Архивариус

На праздничный стол это однозначно не тянуло, особенно после маменькиного: Руслан сварил борщ, а на второе – макароны с котлетами, была, правда, нарезка из колбасы, сала и сыра, ну и горы свежих овощей. Для обеда более чем достаточно, а вот для обеда, на котором непрерывно льется вино, домашнее, сухое, пьющееся словно вода, закуски маловато. Вроде вино не крепкое, а выпил пару-тройку стаканов, и в мозгах уже легкая расслабленность. Даже утренний поцелуй Ярослава, который я фантомно постоянно ощущал на губах, наконец-то начал выветриваться. На десерт Руслан притащил огромный, килограммов в десять, арбуз. Стоило ему воткнуть нож, как по полосатому боку арбуза зазмеилась трещина. Руслан нарезал его огромными кусками, сразу раскладывая по тарелкам. Я смотрел на свой кусок и не представлял, как же мне его есть: дома мама всегда срезала корку, мякоть освобождала от косточек и нарезала на небольшие кусочки, которые очень удобно было накалывать вилкой. С такой операцией я бы справился и сам, но все как ни в чем не бывало откусывали сочную мякоть прямо от куска, и мне не хотелось, словно я какая-то принцесска, разрезать свой кусок на маленькие и есть их вилкой. Если все могли так есть, то и я смогу. Я откусил розовую хрустящую мякоть, и сладкий сок сразу же потек по рукам, мне пришлось незаметно слизнуть его с запястий, чтобы не изгваздаться по самые локти. Каждый раз, когда я кусал арбуз, сок бежал по рукам, и я его незаметно слизывал, чувствуя страшную неловкость от своего поведения, маман так вообще бы кондрашка хватила, если бы она меня сейчас увидела. Я так увлекся, что перестал следить за остальными, да и как тут уследишь – у меня сок убегает, и, услышав резкий тон Ярослава, сидевшего напротив, с удивлением поднял на него глаза. - Я все понимаю, ребята, но у нас на территории чужие! Кто сейчас дежурит? Думаю, он и так прекрасно знал, кто дежурит, но Максим тут же подскочил: - Уже иду к мониторам, Ярослав Игоревич. Глеб? - Я наружу, - ответил Глеб, вставая и направляясь к раковине мыть руки. Они ушли, я тоже уже хотел побыстрее вернуться в свою комнату. - Извини, Руслан, что так получилось, - повинился Ярослав. – Я хотел отправить сегодня строителей пораньше, но их главный сказал, что они уже заканчивают и сдают бассейн, так что сам понимаешь… - Дык, нет проблем, Ярослав Игоревич! - заверил Руслан. - Поверьте, ребята не в обиде, мы на вас тут разве что не молимся. Сидящий за торцом стола Рен тихо фыркнул. Руслан тут же глянул на него: - Ты тоже не рассиживайся, племянничек, давай посуду собирай, нужно помыть и готовить ужин. Я пошел мыть руки, Ярослав тоже встал. - Руслан, еще раз с днем рождения, всего хорошего тебе, - сказал я уже от двери. - Спасибо, Никита. Сегодня ужин попозже будет. - Сомневаюсь, что в меня влезет еще хоть кусочек, - я похлопал себя по животу. - А ты не сомневайся, - засмеялся подошедший Ярослав и, положив мне руку на плечи, вывел из комнаты. – Пойду работу проверю, сколько им там осталось… Даже будучи навеселе, я почувствовал себя неловко, возможно, из-за утреннего инцидента, потому что в принципе я допускал мысль, что друзья могут обниматься по пьяни, но все равно, поведя плечами, освободился от руки Яра. - Я тебе неприятен? – спросил вдруг Ярослав. И как тут ответишь? Сказать – неприятен, – обидишь, да и неправда это, сказать – приятен, – неправильно поймет, да и кто вообще такое говорит мужику? Я пожал плечами, пусть сам толкует, как хочет. У себя в комнате я, скинув обувь, просто упал на постель и мгновенно заснул, проснулся через пару часов – вино и арбуз просились наружу. Бабушка всегда говорила, что нельзя спать на закате солнца, иначе будешь себя плохо чувствовать. Было семь вечера, и солнце еще не село, хотя уже спускались сумерки, и я побрел в ванную, чувствуя, что мог бы проспать до утра. Сделав свои дела и умывшись холодной водой, я вспомнил про подарок Рурсусу и, сунув его в карман, решил проверить архив. К моему бескрайнему удивлению, в библиотеке обнаружился Флорентий, вальяжно развалившийся в кресле, без