Мой ангел-хранитель

Перед ним вновь зал, и он уже не знает, зачем на этот раз Всеотец захотел увидеть его. В груди однако сильно билось сердце, в памяти всплывал момент, когда он чуть ли не на коленях признавался Сигюн в любви, а перед глазами стоит её облик с отчаянно умоляющим взглядом. Фандрал был готов сейчас услышать от Всеотца все, что угодно, потому как и самому асу есть, что сказать. Как этот старик мог испортить жизнь юной принцессе? Подкупил её царствованием сына. Использовал её тело для удовлетворения своих желаний, а она, бедная, страдает. Пусть только попробует Один хоть что-то возразить. Стук в дверь - порог позади. Воин гордо подходит к трону царя. Тот же бросает на него ничего не предвещающий взгляд, спокойный, обычный, какой был у него всегда. Может быть не за этим Один вызвал его сюда? Может быть виной тому послужило что-то другое? -Ваше Величество, по вашему указу я здесь. Чем могу быть полезен? - Как всегда поклон, как всегда уважение, и ни намека на прошлые события. -Оставьте нас, - кинул Один охранникам, которые немедленно вышли за дверь, плотно закрыв её за собой. Фандрал оглянулся назад, а когда зал опустел, и он остался один на один с царем, ему стало чуть-чуть не по себе. -Фандрал, как же ты меня разочаровал, - досадно проговорил Всеотец, качая седой головой. -Я думал, что ты один из тех мужчин, воинов, асгардцев, которые умеют сдерживать свои обещания, но ты оказался типичным подлецом. Фандрал непонятливо скосил глаза, но уже догадывался, о чем конкретно толкует царь. Что ж, он почему-то готовился к этому разговору ещё до того, как отправился к Сигюн. Но теперь, когда он знает о том, что Один сотворил с бедной, беззащитной девушкой, он уже не боится сказать правду, да и не боялся раньше. -Какое же из данных мною обещаний я посмел нарушить? - осведомился воин. -Ты не только глуп, так ещё и беспамятен, - заметил Всеотец, окидывая взглядом гордого воеводу. -Неужели ты действительно не понимаешь, о ком идет речь? -Понимаю, Ваше Величество. Только не возьму в толк, отчего пробуждается ваша злость. Ведь я обещал вам, что рядом с Сигюн вы меня больше не увидите. Так оно и было, - еле заметная наглая ухмылка пробежала по губам аса. -Твой обман ещё больше усугубляет создавшуюся ситуацию. Ты забыл о том, что я тебе сказал. Я за тобой всегда слежу, постоянно, - скользким шепотом ответил Один. Прозвучали его слова довольно угрожающе, они вовсе не были предвестием чего-то хорошего, но мужчина даже не дрогнул. -Как же мне хочется всадить в вас кинжал за то, что вы сделали с Сигюн. Она мне все рассказала, - вскинув голову, вонзаясь ненавидящим взглядом в Одина, проговорил Фандрал. Тот от удивления поднял брови, спустился ближе к асу, вопросительно глядя на него. -И о чем же она рассказала? - замаскированный маг сразу же отбросил мысль о том, что жена предала его, он даже думать об этом не хотел. Однако его интерес повысился максимально от интригующих слов Фандрала. -Вы используете принцессу, как свою игрушку, манипулируя будущим её сына. Если бы она не стала вашей наложницей, что бы вы тогда сделали, мой царь? Изгнали бы её? Бросили бы в темницу вместе с ребенком? - гнев аса бросался в глаза, на лице его выступили складки от напряжения, даже заблестел пот. Один же стоял молчаливо, ощущая, как все внутри него закипает, становится лавой. И в то же время он осознает, что Сигюн все же придумала отличное прикрытие от чужих чувств, хотя в её словах была некая доля правды. Она, конечно, сказала это специально, чтобы добрый воин оставил её в покое, чтобы сумел себя сберечь, только вот ас оказался до глупости своей храбрым. В одну секунду внутри Фандрал ощутил, как все начинает гореть. Дикий спазм подползает к горлу, и он начинает кашлять, давиться. Его тело быстро теряет силы, ноги как палки подкашиваются, и мужчина падает на пол, звеня доспехами. Кашель рвется из его груди, дрожь прокатывает по коже, а на лице снова виден пот. Он ни слова не может сказать, а его попытки заканчиваются чуть ли не