Архивариус

Руслан разгрузил багаж Флорентия и оглянулся - племянника поблизости не наблюдалось. - Вот же поганец, - выругался мужчина, - просто не может без своих фокусов. В дверях домика появился высокий темноволосый мужчина. - Руслан? Вернулся? - О, Глеб, здорово! В этот момент со стороны кустов раздался громкий вопль: - Глеб, ты скотина пушистая! А ну немедленно иди сюда, иначе я не знаю, что с тобой сделаю! Глеб опешил и во все глаза уставился на странное нечто, появившееся из кустов: невысокий хрупкий паренек со светлыми кудряшками, одетый в вырвиглазной расцветки розовую кофточку со стразиками и джинсы-скини, держащий в руках пушистого хорька в шлейке кислотного ярко-салатового цвета и с подвеской-бусинкой, покачивающейся на ошейнике. - Глебушка, ну погулял и хватит! - надрывалось тем временем блондинистое чудовище, с трудом удерживая вырывающегося хорька и не обращая внимание на впавших в ступор охранников. - Иди к папочке! Я тебе бананчик дам. - Мы с вами вроде пока не настолько близки, молодой человек, чтоб вот так бросаться такими заманчивыми предложениями. - А ты, собственно, кто? - подбоченившись, поинтересовался Рен. - И чего наезжаешь? Я тебя трогаю? Он хотел уже взять за ручку свой ядовито-розовый чемодан на колесиках, как хорек шустро вывернулся и поскакал к замершему от удивления Глебу. Тот с изумлением и улыбкой рассматривал необычного зверька и его редкий окрас. Хорьки Глебу очень нравились, он вообще любил животных, но наглого парнишку хотелось осадить: - Это что, ласка или сурок? - Сам ты сурок, - тут же обиделся за своего питомца Рен, - задолбали, честное слово: то крыса, то сурок! Глебка же, не подозревая о дискуссии на тему принадлежности себя любимого к виду совсем других животных, гукая, подбежал к мужчине и принялся обнюхивать его форменные ботинки. Затем хорек чихнул и, встав на задние лапки, пошкрябал коготками передних лап по брюкам своей потенциальной новой игрушки. - Какой забавный, прямо как его хозяин, - хмыкнул Глеб-старший, нагибаясь и беря зверька на руки. - И окрас у вас одинаковый. Вы к одному парикмахеру ходите? - Ты… ты… - Рен аж покраснел от злости, - а ну немедленно положи Глеба на место! Иди ко мне, прелесть моя, - засюсюкал он, выхватывая из рук Глеба хорька. *** Я вскинул голову и прислушался - так и есть: кто-то довольно шумный находился в библиотеке! - Это, что ли, архив? – донесся до меня пренебрежительный возглас, вызвав раздражение. И кто ж это такой нахальный, интересно? Раздался чуть слышный скрип половиц, и из-за срединного стеллажа… показалось нечто. Я с изумлением разглядывал непонятное блондинистое чудище в жутчайшей розовой футболке и джинсиках в облипочку. К груди это нечто прижимало белого с темными подпалинами хорька. Зверек с любопытством оглядывался и принюхивался. Нечто уставилось на меня с не меньшим удивлением, и тут я его мог понять: в сером халате, маске на лице и перчатках я выглядел как типичная лабораторная крыса. Нечто скривилось: - Меня тут послали к архивариусу трудовую повинность отбывать. - Каким это образом? Как я понимал, это и был тот самый трудный ребенок в наихудшем варианте – неуправляемый, самоуверенный, наглый подросток, мне сразу вспомнились гнобления в пятом-шестом классе. Только этого не хватало! - Даже не знаю, чем ты мне можешь помочь, - спокойно сказал я, - разве что посидеть в сторонке тихонько, ничего не трогая. - Ты, что ль, архивариус? Да ладно! – усомнилось нечто, окидывая меня презрительным взглядом. - Архивариус, - подтвердил я, - и если не хочешь неприятностей, сядь и сиди молча и хорька своего стереги, тут могут оказаться очень ценные документы. - Да ладно, - пренебрежительно