано, простая прогулка в магазин за продуктами… с которой я не могу справиться… Черт! Ну где, по их мнению, должно находиться слоеное тесто!? Третий круг по зданию не дал никаких результатов, и я опять остановился возле полки с овощами и фруктами. Рядом летал веселый Америка, счастье которого мне было неизвестно, да и неинтересно. - Хватить бездельничать! – выточенной годами английской выдержке настал конец. – Помог бы! - Герой может все! Что делать? - Я не могу тесто найти. Не удивлюсь, если оно вообще здесь не продается. - Франции понадобилось приготовленное покупное тесто? – искренне удивился американец. Ого! Похоже, Америка не только в видеоиграх разбирается. Хвалю. - Да. Он сказал, что нас слишком много, а возиться с готовкой у него пока нет никого желания. Поэтому поторопись. - Окай! *** - Эй, тебе правда не тяжело? – неуверенно спросил я, смотря, как два тяжелых желтых пакета, рассчитанные на двадцать килограмм, вот-вот лопнут от превышенной нормы. Сегодня Америку можно было записать в джентльмены, вернее, в американские джентльмены, ибо характер Джонса желал оставлять лучшего. - Конечно нет, Арти! - присвистывая какую-то мелодию, США шел рядом, искоса глядя на меня. Я скривился в недовольной гримасе, пытаясь игнорировать искаженное американцем имя. Артур - благородное имя, которое носили бесстрашные герои и короли, безжалостно мутировало в извращённое «Арти». Смахивает на кличку в дешевом пабе, будто мальчишку на побегушках зовут. Тем не менее, обиды не было, только обыденное недовольство, вошедшее во вредную привычку. Я загадочно растянул губы в улыбке, пытаясь не улыбаться вовсю ширь. Мысль, неожиданно посетившая меня, невольно направила мою фантазию не в то русло, вырисовывая всех знакомых мне стран. Главная умора была в том, что все они с некой эротичностью и малой иронией называют меня «Арти», причем у каждого получалось по-разному. Кто-то, в меру своей распущенности (не буду пальцем показывать на Франца), успевал еще тяжко вздыхать, отчего я стыдливо покраснел, растерянно вспоминая, не кусал ли меня Франция – такие фантазии посещают меня в первый раз. Кто-то говорил резко и быстро, попутно прибавляя неприкосновенное «Ару». А неизвестный черт-знает-кто говорил певуче, мягко, смотря лиловыми глазами прямо на меня. Губы страны расширились в полуулыбке, из-за чего я почувствовал, как мое лицо автоматически изобразило страх. Страдальчески зажмурив глаза, я попытался отмахнуться от нереальности. Изменения не произошли, все осталось по-прежнему. Настало время для паники. За секунду выдумка, нет, видение накрыло меня с головой. Стирается тонкая черта между фантазией и реальностью. Весь внешний мир, существующий яркими красками, проглатывает черная темнота, оставляя только нас двоих. Физически ощущается жуткий взгляд. Моя голова мгновенно опускается, стыдливо приказывая - не смотреть. Вновь послышалось «Арти», после шутливо дошло: «вот видишь, ты не можешь меня контролировать». И я снова ощущаю взгляд ледяных глаз. От России веяло холодом. Еще от него устойчиво и неуютно тянуло жутью, тем паскудным чувством, которое возникает, когда входишь один в незнакомую темную комнату, где, скорее всего, происходили бесчеловечные пытки. Мысль о том, что мне все-таки придется поднять голову и посмотреть в глаза этой животной нации, царапала сознание, словно писк гвоздя, скребущего по стеклу. Дерьмово там было, перед ним стоять. - Арти, посмотри на меня. Мучительная смерть и дальнейшее призрачное существование не вписывались в мои ближайшие планы. Из состоявшегося безвыходного положения мне необходим был другой, более приемлемый выход. «Блаженные» секунды тянулись недолго – Брагинскому надоело ждать. Вздрогнув всем телом, я удивленно обнаружил пальцы русского на своем подбородке. От этого по спине пробежались мурашки. О такой близости с Россией я и думать не мог. - Посмотри… Хлоп… - Арти! Арти! С тобой все в порядке? А? Солнце? Птички? Небо? Я