***
Хидан сидел во внутреннем дворе ресторана, слушая рассказ Кисаме. Хошигаки раздражающе смеялся, даже громче, чем Дейдара, сидевший по другую сторону от Пса. Казалось, они привыкли к такой жизни, где вместо запаха крови витает аромат свежей говядины и кофейных зёрен. — А потом она мне говорит: «Я своим подружкам про тебя рассказала. Они тоже хотят присоединиться. Ты не против?» Самому с трудом верилось… Но я, конечно, согласился. Так мне ещё никогда не отсасывали. — Бля, — внезапно оживился Хидан, зажмурившись, — да закрой ты уже свой рот, Жиробас! Повисло недолгое молчание, и только Дейдара едва сдерживал едкие смешки. — Чует моё большое и доброе сердце, что у кого-то член паутиной уже оброс. А, Псина? — хлопнул по плечу Хидана Кисаме. — Мхом, — влез Дейдара, и Хидан схватил его за ворот белой рубашки. Лицо Пса исказилось от гнева. — Да остынь ты. Мы же шутим, — без тени улыбки попытался утихомирить его Кисаме, ослабляя хватку мужчины. — Это временно. Ты сам знаешь. — Что знаю? Что Чудовище не даёт мне насладиться своей женщиной? Это моя Хината! — Хината так же мать Мизу. Для матерей нормально уделять много внимания своим детям. — Да. Меня мама обожала. Это что-то особенное, если вспомнить, — кивнул Дейдара, грустно улыбнувшись. Хидан вспомнил свою мать. Её отношение к нему, ненависть — Хината никогда не напоминала ему её. Возможно, если вспомнить, как мать любила его сестру, тогда мужчина понимал, о чём говорит Дейдара. Но почему Чудовище родилось с этими глазами, которые Хидан хочет забыть? И к ней Хината так добра, обнимая и целуя своего ребёнка даже не подозревая, какую боль причиняет этим Хидану. Из всех людей, появившихся в жизни Пса, Мизуки родилась именно с лицом его матери. Но Хидан не испытывал к ней ненависти. Это был страх и ревность. — Завис паренёк, — присвистнул Кисаме. — Вам не надоело так жить? — спросил Хидан с поникшей головой. Оба обернулись в его сторону. — Я будто в чужом дерьме копаюсь, пытаясь сделать при этом счастливый вид. Недавно едва соседу все кишки не выпустил, когда он пожаловался на лай Белого. И выпустил бы — хоть сейчас, но смотрю на Хинату и сдерживаюсь. Она счастливая что ли, или тоже притворяется, но такая гармония в доме. Не моя это жизнь, — устало выдохнул Хидан. — Да, — понимающе кивнул Кисаме, стряхнув с тлеющей сигареты пепел. — Итачи бы лучше открыл похоронное бюро — среди мертвяков я бы чувствовал себя комфортнее. — В следующий раз обязательно спрошу твоё мнение, Кисаме, — внезапно появился Итачи, и Кисаме громко закашлял, подавившись сигаретным дымом. — Возвращаюсь я на работу, значит, и не досчитываюсь повара и двух официантов. Бедная девушка за всех отдувается, — с нажимом закончил Итачи, и Дейдара вскочил на ноги, глупо улыбнувшись, и поспешил на кухню. Кисаме проследил за ним взглядом и тяжело вздохнул, вставая следом. Пожелав вставить подбадривающую фразочку, Хошигаки широко улыбнулся, но в мгновение помрачнел, встретившись взглядом с Итачи. Согласно кивнув, мечник направился к двери. Итачи стоял прямо над Хиданом, но мужчина игнорировал его. Закрыв глаза и откинув голову к стене, Пёс наслаждался тишиной. — Для тебя нужно особое приглашение? — Оставь меня, Итачи. Я в печали, — выдохнул Хидан, не открывая глаз. Учиха нервно дёрнул головой, услышав ответ, и пнул ногой его по локтю. — Уволю! Хидан резко выпрямился, растерянно глядя на Итачи, а после вскочил на ноги, всхлеснув руками. Учиха сделал шаг назад. — Ты меня ударил?! Ты меня, ублюдок, ударил! — Да-да. Что, если так? Работать иди, — закончил Итачи и собрался уходить. Хидан обогнал Учиха и выставил перед ним руку, хлопнув ладонью в стену. Итачи остановился и скосил взгляд в сторону наклонившегося к нему Хидана. — Шею сверну, если ты вновь вздумаешь строить из себя ебаного начальника, — низким голосом прохрипел Хидан, глядя Итачи прямо в глаза. Мужчина ничего не ответил, сжав руку Хидана чуть выше локтя, убирая её со своей дороги. Пёс отдёрнул руку и ушёл, оставив Итачи в одиночестве. В кармане пиджака завибрировал телефон, но Учиха не сразу обратил на него внимание. И, была бы его воля, проигнорировал бы это звонок. — Слушаю, — негромко ответил Итачи, оглядевшись по сторонам. — Нужно увидеться, — приказал Пейн, добавив после: — Сегодня же. Итачи зажмурился, держа телефон в руке даже после конца разговора. Как он устал… В такие дни Учиха жаждал смерти, но на душе было неспокойно. Итачи, в отличие от других, нравилась спокойная жизнь.***