хорька, но зато медитирующий на наполовину опорожненную полуторалитровую бутылку вина, явно стащенную у Руслана. - Что ты тут делаешь? – возмутился я такой бесцеремонности в святом для меня месте. - А, - поднял на меня покрасневшие глаза Рен, - явился! Я поднял брови: то, что я пришел сюда, это как раз совсем неудивительно, но вот с чего Рен тут напивается – это вопрос. - Явился, - повторил Рен еще более ядовитым тоном, - и посмотрите, какой чистенький, невинный, словно не он пару часов назад устроил порно за столом из поедания арбуза! Я широко распахнул глаза и покраснел. Господи, что он несет? - Что? Какое порно?! Ты что говоришь? Я ничего не устраивал! Ты напился! - А как еще назвать это твое облизывание рук чуть не до локтей? У меня волоски на загривке дыбом встали, а внутри похолодело - неужели все видели, как я невоспитанно ел арбуз? - Тебе мало, что Ярослав на тебя слюнями исходит, тебе ж нужно перед всеми хвостом крутить! Я уже целый месяц обхаживаю Глеба, глазки ему строю, но только он обратит на меня внимание, как появляется Никита, - с сарказмом продолжил Рен, а меня закоротило: я нравлюсь Ярославу, он исходит по мне слюнями, серьезно, что ли? Рен, очевидно, совершенно не так истолковал выражение моего лица, так как с пафосом воскликнул: - Да, я гей! Что, не нравится моя ориентация? Я молчал, пытаясь уложить и систематизировать в своей голове полученную информацию, у меня происходила перезагрузка сознания, переоценка ценностей, в частности, понятны стали слова Леры насчет Флорентия, брошенные с таким пренебрежением. Педик – это же уничижительное название гомосексуалиста? И понятно, почему Рен считал меня дебилом. Но Ярослав… Я вспомнил его взгляды, прикосновения, которые мне казались случайными, его постоянную заботу обо мне, его слова. Сейчас все это представилось мне совсем в другом свете, я почувствовал, что ноги меня перестают держать, и быстренько сел в кресло по другую сторону столика, пока не упал. - Так значит, - медленно произнес я, - Ярослав сегодня поцеловал меня не просто со встречей? Или у вас принято целоваться со знакомыми парнями? – пытливо глядя на Рена, уточнил я. У него приоткрылся изумленно рот и округлились глаза: - Ярослав поцеловал тебя?! - Ну да, - смутился я, - утром в аэропорту. Может, не стоило это говорить? Рен все так же неверяще смотрел на меня. - То есть тебя не смущает, что я гей? – несколько истерично уточнил он. - А я тут при чем? – удивился я. – Как будто ты единственный гомосексуалист в мире! Сколько людей известных – геи: Элтон Джон или Рикки Мартин, к примеру, да и, наверное, половина Голливуда. Или ты считаешь себя таким уникальным? Рен только глазами захлопал, я же вошел в раж, мне только дай на исторические темы поговорить. - Да будет тебе известно, - продолжил я, - первые упоминания о гомосексуализме появились в письменных источниках еще во втором тысячелетии до нашей эры в Древнем Египте. - И что, они одобрялись обществом? – с легким удивлением поинтересовался Рен. - В основном преследовались, - усмехнулся я, - хотя провинция Фуцзянь в восемнадцатом веке прославилась народной ритуализацией однополых браков между мужчинами, а у кельтов и германцев это вообще было обыденной вещью. Так же, как в Древнем Риме или Греции, хотя в Риме однополые отношения и считались нормой, но все равно там присутствовала куча заморочек, в Греции же, особенно в Спарте, Фивах или на Крите, гомосексуальные связи были институционализированы: в Спарте, например, каждому подростку просто полагалось иметь «поклонника». Древние критские законы приветствовали «сожительство мужчин с мужчинами», причиной этого, по мнению Аристотеля, была необходимость контроля над рождаемостью. Да вспомни хотя бы Александра Великого! – разошелся я. – Он и не скрывал, что его возлюбленный - его близкий друг и советник Гефестион, а после его смерти им стал фаворит Багой. - Ага, - вяло пробормотал Флорентий, - я смотрел фильм. - Ну и еще есть куча мифов и легенд, но… - но глядя на приунывшую физиономию Флорентия, я передумал их рассказывать. Я замолчал, и