рвотой. Взгляд его расширяется, когда перед ним, скидывая с себя облик царя, стоит Локи. Ас хватается за оружие, пытается достать его из ножен, и у него получается, однако дрожащая рука быстро роняет меч на пол. Локи, наблюдая исподлобья за своим соперником, подходит ближе, скалясь, словно дикий зверь. -Это невозможно, - хрипит воин, - ты мертв. Тебя больше нет. -Как же наивно звучит это, мой друг, ты не находишь? И как прекрасно видеть тебя у своих ног, - смеется ядовитый голос. -Я ведь предупреждал тебя, чтобы ты не совался к моей жене. -Демон! Ты испортил ей жизнь. И твоя магия на меня не подействует, - собрав остатки сил, ас поднимает меч, но Локи пинком отшвыривает оружие в сторону. То ударяется о колонну, издавая пронзительный лязг. -Помнишь, однажды, в далекой молодости я говорил тебе, что твоя любовь к девушкам тебя погубит? - маг нагибается к задыхающемуся, почти теряющему сознание от боли Фандралу. -Все вышло по-моему. -Мне плевать, если ты меня убьешь. Только запомни, если ты хоть раз причинишь вред Сигюн или её сыну, я достану тебя даже из Хельхейма, клянусь, - прошипел ас, хватаясь за горло, не переставая кашлять. -Убери это! - прокричал он, насколько вообще сейчас мог кричать, срывая голос, мучаясь от спазма. -Мне уже страшно, - рассмеялся колдун. -Боюсь, что оттуда ты не выберешься, - вытащив из-за пазухи огромную змею с красными глазами, налитыми кровью, Локи пригладил её головку, а затем ухмылкой ответил на её хищное шипение. -Работай, красавица, - с этими словами он отпустил пресмыкающиеся на тело воина, и змея, изучив его доспехи, подползла к шее. Ас не имел сил, чтобы поднять руку и скинуть её с себя, он изворачивался, чтобы она упала на пол, и один раз у него это получилось, но своим поступком ас ещё больше раздразнил гадюку, и она вонзилась в его шею острыми зубами. Потоком хлынул яд и устремился в кровь Фандрала, сковывая её белесыми, парализующими сетями. Тот даже не успел крикнуть, - яд моментально убил его - ас лишь расширил зрачки, смотрящие на своего убийцу, видящие последнее - его улыбку. В камине трещал огонь, дрова в его объятиях чернели, начинали тлеть, постепенно превращались в уголь. Время от времени огонь вспыхивал чуть ли не синим цветом, а потом резко становился прежним, утихал, продолжая мирно блестеть, трещать, безжалостно сжигая небольшие дровишки. Потом снова резкий всплеск пламени, затем снова тишь. Бог обмана сидит на кресле возле камина, разжимая и сжимая пальцы рук то и дело, направляя их энергию на огонь. И тот, подвластно его магии, начинает разгораться, а потом вдруг резко потухает. Локи пустым взглядом смотрит за своими действиями, в его зеленых зрачках отражается огненный блик, танцует, нежится, и от этого взгляд лжеца становится необычным до жути, страшным, мистичным. В памяти начинают всплывать обрывки каких-то еле различимых моментов прошлого, слышатся умоляющие голоса, злорадный смех, жестокий взгляд, плещется красная кровь. Он никогда не забудет тот день, никогда не сможет забыть. День своей мести. *** Перед глазами вновь забрезжил свет. Кажется, он заснул на какие-то секунды, а потом вновь очнулся. Легкий кашель образовался в груди, и он, поднимаясь на ноги, судорожно схватился за неё, щупая холодной рукой, пытаясь найти рану, которая только что зияла в теле. Однако на одежде своей он увидел лишь остатки крови, а ветер бросил на ладонь лоскут некогда белого платья, окрашенный в алый цвет крови. Сердце, потухшее на мгновение, забилось чаще. -Сигюн, - тихо произнес он. По сторонам осмотрелись его глаза, и только потом он облегченно вздохнул, когда понял, что кровь не её. Отбросив бесполезную тряпицу, Локи поднялся на ноги. Слух его привлек посторонний шум, который издавал вовсе не ветер. Недалеко трикстер заметил асгардский корабль, который приземлился на запыленную землю, а стражник, находящийся в нем, заглушил двигатель. Стоит ли прятаться от одного вооруженного аса, если во владениях есть целая магия? Нет. Локи тенью приблизился к охраннику, который