повторило нечто и неожиданно представилось: - Меня, кстати, Рен зовут. - Не беспокойся, я тебя звать не собираюсь, - постарался я скопировать его тон и добавил: - Никита. Рен - что за имя вообще такое, или это кличка? Да, скорее всего. Рен вальяжно прошествовал к окну и влез с ногами на подоконник, я промолчал – лучше так, чем будет шляться по архиву и путать мне бумаги. Я понаблюдал несколько секунд, как хорек в ярко-салатовой шлейке с интересом обнюхивает оконную раму, а его хозяин яростно юзает мобильник, бормоча: «Где эта связь, блин?», и вернулся к своей работе. Я как раз приступил к третьей снизу полке и монотонно перебирал застарелые счета, сортируя их по датам в две стопки: расходную и приходную. Никакой исторической ценности они представлять, по моему мнению, не могли: тут не было оплат каких-нибудь революционных движений, противоцарских бунтов и тому подобного, лишь счета по усадьбе. Необычным было то, что, как правило, такие расчеты записывались в специальный счетоводческий журнал, по которому легко можно было проследить все доходы и расходы и вывести прибыль или убыток. На всякий случай я разложил счета на столе и принялся рассматривать их через лупу, мало ли? Мне бы не помешал небольшой стеклофон – световой столик, конечно, не для того, чтобы копировать, а чтобы лучше изучить документы – когда их подсвечивает снизу, можно увидеть то, что не заметишь при обычном освещении. Я так увлекся счетами, что напрочь забыл про навязанного мне «помощника», когда услышал резкий вскрик: - Ай! Что это за дрянь?! Подняв голову, я увидел, как Рен подхватил хорька и поджал ноги, с испугом глядя на одного из самых необычных домашних обитателей – скутигеру или мухоловку обыкновенную, что и озвучил. Рен быстро глянул на меня и снова устремил все свое внимание на скутигеру, аккуратно слезая с подоконника. Я даже загляделся на этот цирк: ну как дитя малое, честное слово! Он думает, что мухоловка – это гремучая змея, которая непременно должна напасть на него? Да и змея не станет нападать, если ее не трогать. - Эта тварь ядовитая? – спросил Рен, стоя за моей спиной. - Ну… - замялся я, - укус как от пчелы, но на людей они не нападают, - поспешил добавить я. - Успокоил! Давай, убей ее! - Еще чего! – возмутился я, оборачиваясь. – Они знаешь какие полезные – охотятся на мух, пауков, тараканов и прочих мелких недоразумений, без которых вполне можно дома обойтись. А еще на щетинохвосток, а те как раз с удовольствием грызут бумагу, особенно старую. Да мухоловок в южных странах специально разводят в домах, чтоб ловили всяких комаров, москитов и других вредителей. - Так! – очень смело заявил Рен. – Выбирай: или я, или она! В одном помещении с монстром я оставаться не собираюсь. - Действительно, - согласился я, - два монстра в одной комнате точно не уживутся. - Прекрасно! – пафосно заявил Рен. – Ноги моей здесь не будет! – и, развернувшись, ушел. Я, тут же забыв и о Рене, и о скутигере, закопался в старых счетах. Несколько раз я пил воду и даже разыскал туалет, здесь на первом этаже. Про обед забыл напрочь, и если бы не урчание в моем желудке и свет, который становился все сумрачнее, после того, как солнце повернуло, забыл бы и об ужине. Я потянулся, довольно оглядывая результаты проделанной работы, потом по уже выработанной за сегодня привычке глянул вверх на нависающую коробку. А вдруг там тяжеленные талмуды? Они ж, если рухнут, прибьют меня нафиг! Нужно какую-нибудь стремянку, что ли… Спрошу у охраны, решил я и, прежде чем отправиться мыться, заглянул на кухню перехватить пару бутербродов. После купания, переодевшись в чистое и поменяв очки на «выходные», как их называла маман, я