***
Итачи шёл на полусогнутых ногах, стараясь двигаться быстрее, но получалось с трудом. Силуэт Сасори с Ино на руках растворился в повороте одного из коридоров, навстречу вышел Саске. Итачи вздохнул, почему-то стало легче, и даже, то что брат наставил на него пистолет, не удивляло, а казалось логичным завершением происходящего. Саске кричал что-то о том, что это он Итачи во всем виноват… Саске признавался, что вступил в сговор с Орочимару и собственноручно убил Сакуру… Потом снова кричал, что ненавидит старшего брата и размахивал пистолетом. Итачи ждал, когда Саске выстрелит и все прекратится. Итачи, если честно, очень устал, переполненная разочарованиями жизнь давно превратилась в кромешную тьму, и лишь улыбка младшего брата была тем единственным светом, за который можно было уцепится. Итачи думал: «Вот станет Саске счастливым, и я покой обрету…» А что теперь? Вдруг вспомнилась лицо Ино за секунду до того, как та проткнула себя ножом. В плохо связанной речи Саске раскрывался безумный план Орочимару, и следователь понял, что Ино… — Эта белобрысая сучка должна была тебя убить… Но оказалась тупой, бесполезной тварью и сама себя… Договорить Саске не успел, пистолет с грохотом отлетел, выбитый из рук мастерским приемом; зло и холодно блестя глазами, Итачи неслабо ударил младшего брата, в лицо, тот не успел опомнится, как оказался с заломленной за спиной рукой, а потом и вовсе без сознания повис на локте Итачи, что с обычным спокойным выражением лица уверенно и твердо пошел на выход из переплетения коридоров.***
Кладбище не всегда выглядит печально… Прозрачный свет лучей утреннего солнца падал на выбеленные могильные плиты, роса блестела на алых лепестках посаженных вдоль каменных дорожек азалий. Докатившийся до середины август еще хранил летнее тепло, но в воздух уже вплетался терпкий аромат предстоящей осени. Наруто глубоко вдохнул и плюхнулся в кособокое подобие позы лотоса напротив одного из надгробных камней, провел кистью по гравировке. На его пальцах все еще не зажили следы пробитых в больничном подвале стен. — Какая Сакура была? Расскажи… Стоящая чуть поодаль Ино, в коротеньком белом льняном платье, похудевшая и бледная, напоминала призрака. — Была лучше всех… — грустно улыбнувшись, произнесла она. — Ну, это понятно, — гладя шершавый камень, проговорил Наруто, — а какая… Чем там увлекалась, боялась чего… любимые блюда, животные… Она любила животных? Улыбаясь, Наруто почесал нос, украдкой смахивая слезы, делая вид, что щурится. Ино опустила голову, спокойно и глухо произнесла: — Мне пора уже… — Куда? — с какой-то детской беспомощностью проговорил Наруто. — У меня в шесть вечера поезд, потом самолет, вещи еще не собраны… За их спинами, осторожно шагая, появилась Хината, расправляя складки темно-синей юбки, она села рядом с Наруто, поприветствовать Ино. Яманако улыбнулась ей, замечая, что при той же робости и осторожности в Хинате появилась спокойная уверенность, что бывает у счастливых женщин.***
Когда Ино очнулась в одноместной палате, поморщилась от боли во всем теле, узнала капельницу с физроствором, почувствовала горькую сухость во рту. Рядом с кроватью сидела мама… Потом сказали, что чудо… Крови потеряла критически много, а жизненно важные органы были не задеты. Дня два Ино то приходила в себя, то проваливалась в сон… На третий день пришли сознание и сотрудники экспертного отдела. Ино не знала их по именам, но лица часто мелькали в коридорах ее бывшей работы. Сотрудники задавали общие, скучные вопросы о произошедшем. Ино в свою очередь задавала вопросы им… Ближе к вечеру в дверях палаты появился Итачи, с уже поставленным в вазу букетом белых лилий. Яманако тут же покраснела, лихорадочно стала приглаживать волосы и поправлять больничную сорочку, стараясь выглядеть как можно лучше. Итачи сдержанно улыбнулся поставил вазу с цветами на