сразу же полезли мысли о Ярославе: возможно ли, чтобы я ему нравился в том самом смысле? Он ведь, раз уж ему не нравятся девушки, хотя одно другого не исключает, мог выбрать кого-то более подходящего, и это я не о материальном состоянии, а о внешности. Вон, тот же Глеб намного больше ему подходит - высокий, яркий, накачанный, настоящий образчик мужественности, а что я – серая мышь в очках, ни ростом не вышел, ни мускулатурой. Как такой может нравиться? Пусть и лицо у меня достаточно симпатичное, но сколько таких симпатичных он встречает каждый день, в том числе в своем кругу. И Глеб… С чего Флорентий решил, что ему я тоже нравлюсь? Нет, может, поначалу он и проявлял ко мне интерес, да только я не понял, и в итоге у нас сложились совершенно дружеские отношения. Хотя, возможно, Глеб заботился обо мне как старший брат и не более того. - Странно, - озвучил я свои сомненья, - как я мог понравиться Ярославу на фоне Глеба? - Конечно, как же ты мог понравиться? - с пьяной злостью сказал Рен. - Ты ж весь такой… неземной, - мне показалось, что он, скорее, имел в виду что-то нецензурное, - возвышенный… Я, блин, из кожи лезу, чтобы заинтересовать Глеба, а тебе достаточно просто рядом находиться, можно даже молча! Я вытаращился на него, ничего не понимая: - Вся разница между нами: я уже закончил университет, а ты еще учишься. Он долго, как-то неверяще смотрел на меня, качая головой: - Вот и я о том… Ты даже не осознаешь, какой ты. И дело не в этих дурацких ямочках на щеках, не в улыбке, от которой ноги подгибаются, не в голубых глазах, слишком красивых для парня, а в том, что исходит от тебя, - он неопределенно покрутил рукой. Рен так меня описывал, словно я был какой-то кинозвездой, мне аж неловко стало, тем более что я вовсе не считал себя каким-то необыкновенным, скорее – наоборот. Он еще отхлебнул вина и бесцеремонно поинтересовался: - Так что, раз, как я посмотрю, ты так легко отнесся ко всей этой мутотени, будешь встречаться с Ярославом? Я сглотнул, о Господи, я о таком вообще даже помыслить не мог, но, как ни странно, не чувствовал в себе никакого отторжения. - А что тут сложного? – парировал я. – Нравится же человек, а не пол. - Угу, угу, - пьяно покивал Флорентий. – И?.. Я не знал, что сказать, да и не считал, что должен с ним обсуждать свою личную жизнь, Рен же, не дождавшись ответа, начал расхваливать Ярослава как заправская сваха. - А че? Мужик – супер: богатый, красивый, молодой! Что тебе еще нужно? - Именно поэтому, я думаю, он мне и не подойдет, - решил отомстить я Флорентию за все гадости, что он мне наговорил за время знакомства, - Глеб в этом плане намного перспективнее, и к тому же с ним мы равны, никто не сможет упрекнуть меня в меркантильности. - Глеб?! – поперхнулся Рен. – Да ты! Да как ты смеешь?! Он мой! - Чего это? Думаю, это ему решать, - я, смеясь, встал и пошел к выходу из библиотеки. К моему удивлению, возле открытой двери библиотеки, подпирая плечами стену, стоял очень злой Ярослав, очевидно, слышавший весь разговор. Я успел только поднять брови, как он схватил меня за руку и, притянув к себе, рассерженно прошипел в лицо: - Выбрал, значит? Все взвесил и выбрал, не меркантильный наш. - Да, выбрал, - улыбаясь ответил я, глядя в его злые глаза. Он рыкнул и впился мне в губы поцелуем, я обвил руками его шею и прикрыл глаза. Он целовал меня так отчаянно, крепко и с такой страстью, что мои губы сразу занемели, видно, с непривычки, я не вырывался, наоборот, прижался к нему сильнее, его язык, скользя по моим губам, пытался проникнуть в мой рот, и я приоткрыл его, впуская. Я почувствовал вкус кофе и мятной жвачки и улыбнулся прямо в поцелуй. Яр ощутил движение моих губ и отстранился, не отпуская меня, глядя серьезно и встревоженно: - Тебе нравится Глеб? - Ох, Яр, - улыбнулся я, - включи же логику! Флорентий – не мой исповедник и даже не друг, так с чего я буду говорить ему правду? К тому же, мне хотелось поддразнить его. Ярослав быстро захлопал своими густыми черными ресницами и сглотнул: - Так ты соврал? - Пошутил, - уточнил я, - или, скорее, подшутил. - Но