отправился на ужин. Мои мысли перескакивали с архива на Рена и обратно. Ну, странный он все-таки, я не мог понять, как вообще нормальный парень мог одеваться и вести себя как он. Да я раньше и не видел никогда, чтоб парни так одевались; не, в этих джинсах, что обтягивали, как вторая кожа, ходили, но расцветка – это ж что-то запредельное. Он нормальный вообще? А скутигеру как он испугался, как будто льва перед собой увидел. Разве мужчине так пристало себя вести? Когда я вошел в домик охраны, почти все уже собрались за столом довольно просторной кухни, ко мне обрадованно обернулся Глеб: - Никита! Ты чего на обед не пришел? Я, прости, замотался и не сходил за тобой. Присаживайся. - Ничего, - улыбаясь, ответил я, - я тоже замотался. Пахнет обалденно! Я умостился на свободный стул и, сглатывая слюну, оглядел стол, не заметив, что пришел Рен со своим хорьком. - Да ладно, - смутился Глеб, - ничего ж особенного: картошка и яичница с жареной колбасой. - А я никогда не ел просто яичницу с жареной колбасой, - грустно сказал я. - Это как? – опешил один из охранников, имени которого я не помнил. - Ой, ты у нас прям принц крови, как я посмотрю, - одновременно раздался противный голос от двери. – Не иначе как фуа-гра и трюфелями всю жизнь обжирался. Я обернулся в недоумении: вот чем я успел досадить этому Рену? Или у таких, как он, в крови всячески гнобить «ботаников» типа меня. Боже! Бедные мои глаза: Рен сменил свою розовую кофтенку на ядовито-салатовую под цвет шлейки его хорька не иначе, джинсы, не изменив в фасоне, были ярко-оранжевого цвета. И где он такие вещи берет? На заказ, что ли, шьет? - Сейчас ослепну, - засмеялся Глеб и прикрыл глаза рукой. - Ты, кстати, чего Флорентия отпустил? – посмотрел на меня третий охранник. Флорентий?! Нет, серьезно? У парня такое имя? Я с трудом удержался от смеха, особенно когда заметил, как скривился Флорентий. - За что ж тебя так родители не любят? – не удержался я от шпильки. - Есть за что, - охотно поделился разговорчивый охранник. - Руслан! – выкрикнул, гневно глядя на него, Рен, присаживаясь за стол рядом с ним. - Побольше уважения, племянничек. Понятно, значит, Руслан – дядя Рена. Хорьку, по всей видимости, надоело сидеть на руках у хозяина, и он стал извиваться всей своей упитанной тушкой, и наконец Рен, которому было неудобно есть одной рукой, осторожно спустил своего питомца на пол, я заглянул под стол и увидел, как тот обнюхивает хозяйские ноги в шлепках. Затем он усердно обнюхал и даже попытался куснуть ботинки Руслана. Ноль внимания. Да что же это такое? Хорек стал на задние лапы, выпрашивая угощение. Опять игнор. Мне было смешно наблюдать за интересным зверьком. Хорьков я видел только в телевизоре и зоопарке, куда водила меня в детстве маменька. Хорек перешел к ногам Глеба, сидевшего рядом со мной, и, видимо, они ему показались самыми аппетитными, так как он загукал и, вцепившись коготками в ткань штанов, полез по ногам. Оказавшись на коленях приятно удивленного Глеба, зверек чихнул и поднял свою хитрую мордочку, встретившись с ним взглядом. - Какой упорный! Всегда добивается цели? – улыбнулся Глеб. - Скорее, вижу цель – не вижу препятствий, – буркнул Рен, откусывая огурец. - Глебка, иди ко мне! Я, удивленный такой фамильярностью по отношению к охраннику, вскинул голову, но оказалось, Флорентий (Господи, хоть бы не забыть это имя! Это же оружие против несносного Рена) обращался к своему хорьку. Зверек какое-то время гипнотизировал взглядом тезку и, поняв, что угощения таким образом он не дождется, решил все брать в свои лапки. Фыркнув, хорек смело полез на стол, игнорируя возмущенные возгласы Руслана. - Он у тебя, наверное, голодный? - спросил