Хидан проснулся от холода чьих-то влажных рук. Они гладили его лицо, оставляя липкие следы на щёках и губах. Тонкие пальцы провели по закрытым векам мужчины, заминая дрожащие ресницы, и Хидан распахнул глаза, столкнувшись взглядом с Хинатой. Женщина дёрнулась и улыбнулась, восседая на бёдрах лежащего мужчины приятной тяжестью. С губ Хидана слетел стон облегчения. Но что-то на лице высохло и стало неприятно стягивать кожу. Пёс хотел провести ладонью по щеке, но Хината сжала его кисть, остановив её, и наклонилась к мужчине ближе.
— Рюу, — пропела Хината прекрасным хрустальным голосом, но не своим. Взгляд бледных глаз был тусклым и пустым, словно перед ним кукла, а не живой человек. — Рюу…
— Я не Рюу, — строго ответил ей Хидан, сжав ладонями плечи. Хината снова улыбнулась, чуть вскинув вверх голову, не сводя безжизненного взгляда с его лица.
— Да, ты не Рюу, — с насмешкой согласилась Хината, и сжала ладонями горло Пса. — Ты не Рюу. Ты — мелкий выродок, — выплюнула она ему в лицо слова и сжала пальцы, пытаясь задушить его.
Хидан без труда скинул с себя женщину, повалив её на кровать, и дрожа от незабытого детского страха, сжал горло Хинаты. Хьюга покрыла ладонями его напряжённые руки, прижав их к себе ещё сильнее. Кисти рук женщины были залиты уже высохшей кровью, и теперь Хидан понял, что на его лице… Как он мог сразу не узнать этот запах?
— Прости меня, — прошептала Хината, и лицо её исказилось от неведомой боли, а тусклые глаза заблестели от скопившихся слёз. Хидан разжал пальцы и выпустил её шею, оставив на ней багровые следы. Хината не отпускала рук мужчины, цепляясь в отчаянии в них. — Прости.
Под Хинатой по постели кляксами стала проявляться кровь, заливая простынь красной густой рекой, и спина женщины уже тонула в ней. Хидан хотел прижать её к себе, вытянув из зыбучих кровавых потоков, но тело его сковало параличом. И он лишь наблюдал, а Хината не прекращала вымаливать прощения, захлёбываясь от слёз. Вокруг них из кровавого моря к женщине потянулись дюжины мужских рук, затягивая Хинату глубже, и Хидан уже не видел её ног.
— Спаси м… — с мольбой попыталась она вскрикнуть. Обагрённая кровью ладонь покрыла её губы, сжав пальцами щёки и скулы, оборвав эти слова. Хината лишь испуганно распахнула свои глаза, окинув прощальным обречённым взглядом Хидана, и скрылась под гладью бордового безграничного, жидкого полотна.
Хидан остался один на один со своим отражением в этой крови. Худой, долговязый, беловолосый мальчишка застыл в испуге, и горячие слёзы потекли по его щёкам, падая на кровавое зеркало, стирая его лицо мелкой частой рябью.
По комнате раздался громкий щелчок, и Хидан подскочил в кресле, едва не выпустив тоже проснувшуюся от резкого звука дочь. Приходя в себя, Хидан прижал Мизуки к груди, щурясь.
— Ой, — коротко воскликнула Хината, застыв с фотоаппаратом перед ними в паре шагов. В залитой утренним мягким светом комнате женщина была прекрасна. Помахав свежим фото, чтобы краска окончательно запечатлела портреты, Хината широко и счастливо улыбнулась. Едва заметные ямочки затронули её щёки. — Ваша первая совместная фотография.
Хината подняла взгляд на Хидана, гордо показав маленькую квадратную фотографию, и вдруг застыла. Улыбка исчезла с её лица, а глаза распахнулись до такой степени, что казались несоизмеримо большими для лица Хьюга. Женщина молчала глядела на Пса. По щекам Хидана текли тяжёлые, крупные слёзы. Мужчина даже не замечал их, пока Хината не уставилась на него с изумлением, граничившим с ужасом. Моргнув, Хидан почувствовал, как с ресниц слетели слёзы, и торопливо вытер ладонью влажные скулы, укладывая Мизуки в кроватку, и поспешил в ванную. Едва добежав до комнаты, Пёс рухнул на колени перед унитазом, и мужчину вырвало.
Хината не стала следовать за ним. Отложив дрожащими руками фотоаппарат, она молча достала из кроватки Мизуки. Каждое движение отдавалось острой, тонущей болью в груди. Оказывается, чужие слёзы — это больно. И самым болезненным было её бессилие перед такой стороной Хидана. Таким Хината его увидела впервые, и пугал он сейчас гораздо сильнее, чем его врождённая жажда крови.
— Ну и утречко сегодня! — воскликнул Хидан, с улыбкой войдя на кухню. Хината не обернулась на его голос, и Пёс нахмурился, оглядывая её спину. — Эй, дамочка, где мои утренние страстные поцелуи?
Хината осторожно обернулась, оглядев вполне обычного и привычно бодрого мужчину, и с тяжёлым вздохом отпустила из себя всю боль.
«Буду считать, что показалось».
— Всё хорошо? — уклончиво спросила она, подойдя ближе и привстав на носочки, чтобы обнять Хидана. Пёс сощурил свои красные глаза, стиснув до скрипа челюсти — весь его вид говорил о том, что женщине нужно забыть о сегодняшнем утре.
— Да. Вполне, — негромко ответил он, и снова сжал челюсти. Хината выдавила из себя лёгкую улыбку, и Хидан ответил ей такой же неискренней ухмылкой.
