Мой ангел-хранитель

Сияние радужного моста растворилось в небесах сегодняшним утром. Это пробудило весь Асгард. Народ повыскакивал на улицы, сонными глазами пытаясь разобрать гостя, который прибыл в их мир, уже заранее некоторые ожидали опасности, уже грезили, как перед их глазами вот-вот начнут один за другим падать золотые въездные ворота. Но время текло, как песок в часах, и не было слышно ни грохота, ни взрывов, не залпов, ни вражеского крика. Внезапно люди улицезрели, как высокие двери Асгарда на Бифросте отворяются, пропуская кого-то, все ближе становится шаг асгардского строя, люди затаили дыхание, когда последние двери начали открываться, а из-за них вышел отряд стражи, выстроенный в две колонны. Между этими четками строями шла изящная, гордая как черная лебедь Леди Сиф, ведя за собой сбежавшую пленницу. Асы уже наслышаны о том, что она намеревалась сделать с Мидгардом, и все ахнули, вздохнули легко, когда воительница тащила упрямицу с рыжими волосами за собой. Что не говори, бывшая заключенная, а теперь пойманная дева была красива, и мужчины, не обращая внимания на кляп, что сковывает её губы, все же сторонились, точно зная, на что способна эта ведьма. Девушка же, завидев чуть испуганный взгляд со стороны, выпрямилась, перестала сопротивляться хватке валькирии, а просто спокойным и гордым шагом пошла рядом, с высока посматривая в частности на противоположный пол. Ветер гулял в её роскошных рыжих волосах, которые были длинными, почти до бедер, были волнистыми как неспокойное море. В её зеленых глазах светилось презрение вперемешку с хитростной улыбкой. Талия её была изогнутой, стройной, тонкой, с до безумия притягательными формами и округлостями её груди. Из под разорванного зеленого платья, чей подол почти стелился по полу, можно было разглядеть её белую кожу с какой-то легкой, алой румяностью. И жаль, что лица нельзя было увидеть в полной красе - кляп закрывал все до самых глаз, но мужчинам и глаз её было достаточно, чтобы сойти с ума. Нежные руки её были скованы наручниками, самые главные её силы были перекрыты, но Лорелея продолжала идти лишь про себя раздумывая, что же случится с ней дальше. Теперь, когда она снова попала в Асгард как заключенная, сбежавшая из под стражи, судьба её не была известна даже ей самой. Двери с грохотом отворились, на что царь Один обернулся, еле заметно ухмыльнулся двум девам, которые шли к нему, одна из которых вела другую. Толкнув Лорелею к возвышению трона, Сиф поклонилась правителю. -Мой царь, я выполнила ваш приказ, ведьма поймана, и я отдаю её вам, как вы и просили, - доложила валькирия, резко вставая на ноги, изредка бросая на рыжеволосую ненавистные, горящие злобой взгляды. -Благодарю тебя, Сиф, за службу. И не только я сейчас прославляю твое имя, воительница, весь Мидгард благодарен тебе за оказанную помощь, - хвала Одина заставила непробивную деву изобразить радостную, довольную улыбку, которую она все же попыталась скрыть. -Будь добра, сними с Лорелеи кляп и наручники, - попросил царь, и дева не смела его ослушаться, хотя непонятливо скосилась в сторону аса. Замочки щелкнули, и - преграждения для магии и чар были устранены. Сиф покинула зал незамедлительно, а после по приказу царя вышли и стоящие у входа охранники. Дверь захлопнулась, а после неслышно заперлась. -Что, подвергните меня казни? - нежный голосок девы раздался очень тихо, а пухлые розовые губы не переставали лукаво улыбаться Одину, который стоял вполоборота к ней. -Боюсь, что сейчас она мне не на руку, - отозвался король. -Вот как? Отчего же? - удивленно и все с тем же сарказмом вскинула свои тонкие брови рыжеволосая. -Ты мне ещё живой нужна, - едкий голос мистично пролетел, как шипение змеи, а после с царя Асгарда спал облик седого Одина, а вместо него явилось создание тьмы. -Локи? - глаза девушки полезли на лоб, восхищенно загорелись. - Хитрый мерзавец, и как тебя до сих пор не убили, учитывая, что каждый свой день ты рискуешь жизнью? Наслышана о твоих подвигах. Особенно последний мне очень понравился, Амора будет довольна тем, что ты спас жизнь старшему Одинсону, её возлюбленному. -Я старался не для твоей двуличной сестры, - кинул маг. -Да ладно тебе, лживый Бог, - Лорелея приблизилась к своему давнему знакомому вплотную, уже совсем теряя всяческий страх. - Вспомни, как в молодости ты любил развлекаться с моей старшей сестричкой, пока её не изгнали из Асгарда. Как ты думаешь, твоей милой женушке понравятся рассказы о твоих похождениях юности? -Заткнись, ведьма! - гневно произнес маг, резко хватая девушку за горло, сильнее сжимая тонкие пальцы. -Попридержи свой язык за зубами, пока я с корнем не вырвал его из твоего рта. -Брось... -прохрипела она, играясь улыбками. -Неужели такой монстр, как ты, смог