— Всё-таки я не понимаю, накой дом в такой глуши? Мы живём в городе, но нет, Хидан должен выделиться и создать свою берлогу, — причитал Дейдара, изумлённо оглядывая старый дом, по стенам и крыше которого вился плющ. — Не думаю, что это плохая идея. С тем учётом, что ребёнку среди нас не место, — размышлял Кисаме. Захлопнув дверь машины, мужчина вступил ногой в глубокую лужу и стряхнул её в сторону Сасори. Акасуна выглядел потерянным. Внешнее спокойствие уже с трудом сдерживало эмоции, которые мужчина испытывал, готовясь войти в этот дом. Он не видел Хинату с самого её переезда. Сейчас он не хотел увидеть её вновь и вспомнить всё, что чувствовал. И был в нетерпении от предстоящей встречи, надеясь избавиться от этих призраков, преследовавших его вот уже второй год. — Если на чью-то задницу нападёт Белый — отбивайтесь как хотите. Мне до вас дела нет, — пробурчал Хидан, открыв перед ними дверь. Первый, следом за хозяином дома, вошёл весёлый Дейдара, не забыв похлопать недоумевающего белого пса по морде. Следом неуверенно ковылял Сасори, неся в руках серебристый кейс, даже не заметив животное. Но стоило на пороге появится Кисаме, громко хлопнув по неосторожности дверью, как Белый ощетинился и зарычал. Широко распахнув свои узкие янтарные глаза, Кисаме уставился на собаку — эта псина ещё помнит, как мечник отпинал его, когда тот был ещё щенком. — Ты ещё не сдох, пёсик? — оскалив свои острые зубы, спросил мужчина, и Белый оскалился в ответ. — Ну, ладно, давай. Порви меня! — хлопнув в ладони, Кисаме нагнулся вперёд, выставив руки. Собака сначала попятилась назад, а после кинулась на Хошигаки, выпрыгнув. Крепкий мужчина сжал широкой ладонью пасть довольно крупного пса и открыл дверь, вытолкнув его во двор. За закрытой дверью раздавался настойчивый лай и скулёж. — От этого пса никакого толку, — скривился Хидан, когда Кисаме присоединился ко всем. Лицо Хинаты озарила широкая улыбка, и в потухших от усталости глазах появился задорный блеск, когда женщина увидела его. Хината чувствовала на себе внимательный взгляд Хидана и потому сдерживала себя, сжав ладони, чтобы не обнять Кисаме. Но мужчина опередил её, обхватив маленькую девушку своими длинными руками, и прижал к себе, чуть нагнувшись. — Как от тебя вкусно пахнет, — протянул Кисаме. — Жиробас, не путай, — задыхаясь от злости, пытался отдёрнуть его за плечо Хидан. — Я не видел Мышонка больше полугода, потому имею полное право обнять её. Не забывай, — продолжил он чуть тише, обернувшись через плечо, — кто отвёз её в больницу, пока ты был пьян. Хидан замолчал, сжав плотно губы, но хватки не ослабил. Он помнил. — А это кто тут? — наконец выпустив Хинату из объятий, Кисаме заметил ребёнка, стоящего пошатываясь у столика. Девочка внимательно смотрела на незнакомца молча, постепенно краснея, покрываясь бордовыми пятнами, когда Кисаме приближался. Хината хотела его остановить, но лишь устало выдохнула, зажмурив глаза, предвкушая реакцию дочери. Мизуки закричала так пронзительно, что даже соседские собаки завыли с ней в одной ноте, когда Кисаме поднял её, взяв на руки. Девочка выгибалась, резко запрокидывая голову, и уводила глаза от Хошигаки, боясь даже взглянуть на него снова. — Боевая! — держа крепко, выдохнул Кисаме и выдавил из себя улыбку. — Возьмёшь? — обратился он к Дейдаре. — Нет, упаси, — отмахнулся