Ни грамма сожаления, и только в глазах Ни счастья, ни дождя, ни даже повода. От чисел дней рождений ровно луна… Чей сходит циферблат с ума от холода?
Погода стояла премерзкая: ледяной и рваный северный ветер пробирался под легенькие куртки и пальто — в начале сентября таких холодов не ожидалось, — морозил своим дыханием лица и взмывал ввысь. Моросил мелкий дождик, а в небе сгущались тучи, делая этот день еще мрачнее и противнее. Кэролайн ночь провалялась без сна, размышляя о внезапно накатившей нерешительности. Несколько раз она почти решалась позвонить Клаусу, но каждый раз сбрасывала до того, как пойдут гудки. Это было глупо — словно она вновь прыщавый подросток с пригоршнею комплексов за пазухой и первыми романтическими отношениями. Но признаваться в собственном ребячестве не хотелось, и Форбс мужественно не признавалась целые ночь и утро. Кэролайн обуревали странные чувства, мешающие спокойно спать. Нет, она вовсе не чувствовала себя брошенной, не испытывала ни злости, ни обиды. Ощущение незавершенности, как горошина под периной, как навязчивое состояние, никак не давало покоя. «Нет, так больше не может продолжаться!» — серьезно решила девушка и потянулась за мобильным. Это было уже не первое заявление, но в этот раз она точно знала, что сможет сделать все правильно. Опустошив бокал вина и вытащив из-под себя скомканное одеяло, Кэролайн решительно набрала номер. Пока шли гудки, быстренько продумала речь и даже разыграла диалог в голове, чтобы предугадать реплики Клауса и без промедления на них ответить. Только вот трубку никто не снял. Она позвонила снова, в надежде, что Майклсон все-таки догадается ответить и выслушать ее грандиозную тираду. — А в ответ — тишина… — расстроенно выдохнула Форбс и обняла одеяло. Неудовлетворенная потребность перекрыла прилив сил и уверенности. Кэролайн улеглась на подушки, с головой укуталась и решила, что никуда сегодня не выйдет, а, может, и не только сегодня, а, может… — Может, позвонить Элайдже? — вслух воскликнула она и снова схватилась за мобильный. Эффект, конечно, будет не тот, но это хоть что-то. Может, ей удастся поговорить с Никлаусом. Форбс замерла в секунде от того, чтобы нажать на «вызов» и задумалась, как, все-таки, лучше сказать: «Привет, Элайджа, не мог бы ты дать трубочку своему брату?» или «Это я, Кэролайн. Твой брат испортил мне жизнь за два дня, и если я не поговорю с ним, это будет настоящей катастрофой! Так что, немедленно дай этому засранцу трубку!» Но все, что она в действительности сказала, услышав безэмоциональный голос на автоответчике, было: «Привет, перезвони, как сможешь». Противные дедушкины часы, черт знает почему, все еще стояли в гостиной дома Форбс и периодически пугали домочадцев неживым звоном. Вот и сейчас, деревянное одоробло загромыхало, пробив восемь раз. Часы, помимо всего прочего, спешили на целых полчаса. «А самолет в девять…» — вяло подумала Форбс и вдруг вскинулась. Ждать звонка Элайджи или поехать в аэропорт? Она ведь не уточнила, что он должен перезвонить ей до того, как приземлиться в Новом Орлеане. Если Майклсоны улетят, в сердце у Кэролайн навсегда останется это странное чувство, описать которое не предоставлялось возможным: это не было любовью — такое чувство она познала сполна, не было это и горечью из-за расставания или обидой. Одним словом (или двумя, не суть важно) — приоткрытая дверь.***
И о чем она только думала, когда надевала голубые джинсы? Что ж, теперь они, если не испорчены окончательно, то явно потеряли товарный вид. Ночью прошел ливень и землю сплошь застилали черные лужи. Безобразные брызги засохшей грязи внешний вид не украшали, а тот и так был не очень презентабелен: красный берет, съехавший набок, никак не сочетался с коричневым шарфом, а последний, кажется, вышел из моды лет десять назад. Впрочем, на внешность сейчас можно было смело наплевать, посадка уже через сорок минут, а Кэролайн еще даже не удостоверилась в том, что Майклсоны собираются уезжать. Вот нелепо выйдет, если Клаус сейчас сидит дома и неспешно потягивает виски, читая какую-нибудь старую скучную книгу — ну, или чем там еще занимаются первородные, в промежутке между убийствами и плотскими утехами? Но волновалась она зря: Майклсоны отыскались быстро. Элайджа, Клаус и Хейли сидели в зале ожидания, о чем-то лениво беседуя. Элайджа так и вовсе не смотрел на собеседников — некая точка на стене интересовала его больше, Хейли просматривала брошюру, одну из тех, что кладут на столики для рекламы и дабы развлечь ожидающих. Говорил в основном Клаус, вяло жестикулируя и почти не усмехаясь — недобрый знак. Ну, была, не была! Форбс решительно двинулась вперед. — О, неожиданная встреча! — улыбнулась Хейли, бросила на Кэролайн всего один единственный взгляд и вновь углубилась в чтение. Тем лучше — разговоры с Хейли каждый раз выходили нелепыми и ставили одну из них в неловкое положение, а сейчас на это нет времени. Элайджа поздоровался легким наклоном головы, Форбс ответила таким же жестом, но получилось менее удачно — берет упал на пол и пришлось нагибаться поднимать. Самым ужасным было то, что Элайджа нагнулся первым и подал ей дурацкий берет, а Клаус даже не удосужился встать, тупо пялясь на эту картину. — Клаус, мне нужно поговорить с тобой, — уверенно произнесла Кэролайн и, оглядевшись, добавила, — Наедине. — У меня есть только двадцать минут, — двусмысленно ответил Никлаус, все-таки поднявшись. — Мне хватит.***