по приказу царя направился в царство тьмы, чтобы разузнать, как обстоят дела. Он уже сошел с борта, со страхом в глазах осмотрелся по сторонам, нервно сглотнул и только уже собирался брести к полю боя, как внезапно сзади усилилась чья-то хватка, а острый кинжал полоснул кожу на шее. Тело воина упало бездыханно, а Локи, не медля, примерил на себе его облик, осмотрел тело, улыбаясь, а потом взошел на корабль. Полуразрушенный Асгард расстилался перед ним, и он, оставив позади Хаймдалля, теперь шел вперед. Шаги его были медленными, осанка прямой, а взгляд исподлобья наблюдал за опустошенными улицами, за суетливым народом, который разбирал завалы колонн, арок, мостов и даже домов. Обстреленый дворец Одина возвышался как всегда горделиво, и, увидев его в своей обыденной красе, в своем потрясающем величии, хоть и слегка поврежденным, стражник, облаченный в золотистые доспехи, с копьем в руках, ступал уже более уверенно, а на губах его играла легкая, но странная ухмылка, более напоминающая зловещий оскал. Люди видели, что он сошел с корабля. Поэтому на охранника были устремлены тысячи обеспокоенных и вопросительных взглядов, а некоторые останавливали его, спрашивая о Торе, о том, что произошло. Но он не видел их, не отвечал, поднял голову, минуя людей, минуя их речи, перед собой он видел лишь дворец, к которому так хочет добраться. Никто его не задерживает, никто даже не подозревает, что это идет именно он - их страх, их гибель, их ненависть, их ненавистник, их презрение, их предатель. Ему открыты все двери в Асгарде, хотя совсем недавно он был заперт в клетке, он мог лишь сделать несколько шагов от стены до стены, зато разум его уже открыл для себя просторы, и все случилось так, как он и задумывал, остался только последний единственный шаг, который уничтожит прошлое, заберет его, перечеркнет его. Он сам открыл парадные двери, твердым шагом направился к тронному залу, но, прежде чем переступить порог, огляделся по сторонам, наблюдая спокойную охрану, похожую на неподвижные статуи. И все таки он отлично знал, что они не дремлют, и их слух, их взор обращен будет на опасность, угрожающую Одину. Что ж, тогда придется все сделать тихо, как всегда... Улыбнувшись своим мыслям, он заходит в тронный зал, а потом дверь за ним захлопывается. Путь назад ему ещё открыт, но он не хочет, не желает отступать, он у цели и вкус победы он уже ощущает. Как же он сладок, прямо как мед, прямо как губы его супруги. Сейчас он старался не думать о ней, сейчас это ни к чему, и внутри болело оттого, что с ней сейчас происходит, и что с ней будет дальше, но он гнал эту мысль, чтобы сосредоточиться совсем не другом. Он зашел, он рядом, но он скрылся. -Мой царь. Один поворачивается лицом, на его морщинистой коже он замечает капли пота, одинокий глаз, отражающий лишь тоску и грусть, смотрит на вошедшего стража с волнительным интересом. -Я из царства тьмы с новостями, - чужой голос говорит с ним, и Одину невдомек, что под ним скрывается едкость трикстера. -Тор? - уже готовый услышать приговор старшего сына, затаив дыхание, осведомляется Всеотец. "Конечно, я даже не удивился, что ты в первую очередь спрашиваешь о нем, справляешься о его жизни. Я даже не обижаюсь.", - пронеслось в голове, но слова были не подвластны мыслям. -Мы не нашли следов Тора или оружия, но... мы нашли тело. -Локи? - потухший голос царя заставил его удивиться. "Ты что, действительно волнуешься? Откуда эта дрожь в голосе? Папа...", - мысли заставили улыбнуться, взглянуть на короля исподлобья. -Вы расстроены, мой царь? -Я не знаю, что чувствую сейчас, - отзывается король. Осторожно, боясь оступиться, Один спускается с возвышения, томно вздыхает. -Как это произошло? -Увы, мне то неведомо, - он сделал пару шагов к правителю, пряча левую руку за спиной, но царь этого не замечает. -Я не могу поверить, что Локи мертв, - голос короля становится хриплым, дрожащим, как в ужасный мороз. Пот ещё сильнее скатывается с его лба, падает на густую бороду. -Ох, разве я сказал, что