— Ну что, мелкая, как тебе спалось ночью на самом очешуенном мужике в мире? — обратился он к дочери, потрепав своей ладонью её жёсткие волосы, и сел за стол.
— С тобой точно всё хорошо? — вновь обернулась Хината. Хидан нахмурился и наклонил голову вбок. Хьюга поспешила ответить на его немой вопрос: — Ты поздоровался с ребёнком и погладил её по голове. Что уже говорить о том, что ты сам, по своему собственному желанию коснулся её! Ничто меня в тебе так не пугает, как внезапное проявление нежности.
Хидан закатил глаза. «Отъебись», — одними губами медленно послал он женщину, и Хината прочла его слова, плотно сжав до побеления губы.
— Пиво будет на завтрак? У мужика выходной! Никакой чёртов Итачи мне сегодня не запрет. Где пивас, женщина? — спросил Хидан, хлопнув кулаком по столу. Хината ответила ему так же: в спешке от неловкости беззвучно прошептала матерную брань и отвернулась, густо покраснев.
Хидан застыл, вытянув шею от удивления, словно не услышал произнесённых слов, хотя он понял их без единого звука. Губы его задрожали, медленно растягиваясь в ухмылке.
— Ладно, сам возьму.
Со двора раздался протяжный лай. Белый метался по молодой, зелёной траве, пытаясь поймать птиц, летающих между деревьев. Он выпрыгивал, пытаясь схватить их пастью, но птицы летали слишком высоко.
— Что же тебя так на птичьи туши тянет? Цыпочек предпочитаешь? — курил на веранде Хидан, сидя на ступеньках и наблюдая за животным.
Потупив свой взгляд на земле под своими ногами, мужчину вновь одолели воспоминания. Хидан всегда с чутким вниманием относился к своим редким сновидениям, но теперь главной героиней кошмаров стала Хината. И итог сна один — просьба спасти её и скорая смерть.
— Давно ли я чей-то смерти боюсь? Или, может, жду её? — мужчина сделал паузу, задумавшись. — Да ну, бред какой-то.
В калитку застучали. Хидан не сразу разобрал стук сквозь непрерывный лай собаки, но калитка уже ходила ходуном, издавая металлический лязг. Зажав недокуренную сигарету между зубов, мужчина направился на встречу с непрошеным гостем.
Распахнув дверь, Хидан приподнял одну бровь и сощурился от яркого солнца, с пренебрежением глядя на надоедливого соседа перед собой. Мужчина лет тридцати — не намного старше самого Хидана — в очках, которые визуально уменьшали его и без того небольшие глаза, сжал руки в кулаки. Круглое, скуластое лицо покраснело от злости, и наконец встретившись с Хиданом лицом к лицу, мужчина набрал в лёгкие побольше воздуха.
— Ой, блять, — протянул Хидан вместо приветствия и хлопнул себя ладонью по лицу.
— Ваша собака..! — торопливо начал сосед, но Хидан не дал ему договорить.
— Да иди ты на хуй! — выкрикнул он, и громко захлопнул перед вздрогнувшим мужчиной дверь.
Сосед не сдавался, и вместо калитки переключился на старенький дверной звонок, которого то и дело коротило, из-за чего звук был очень пищащим. Заслышав его, Белый протяжно заскулил, заскочив в дом, и Мизуки заплакала. Из всей какофонии звуков, плач Мизу был самым раздражающим для Хидана. Зайдя в прихожую, где висел динамик злосчастного звонка, Пёс с лёгкостью вырвал провода, подключённые к нему, и писк оборвался внезапно, оставив после себя недолгое эхо. Вой собаки тоже умолк, и дом лишь утопал в громком плаче испуганного ребёнка и нежном, но взволнованном голосе Хинаты, пытающейся её успокоить.
— Кто это был? — спросила она, вручая в руки Хидана уже спокойную дочь.
— Сосед за солью приходил. Я сказал, что до ближайшего магазина всего минут десять ходьбы, — соврал Хидан, подхватив Мизу, но, окинув её взглядом, вдруг спросил: — А зачем мне этот памперсоносец?
— Подержи немного. Я спущусь в подвал.
Хидан проследовал за ней на кухню, где Хината достала с полки фонарь и с бесстрастным лицом скатала ковёр у стены, под которым скрывалась небольшая дверца в полу. Подняв её за металлическую ручку, Хината включила фонарь и осветила себе внизу лестницу, осторожно ступая на прогнившие деревянные ступени. Хидан подошёл к краю подвала, и присел, заглядывая внутрь.
— И давно у нас есть подвал?
— С самого начала, — ответила Хината, отбирая капусту на одной из полок.
— Хмм… — Хидан задумался, застыв взглядом на одной точке, где ещё мгновение назад стену озарил свет фонаря. Хината хотела запереть за собой дверцу, но он остановил её жестом руки. — Стой. Дай фонарь и её забери.
Под тяжёлым мужчиной старая лестница сильно прогибалась и издавала скрипучий хруст. Хидан спрыгнул с неё и осветил все стены перед собой одну за другой, покрытые пылью полки, и оглядел гнилые напольные доски — ещё боле удручающие, чем лестница.
— Ахуеть… Выглядит как этот дом, когда только купил его, — воскликнул Хидан, и Хината рассмеялась в ответ. — Света нет?
— Нет. Даже лампа не висит.
— Вижу, — осветив потолок, согласился Хидан. — Почему я раньше не знал об этом месте? Ведь я полы перестилал.