парень, массажируя виски. Сасори даже не услышал предложения, сидя, закрыв уши ладонями. Хината хлопнула ладонью по спине Кисаме, и мужчина поспешил отдать плачущую девочку ей. Ребёнок в руках матери пару раз громко всхлипнула, пытаясь глубоко вдохнуть, но ей это удавалось с трудом из-за проходящей истерики. Мягкие поглаживания материнской ладони по вспотевшей голове быстро её успокоили. — Итачи-семпай не с вами? — попыталась разрядить обстановку Хината, прервав напряжённую тишину. — В последнее время он очень занятой. Ходит как призрак непокаянный — злой и бледный. Мы предлагали ехать с нами, но он с таким важным видом, — рассказывал Дейдара, жеманно выпрямив спину, как Итачи, — заявил, что у него важная встреча. Но передал наилучшие пожелания и ещё кое-что, — огляделся он, ища глазами кейс. Сасори молча достал стоящий между двумя креслами кейс и мягко поставил его на стол перед собой. Стараясь быть как можно тише и незаметней, чтобы не привлекать внимание Хинаты, сейчас, когда она подошла так близко и склонилась возле него, его сердце билось чаще, мучительно разбиваясь о клетку его груди. Отщёлкнув дрожащими руками замки, Сасори открыл перед всеми кейс, и Хината вздрогнула. Прижав к себе дочь сильнее, Хьюга хотела отвернуться от винтовки и уйти прочь, спрятавшись от прошлого. — Он давно стоял в ресторане. Наверно, Итачи не мог выбрать время, чтобы его передать, — пояснил Кисаме. Хината отрицательно закачала головой, уводя и пряча взгляд. — Уберите её, — сквозь страх молила женщина. — Видеть не хочу оружие в своём доме! Только лишь глядя на неё, Хината уже слышала щелчки у себя в голове, которые издавала винтовка, когда Хьюга умелыми руками собирала её, и резкий, громкий звук выстрела — от воспоминаний звенело в ушах. Хидан захлопнул кейс, обернувшись к оцепеневшей от страха Хинате. — Я оставлю её, — коротко ответил он ей, и Хьюга попыталась возразить, но лишь тяжело сглотнула. — Уберу повыше. Мало ли какое чудовище надо будет пристрелить. — А Ино? Где она? — поборов в себе страх, снова задала вопрос Хината, когда Хидан скрыл от глаз злосчастную винтовку. — Хидан запрещает ей приезжать, — Дейдара был этим крайне недоволен. Отношения сестры и Пса были самыми напряжёнными, хотя Ино мало с кем ладила из парней. — Жаль… Я скучаю по ней, — опустив взгляд, с тоской призналась она. — По всем вам. И взгляды Сасори и Хинаты случайно встретились, от чего тёмный хрусталь глаз Хьюга вдруг посветлел и под нижними ресницами образовались неглубокие складочки от улыбки. Сасори часто заморгал, растерявшись. Поговорить бы с ней, но не здесь. Тихий старый дом наполнился мужскими голосами как в старые времена. Хината любила эту часть своей старой жизни, и Хидан не выглядел подавленным рядом с ними. С широкой самодовольной улыбкой и сумасшедшим блеском в глазах — он был прекрасен. Почему она смогла забыть, какой Хидан настоящий? Как боится его и одновременно восхищается. «Это ли не любовь?» — промелькнуло в её голове, и вдруг стало жарко. Хидан над чем-то смеялся и, словно чувствуя её мысли, перевёл на Хинату свой пристальный взгляд и он стал жёстче, темнее, увидев её румяное лицо и разговаривающего с ней Кисаме. Хинате было слишком жарко, и она опустила лицо, смутившись. — Она не похожа на тебя, — заключил Кисаме, глядя на рвущую журнал на полу Мизуки. Девочка не сводила взгляда с нового странного дяди. — Что? — не понимая, переспросила Хината, подняв голову. Её щёки до сих пор были красными. — Я про дочь твою говорю. Она совсем не похожа на тебя. — Да, наверно, — улыбнулась Хината, посмотрев на Мизу. — Она похожа на Хидана. — Пфф, — закатив глаза, скривился Кисаме. — Где? Какие схожести у неё и этого психа помимо холёной глотки? — Всё… Когда она хмурится, то лицо её выглядит рассеянным, как у него. Когда злится и, в особенности, когда улыбается — я вижу Хидана. Вы же все никогда не присматриваетесь друг к другу, потому