влюбиться в столь застенчивую принцесску? Хочешь, я могу разом избавить тебя от этой ноши? - она осторожно коснулась его руки, что обвила её шею, но маг перехватил её запястье, отводя руку за спину девы. -Твои чары на меня не подействуют, - улыбнулся колдун. -Если ещё раз услышу хоть одно слово о Сигюн, сломаю тебе все кости. Ты меня поняла? - он усилил хватку, не дождавшись ответа, от чего Лорелея почти задохнулась, но сумела выдавить из себя: -Поняла, мой царь. Он отпустил её, и девушка начала сдавленно кашлять, хватаясь за чудом не переломанную шею. -Скажи лучше спасибо, что ты снова не отправилась в темницу, а стоишь сейчас здесь, передо мной, живая и почти свободная, - проговорил Локи, отходя от ведьмы на максимальное расстояние. -И какой же услугой я должна тебе отплатить за твое милосердие? - спросила она, исподлобья поглядывая на него. -Считай, что ты, покинув одну тюрьму, резко попала в другую. И тюрьма под названием "мое условие" будет куда более ужасной, чем темница в подвалах Асгарда, - ядовитость играла на его бледном лице, и Лорелее были очень хорошо знакомы черты этого плута, как и его характер. Если он до сих пор её не убил, значит - в ней есть нужда. -Пока ты не сделаешь все, что мне нужно, так и будешь заключенной, или того хуже - мертвой. -Сдались мне твои угрозы, безумец. Давай яснее, что тебе нужно от меня? - серьезно Лорелея взглянула на ётуна. -Ты должна найти Фенрира и привести его ко мне, в Асгард, - Локи встал перед ведьмой, сложил руки за спиной, приподнял подбородок, словно ожидая её ответа. Ответа, который должен быть положительным. -Ты сошел с ума? Фенрир, если я не ошибаюсь, сейчас сидит в подземелье Железного леса, во владениях своей собственной матери Ангрбоды, - напомнила Лорелея, тревожно потирая белые руки. -Так и есть, - кивает Локи, довольно улыбаясь. -Как по-твоему я туда доберусь? Как я его отыщу и освобожу? - вопросы из ведьмы летят, как из рога изобилия, и в глазах её Локи непременно замечает страх, от чего не может сдержать издевательскую улыбку. Надо же, сильная колдунья, а боится оказаться во владениях Железного леса. -Меня это не касается, это только твои заботы. Вернешь мне моего волчонка - будешь свободна, обещаю, - ответил трикстер строгим тоном. -Я не так глупа, как твоя жена, чтобы верить твоим обещаниям, - прошипела дева, от чего Локи злостно скосился на неё. Лорелея чуть отстранилась, боясь представить, что сейчас этот хищник вцепиться ей в горло. -Прости, забыла, - тут же исправилась ведьма. -Допустим, я смогу освободить Фенрира, но как я приведу его в Асгард не заметно от взора Хаймдалля? Ведь его прибытие, как и все твои грязные делишки, будет являться тайной? - легкая ухмылка украсила её пухлые губы, и она, словно изворотливая змея, плавно подошла к собеседнику. -Я создам для тебя тайный портал на востоке, и о том, кто прошел через него, буду знать только я. Твое дело отпустить волчонка и ожидать меня у портала, а дальше Фенрир найдет дорогу без тебя. На этом твоя миссия заканчивается, и ты исчезаешь из Асгарда и больше никогда не появляешься на горизонте. -А ты не боишься, что люди поднимут бунт, когда увидят восседающего возле трона царя огромного волка, предвестника ужасного Рагнарека? Это даже звучит безумно! Только представь их лица, великий хитрец. - Её речь была настолько завораживающей, что простой мужчина не удержался бы, но для повелителя магии, являющимся в сто раз сильнее младшей чаровницы, они были ничем, пустым звуком. -Начиталась глупых мидгардских историй, где якобы мой безобидный Фенрир убивает Одина? - удивился Локи. -Я думал, ты там только и занималась тем, что затаскивала каждого второго мужа в постель. -Для меня это комплимент из твоих уст, - отозвалась девушка, гордо вскинув подбородок. -Вынужден тебя огорчить, Лорелея. Один уже мертв, и если однажды я захочу устроить Рагнарек, то он будет далек от древних легенд Мидгарда. Все будет гораздо страшнее. - Демоническая усмешка не могла её не напугать. В этом весь Локи, и от его подобных фраз у ведьмы любовных утех по коже пробегали мурашки. Время текло, не на секунду не задерживаясь, не останавливаясь, не давая отдыха ни людям, ни самому себе. И это время меняло очень многое. Вроде все те же минуты, все те же дни, но каждый из них становился все более непредсказуемым для всего Асгарда, когда Один Всеотец серьезно заболел. Лицо его становилось все бледнее и бледнее с каждым новым днем, борода стала скудной, начала слегка редеть, щеки впали, а морщины увеличили свое количество, сам же он заметно похудел и осунулся. Было впечатление, что тело его словно заживо высыхает, пусть очень медленно, но неизбежно. Народ с ужасом смотрел на Одина, восседающего на троне, тяжело дышащего, трудно