— Кухню делал Кисаме, разве нет?
— Точно. Сардина тоже помогал, — с досадой произнёс он, и почесал рукой затылок. — Закрой дверь.
Хината захлопнула дверцу, и Хидан спокойным тоном спросил:
— Меня слышно?
— Да. Очень хорошо.
— Плохо… Ладно, выпускай меня.
Хидан скрылся в старом, покосившемся от времени и сильных ветров сарае, и не выходил из него почти до самого вечера, лишь изредка вынося во двор и кидая на землю залежавшиеся деревянные доски, оставшиеся после ремонта дома. Хината наблюдала за ним из окна, не решаясь вмешаться.
Обед уже остыл, когда Хидан вернулся в дом, и Хината с радостью и волнением встретила его с улыбкой. Пёс молча отодвинул женщину в сторону и вновь спустился в подвал, вымеряя стены.
— Может, передохнёшь? — заглянув вниз, предложила Хината. — Я сделаю чай.
— В пизду твой чай, — погружённый в свои мысли, грубо ответил он, поднявшись наружу. Его брови были нахмурены, а пустой взгляд блуждал по дому, не глядя на Хинату — Хьюга видела его таким пару раз.
— Тогда, по пиву? — догнав Хидана, вновь предложила Хината, погладив влажную от пота руку от локтя до кисти, сжимающей фонарь. Мужчина остановился и обернулся в её сторону, улыбнувшись.
— Да. Пора бы сделать перерыв, — согласился он, по-мальчишечьи обрадовавшись такой заботе. — Ты тоже пить будешь? Ты же мелочь сиськами кормишь.
— Нет, я не пью. Но хочу провести с тобой время.
Они сели на веранде. Хидан чуть ниже, на последних двух ступенях, а Хината едва выйдя из гостиной, подальше от ластившейся к мужчине собаки. Белый так и не принял женщину, как хозяйку, и иногда рычал на неё, не подпуская слишком близко. Но не кусал. А Мизуки пёс боялся.
Вытянув длинные ноги, Хидан с доверием облокотился спиной на позади сидящую Хинату, блаженно закрыв глаза, наслаждаясь прохладным ветром и холодным напитком после плотного обеда. Время замедлило свой ход, и тревожные мысли ненадолго покинули его голову.
— Хорошо, когда малая спит. Никогда не пойму, зачем мы вообще на паразита решились.
— Мне кажется, у нас особо не было выбора.
— Отличная отмаза — выбора не было… У кого не было выбора, так это у меня. Жил себе спокойно, убивал, занимался саморазвитием, а в итоге мною все воспользовались. Сначала Какузу, потом ты. Теперь все имеют, как шлюху, против моей воли.
— Вот как ты думаешь? — с грустью выдохнула Хината, стараясь увести взгляд в сторону. Хидан не сводил с неё пристального взгляда красных глаз. В них не было жалости, любви, но и упрёка не было. Он смотрел на неё как на небольшой огонёк в кромешной темноте. Надежда на что-то, чего Хидан не смог даже загадывать — она дарила ему её.
— Забей. Твоей нет вины, что ты выживала, вцепившись в меня. Я ведь тоже жив благодаря твоей тупости. Твои слёзки были нечто. Надеюсь, это же слёзы капали на меня, а не сопли.
Хината что-то фыркнула под нос и устремила взгляд в солнечное голубое небо.
— Это был снег.
— Нет. Не снег. Я слышал твой голос, как ты выкрикивала моё имя. Знаешь, почему я такой хороший мальчик? — самодовольно улыбнувшись, внезапно спросил он её.
— Ты хороший мальчик? — не без улыбки переспросила его Хината, наклонив к нему лицо. Хидан сжал ладонью её шею и притянул к себе почти впритык, встретившись взглядами.
— Ты единственный человек в моей жизни, кто звал меня и пролил слёзы по мне. Не из-за меня, а испугавшись потерять. Теперь я тебе обязан.
— Ты не обязан мне. Так не говорят в таком случае! — Хинате было неприятно слышать такие слова благодарности.
— А что говорят? Спасибо, за мной должок? Ты мне не дала сдохнуть — я тебя теперь тоже не убью? — Хидан сделал паузу. Его лицо внезапно вытянулось, а глаза широко распахнулись, глядя на смущённую и слегка обиженную женщину. Улыбнувшись, Хидан нахмурился, добавив сквозь смех: — Или ты ждёшь от меня что-то вроде: «Я люблю тебя» или «Моя жизнь теперь принадлежит тебе»?
Хината окинула Хидана оживившемся взглядом, полным надежды, и смущённо улыбнулась. Бледное, усталое лицо украсил румянец. Хидан застыл с приоткрытым ртом, сморщившись.
— Да уж нет. И не надейся! Лучше бы дала мне сдохнуть, чем ждать от меня подобных слов! — вспылил он, и попытался встать, но Хината остановила его, схватив за плечи.
— А что плохого в этих словах? Разве тебе неприятно слышать о том, что тебя любят? Такие признания стоят гораздо больше, чем ты думаешь, Хидан!
— Это всего лишь слова! Построение звуков, которое ебанутый человеческий мозг наделил определённым смыслом, и пытается наградить этой особенностью любого, кто хоть как-то выделяется в его жизни. Знаешь, зачем это делают? — Хидан говорил так быстро, что воздуха едва хватало на слова.
— Чтобы выразить свои чувства.
