***
Бывает, лето вступает в свои права, перегревая воздух, плавя асфальт. Солнце поджаривает бока задыхающегося города так, что ни персиковые вечера, ни синие, как черника ночи не могут его остудить... В такое время невозможно взять в толк, как чем-то заниматься, кроме как лежать в тени у близко-дальнего водоема. Как можно работать, учится? Лето же на дворе, красота-то какая, погода... М-м-м-м. Как можно жениться, ссориться или умирать например? Харуно умерла именно в такое время, и Ино никак не могла взять в толк, как можно дышать. Как чем-то заниматься, кроме как зарыться в комнате и рыдать, рыдать, не переставая. Больше всего хотелось, чтобы подруга была жива, но суть ли? Вместо паралича страданий приходилось, каждую минуту преодолевая желания биться в истерике, двигаться словно бы против течения бурной реки. Мама Сакуры просто лежала и не двигалась с широко открытыми глазами и нервно изогнутым ртом. Врачи сказали — нервное и скоро пройдёт, только улыбаться уже никогда не получится по-прежнему, лицевую мышцу парализовало на нервной почве. Хлопоты с похоронами легли на ссутуленные горем плечи Ино. Место на кладбище, надгробие и транспортные услуги оказались недешёвым удовольствием. Ино, в жарком чёрном платье, осунувшаяся, с собранными в пучок потускневшими волосами, моталась по похоронным бюро, регистрируя документы и решая нудные условности. Когда же дата прощания с подругой была назначена на завтрашний день и Яманако, еле перебирая гудящими от усталости ногами, плюхнулась на скамью во дворе перед своим домом, позвонили из больницы, где лежала мама Сакуры, тараторя что-то о страховке и недостаточном финансировании, потом назвали заоблачную сумму, и Ино аж выругалась вслух. Лихорадочно соображая, что делать и к кому бежать, Яманако поняла, что, зло сцепив зубы, рыдает от усталости и бессилия. – Где я вам возьму такие деньги?! — орала она в телефон, задыхаясь в попытке сдержать слёзы. – Всё решим, – раздался хриплый от курения женский голос, и ноты грэйпфрутовых духов разбавили пыльный жар вчера. Рядом на скамейку присела Цунаде, жестом попросила подать телефон, и Ино, удивленно всхлипнув, послушно передала трубку. Властно и спокойно Серджио назвала пару фамилий и, выдыхая дым подкуренной коричневатой сигары, назначила на завтра встречу с главврачом, попрощалась и вернула телефон удивленной Ино. В небе разгорался рыжий, как прелая морковь, закат, Цунаде выбросила окурок в стоящую рядом мятую урну, изящно подожгла вторую сигару. Воцарилось тягучее молчание. Грустная и красивая Цунаде на фоне яркого неба показалась дальше, чем с самой последней скамейки лекционной аудитории. Ино тряхнула головой и осторожно проговорила: – У меня есть деньги за лечение мамы Сакуры, я могу заплатить, но не сразу... – Угомонись, я всё решу... – вздохнула Цунаде. – А как вы оказались, здесь именно сейчас? В смысле, спасибо большое, — Серджио посмотрела на Ино с усталым раздражением, и та, смутившись, отвернулась. Серджио подняла голову и спокойно заговорила, словно бы и не обращаясь к Ино... – Знаешь, мне Сакура звонила накануне, отменила поездку, сказала, что у подруги проблемы – не может оставить её, — с горькой улыбкой произнесла Цунаде. – Нет... – ошарашенно уставилась на декана Ино, потом сжала край скамьи и наклонила голову. – Да... я ей говорю, дура! Что же ты головой ушиблась?.. Вертихвостка Яманако этого не стоит. Цунаде не затягивалась, а лишь вертела сигару в красивых руках. Ино рыдала, мелко трясясь сгорбленной спиной. Цунаде изящно стряхивала пепел с нераскуренной сигары, потом усмехнулась и с улыбкой продолжила. – А теперь вижу, ты стоишь её дружбы, Яманако. Ино не сразу поняла смысла сказанного, а потом удивлённо уставилась на декана. Та вмиг стала серьёзной и грубо, чеканно произнесла, глядя в заплаканные глаза своей бывшей студентке. – На кого ты похожа стала, а? Дай себе ещё день, и прекращай жевать сопли. Людям умирают... Есть у них такое свойство. Цунаде встала, и стала заметна её резкая худоба, и что красиво накрашенные глаза чуть припухли, как от долгих слез. Но губы декана были соблазнительно очерчены яркой помадой, укладка совершенна, а бежевое платье выгодно подчеркивало новую хрупкость в фигуре. – Пока, Яманако, – лучезарно улыбнувшись, Серджио зашагала на шпильках к припаркованному рядом джипу, чтобы через минуту умчаться в ещё рыжий от затянувшегося заката горизонт.***
– Удар тупым предметом в височную долю, не нашли ни кошелька, ни телефона. Нападение с целью ограбления. — Итачи закончил рассказ о смерти Харуно и невольно вздохнул. Сакура ему импонировала, умная, даже слишком, могла бы со временем стать интересной, но смерти, как всегда, похер. Сидящему напротив Саске, впрочем, тоже. – Как ты меня нашёл?! – холодно произнёс младший Учиха, отхлебнул виски, облокачиваясь на выбеленную стену гостиной Наруто. Итачи спокойно посмотрел на брата, обнаженный по пояс, совсем тощий, даже ребра выступают и брюки еле держатся. Смоляные волосы растрёпанные и спадают на точёное бледное лицо. Красивый и порочный, младший брат продолжал казаться мальчиком, плачущим над ушибленной коленкой. – Как ты меня нашёл? – повторил Саске громче. – Я и не искал, знал всегда, что ты здесь... – Может, ты знаешь, где Наруто? – Нет. – Мне плевать, кто там подох. Убирайся! Итачи нестерпимо захотелось, погладить Саске по взъерошенным волосам, от его взгляда не ускользнуло, как затряслись красивые музыкальные пальцы брата и сузились от горечи глаза. Харуно была из тех людей, что своим исчезновением забирают кислород. И, наверно, даже Саске, с его высохшей от боли душой, мимолетно вспыхнувшей и погасшей, путающейся в чувствах и брючинах, без розоволосой девочки дышать будет сложнее... Наверное.***
Хината погрузилась в тёплую воду с головой, ощутила, как волосы намокли и потяжелели. Из-за плохо прикрытой двери было видно посапывающего Наруто. Хьюга невольно улыбнулась, глядя на него, потом грустно вздохнула, подумала, что им в еду добавляют снотворное или вроде того. Плевать. По сравнению с вечно голодным Наруто, ей кусок в горло не лезет. А то, что Наруто не пытается сбежать, пока даже лучше. В подвальной комнате, где Хинату с Наруто держали, была перестроенная ванная с санузлом и столиком, заваленным маленькими брусочками мыла и пакетиками одноразового шампуня, туалетной бумагой. Правда, полотенца нормального не было – только бумажные. После мытья Хината сидела на краю ванны, ощущая приятную прохладу на влажном теле. В маленький ромбик окна заглядывала синяя ночь, на миг стало так спокойно и хорошо, не захотелось думать ни о чём, плохо высохшая и нагая, она подошла к спящему Наруто, легла рядом и уткнулась в пахнущие мёдом жёлтые волосы. Узумаки спал, глубоко дыша, и Хината под внезапным приливом нежности приобняла его и как кошка потёрлась потвердевшей от воды грудью. – Сакура... Сакура, — сонно чмокая губами, позвал Наруто.