Глеб и взял с тарелки кусочек жареной колбасы, предложив его хорьку. Глебка обнюхал предложенное угощение и осторожно куснул. Громкий вопль Рена заставил зверька подпрыгнуть, но угощение он тем не менее из зубов не выпустил и припустил между тарелками. Я подхватил свою, доедая остатки ужина и наблюдая за бесплатным цирком. - Ты что, офигел?! – гневно зыркая на мужчину, завопил Флорентий. – Ему нельзя колбасу! Ему ничего нельзя с общего стола! - Да что за срань господня! – возмутился Руслан. – Флор! А ну немедленно поймал свою крысу и посадил ее в клетку! - Это хорек! – завопил Рен, но поймал питомца и вынес с кухни. - Да ладно тебе, Рус, - успокаивающе сказал Глеб. – Чего ты разошелся? А хорек действительно прикольный и симпатичный. - Достал он меня уже со своим хорьком! Ты прикинь, у него в клетке гамак, на котором он спит. Не, ну нормально? Гамак! Прям не клетка, а дворец. - Ну и пусть, тебе это как мешает? Заботливый, значит, раз так возится с животным, хорошим отцом будет. А если гамак тоже хочешь, так купи и повесь между деревьев. - Ты чо, Глеб? Каким отцом? Или ты думаешь, что он может забеременеть? – Руслан аж вилку положил на стол от возмущения, а я начал вставать из-за стола, чтобы убраться подобру-поздорову – терпеть не могу присутствовать при любых разборках. Незамеченным уйти мне не удалось, Глеб тут же повернулся в мою сторону: - Ты куда? - Да я пойду. Спасибо за ужин, было очень вкусно, - расшаркался я. - Ну нет, - схватив меня за запястье, Глеб потянул назад на стул, - а чай с тортом? - С тортом? – растерялся я. - Глеб – дежурный по кухне сегодня – такой хозяйственный, даже торт испек, - раздался голос вернувшегося Рена. - Серьезно? – повернулся я к Глебу. - Нет, конечно, - усмехнулся он, - просто Руслан, когда ездил в Киев за Флорентием, закупал продукты для кухни и тортик заодно купил. Доставай, Максим. Охранник, названный Максимом, сидевший ближе всех к холодильнику, открыл, не вставая, дверцу и вытащил коробку с тортом. «Киевский» - мой любимый. Я непроизвольно заулыбался, не заметив, как поднял брови Глеб, глядя на мою улыбку, и как скривился и зашипел Рен. Маменька редко покупала сладости – пекла сама и очень вкусно, но «Киевский» - это ж «Киевский», он ни с каким домашним безе не сравнится. Мы дружно попили чай с тортом, и я стал прощаться в надежде немного побродить по усадьбе перед сном. - Я тебя провожу, - подхватился Глеб. Я пожал плечами: пусть идет проветрится, мне-то что? Уже выходя с кухни я вспомнил о своем сожителе. - Ой, а у вас нет чего-нибудь для котика. - Какого котика? – одновременно спросили Руслан и Максим. - Ну, из усадьбы, - пояснил я. Охранники переглянулись, и более общительный Руслан уточнил: - Ты кота с собой привез? - Да нет же! – опять та же песня. - Мы никакого кота не видели, и босс ничего не говорил. - Черно-белый гладкий котяра, - вдруг подключился, к моему огромному удивлению, Рен. - Ты его тоже видел? – заинтересовался Глеб. - Ну да, утром сегодня, когда приехал. Ну слава Богу, а то с всеобщим отрицанием я еще решу, что у меня глюки. - Со вчера осталась пара котлет, - неожиданно сказал молчаливый Максим. – Подойдут? - Конечно! – засиял я. – Спасибо! - Не за что, - улыбнулся тот, полез в холодильник и вручил мне завернутые в кусочек фольги котлеты. По дороге к усадьбе Глеб стал спрашивать меня, не нашел ли я уже карту сокровищ. - А что, должен? – со смехом поинтересовался я. - Ну не знаю, - улыбнулся Глеб, - усадьба старая, к ней прилегает приличная территория с парком и садом, мало ли? - Пока не нашел, но у меня впереди еще очень много неразобранных полок. Кстати, я все спросить забываю, а откуда тут можно