он мертв? Мы нашли лишь его тело, но его душа все ещё здесь, с нами, - оскал, предупреждающий шепот, слишком резкое и сильное движение, когда рука с кинжалом вонзается в грудь царя, пробивая доспехи насквозь, входя по самую рукоять. Пелена обмана спадает, и царь не может вздохнуть, и причина тому не только сидящее острие в груди, - он видит перед собой младшего принца, проклятого всеми девятью мирами. Принца, которого когда-то мог назвать сыном. -Ну здравствуй, отец! - шипит он, горько усмехаясь. -Рад, что я жив? - со зверским наслаждением маг вонзает оружие ещё глубже в грудь, от чего Один издает тихий стон. Вся рука, включая наручни, запястья, уже в крови. -Локи... - шепчет король, даже не пытаясь сопротивляться, даже не пытаясь защититься. Ладонь выпустила царский скипетр, а тело точно бы осело на пол, если бы сильная рука трикстера не удерживала его. -Узнал, - довольно отвечает маг. -Я уж думал, совсем забыл за годы моего заключения, как я выгляжу, - он вдруг неожиданно вынимает из груди аса кинжал и видит на лезвии, рукояти, пальцах кровь. -Ты погубил мою жизнь своей ложью, но я лгать не стану, - кровавое острие коснулось седой бороды, пачкая её. -Я терпел твой обман, я рос в семье, где меня считали никем, рос в мире, где был чужим для всех, даже для тебя, - он нагибается к еле дышащему отцу. -Я ушел, я покинул Асгард, я выбрал для себя другую дорогу, ушел, чтобы больше не тревожить вашу счастливую семью, но вы отловили меня, запихнули в тюрьму, а после ты унизил меня перед всеми, унизил, но впервые сказал правду мне в глаза за всю жизнь. Сказал правду так, как она должна была звучать изначально, как она звучала давно в твоей голове, - взгляд царя тускнел постепенно, и Локи схватил его за седые кудри. -Смотри мне в глаза. Я ещё не все сказал! Ты дослушаешь меня, а потом я выполню твое последнее желание. Царь еле дышал, пытался что-то сказать, но Локи снова перебил его. -Я могу согласиться с тобой лишь в одном - ты сделал ошибку, когда пригрел меня в Асгарде, как птенца. Ты ведь уже тогда догадывался, какое зло приютил? - злорадно усмехнулся он. -Возможно, ты спас мне жизнь своей ошибкой, и я был бы благодарен, если бы не твоя ложь. Прежде чем я дам тебе умереть, я хочу послушать твое желание, я хочу выполнить его, и считай, что это та самая капля моего милосердия для тебя, - прошипел маг те же слова, что когда-то сказал на суде Всеотец. -У... убей... меня... Я прошу, - прошептал король, задыхаясь постепенно. -Вот мое последнее желание. Убей. Мне больше незачем жить. И я... про... прошу у тебя прощения. За все, сын мой, - из глаза показалась слеза, а рука крепко сжала плечо колдуна, резко толкая его на себя, тем самым заставляя острие кинжала поразить его сердце. Локи же остановился, не дал проткнуть кожу. -Ну же, чего же ты ждешь? Убей, - умоляюще попросил Всеотец. -Прояви милосердие. Локи опустил глаза, стараясь спрятать подступившие слезы, которые уже успели скользнуть на щеки, которые уже давно теплились в его очах. Что это с ним? Откуда взялась эта вода? От слова "сын" он разомлел? От столь обманчивого слова, которое все это время было лишь пустым звуком? Нет. Он взял себя в руки. Он посмотрел на царя. Губы сжались в тонкую полоску, вымученная на лице злость смешалась со слезами, делая Локи безумным, одурманенным самыми сильными, перемешанными эмоциями и чувствами. Они, казалось, стояли на чашах весов, и только от него зависело, что же перевесит: прощение или ненависть. Секунды шли, Один молил, а Локи медлил. Он слишком горд, чтобы простить, старые обрывки воспоминаний летят перед глазами, словно страницы книги бегут назад, отматывая время, события. Вспоминая все то, что было тогда в нем, что не потухло до сих пор, Локи понимает, как ненавидит отца, а точнее - царя, который нашел для себя трофей. Чаша, где были силы на прощение, резко поднялась вверх. -Прощай, - Локи вонзил кинжал в сердце царя Асгарда, от чего тот издал последнее свое издыхание, дернулся, а после этого заснул навсегда в