свободен! - Да, все нормально. - Точно? Ты бледный какой-то… Волнуется?.. - Все нормально. Тишина. Боженька, спасибо за то, что спас меня от того жуткого места. Обещаю прославить нынешнюю королеву еще сильнее и сделать этот век самым счастливым для английской нации. Еще я подставлю палки в колеса России, и, как обещалось, британская мода захватит французскую. В этот раз эти слабаки будут носить нашу одежду. Как я говорил во время правления? «Умей выдавать свои недостатки за достоинства!» Черт. Не то. Подождите-ка… Я на несколько секунд остановился, обдумывая сказанные Империей слова. Ну конечно, тогда я был таким… мм… плохим, в общем нехорошей личностью (зато сильной, великой, богатой) с «драгоценными» недостатками. Хотя, если подумать, то они и сейчас имелись. Печально. Жесты, кривая ухмылка, лишние слова – еще не все мои «достопримечательности». Стоит только малость покопаться, и вам, мои дорогие, откроется новый прекрасный мир, подобный красному спелому яблочку, бесконечно пожираемым большущими червями. Противно. Похоже, моя хрупкая ничтожная личность подвержена нападками депрессии, а еще - нападениями одного американского идиота. Управляемый максимализмом Америка в шутку толкнул меня в плечо, естественно, не рассчитав чудовищную силу. Улица разразилась долгожданными воплями. Улыбчивый идиот! Олень-переросток! Придурок, спасший меня от саморазрушения... но… не признавать же мне эту очевидную вещь? Разумеется, нет. Не сейчас. Лучше буду думать, что малыш Америка мечтает услышать мои нотации, которые, кстати, сейчас же и получит. Торопиться было некуда, наставником я был хорошим, сил никогда не жалел. Скудные даже для меня слова автоматом лились из моего рта, желая проучить Америку как можно сильнее. Через некоторое время Джонс засиял, рискуя ослепить меня на всю оставшуюся жизнь. Странно, обычно после «супер-мега-скучных-слов» нация паразитов вела себя хмуро. Минуту поджимал губы, подкалывал и обвинял меня старомодным дедом. Вел себя как обиженное дитя. Только минуту. Дальше шло подобие доказательств «самой крутой страны», из-за чего я не раз утверждался, что Америка великая держава идиотов. Сейчас же Джонс почему-то торжествовал. Замешательство тут же отразилось на моем лице. - Чего это ты такой веселый? – грубо спросил я. Кукольное, любимое Францией лицо, некрасиво скривилось, брови сошлись на переносице, глаза сузились, от чего я стал наверно похож на ворчливого старика. Америку такая картина совсем не смутила, а только позабавила, отчего американец стал смеяться. Люди, проходившие мимо нас, косо посмотрели на громко хохочущего Альфреда, который вот-вот упадёт на асфальт в порыве смеха. Меня же такая ситуация стала злить и, чтобы как-то утихомирить бывшего воспитанника, я ничего не нашел лучше, как просто стукнуть его по спине. Задорный смех сменило жалобное хныканье. - Мне повторить вопрос? Америка, потирающий пострадавшую часть тела, сначала глупо посмотрел на меня, после, счастливо улыбнувшись, ветренно сказал: - Ты просто так мило выглядел, Англия. Я вспыхнул. Да, да, да… Словно японская школьница-девственница из дешевого аниме, которые так упорно рекламирует Кику. Только без задней мысли, конечно, ведь максимум, что моя фантазия может придумать насчет отношений с Джонсом, так это показ кинофильма, где я читаю ему, герою, испугавшемуся грозу, сказку. В своей жизни я вообще не задумывался об отношениях, ибо стране подобно мыслить вообще не подобает, а объединение стран - не более чем сожительство. Половую жизнь мы не ведем, за исключением некоторых любвеобильных стран (не будем второй раз Францию палить). Плюс ко всему прочему, вечно поедающий гамбургеры идиот являлся мне младшим братом, хоть и бывшим. И не важно, что мы не родные вовсе и что Америка вымахал, как Тиранозавр Рекс, наверняка имеющий свои сексуальные фантазии. Что ж, мне тоже нечего скрывать: во время пиратства я побил все рекорды