***
Весь день было душно, а к вечеру разразился бешеный ливень, капли хлестали так, что рыхлая кладбищенская земля хлюпала и пенилась. Ино не плакала – просто стояла и смотрела на маленькую фотографию подруги в обрамлении каменной плиты. Церемония уже закончилась, и пришедшие прощались разъезжались. Ино смотрела на фото подруги не в силах двинуться, казалось, уйти сейчас, признать, что Сакура мертва, а значит... Значит... Страшно. – Ино... – перебивая капли, окликнул хриплый голос. Позади стоял Итачи. От его вида Ино стало пусто... невыносимо пусто и муторно. Вся её любовь – яркость незнакомых чувств – теперь показалась нелепым капризом, лишней сюжетной линией в бездарной истории, – я соболезную. – Спасибо, — сдержанно ответила Яманако. – Вы ещё так молоды... – вздохнув, произнёс Итачи. Вода хлестала тёплыми частыми каплями, Яманако заметила, что её ноги и брюки Итачи были испачканы грязными разводами. Представилось, как же глупо со стороны... Он и она на фоне могилы под дождём. В голове замелькали картинки, как Ино поднимает голову на той злополучной лекции, как стоит в кабинете Итачи возле маленького диванчика, ковыряет кофейную капсулу, глядя на удаляющихся Учиху-старшего и отца, потом Итачи и Сасори, сонно прислонившиеся друг к дружке. Сколько образов Итачи толкалось в её раскалённой от усталости голове. Дождь стал мельче и холоднее. Ещё раз посмотрев на фото Сакуры, Яманако зло рассмеялась и зашагала прочь, на ходу крича пошедшему за ней Итачи: – Вы говорите, что я молода, а ты, наверное, старик дряхлый... Так? Сколько между нами разница? Шесть, семь лет?.. – Итачи остановился, и сквозь пелену дождевых капель его вечно скованное усталым раздражением лицо стало на миг удивлённым, он словно бы помолодел, стал похож на мальчишку. Ино остановилась, обернулась, сердце сжалось от нежности, но, взяв себя в руки, Яманако, гордо вскинула подбородок и, зло улыбнувшись, выкрикнула, двигаясь дальше. — А разница между тобой и Сакурой в том, что её убили, а вы добровольно живете как покойник... Дурак! – Ино со слезами побежала прочь, понимая, принимая, что Сакура умерла, что она, Ино, нет. И надо жить так или иначе... Надо жить. – Я подвезу тебя. — На пути оказался с бордовыми от воды волосами Сасори. — Садись в машину, – кивая в сторону припаркованного со стороны въезда на кладбище своего джипа, произнёс он. – Нет, спасибо, я сама доберусь... Тут остановка близко, — ответила Ино и побежала прочь по скользкой грязи, чувствуя себя глупо, но очень, очень легко.***
«...А вы живёте как покойник...» – Итачи выжал девяносто в час по мокрой чёрной, как сажа, трассе. Всё надоело, захотелось попробовать снова начать с нуля или как там бывает... Итачи уже и забыл, какую любит музыку и пищу... Блондинки или брюнетки? Почему лучший когда-то друг и любимый младший брат ненавидят его? Хотя это он как раз помнил хорошо. Эта девочка странная, очень и очень странная. А ведь сама столько грязи получила, ещё даже неизвестно, что или кто стал причиной её сыпи и... И кто?! Резко затормозив, Итачи удивлённо посмотрел перед собой. Ну конечно! Почему раньше не подумал? Достав телефон, со злобой вспомнил, что у него нет номера Ино, а единственный, у кого спросить... – Зачем тебе её номер? — желчно ответил на просьбу Акасуна. — Неужели влюбился или просто решил ещё кому-то жизнь сломать? – Надо спросить еще раз про события, предшествующие нападению Ино на собственную мать, а точнее – с кем она общалась перед этим... Помнишь, говорила про какого-то знакомого Кибы, который подвёз её до дому? – Друга зовут вроде Шино, он часто заезжал за Кибой, но причём тут это? Ино не ела и не пила ничего, если бы отравили воздух, то и сам водитель... – Не факт, он мог незаметно защитить лёгкие, или, может, что-то другое, а не воздух был отравлен... Надо всё ещё раз проверить. Сасори вдруг вспомнил, что пару раз видел, этого Шино с высоко поднятым даже в жару воротником куртки.***
Автобуса не было часа полтора. Дождь прошёл, и небо уже темнело подступающим вечером. Стоя под прозрачным куполом остановки, Яманако чувствовала себя клинической идиоткой, телефон, посветив разряженной батарей, отключился. Трасса пахла мокрым асфальтом, над кладбищенским забором разгорался алый закат. Яманако так устала, и даже расстраиваться уже не по силам. Плюхнувшись на влажный выступ остановки, видимо, служивший скамейкой, Ино сделала глубокий вдох и мысленно взмолилась об автобусе или каком другом чуде, доставившем бы её домой к тёплой ванне с солью и мягкой кровати. Мгновение – и перед ней затормозила хорошо знакомая развальная машина молчаливого друга Кибы, невольно улыбнувшись такой удаче, Ино поспешила к спасителю...