— Да ну нахуй? Самой не смешно?.. Чтобы заставить человека остаться с тобой. Скажи «люблю» любому — сыну, матери, женщине — и они поплетутся за тобой, какой бы ты сволочью не был. Такие вот «волшебные» эти слова, наделённые эгоистичным смыслом. А мне нет смысла привязывать тебя к себе. Ты и так моя.
Хидан резко сел, раздражённо потерев ладонью горячее от эмоций лицо.
— Всё гораздо глубже, чем ты себе это представляешь. И не все люди эгоисты. Любить можно, отдавая себя. Жаль, что мы так по-разному видим любовь.
— Пристала ко мне с этой любовью. Я её вообще никак не вижу! Ты — моя женщина, и всё друг другу мы уже доказали. Ну, ещё Мизу моя, если доживёт до совершеннолетия. Живи и пользуйся мною, я позволяю. Но если тебе так нужно, чтобы я сказал, то люблю, бля. Довольна? — буквально выплюнул Хидан слова, оглянувшись к Хинате через плечо.
— Совершенно без чувства сказал, — с горестью выдохнула Хината, закрыв глаза. Плечи её поникли под тяжестью разочарования.
Хидан мимолётно оскалил зубы, будто почувствовал весьма болезненный укол, и отвернулся. Хината открыла глаза и, глядя в длинную шею мужчины, часть которой закрывали аккуратно зачёсанные белые волосы, она обняла Хидана, прижавшись к его спине.
— А я люблю тебя. Ты мне нужен, — ласково призналась она, не разжимая объятий. Её признание звучало как само собой разумеющееся, произнесённое тогда, когда и должно было. Гармония места и момента, окутанное мягкостью и чувствами слов Хинаты, дарили неимоверное тепло и спокойствие Хидану. Лёгкая улыбка затронула его губы.
— Вместо того чтобы сопли распускать, — начал он серьёзным тоном, взяв себя в руки, — давай подумаем, как сделать освещение в подвале.
— Ты так серьёзно им занялся… Не так уж и часто я в него спускаюсь. Овощи только храню.
— Мне будет спокойней, если тебе будет, где спрятаться в случае чего. Я не всегда рядом, а бегать потом в поисках твоей красивой задницы — так себе занятие, знаешь ли. И Мизуки орёт круче любой сирены, потому звукоизоляция нужна… Минимум неделя на всё, — задумчиво размышлял Хидан, по-прежнему не оборачиваясь к Хинате.
— Сначала винтовка, после это… Не пора ли вам понять, что всё уже кончено?
— Кончено? — Хидан обернулся. — Ты, сисечька моя, забыла, кто я? У убийц бывает когда-нибудь всё кончено, не считая смерти? Итачи навеял мне эту правильную мысль, сам того не подозревая. Жизнь жизнью, а оружие он держит при себе — я видел в доме тайник. Там и меч Кисаме, и моя малышка, новенькая, блестит… И сейчас я вижу по Итачи, что он что-то скрывает. Постоянно где-то пропадает, нервничает…
— Хорошо, я поняла тебя. Не продолжай…
Хидан выпрямил сгорбленную спину и разом допил уже потеплевшее пиво. В спальне раздался плач ребёнка, и Хината поторопилась встать с пола.
— О, сирена завыла, — щёлкнув пальцами, кинул ей вслед мужчина, и вновь вернулся к работе, больше не заходя в дом.
Весеннее солнце заходило уже поздно, и темнота окутала город уже ближе к девяти вечера, когда свет потух в доме. Лишь тусклое освещение светильника в окне спальни одиноким маяком горел в залитом тьмой дворе. Хидан аккуратно сложил распиленные доски и глянул в окно спальни, где мелькнул невысокий силуэт Хинаты, а потом тени застыли в обездвиженном молчании.
Хидан устало рухнул на диван, включив телевизор. Большая гостиная осветилась голубоватым светом и на экране замелькали кадры, но Хидан даже не вглядывался в них. Мужчина рассматривал свои кисти, ещё с десяток минут назад покрытые царапинами, а теперь лишь грубая, но покрытая зажившими ссадинами кожа. Даже боль толком не успел почувствовать, как все раны начинают затягиваться, оставляя шрамы.
На левой руке безымянный палец по-прежнему украшало широкое, уже посветлевшее вытатуированное кольцо. Хидан постоянно забывал о нём, но не о его значении. С силой потерев татуировку большим пальцем, мужчина о многом задумался, размышляя над главным вопросом: не он ли сам привязал себя к ней, прикрываясь чувством долга за спасённую жизнь? Ведь принял он решение ещё до того похищения. А привязала ли себя к нему Хината? Говорить с лёгкостью «люблю» — это не имело значения. Странное это чувство — владеть человеком. Не его жизнью, не его смертью, чем раньше Хидан распоряжался с большим удовольствием, а именно человеком, словно он — это часть тебя, и без Хинаты теперь существовать невозможно.
— Ты ещё не спишь? — навалившись грудью на спинку дивана, спросила Хината, убрав ниспадающие длинные волосы за ухо. Хидан перевёл взгляд со своей руки на её лицо.
— Детское время. Какой сон?
— Я и вижу, — с усмешкой кивнула Хината в сторону телевизора. — То-то я погляжу, мой хороший мальчик решил «Волшебника из страны Оз» посмотреть.
— Что за ебанутое название?
— А что ты ждёшь от детского канала?