мира. Во всех смыслах этого слова. Этим временем Джонс осматривал мое задумчивое лицо, и, слабо усмехнувшись, поднял руки в прорыве обнять. Не получилось: любовное дельце не дали сделать огромные пакеты. Досадно поморщившись, Америка прибавил шаг, изредка поглядывая на соседнюю улицу. - Что-то ты странный сегодня, - заметил я, ускоряя шаг. Прогулка в магазин и правда неприятно затянулась. - Да? – Америка невинно похлопал глазами. Голубые глаза парня принялись изучать зеленые листья растений. Походка страны стала еще размашистей, из-за чего мне пришлось прибавить шагу – разница в росте играла важную роль, шаги бывшего воспитанника были намного шире моих. – Герой никогда не повторяется! – в этот момент лицо Джонса я мог бы сравнить разве что со смайликом, чаще всего встречаемый в чатах для тинейджеров. От ответа я воздержался, меня терзали другие, разносторонние ощущения. Я прищурился. И дураку понятно – с Альфредом что-то не так, я даже не учитываю тот факт, что он назвал меня милым. Это могло значить что угодно: новый кризис, атомная бомба, что в голову придет. Меня не отпускало странное чувство, будто тебя незаметно, слабо-слабо тянут за волосы. А еще мне кажется, что за нами следят. Да, как бы страшно это ни звучало, но я чувствовал на себе чей-то взгляд. А еще страшно было то, что наблюдатель явно скрывается, преследуя меня или Джонса. Пятое чувство говорило мне остановиться на первом варианте, отчего я был не в восторге. Незаметно оглянувшись, я нервно цокнул языком – преследователя надо разоблачить, но перед этим его хотя бы надо найти. Спустя пять минут ходьбы и уйму бесполезных предложений, излитых Америкой, я почувствовал некое облегчение. Пронизывающий взгляд исчез, значит, я, наконец, мог расслабиться. Не получилось. Похоже, Америка тоже почувствовал свободу. На мгновенье мне показалось, как невинные голубые глаза ясного цвета неба блеснули чем-то нехорошим. Оказывается Джонс был более изворотлив, чем казался на самом деле – незаметно посмотрев на другую улицу дороги, он ухмыльнулся, различимо сбавляя шаг. - Что-то не так? – удивленно спросил я. Как-никак, но до этого Америка наоборот спешил в «дурдом». - Мне скучно,- недовольно выдал американец. Я застыл словно статуя, переваривая эту жалкую фразу. - И? – вот правда – не понял я, и все. Что поделать? Впервые слышу, чтобы Альфред жаловался мне на такие вещи, да еще таким тоном. - Ну, понимаешь, Арти… Стоп, стоп, стоп! Прошу паузы! Мне одному показалось, что эта фраза занимает призовое место у самых хитрожопых героев, а так же во всех страшных фильмах? Зуб даю! Еще обычно говорящий загадочно улыбается. Ага, спасибо, Америка, у тебя очень хорошо это получается… - Я хочу, - тем временем говорил наглый американец, оставляя пакеты с продуктами сиротливо лежать на земле. Благо продукты я упаковал нормально: ничего не выпадет, даже если пакет перевернется набок. Только стоит ли мне волноваться о продуктах, а о не подозрительно приближающемся Джонсе? Думаю, стоит. Я стремительно двинулся назад, повинуясь инстинктам самосохранения. Впрочем, это ничего не дало - Америка продолжал идти на меня. Как я раньше говорил: США вел себя странно и меня это пугало. - Америка, ты… идиот?.. дебил? Что, черт побери, ты делаешь? - Что-то не так? – наигранно поднял брови блондин. - Англия, не будь дураком, - похоже для американца это ситуация была похожа на некую игру. Ага, на очень странную и специфическую игру, в которой он явно хочет выйти победителем. Увидев, как нервно стали бегать мои глаза, а тело, словно пружина, стало в позу бегуна, Альфред уже серьезно сказал: - Не советую, - поднял руки вверх парень, отрицательно качая головой, - Стой на месте, Артур. Даже если ты побежишь, я все равно тебя догоню, а ситуация, поверь, будет намного хуже. Нам нужно поговорить. - Так говори, - злостно сказал я, - я тебя не понимаю. Для чего этот гребаный цирк? Неужто клоуном захотел стать? И