позвонить? Мобильный не ловит, телефон, я так понимаю, внутренний. Как вы связываетесь с близкими? - Точно! С мобильника можно позвонить, но только нужно выйти за ворота. - Серьезно? А в чем разница? - Не знаю, - развел руками Глеб, - тут словно аномальная зона какая-то, только радиации нет – босс проверял. Мы зашли в темную переднюю, и Глеб, как и вчера, подсвечивая себе фонариком, повернул рубильник, включающий свет в коридорах. - Никит, может, у нас будешь ночевать? – как-то несмело спросил Глеб. Я удивленно обернулся: - Чего? - Ну, тебе тут не страшно одному? - Чего? – снова переспросил я в полном недоумении. Здесь, страшно? Почему ему такое в голову взбрело? Наоборот, только войдя в усадьбу, я почувствовал словно вернулся домой, туда, где меня любят и ждут. Я провел пальцами по гладкому, полированному дереву широких перил, окаймляющих лестницу, чувствуя теплую, живую энергетику. Хотелось приложиться к ним щекой, закрыть глаза, но я не стал шокировать Глеба и просто ответил: - Нет, мне тут совсем нестрашно, наоборот очень приятно и интересно к тому же. Глеб покачал головой: - Тогда ладно, хотя мы тут все себя чувствуем как-то неуютно. Ты приходи на завтрак, не забудь. Завтра Руслан дежурит, он получше меня готовит. - Да? – улыбнулся я. – Ты приготовил прекрасный ужин. - Скажешь тоже! – смутился Глеб и, махнув мне рукой, направился к выходу, а я пошел на кухню кормить кота. Разломав одну котлету на блюдечко, вторую спрятал в холодильник и пошел побродить немного по усадьбе. Мне очень хотелось осмотреть кабинет, я обнаружил его как раз напротив библиотеки еще утром, но сомневался, что мой наниматель одобрит такое рвение: все-таки кабинет никакого отношения к архиву и ко мне не имел. Но, Боже, эта усадьба – она же как музей, здесь столько интересного! Я даже открыл в кабинет дверь и постоял на пороге, глядя на старинный секретер, но так и не посмел войти, хотя мне очень хотелось посмотреть, что прячется в ящичках этого раритета. Утром я бегом отправился в привратницкую на завтрак; Руслан приготовил омлет, очень пышный и вкусный, прям как у маменьки, и я с тоской вспомнил вчерашнюю яичницу с колбасой. Также мне был выделен небольшой кусочек оставшегося тортика, и быстренько его прикончив я помчался в архив, отказавшись от помощи Флорентия, которую мне пытался навязать Руслан. Сам Флорентий еще безмятежно спал. И только войдя в дом, я вспомнил, что хотел попросить стремянку и набрал единицу на телефоне. - Охрана слушает, - раздался уверенный голос Глеба. - Привет, это Никита, - я чувствовал себя идиотом – только ж виделись за завтраком. – Забыл сказать, мне стремянка нужна, а то с пола я уже скоро не буду доставать до полок и желательно, чтобы кто-то подстраховал: там нужно с верхней полки коробку убрать, а то она так угрожающе нависает. - Задачу понял, будет тебе стремянка и помощник. Глеб говорил так официально, что я занервничал: - Спасибо. Глеб засмеялся: - Ладно, бывай. Закопавшись в архиве, я напрочь забыл про обещание Глеба; пятая полка, которую я начал разбирать, находилась на уровне лица, и мне было не слишком удобно с ней работать: приходилось вытаскивать стопки документов, класть их на пол и смотреть, что с ними делать дальше. Тут было много ненужного хлама, но я все честно просматривал и сортировал: что-то клал на стол, чтобы посмотреть внимательнее, что-то в отдельную кучку на полу – на выброс, но решать хозяину. Я уже был весь припорошен пылью: и маска, и очки, и волосы, когда услышал какой-то шум. Я сразу посмотрел вверх – не рушится ли на меня коробка и вспомнил про так и не принесенную стремянку: прошло уже несколько часов, неужели Глеб наконец про нее