— Я тоже хорош в сказках. Рассказать? — предложил Хидан, сев, и затянул на диван взвизгнувшую от неожиданности Хинату. Уложил её перед собой на спину, закинув её ноги на свои плечи. — Тш, не шуми, — приставил он палец к своим губам, — чудовище разбудишь, и снова придётся делиться. Так какую тебе сказку рассказать? О «Сиськастой принцессе из страны Оргазмии» или о «Прекрасном члено-принце, влюбившегося во влажную…»
— Боже, что за сказки?
— Ой, — скривился Хидан, — да хорош ломаться. Руку дай.
Хината насторожено протянула мужчине правую руку, пока Хидан искал на столе ручку. Взяв её руку в свою ладонь, Хидан, цокнув, откинул её и притянул к себе левую кисть женщины. Повисло молчание. Хидан сощурился, вырисовывая рисунок по кругу тонкого безымянного пальца синей ручкой. Лицо его было напряжено.
— Может лучше свет включить?
— Не отвлекай художника.
— Художника, — с усмешкой повторила Хината, не сводя глаз с его лица.
— Зацени, — закончил он и отшвырнул ручку, наклонившись к Хинате. Женщина оглядела палец: по периметру аккуратно, слишком старательно для сумбурного Хидана, были вырисованы маленькие черепа.
— Череп? Ты серьёзно?
— Ну, звиняй, Мыша. Цветочки рисовать не умею, а вот череп и кости — в этом я спец.
— Вижу… Мило.
— Тогда такое и набьём.
— Ты о чём?
Хидан указал на свою татуировку.
— Это тебе не глупые слова о любви.
— Да уж, — с сомнением протянула Хината, вновь оглядев рисунок. Хидан напрягся, чувствуя, как гнев охватывает своими холодными пальцами его грудь, но Хината согласно кивнула. — Если ты этого хочешь, хорошо. Мы не женаты, чтобы носить кольца, но хоть так. Неплохая идея… Но не черепа.
— Да хоть котят набей. Мне без разницы.
— Имя твоё хочу. Мне нравится твоё имя.
— И какое у меня имя? — вспомнив утренний сон, с угрозой спросил он Хинату.
— Хидан, — не задумываясь, ответила Хината, вставая с дивана. — Или у тебя несколько имён?
— Нет. Просто я думал, что ты захочешь меня назвать «Большой Член» или «Ахуенный мужик всей моей жизни».
— Для твоих идей мне не обойтись одним пальцем.
Хината направилась в сторону спальни.
— Ты куда?
— Спать. И тебе следовало бы лечь.
— Здесь посплю, — разочаровано огрызнулся Хидан, отвернувшись.
— Жаль. Я тяжело засыпаю без тебя.
— И я, Рюу… — раздался хриплый женский голос, просвистывая слова. Хидан вскочил на ноги, будто отпрыгнув от чего-то, и судорожно огляделся. Гостиная была пуста, и лишь у узкого коридора, куда направлялась Хината, чтобы вернуться в спальню с мирно спящим ребёнком, мужчина увидел свою мать. Женщина стояла точно живая, и лишь пропитанная кровью одежда от глубоких резаных ран не давала Хидану забыть, что она мертва. Убита его руками. И сейчас стоит в его доме и смотрит прямо в его глаза, называя забытым, ненавистным именем.
— Хината! — вскрикнул Хидан, перепрыгнув через диван, ограждающий их друг от друга. Хината остановилась, и мёртвая мать повернулась к ней, разглядывая женщину, которая плавно обернулась к Хидану. Взгляды женщин на мгновение встретились, но Хината не видела ничего, лишь покрашенную поверхность стены. Хидан испугал её резким выкриком, но и сам мужчина выглядел напуганным не меньше.
— Не кричи, — удивлённо хлопая ресницами, пытаясь проморгаться и хорошенько разглядеть Хидана, остановила она его, коснувшись рукой до груди.
— Я передумал, — игнорируя её жест, прошептал Хидан, обняв Хинату. Теперь он стоит лицом к лицу с матерью. Та лишь криво улыбнулась, и в этой улыбке было сожаление и грусть. Хидан прижимал к себе Хинату всё сильнее, вглядываясь в свой детский кошмар, и попытался поймать мать за горло, первым сделав шаг навстречу своему страху. Но его ладонь судорожно сжалась в кулак, скользнув сквозь мираж, и с глухим ударом наткнулся на стену, где секунду назад стояла его мать.
— Как звали эту шлюху? — тихо прошептал самому себе Хидан, и Хината отпрянула назад. Её рассеянный, испуганный взгляд беспокойно блуждал по бледному лицу мужчины. Сейчас она снова видела испуганного мальчишку, заточённого в клетке взрослого убийцы.
— Ты ведь не обо мне? — наконец подобрав слова, спросила Хината, чуть наклонив голову вперёд. Хидан плотно сжал губы, отрицательно махнув головой. — Что с тобой происходит в последнее время? Ты думаешь, я не замечаю?
— Да всё со мной нормуль, мадам, — выдавил из себя смешок Хидан, и в одно мгновение его лицо стало прежним: уверенным до глупости, с похотливым блеском глаз. — Сейчас бы удивляться тому, что я странный.
— Хидан…
— Тебе пора заткнуться, — прохрипел Хидан, сжав волосы Хинаты и прижав взволнованную женщину к стене. — Знай своё место.
Хината нахмурилась и увела взгляд. Давно она не испытывала такого гнева. Отпихнув руку мужчины, Хьюга попыталась скрыться за сёдзи, но Хидан сжал её локоть и снова отдёрнул её на себя. Захлопнув открытую дверь, чтобы не пропустить шум к Мизуки, Хидан желал что-то сказать, но не мог подобрать слов, удерживая Хинату насильно около себя. Она недолго подождала, давая шанс Хидану всё объяснить, но мужчина продолжал молчать. В итоге сам её отпустив, Хидан скрылся в ванной комнате, раздражённо захлопнув за собой дверь.