что вам не интересно. А люди — это гораздо больше, чем цвет глаз, волос и форма носа. Человек — это эмоции и неповторимость. — Значит, — Кисаме сделал небольшую заминку, — ничего в ней моего нет? — Хината не понимала его мысли. — Ты ведь и ко мне когда-то приглядывалась, я ведь прав? В ней нет моей «неповторимости»? Хината поджала пухлую нижнюю губу от неловкости и отрицательно покачала головой. — Жаль, — выдохнул он, запрокинув голову. — Твои глаза полны жалости ко мне, это так… Его прервал звон стекла. В комнате повисло напряжённое молчание. Всё внимание к себе приковал Хидан, сидевший в кресле и сжимающий в кулаке осколки разбитого хрустального бокала. Пёс остался неподвижен, не реагируя на стекающую по руке кровь, капающую густыми каплями на ковёр у его ног. Взгляд его, полный гнева, был куда ярче этой крови, и сейчас он смотрел на неё — Хинату, сидевшую бок о бок с другим. — Хидан, — всполошилась она, вскочив на ноги и подбежав к нему. Бледное лицо Хинаты было испуганным. Она аккуратно разжала пальцами окровавленный кулак и попыталась вытащить несколько осколков, торчащих из его ладони, но Хидан грубо отпихнул Хинату, едва не ударив по лицу. — Боишься меня, сука? — скрепя зубами сдерживая себя, прорычал он, видя её страх, и ушёл, оставив всех присутствующих в полном недоумении. — Это ты виноват, Кисаме! — первым отошёл от шока Дейдара. — Я ничего не делал. Он сам виноват, что не умеет держать себя в руках! Хината доползла до рассыпанных осколков и попыталась собрать их дрожащими руками, но мужская ладонь грубо схватила её за кисть, остановив. Хината вскинула голову вверх — Сасори не мог видеть её затянутые пеленой слёз глаза. — Я уберу, — наконец заговорил он, отпустив её руку, проведя кончиками пальцев по изгибу её кисти. Рассеяно благодарно кивнув, Хината встала на ноги и взяла на руки Мизуки, поспешив следом за ушедшем Хиданом. — С-с-с, — прошипел Сасори, отдёрнув порезанную руку от осколков. — Ну, если руки из жопы, зачем геройствовать? — встал возле него Кисаме. — В отличие от некоторых, я пытаюсь решить проблему, а не добавляю их. Хидан стоял на залитой полумраком кухне, наматывая на кисть белое кухонное полотенце. Из крана капала вода и скапливалась в окрашенные кровью лужи в раковине. Кухню внезапной вспышкой озарил яркий свет. Хидан оглянулся через плечо, заметив силуэт Хинаты, усаживающей Мизуки в стульчик. — Зачем ты принесла Чудище? Боишься так меня, что прикрываться ею собралась? Меня Мизу не остановит… — Не боюсь я тебя! — резко выдернув порезанную руку, вскрикнула Хината. — Я за тебя боюсь, — продолжила она уже мягче, разматывая полотенце. Хидан вцепился рукой женщине в горло, приподняв её тело вверх так, что Хината стояла перед ним на носках. — Не смей говорить с ним! Не смотри на него, улыбаясь, иначе я убью тебя! — прокричал он, дрожа всем телом. Хината нахмурилась, выйдя из ступора, когда Мизуки начинала снова плакать. Женщина попыталась оттолкнуть от себя Хидана, но сдвинуть его с места было невозможно. И она ударила его, стукнув коленом в живот с той силой, которую могла применить в такой ситуации. Хидану не было больно, почти, но он отступил, изумлённый. — Возьми себя в руки! Вспомни всё, что произошло между нами, и вспоминай каждый раз, когда начнёшь злиться! Ревность без повода… — Ты ударила меня, — пропустив её слова мимо ушей, ухмыльнулся Хидан. — У меня теперь стояк. Хината оглянулась на плачущую Мизуки, но Хидан остановил её и поцеловал, проведя ладонями по бледным щёкам, оставив кровавую дорожку на коже. — Забей на рану. Заживёт сейчас, — довольно улыбаясь, обнял её Хидан, прижав к себе. — Это что у тебя в сковородке? — Хидан, Мизу плачет… Отпусти, — нехотя произнесла Хината и попыталась выкарабкаться из его объятий. — Да, она всегда орёт как резаная. Оставь её, — пробубнил полным ртом Хидан. — Тем более я держу тебя всего одной рукой. Если бы хотела — уже