вспомнил? - Эй! – раздался голос из библиотеки. – Есть тут кто? - Есть! – не слишком довольно откликнулся я и повернулся в ту сторону. А если б меня за это время пришибло тем коробом? И дела никому нет. В проеме между стеллажей показался молодой, такой же высоченный, как Глеб, только не такой накачанный мужчина. Может, это Максим? Я вчера как-то не обратил на него внимание: хорек и Флорентий отвлекли по полной; людей я запоминал так же плохо, как и имена. - Наконец-то, - недовольно буркнул я. – А где стремянка? - Ты помощник архивариуса? – одновременно со мной спросил он. - Какая стремянка? - Какой помощник? И снова вместе – какой синхрон! Он внимательно осматривался, пробегая взглядом по разложенным на столе и полу бумагам, по цветным наклейкам с надписями на полках, пока не остановился на мне, изучая маску, перчатки и халат. Вот, честное слово, я почувствовал себя раздетым на осмотре врача в поликлинике. - Так что со стремянкой? – спросил я. - Вот именно, и я о том же, - сказал он. - Чего? - Что? Я не чувствовал себя таким дебилом даже в обществе Флорентия. Он почесал переносицу и взлохматил светлые волосы, настороженно глядя на меня темно-серыми глазами. - А где архивариус? - Так что со стремянкой? Опять одновременно произнесли мы. Он поднял руку, показывая, что будет говорить первым, я кивнул, но сначала решил уточнить, кто он, что-то меня разбирало сомнение, что это Максим, да и одет по-другому: охранники все были в черных футболках и черных штанах, а этот в стильных голубых джинсах и тонкой, до прозрачности, белой рубашке с короткими рукавами. - Ты кто? – спросил он в тот же момент, когда я задал этот же вопрос. Он возмущенно посмотрел на меня и показал поднятую руку, мол, мы же договорились, что я спрашиваю первым. Я закатил глаза, но, возможно, он не заметил за пылью, покрывающей стекла, и махнул рукой. - Где архивариус? - Здесь, - лаконично ответил я. - Где именно? Боже! Мне кажется, что конкистадоры, завоевывавшие Америку, и то смогли бы быстрее найти общий язык с местными аборигенами, чем я с ним. - Перед тобой. Ты стремянку принес? - Зачем? Хотя сейчас. Он вышел и вернулся буквально через пару минут с шикарной складной лестницей, деревянной, покрытой лаком, с площадкой наверху и перильцами. Наверное, стащил из библиотеки, а я ее там и не заметил. - Нужно только разобраться, как ей пользоваться. - Разберусь. - Да? – усомнился он. – А она тебе прям сейчас нужна? Я поднял руку и показал на злосчастную коробку. - Ага, сейчас. Мы начали крутить довольно тяжелую лестницу, пытаясь ее собрать, как положено; когда нам это удалось, парень проворно взобрался на лестницу, снял коробку и передал ее мне. Я опасался, что стремянка развалится, но она оказалась в отличнейшем состоянии не только с виду. Поставив коробку на пол, я снял крышку и увидел стопку старых толстых тетрадей, просмотрев их, я благоговейно произнес: - Дневники Шенборнов, несколько поколений. Кстати, тебя как зовут? Он присоединился ко мне, с интересом разглядывая вышитую обложку верхнего дневника, и сказал: - Яр. Он уселся на ступеньку лестницы, я – на стул, и в четыре руки мы разложили дневники по хронологии. Я взял самый первый и начал листать его: все записи на французском языке, как было тогда модно. Французский я знал очень хорошо на школьном и университетском уровне, но не более, а учитывая почерк… - Похоже, это того, кто построил усадьбу, - сказал я, вчитываясь в текст. – Французский знаешь? Яр помотал головой: - Только английский нормально и немецкий через пень-колоду, а ты? - Относительно, - пожал я плечами. - Читай, - велел он. Мне было самому интересно, и я согласился, снимая маску: - Ладно.