— Да возьми ты себя в руки, — рычал сам себе Хидан, мечась из стороны в сторону между светлых кафельных стен. — Это лишь галлюцинации и сны. Они безвредны.
Как давно они начались? Вернее, как скоро его шлюха-мать перебралась из сна в реальность? Продолжает портить ему жизнь даже после смерти. Каждый должен справляться со своими проблемами сам. И он справится.
***
Итачи вышел из гостиницы, остановившись за стеклянными дверьми, залюбовавшись цветением деревьев вдоль аллеи гостиничного комплекса. Суматоха вокруг, затянутое грозовыми тучами небо и он наедине со своими мыслями, созерцая весенний цветочный снег, осознавая, что он сам скоро падёт, как и эти хрупкие цветы.
Свернув в сторону парковки, Итачи позвонил Кисаме, убедившись, что все на своих рабочих местах. Хошигаки осипшим голосом, явно после выпивки и бессонной ночи, нехотя доложил обстановку, не забыв подметить, что Хидан вновь не в духе, который день подряд.
— Пора бы уже его снять с должности официанта, — заключил мужчина.
— Я подумаю над твоим предложением. С ним во многом тяжёлый случай.
Обойдя по широкой дорожке торговый центр, Итачи уже видел в нескольких метрах свою машину. Устало выдохнув, Учиха достал из глубокого кармана пиджака ключ и нажатием кнопки разблокировал автомобиль. Фары приветливо сверкнули, и Итачи двинулся в их сторону, когда по всей парковке раздался пронзительный, дикий детский плач. Он был таким громким и звонким, что у мужчины с непривычки заложило уши.
Чуть дальше его парковочного места стояла красная коляска с извивающимся в нём ребёнком. Мать суетливо пыталась отвлечь ребёнка, присев напротив и сжавшись от усталости в один небольшой комок, ласково разговаривая с ребёнком и гладя его по голове. Обречённо вздохнув, женщина поставила полные пакеты с покупками на землю, прижав коляску к краю пешеходной дорожки, чтобы не мешать другим людям, и взяла воющего ребёнка на руки, отстегнув ремни коляски.
Дойдя до машины, Итачи увидел красное лицо младенца, покрытое уродливыми пятнами, но ребёнок уже успокоился на руках матери. Женщина озарялась по сторонам и внезапно обернулась в сторону застывшего мужчины, проведя взглядом вскользь него, и снова отвернулась, разговаривая с дочерью. Итачи узнал Хинату, хотя со спины ни за что ни признал в этом силуэте Хьюга. Длинная коса растрепалась, чёлка взъерошилась от ветра, светлые брюки испачканы колёсами коляски… С горестью выдохнув, Итачи решился подойти к Хинате и хлопнул женщину по плечу. Хьюга испуганно вздрогнула и обернулась, отшатнувшись назад.
— Итачи-семпай? — по-прежнему испуганно воскликнула она. Чуть наклонившись вперёд, оглядев мужчину с ног до головы, она с облегчением вздохнула: — И впрямь вы! Такой же элегантный и безупречный, как всегда.
Итачи улыбнулся в ответ на её комплимент. Это всё, что он мог, глядя в опухшие глаза и чуть сгорбленную от тяжести ребёнка осанку. Вблизи же девочка оказалась чуть симпатичнее, чем Итачи показалось ранее, или просто с её лица сошли уродливые пятна, и сейчас Мизуки выглядит вполне мило.
— А ты выглядишь ужасно, Хината. Тебе помочь?
Хината покраснела, понимая всю правдивость слов Итачи, и ей стало стыдно, что он видит её сейчас такой. Но замечание не было ей обидным.
— Спасибо, мы уже собрались домой. Я жду такси.
Итачи оглядел коляску и два полных пакета покупок за спиной Хинаты.
— Я довезу тебя, — приказным тоном заключил Итачи и потянулся за пакетами.
— Нет, спасибо, — остановила его Хината, сжав плечо. — У нас обоих будут проблемы, если об этом узнает Хидан. Но я благодарна вам.
— Вот в чём дело… Тебе не из-за чего переживать, Хината. Всю ответственность я беру на себя, — успокоил её Итачи и поднял с земли покупки, отвернувшись к машине. — Пойдём.
Хината неуверенно помялась на месте, глядя вслед мужчине и поспешила за ним.
— Спасибо. Несмотря на все обстоятельства, я рада, что вы оказались поблизости, — поблагодарила его Хината, сев с Мизуки на заднее сидение.
— Сказала замужняя женщина. Вот каламбур.
— Простите…
— Я дал Хидану щадящий график, чтобы он чаще был с тобой и помогал. Ты себя видела? Выглядишь, как призрак.
— Я благодарна вам, спасибо за всё, — попыталась сменить тему Хината, улыбнувшись. — Как ваши дела? Не видела вас очень давно.
Итачи не спешил отвечать на вопрос. Его лицо было сосредоточенным, напряжённым, но не из-за дороги. Учиха долго думал, что ответить Хинате. Сказать правду или солгать, но тем самым успокоить женщину означает пойти против себя.
— Всё хорошо. В последнее время встреча за встречей — нет времени увидеться. Потому не думай, что я забыл о вас.
Итачи на мгновение обернулся, картонно улыбнувшись, и Хината напряглась. Ложь выдавало всё.