я только несколько часов назад спрашивал, нравлюсь ли тебе, и ты промолчал. - Ты мне, конечно же, нравился, но не мог я такое сказать. - Почему? – возмутился Яр. - Ну как «почему»? – я положил голову ему на плечо и водил носом по шее. Шея пахла замечательно: чистотой, свежестью и чуть-чуть парфюмом, а может, это был гель для душа. Ярослав шумно вздохнул и поежился: - Щекотно. Я согласно угукнул и подул на шею, Яр засмеялся и отстранил меня, держа за руку: - Нам нужно поговорить, но вообще-то я шел за тобой, чтобы позвать на ужин. - Я не хочу есть. - Попьешь чаю с тортом, ребята ждут. - Надо Рена тоже взять. - Я за ним пришлю Глеба, - улыбнулся Ярослав. Мы вышли из дома, держась за руки, и я спросил: - А рабочие? - Рабочие уехали, не волнуйся, - хмыкнул Яр, но тут же серьезно посмотрел на меня: - Никита, ты встречался раньше с парнем? - Что?! Нет! Да я даже с девчонкой не встречался! – возмущенно воскликнул я и тут же осекся, заметив самодовольное выражение лица Ярослава. - Значит, я буду первым во всех смыслах, - удовлетворенно заметил он. - Я б так не радовался на твоем месте, - осадил я его, - я все еще могу выбрать Глеба. Ярослав остановился и прижал меня к себе одной рукой, другой снимая очки, он убрал их к себе в карман и погладил пальцами меня по щеке, нежно-нежно. - Не шути так, - тихо попросил он. - А я и не шучу, - так же тихо ответил я, от его обеспокоенности внутри меня разлилось приятное тепло. - Тебя смущает моя обеспеченность? - Нет, это приятный бонус, скорее – твоя самоуверенность. В конце концов я надеюсь, что смогу нормально зарабатывать, даже если не дотяну до твоего уровня, но хоть не буду чувствовать себя на иждивении. - Прости, - он прижал меня к себе обеими руками и потерся щекой о мой висок. – У меня голова кружится, когда я думаю, что ты еще ни с кем не был, что ты такой чистый, невинный – я же… Господи, нет, тебе лучше не знать, как я гулял в студенческие годы. - Сегодня утром, - решил добить его я, - меня в первый раз поцеловали, в аэропорту. - Что? – он с силой вжал свои пальцы в мою спину, я охнул. – Прости. Он наклонился и еле ощутимо, как-то благоговейно прикоснулся к моим губам: - Не понимаю, за что я получил такую награду? - Ты уверен, что я – награда, а не наказание? – улыбнулся я, и Ярослав тут же чмокнул меня в каждую щеку. - Всегда хотел это сделать. - Что, поцеловать меня в щеку? - Твои ямочки, глупый, - он снова коснулся их губами, - они такие сексуальные. Я закатил глаза. - Странно все-таки, - отметил я, - что тебе понравился я, а не тот же Глеб. - А мне странно, - фыркнул Яр, - что ты так просто, без истерик решил встречаться с парнем, хотя раньше ни сном ни духом. - А ты бы хотел, чтобы я еще с полгодика проходил через душевные терзания и осознание, что мне понравился парень, а не девушка? – изумился я. - Нет, конечно, - он поцеловал меня еще раз, и снова, и опять, углубляя поцелуй, касаясь своим языком моего; ноги у меня подкашивались, а сердце билось быстро-быстро. На подходе к привратницкой я освободился от руки Ярослава, но он тут же остановил меня, глядя смущенно и недовольно одновременно: - Погоди, Никита, ты хочешь скрывать наши отношения? Черт, мне все еще было непривычно, что у меня вдруг образовались отношения. - Но разве это не повлияет на твою репутацию? - Это? – протянул Яр. - Ну то, что ты встречаешься с парнем, со мной, - тихо пояснил я. - Я не собираюсь ни перед кем отчитываться, скрываться или оправдываться, - жестко сказал он. – Моя личная жизнь никого не касается. - Но ты же делал вид, что встречаешься с Лерой, значит, это все-таки важно. - Только до той поры, пока я не познакомился с человеком, с которым действительно бы хотел отношений, - он переплел пальцы с моими. - А твой отец? Это не навредит его, вашему бизнесу. - Материально я от него не завишу, благодаря наследству, оставленному мне дедом, и если ему что-то не понравится, я всегда могу уйти из фирмы и организовать свою собственную, либо же заняться чем-то еще. А ты сам боишься? - Ну, размахивать радужными флагами я точно не