что-то я не помню, чтобы ты называл меня «Артуром». Прости, но с твоих уст это звучит отвратно, предпочту просто «Англия». Знаете, похоже, Америка огорчился. Нет, не так. Он не стоял обиженный, словно самому доброму и хорошему парню отказали и он - бедный «няша» - опустил голову, не в силах сказать хоть слово. Страна, стоящая передо мною, была бешенстве. - Кхм, кхм, Альфред, милый, - начал я. – Неужто ты надеялся на что-то более теплое? - «Что-то более теплое»? – усмехнулся американец. – Думаю, нет, учитывая твой характер, Арти, - я скривился. – Но после нашей беседы, я полагаю, мы найдем общий язык. Если здесь кто-то и являлся идиотом, то этим кто-то был я. - Знаешь, Америка, буквально минуту назад я был лучшего мнения о тебе. Идти я с тобой никуда не собираюсь, а находить общий язык, боже, храни королеву, тем более. - Опять ты о своей королеве, - тяжко вздохнул Альфред. – Вы, англичане, такие преданные, - сделал паузу блондин. Я застыл, ожидая подвоха, комплимент в данном случае я точно не получу. - Прям как собачки. А теперь пошли со мной, - Только сейчас я заметил – все это время США иногда оглядывался по сторонам. Получается, он знал, что за нами следили. Значит, есть то, чего я не знаю. Тадам! Начались самые активные действия! Теперь и Америке надоело ждать, но схватить и скрутить меня у него не получилось! Удивительно, но факт – я повторно отдался панике. Личность, представляющая собой великую страну – Англию, иногда Великобританию, сделала самую глупую и грубую ошибку. Хотя, может это и к лучшему. Я побежал. Через два поворота должен стоять дом Франциска. Мышцы зазвенели от напряжения, а дыхание стало прерывистым, потом и вовсе превратилось в глухое, невнятное хрипение. Сзади отчётливо были слышны шаги, громкие, сильные. Похоже, кровь, так резко ударившая в голову, выработала очень сильный адреналин – бежал я быстрее Джонса. Другого объяснения, почему он меня до сих пор не догнал, у меня не было. В глазах потемнело, я даже на секунду потерял ориентир, но быстро сориентировался. Мучительные секунды длились долго, но вскоре, резко завернув за второй поворот, я обнаружил, что шаги стихли. Погоня прекратилась, Альфред куда-то делся. Куда – черт знает. Я медленно двинулся по направлению к дому. Дурацкая пробежка, совмещающая в себе неприятные чувства, смешанные с животным страхом, невольно напомнили мне пиратские дни. Именно с тех пор я уничтожил в себе множество подсознательных фобий и комплексов. Хоть я и не стоял лицом к лицу с Россией, но я мог запросто открыто подложить ему «дохлую кошку». Ведь из нежного книжного мальчика, которого могла обидеть любая уличная собака, я сумел стать матерым хищником – пиратом. Я переломил собственную натуру через колено и жуткими, мучительными, жестокосердными тренировками, превратив свое собственное тело в неплохую боевую машину. В погоне за адреналином я побывал почти во всех местах мира. Однако я никогда не испытывал такой паники и такого безумного страха. Годы пассивной жизни - и неподготовленная к таким ситуациям психика дала сбой. Черт, надо же так испугаться. Возле дома Бонфуа мне удалось прийти в себя, однако меня по-прежнему колотила крупная нервная дрожь. Матеря Америку всеми известными мне словами, я начал поправлять деловой костюм. Приведя себя в порядок, я зашел в сад Франции, намереваясь войти в шумный дом. Благодаря пришедшей весне сад приятно благоухал, заставляя нервишки, наконец, успокоиться. Преимущественно в саду росли самые любимые цветы Бонфуа – красные розы. Аккуратно ухоженные, они имели немалого размера шипы, из-за чего я подумал, что ночью здесь гулять недоброжелательно. На пороге я встретил француза. Наградив меня удивленным взглядом, Франция сначала спросил, где Америка, но, получив бешеный взгляд зеленых глаз, замолчал. Похоже, виносос все это время терпеливо ожидал нас в коридоре, но после моего звездного прихода решил покинуть помещение. И правильно.