— Я и не могла такого подумать, что вы! Просто знайте, что я переживаю за вас не меньше, чем за других.
— Хината, — внезапно окликнул женщину Итачи, остановив машину у развилки дорог. — Прости, я не знаю дорогу. Будешь штурманом.
— Конечно!
— Ну и место, — протянул Итачи, выйдя из автомобиля и оглядевшись.
— А мне нравится. Тихо, город далеко, дом свой с небольшим огородом.
— Я не сказал, что здесь плохо, — строго остановил её Итачи и помог женщине с коляской. — Здесь чудесно.
— Я вам сейчас покажу дом! — обрадовалась Хината и поспешила открыть дверь, чтобы впустить гостя. Учиха внимательно огляделся: только деревья и машины, стоявшие на неоживлённой улице вдоль маленьких домов. Всё тихо.
— Итачи-семпай? — вернулась за ним Хината, окликнув мужчину. Итачи вновь картонно улыбнулся и с покупками вошёл в дом.
Белый не отреагировал на гостя, а на Хинату рычал, плетясь возле её ног, потому женщина не впустила его в дом, боязно махнув рукой в сторону пса, чтобы тот отшагнул во двор, и захлопнула дверь.
— Простите, он очень ревнивый.
— По-моему, он меня даже не заметил. У тебя с собакой проблемы? Может, избавишься от него? — спросил Итачи серьёзным тоном, разуваясь.
— Это не гуманно, Итачи-семпай. От него и проблем толком нет, но сосед жалуются на лай. Хидан не говорит мне об этом, но недавно я сама лично столкнулась с соседской женой и она не была мне рада.
— Поищу приют, — сам решил Итачи, и Хината испуганно вцепилась в его рукав.
— Не нужно. Это его собака. И, наверно, я тоже её люблю.
— Ты любишь всё, что связано с Хиданом. Это очень мило, Хината, — отступил Итачи. — Но и крайне безрассудно. Не потеряй себя в этом.
Дом был убран, мебели в нём было мало, и от этого комнаты казались просторными, пока в них не появлялись люди. Старые сёдзи были заново перетянуты бумагой, вычищены, стены покрашены, как и новые полы. Хината скрылась в глубине дома, оставив притихшую Мизуки в гостиной. Итачи встретился взглядом с напряжённой девочкой и не решился заговорить с ней. Хотя, что он мог сказать ребёнку? Мизуки встала на дрожащие ноги, вцепившись пухлыми пальцами в край низкого деревянного столика, и пошатнулась, едва не упав. Заметив опасность, Итачи дёрнулся в сторону девочки, но ударился ногой о край кресла, зашипев от боли. Устоявшая девочка коротко рассмеялась, заметно расслабившись, и Итачи выпрямился, глядя в её улыбающееся светлое лицо.
«Знакомая ухмылочка», — скользнуло в его голове, и в комнату вошла Хината.
— Я сейчас заварю чай, Итачи-семпай. Присаживайтесь, — пригласила его за столик женщина, поставив в центр тарелку с печеньем.
— Я не собирался оставаться на чай. Мне работать нужно, Хината.
— У меня есть данго…
— Только одну чашку, — после недолгого молчания согласился он, сунув руки в карманы и кивнув головой.
Мизуки не сводила своих любопытных карих глаз с Учиха. Когда он отвечал ей взаимным взглядом, девочка широко улыбалась, опустив чуть голову и взирая на Итачи из-под тонких тёмных бровей. Мизуки была симпатичной, но её мимика уродовала невинное детское лицо какой-то взрослой самодовольностью и злорадством. Хината же улыбалась искренне, совсем по-детски, прикрыв ладонью рот — наперекор дочери.
— Спасибо за угощения, — торопился Итачи, протерев салфеткой рот и аккуратно сложив её на коленях, прежде чем положить её на стол.
— Вам спасибо за помощь! Я не часто выезжаю в город за покупками. Тяжело делать это в одиночку.
— Почему ты выезжаешь одна? — снова грубо отчитал её Итачи. — Хидан должен помогать. Не бери на себя слишком много.
— Много? — переспросила Хината и опустила взгляд на Мизуки. — Я занимаюсь только ребёнком и домом. Это, по-вашему, много? Хидан работает и весь этот дом — его заслуга. Со всеми трудностями он справляется сам, словно он совсем один… Меня это злит. Вместе можно преодолеть проблемы гораздо легче, но Хидан предпочитает молчать. Поэтому я стараюсь его не просить о мелочах. Тем более мы почти не разговариваем последнюю неделю.
— Вот в чём причина его истерик на работе.
— Простите, — смущённо извинилась Хината, помахав у покрасневшего лица ладонью, и встала из-за стола.
— Прекрати просить за него прощения. За работу он отвечает сам. И молчать о своих проблемах — иногда это необходимо. Если он так поступает, то у Хидана на это свои причины. Главное, что он дорожит тобой.
Хината внимательно выслушала Итачи, стоя у закрытых сёдзи, ведущих на веранду. Устало покачав головой, женщина раздвинула двери, и яркий свет озарил гостиную.
— Ваша правда. Вы всегда видите всё гораздо яснее, чем я.
Итачи подошёл к веранде, любуясь цветущим широким деревом прямо напротив него. Бледно-розовые цветы так густо цвели на ветвях, что небо, двор, старая сарайная постройка — всё утопало в этой нежности.