планировал. - Я тоже, но и перед близкими скрываться не собираюсь. - Ладно, - потянул я его к двери, - пошли всех удивим. - Ты думаешь, они удивятся? – хмыкнул Ярослав. – Да все, кроме тебя, видели, как я на тебя смотрю. - Кстати, верни мне очки. Так мы и ввалились на кухню, смеясь и толкаясь плечами и при этом держась за руки. - Глеб, сходи забери Рена из библиотеки, - предложил Ярослав. - Никита, все в порядке? – озабоченно поинтересовался Глеб. - Все отлично! – улыбнулся я, усаживаясь за стол. Глеб ушел, Руслан заканчивал накрывать стол, а Максим, нарезавший до этого хлеб, вдруг предложил: - А давайте в выходные шашлык организуем. - Давайте, - согласился Ярослав, - у меня все равно встреча в Киеве – договорился в ботсаду о садовнике, там как раз человек выходит на пенсию и вроде хочет жить за городом, заодно и мяса куплю. Все было как всегда: ужин, разговоры, но я понимал – моя жизнь изменилась окончательно и безвозвратно, и к этим переменам мне еще предстояло привыкнуть. Мы допоздна засиделись за столом, разговаривая и смеясь, и я впервые обратил внимание на то, как Флорентий действительно строит глазки Глебу, как он кокетливо взмахивает волосами, как смотрит на него из-под ресниц или как прикусывает губу. Я с трудом удерживался от смеха, потому что видел, что Глебу эти потуги тоже смешны, но он их ценит, хотя ясно было, что Рен ему нравится и без этих ужимок. Я не знал, как скоро они выяснят между собой отношения, понимая, что время у них есть, если не здесь, то в университете. Рену никто так пока и не сказал, что он учится с Глебом на одном факультете, так что, скорее всего, его ждет приятный сюрприз. Когда мы собрались идти в усадьбу, Ярослав предложил посмотреть законченный бассейн. Мы шли, взявшись за руки, как в детском саду, но тепло от пальцев Яра приятно грело мою душу, сам он постоянно поглядывал на меня с радостным изумлением. - Знаешь, Никита, мне сразу полюбилось это место, еще как только я сюда приехал в первый раз, и я счастлив, что тебе тут тоже нравится, что усадьба приняла тебя. - Погоди, ты как-то сказал, что прочитал в дневниках кое-что интересное, но так и не рассказал, что именно. Ярослав усмехнулся: - Судя по записям, здесь могли жить только однополые пары, и мне кажется, что усадьба тебя приняла сразу как моего партнера. Я промолчал, но это действительно было правдой – я чувствовал себя тут как дома и даже лучше, чем дома. Мы так и не дошли до бассейна, потому что я по инерции повернул к крыльцу, а Ярослав пошел за мной. Стоя в коридоре между нашими комнатами, мы целовались как одержимые. Яр гладил мою спину, плечи, зарывался пальцами в волосы, я же скромно обнимал его за пояс, правда, прижимаясь все крепче и крепче. Я чувствовал, как дрожит Ярослав, но меня и самого трясло. Он с неохотой оторвался от меня и подтолкнул в сторону моей комнаты: - Иди, Никита, иначе я не сдержусь. Его голос, хриплый и полный страсти, наоборот манил к себе, но я развернулся и ушел, понимая, что все равно к большему еще не готов. В моей комнате на кровати лежал Рурсус, одаривший меня высокомерным взглядом. - Ой! – я зашарил по карманам и вытащил маленькую искусственную мышку с колокольчиком внутри. – Вот, - я держал ее за хвост, слегка покачивая перед мордочкой кота. Тот поглядел на мышь, потом на меня, всем своим видом выражая презрение к нам обоим. Я смеясь, подкинул игрушку в воздух, и Рурсус, ловко подпрыгнув, поймал ее и бросил передо мной. Я кинул ее на пол, и он стремительно прыгнул следом. Мышка позвякивала, я смеялся, валяясь на кровати; я был счастлив: у меня есть великолепный парень (странно, но я уже привык к этой мысли), я могу сколько угодно читать книги из библиотеки и продолжать работать в архиве (с темно-магической книжкой, думаю, со временем разберемся), я заработаю денег и смогу все-таки выучиться на археолога, и, возможно, меня ждут великие открытия. Моя жизнь прекрасна! Вот и закончилась эта история, хотя герои продолжают жить своей интересной жизнью! Спасибо всем, кто был со мной с первой главы и поддерживал своими комментариями!