говорящего. Пальцы его еле могли удерживать Гунгнир, рядом с ним всегда находилась охрана, которая поддерживала его при ходьбе. Народ сходил с ума от неизвестности того, что будет дальше. Уже никто не верил, что Один выживет, с ужасом осознавая, что это начало конца. Хотя никто даже не видел за все это время, чтобы к нему направлялись лекаря. День и ночь у дверей царских покоев стоят стражники, но никого они туда не пускают, перед всеми закрывают дверь острыми копьями. -Так приказал Один! - отвечали они и лекарям и добросердечным людям, пришедшим проведать короля Асгарда, оказать нужную помощь. И копья разъединяются только перед одной особой, только перед одной девушкой, которая робко приближается к дверям, а охрана приветствует её поклоном. -Один хотел вас видеть, - говорят они монотонным басом. Девушка кивает, проходит в комнату, чьи двери распахнуты пред ней. Она знает, к кому идет, знает, кто скрывается за всем этим, но никому об этом не скажет. Конечно, внутри Сигюн могла ощущать, как больно ей от очередной лжи мужа и как же она хочет все это прекратить, но она не имеет права влезать, перечить. Она вынуждена лишь смотреть, терпеть, хотя и знает, что вся эта ложь идет лишь на благое дело. Как он ей внушил, так она и верит... Она заходит в спальню, где царит полумрак. Все как в тот раз, когда Один слег в долгий сон, все как когда-то давно. Только возле широкого ложе, на просторной скамье не сидит возлюбленная Богиня Фригга, жена Великого Одина, да и на ложе лежит вовсе не Всеотец, а лишь его копия. Девушка подходит ближе, осторожно присаживается на скамью, неотрывно глядя на мучающегося супруга, которому играть тяжелую болезнь, при этом удерживая магией на себе чужой облик, очень сложно. Он весь исходит потом, и Сигюн понимает, что пот этот - уже не магия. Эти капли, блестящие от свечей, принадлежат магу. Колдовство забирает у него много энергии, и Локи тяжело дышится, он находится в полузабытном сне. -Милый, - шепчет её тонкий голосок, похожий на шелест спокойного ветра. Она касается его руки и ощущает, как она постепенно становится холодной, гладкой, нежной. Глаза её впиваются в мужа, который теперь выглядел по-своему. -Я здесь. Отдохни, тебе нужно набраться сил, Локи, - она нагибается, целует его в мокрую от пота щеку, приглаживает вспотевший лоб, убирая спавшие смольные волосы назад. Он рад, что она рядом, он приоткрывает глаза, смотрит на неё, а потом, облегченно вздохнув, засыпает. Так проходят новые дни, все новые, сопровождающиеся дождями, восходами солнца, закатами, холодом и лишь легким теплом. Люди уже теряют надежду снова увидеть Одина живым, он не показывался уже несколько дней, к нему никого не пускают, кроме Сигюн. Асы знают об этом и каждый раз при встрече не перестают задавать вопросы юной ванке о состоянии царя, девушка же отвечает, что ничего не изменилось, он все так же плох. -От чего же лекарша не поможет? - беспокойно твердит народ. -Он отказывается от её помощи, - досадно говорит Сигюн, про себя понимая, что так и надо. Царь должен потерять смысл жизни, силы на дальнейшую жизнь, должен быть слаб, именно таким он был в свои последние дни по словам Локи, по словам лжеца... Народ лишь в один голос вздыхает, но отчасти каждый понимает, из-за чего их царь сдался, из-за чего слег под гнетом неизведанной болезни, из-за чего не желает восстановиться. Один в какой-то степени стал одиноким. Зачем ему трон, царство, если потом все это некому будет отдать? Но тут же перед людьми возникал и новый вопрос: кто же займет трон Асгарда, если Один все же умрет? Задаваясь этим, люди недовольно косили взгляды на жену Лафейсона, её муж резко становился прежним названным изгоем, от которого Сигюн родила ребенка. И что выйдет из этого ребенка в будущем, учитывая, что в нем текут гены не только порождения вечной тьмы, но и вечного холода, было страшно даже представить. Почти весь Асгард видел младенца, на глазах народа Нари рос, и люди не находили в нем черт, доставшихся от матери, ребенок был вылитый отец, он все перенял от него, и естественно ждать от Локисона ничего хорошего не придется. Некоторые видели только лишь один выход из всей ситуации: нужно срочно поставить в известность Тора, и Сиф была прямо сейчас готова отправиться в Мидгард вновь, отыскать своего возлюбленного, сообщить ему о том, что происходит, но вот только Бифрост был закрыт по приказу Одина. Обманщик, хитрый Локи заранее позаботился об этом, предусмотрел, что найдутся добродетели, которые захотят предупредить любимого брата, заранее приказал Хаймдаллю перекрыть все ходы и выходы по Бифросту, чтобы ни один не смог пробиться. Он полагал, что это будет его последний приказ, он так планировал, и все шло по его плану, расписанному уже очень давно.