ушла. — Не хочу, — ответила Хината, обняв мужчину ещё сильнее. — Не ешь руками. Это неприлично. Хидан задумчиво закивал, но продолжил есть. Мизуки быстро покраснела от крика, и Пёс не выдержал: — Блядь, ладно! Иди и заткни её, я уже не могу, — простонал он, отпихнув от себя Хинату. Гости собрались у двери уже поздней ночью, когда Хината удалилась с капризной Мизуки в спальню, и в доме нужна была полная тишина. — Может к нам? — предложил пьяный Дейдара, повиснув на Сасори — единственном трезвеннике в этой компании. — Я ваши ебальники вижу чаще, чем Хинату. Валите давайте, — выпихивал его Хидан. — Тронешь Хинату — я тебе руку сломаю, — прогремел своим голосом Кисаме, сильно хлопнув по плечу Хидана. Мужчина в ответ выгнул свою бровь и присвистнул, глядя на Хошигаки. — Эй, Белый, акулья туша подана! — громко окликнул Хидан свою собаку, и Кисаме отшатнулся. Оглядываясь назад, где по двору раздался лай. — Усыпи эту бешеную псину! — крикнул он уже стоя в воротах, захлопнув за собой калитку. — Ты про Хидана сейчас? — раздался с улицы негромкий голос Сасори, но Хидан его отчётливо слышал, как и громкий смех мужчин. — Ублюдки, — цокнув языком, сказал Хидан и похлопал Белого по загривку. — Хороший мальчик. Сегодня ты заслужил двух птиц. — Они ушли? — встретила его Хината в гостиной, вытирая стол. — Да. С трудом выпроводил к чёртовой матери. — Приводи их почаще, — улыбнулась Хината и встала с пола. — Правда, они такие неряшливые… Уборки на час. — Чудовище уснула? — Да. Хидан поспешил к Хинате, торопливо снимая футболку и расстёгивая ширинку. Хьюга немного смутилась, но скинула с рук резиновые перчатки. Мужчина подхватил её на руки и уложил на диван, не теряя времени на прелюдии, стараясь как можно быстрее снять с неё брюки. — Ужас, — скривилась Хината, сжав плечи. — Весь диван под моей спиной в крошках! — Да, тут этот жирный свин сидел! — зарычал Хидан, стряхивая мусор с обивки старого дивана. — Так лучше? — Да, — посмеявшись, ответила она, — немного. Хидан вошёл в неё без подготовки, но, к его удивлению, Хината была влажной. Сжимая её круглые бёдра своими ладонями, мужчина проникал всё глубже и глубже с каждым толчком, и диван стал царапать ножками пол при его движениях. — Тише, мне больно, — не выдержала Хината, простонав, и вцепилась пальцами в его напряжённые плечи. Нижняя губа женщины была красной и на ней глубоким узором запечатлелся след от зубов. — Потерпи, — сжав её волосы в кулак, прохрипел Хидан, не останавливаясь. — Владеть тобой — лучшая награда для меня. Мизуки проснулась под утро — шорох в кровати Хидан услышал первым. Мужчина никак не мог уснуть, слушая это кряхтение. Девочка встала в кроватке, выглянув из-за решётчатого бортика, похныкивая. Хидан обернулся к спящей Хинате и снова глянул на дочь. — Спи, Мизу, — строго прошептал он, не вставая. Повисла небольшая пауза, и девочка закричала так же внезапно, как Хидан вскочил с постели и за два шага оказался у её кроватки. — Что ты за чудовище?! От тебя одни неприятности! — рычал он ей, неумело качая довольного ребёнка. Мизуки улыбалась, всунув короткие, пухлые пальцы в рот и не сводя взгляда своих карих глаз с мужчины. «Мелкий ублюдок! — закричала женщина, отвесив мальчику пощёчину. Её губы дрожали, а в карих узких глазах стояли слёзы. — Ненавижу тебя. От тебя одни только неприятности! Лучше бы ты сдох, урод!» Хидан вздрогнул, как от той пощёчины. Голос врезался в память истерическим криком. Чем он лучше матери? Эти слова — они ведь предназначались ему. Те самые карие глаза — они взирали на него с таким доверием и любовью. Никаких зачатков ненависти. — Угораздило же тебя именно такой родиться. С её лицом, — прижал он к себе засыпающую Мизуки. Хрип умирающей матери такой чёткий и правдоподобный, словно женщина до сих пор умирает у ног Хидана, и тихое сопение дочери на его руках переплелись воедино… — Это не ты чудовище, Мизу… А я. Я истинное Чудовище…