— Не думала, что в твоих правилах уходить по-английски, — иронично заметила блондинка, заворачивая за угол. Пустой коридор — неплохое место для разговора. — Как же без шика и помпезности? — Смешно, я оценил. Но как-то идей не было: у вас в городе уже и убить некого, и спасти, — Майклсон невесело улыбнулся, останавливаясь напротив Кэролайн. — Но почему? Ты уезжаешь, зачем? — этот вопрос она задавать не хотела, но вся речь вылетела из головы. — Мне здесь не рады… Не хочет объяснять, поняла Форбс и вздохнула — беседа не клеилась. — Кэролайн, в Новом Орлеане мой дом. Я должен навести там порядок, вернуть то, что у меня забрали и сделать это место безопасным для… Моей семьи. Сейчас это важнее всего. — Да. Почему я узнала о том, что вы уезжаете от Стефана? Ты даже не попытался попрощаться. — Это тебя расстраивает? — просто спросил гибрид. Он положил руки ей на талию, аккуратно притягивая к себе. Он будто бы пытался сделать это незаметно, чтобы жертва не успела ничего понять. Подобное сравнение показалось Кэролайн странным, но вполне в духе Никлауса. — Нет, скорее беспокоит. Между нами всегда что-то было, но я отвергала это. Я словно… — Кэролайн замерла в нелепой позе со вскинутыми руками и и вдохнула побольше воздуха — все, что она сейчас скажет, должно быть хорошо обдуманным, взвешенным и понятным. — Словно пряталась за закрытой дверью. Я слышала тебя, даже чувствовала, но не позволяла пройти через эту дверь, она была закрыта, понимаешь? — А как же наш «скандальный секс» в лесу? — сказал Клаус, впервые за этот день выглядевший серьезным. Кэролайн нахмурила брови, раздумывая больше не о глупом вопросе, а о том, откуда он узнал саму формулировку «скандальный секс», что, как всегда, только сбило ее с мысли. — Клаус, не забывай, что «дверь» — это метафора, и да, тогда она была закрыта, — быстро сказала Форбс, чтобы не забыть, что она собиралась говорить дальше, — Но за эти дни я пустила тебя ближе, чем следовало и я не жалею об этом (ну, разве что, чуть-чуть), просто я ненавижу невыясненные отношения! Я хочу жить дальше, поэтому мы должны решить эту проблему, расставить все точки над «i», закрыть дверь, — Кэролайн говорила все быстрее, не обращая внимания на то, насколько близко были их лица и на обжигающее дыхание, и на руки, сжимающие талию… — Но ты, кажется, все решила, — Клаус вновь улыбнулся и отстранился. — Я не думаю, что могу любить тебя, Клаус. — Да, я тоже, — быстро ответил он и больше не произнес ни слова. Повисло неловкое молчание, гибрид смотрел то по сторонам, то на коричневый шарф (все-таки заметил эту нелепость), а Кэролайн прожигала его взглядом. — Ты хотела сказать что-то еще? — заметив взгляд девушки, поинтересовался Никлаус. Форбс приблизилась на два шага и поднялась на цыпочки, обхватывая мужчину за шею. — Только это, — и коснулась губами его губ. Сначала Клаус — стыдно признаться, — даже растерялся, и стоял с растопыренными пальцами, как истукан. Но быстро нашелся и пристроил руки на затылок Кэролайн, не давая той отстраниться…***
— Мы все-таки успели, — проговорил Клаус. Он надел кожаную куртку, но тут же снял, недоуменно повертел в руках и выудил из рукав злосчастный бабушкин шарф. Хихикнул, передавая его Кэролайн. — Знаешь, еще пару месяцев назад я сетовала на то, что я единственная, у кого не было скандального секса, — сказала блондинка и замолчала, сосредоточенно застегивая пуговки на рубашке. — И? — спросил Клаус, вновь натягивая куртку. — Что и? — вампирша подняла на него недоуменный взгляд, — Ах да! Теперь я буду жаловаться на то, что я единственная, у кого любой секс скандальный! Они звучно рассмеялись. — Объявили посадку на мой рейс. Я думаю, что я достаточно хорошо попрощался, — Майклсон поднял с пола берет и бросил его Кэролайн, а после развернулся и направился в зал ожидания. — И что же, даже не позовешь меня с собой в Новый Орлеан? — скрестив руки на груди, произнесла Кэролайн. — Нет, не позову, — гибрид посмотрел на нее через плечо. Форбс улыбнулась уголками губ. — Спасибо. — За то, что бросаю тебя? Впрочем, не знаю, как это сейчас выглядит. Давно хотел научиться бросать женщин так, как Элайджа, они еще столетия его боготворят, словно и не знают, что он их бросил! — Майклсон вновь рассмеялся. — Да, я бы тоже взяла пару уроков… Но ты не волнуйся, мы даже не были вместе. И не можем быть. Потому что… — Моя очередь блеснуть красотой речи: ты идешь на рассвет, Кэролайн, а я — на закат, — сказал и все-таки ушел. Кэролайн облокотилась о стену и закрыла лицо руками. Со стороны можно было подумать, что она плачет, но нет, она смеялась. Все было именно так, как должно быть… Телефон затрезвонил — СМС от Стефана. «Появился шанс вернуть Деймона и Бонни. Расскажу все, когда приедешь, ты нужна мне.» — еще раз улыбнувшись и облегченно выдохнув, Форбс незамедлительно покинула здание аэропорта. Пусть ее новая жизнь начнется отсюда!Рассветы, закаты. Куда я, куда ты. Бумажных пилотов Изрежем в кусочки…