— Прекрасно, — негромко произнёс Итачи и вытянул ладонь вперёд, поймав лепесток, не осмеливаясь сжать его. — Эта прогнившая жизнь стоит минутных лицезрений такой красоты.
— Да… Это излюбленное место Хидана.
— Я не о месте, а о тебе, — улыбнулся Итачи, и в этот раз улыбка была искренней.
— Вы совсем не умеете врать, Итачи-семпай, — смутилась Хината, сжав ладони у груди и уведя взгляд от засмеявшегося Итачи.
— Прости… Пока, Мизуки, — обратился он к девочке, махнув рукой, и Мизу ответила ему своей коронной улыбкой.
— Вы ей нравитесь. Не часто она кому-то улыбается, кроме меня и Хидана.
— Странно… Такой улыбкой надо делиться со всеми.
— Да, — согласно кивнула Хината. — У меня красивая дочь.
— Хината, — остановившись у калитки, обернулся Итачи, нависнув над женщиной, — ты береги себя. Я знаю, что теперь ты счастлива, но не отказывайся от своего прошлого, иначе можешь проиграть ему.
— Вы меня пугаете…
— Я не думал пугать. Хочу лишь предупредить тебя, чтобы ты не отказывалась от моего подарка и держала его под рукой.
— Вы про винтовку?
— Всё ты знаешь, Хината, — кивнул ей Итачи и вышел к машине. — Спасибо за гостеприимство. Не думаю, что мы скоро увидимся.
— Жаль. Берегите себя, Итачи-семпай. Не берите на себя слишком много.
— Это моя фраза.
— Но как точно она на вас ложится. Прям влитая.
Итачи отрицательно покачал головой, вновь улыбнувшись, и протянул женщине руку. Хината крепко сжала его ладонь — слишком сильно для хрупкой женщины, и Итачи поцеловал её кисть, попрощавшись.
Остановившись у машины, Итачи вновь огляделся. Улица по-прежнему была наполнена тишиной, лишь лай Белого раздавался за спиной. Недалеко стояла серая машина. Её Итачи увидел впервые и попытался вглядеться в лицо водителя, но мужчина вышел из машины и подошёл к калитке близстоящего дома, рыская в карманах в поисках ключей.
«Надумываю сам себе», — разозлился Итачи, сев в автомобиль и надев очки.
Ещё раз окинув взглядом незнакомца, Итачи уехал, и мужчина глянул вслед его машины, застыв с ключами в руках. Калитка распахнулась перед ним, и на пороге застыла изумлённая женщина.
— Простите, ошибся адресом, — поклонился мужчина и вернулся в машину.
Набрав номер на мобильном, он вновь начал разговор:
— Зецу-сама, я обнаружил кое-что интересное… Учиха только что вышел из дома незнакомой женщины… Наверно, я точно не уверен, но они приехали вместе и он провёл с ней наедине около часа… Да. Я понял вас. Будет выполнено.
***
— Эй, красавица, шевелись давай! — прикрикнул Кисаме, хлопнув широкой ладонью по столу раздачи, и Ино недовольно скривилась, скрестив руки на груди. — Заказы простаивают, и всё это — твои столы.
— У меня много столов. Работаю так быстро, как могу!
— Плохо задницей работаешь, ты поняла? — подойдя чуть ближе и наклонившись, прошептал ей Кисаме твёрдым голосом. — Не пререкайся.
— Иди в жопу, синий урод! — выпалила со злобой Ино и выскочила с кухни.
— Красивая, но характер — не дай Бог!
— Оставь её. Она и так много работает. Из-за этих двух придурков весь зал только на ней и держится, — причитал Сасори.
— Мы тоже много работаем, но не стонем об этом на каждом углу.
Сасори лишь пожал плечами.
— Почему Ино в слезах? — вместо приветствия воскликнул Итачи, войдя на кухню. — Кисаме?!
— Я лишь сделал ей замечание! Слова плохого не сказал! — оправдывался Хошигаки.
— Сасори, это так?
— А? — сделав вид, что не слышал начало разговора, обернулся мужчина. — Я не слышал, о чём они говорили.
— Раз ты такой ответственный начальник, тогда помоги сегодня Ино убрать ресторан, — не глядя на Кисаме, приказал Итачи, и достал из папки документы, проглядывая их.
— Что? Я? Так не моя же очередь?!
— Будет твоя. И попробуй только обидеть снова девушку — я устрою тебе ад.
— Дружище… — в отчаянии протянул Кисаме, сгорбившись.
— Блять, я так заебался, — влез между ними Хидан, почёсывая затылок. — Кисаме, чёт у тебя рожа тупая сейчас, пиздец. Аж стрёмно рядом стоять… А, забыл, она всегда такая.
— Сгинь, Псина, — сквозь зубы процедил Кисаме, сжав кулаки. Хидан самодовольно усмехнулся и ушёл с кухни, прихватив на поднос заказы.
«Вот где я эту улыбку видел», — провёл его взглядом Итачи, внезапно вспомнив маленькую девочку, и улыбнулся.
— Ты чего? Согласен с ним? — застыл в страхе Кисаме, заметив улыбку Учиха.
— Нет. Подумываю, не оставить ли ещё и Хидана с вами. Быстрее уберёте, — дёрнув бровью, предложил он.
— Нет! Спасибо. Я лучше с Ино всё уберу. Главное с ней не говорить, и тогда я целый и невредимый вернусь домой.
— Ладно, как скажешь, — согласился Итачи, дёрнув плечами. — С Хинатой ты бы сам вызвался остаться.
— Не дави на больное. У тебя талант одним словом втоптать в грязь…