прикроватную тумбу. — Как сомучивсвие, Ино?.. — Ничего… В смысле хорошо… А как вы? После обмена любезностями Учиха-старший рассказал о произошедшем, немного — о смысле плана и гибели Орочимру, не без печали пояснил об участии в этом Саске и отправке последнего на психиатрическое лечение. — Хината и Наруто в порядке и полностью оправданы… — А Сасори?.. Сасори в порядке? — как-то робко спросила Ино. — Да, с ним все хорошо… Сейчас, правда, он уехал навестить бабушку в какой-то деревне на юге в горах. Думаю, месяца два его точно не будет. От этих новостей Ино стало досадно и пусто, в еще не восстановившихся воспоминаниях обо всем этом кошмаре мелькнул и погас какой-то новый образ Акасуны. Ино грустно вздохнула. — Я тоже уезжаю, — сказал Итачи, — в небольшое путешествие по Европе: Италия, Франция, Англия, может быть… Поехали со мной, Ино! — Что?! — удивленным глазам Ямонако на лице стало мало места. — Поехали со мной, месяц, может, два отдыха, — улыбаясь куда-то в сторону, произнес Итачи. — Но я… — Нет, не прямо сейчас, восстановишь силы и где-то в середине августа вылетишь, а я тебя встречу и билеты заранее пришлю. Думаю, в этот момент я буду в Париже, тебе там понравится. — Итачи, — Ино покраснела и опустила глаза. — А в качестве кого ты меня приглашаешь с собой? — В качестве близкого человека, который спас мне жизнь… Разве мало? — Думаю, нет… — улыбнулась Ино. — Вот и прекрасно, тогда поправляйся и до встречи. Итачи покинул палату, а Ино откинулась головой на подушку, её мелко трясло, и сил совсем не было. Счастье тоже утомляет, но было все-таки тяжелое, скребущее ощущение тревоги, какое бывает, когда что-то важное забыла, а что — не помнишь. И Яманако вспомнила, сидя полтора месяца спустя в полупустом вагоне электрички, которая должна была ее в аэропорт доставить, задремав на несколько минут… Сильные руки прижимали ее к себе, боль, режущая и острая от нанесенных ран, и все тело словно горит, при этом жутко холодно, вокруг облезлые коридоры погребенной больницы, а над самым ухом ядовитый, циничный голос ругает ее последними словами и просит не умирать, а потом ощущение чужих слез на своем лице… И испуганные серые глаза в обрамление рыжих, как пламя, волос. И стало так хорошо, так спокойно… Яманако очнулась, когда в окне электрички пролетали виды города, вежливый голос объявлял, что они доехали до первой станции. Ино как подорванная схватила свои вещи и ринулась к выходу, за секунды до закрытия дверей она неуклюже спрыгнула на платформу, упала и под удивленными взглядами нескольких мимо проходящих людей поднялась, достала из сумки телефон, потом убрала обратно, почувствовала себя полной идиоткой, вздохнула и снова достала телефон. Разозлилась, в конце концов, почему она тут стоит и мучается, не может спокойно поехать навстречу своей сбывшийся мечте… В конце концов, Ино себя так накрутила, что когда все-таки позвонила Сасори, на его «Слушаю…» без «Привет» и «Как дела?» высказала ему все, суть претензий была в том, что «Почему не навестил… не спросил, как я?!» было высказано за «Из-за тебя я с Итачи не поехала, с поезда спрыгнула, ударилась…» В ответ на последнюю фразу Акасуно будто ожил… — Так ты не поехала в аэропорт?! — как-то раздраженно переспросил он. -Ну да… — удивленно подтвердила Ино — между прочим из-за тебя и… — Так ты не будешь через сорок минут в аэропорту? — еще раз переспросил Сасори. — Акасуна, ты издеваешься?! В ответ Ино услышала по-мальчишески заливистый смех Сасори. — Акасуна, ты почему смеешься? — обиженно спросила Яманако, оглядываясь по сторонам… А на расстоянии трех пригородных станций, на фоне огромной стеклянной стены аэропорта, толкавшихся пассажиров и взлетной полосы Акасуна Сасори смеялся маленькой коробочке с кольцом, ожидавшим так и не прибывшую пассажирку объявленного рейса. — Стой где стоишь, Яманако, я сейчас приеду…