руках своего убийцы. Все случилось так быстро, какая-то секунда, и уже ничего не вернуть. Локи сел возле тела отца, оставляя в его груди кинжал. Он смотрел на него, в его лицо, которое постепенно становилось бледнее пасмурного неба, остатки крови на его седой бороде стали бардовыми, засохли, а из раны же продолжала сочиться багровая жидкость, стекать на доспехи, падать на пол. Вот и все закончилось. Момент, которого так давно ждал трикстер, наступил. Один мертв, а маг отомщен. Только стало ли ему от этого легче? Этот вопрос Локи сразу же задал себе, когда стоял на диких берегах великого моря, которые давно заросли непролазными лесами, в которых не встретишь ни одного человека. Этот вопрос Локи задал себе, когда поджигал огромный драккар, где покоилось тело Одина, когда отправлял этот корабль по волнам холодного океана, когда видел, как он сгорал, а потом утонул уже на самом горизонте, став маленькой движущейся точкой, вскоре испарившейся в глубинах моря. "-Стало ли тебе легче, Локи? Что ты теперь чувствуешь?" - спрашивает он самого себя, но словно слышит свой голос со стороны. -Я ничего не чувствую, - равнодушно отвечает он, прожигая взглядом уже пустую линию горизонта, где вздымаются волны. Ветер послушно гладит его черные волосы, касается длинного плаща, ноги его увязают в мокром, то и дело покрывающимся водой песке, капли соленого моря орошают его кожу, костюм, блестят на его волосах, как бриллианты, смывают кровь с его руки. "-А может быть ты просто не хочешь чувствовать?" - спрашивает подсознание. "-Ты добрался до цели, которую так долго преследовал, ты отомстил, но рана в давно уже прогнившем сердце не перестала болеть, не перестала гноится, она все ещё ноет, все ещё напоминает о себе. Ты снова закрываешься от всего этого.". -Да, - соглашается колдун. Внутри него живет зверь, который не умеет прощать, он жестокий, коварный убийца, и Локи чувствует, как на губах его растягивается ликующая улыбка. Этот зверь заледенел от своей злости, и этот зверь - его сущность. Сущность, которая делает его двуликим, обманчивым, безжалостным. Сейчас он настоящий, настоящий в том, что равнодушие и боль покрываются ликованием, а те вспыхнувшие недавно чувства превращаются в рутину. Это его прошлое, которое он оставит в тайне, с которым будет продолжать жить, как и с монстром внутри себя. И, пожалуй, есть только одна капля в его черной душе, капля любви, очень маленькая капля, но такая сильная, бушующая, как целый океан, покрывающая его тьму, его мрак. И эта капля, похожая на льдинку, как и все его сердце, становится огнем лишь тогда, когда он видит глаза Сигюн. Обведя прощальным взглядом горизонт, Локи делает шаг назад, а потом, больше не оборачиваясь, покидает берег, уходит к крутым скалам, что возвышаются у моря. Спустя секунду дикие места уже пустуют, и только морская волна стирает следы, что оставил Бог обмана. Он возвращается в Асгард, садится на престол под видом умершего Одина, оставляя тем самым народ в неведении. Никто не узнает его, никто даже не догадывается, что темный маг снова ушел путем обмана, являя миру себя в другом облике, временном облике. И сердце ледяное пытается биться в груди, но лед, сковывающий его, мешает это сделать, мешает достучаться, когда перед троном якобы отца склоняется могучий, непобедимый старший принц Тор. Он говорит от всей своей души великодушные речи отцу, слова благодарности, и лжец отзывается тем же, только вот никак не поймет: искренен ли он сам сейчас или нет. Тор сообщает, что покидает Асгард, и слова, которые он произнес, глядя в глаза своему отцу, заставили дрогнуть трикстера, заставили какому-то странному чувству разлиться по всей жестокой душе, разуму. Что же это за чувства пробираются сквозь пелену тьмы? Неужто совесть или любовь к брату? Бред. -Трон, которого один сын так жаждал, другому и даром не нужен, - отцовский, ложный голос тихо проговорил сыну эти слова. -Локи при всех его противоречиях понимал суть правления так, как мне не дано. Локи ушел достойно, а я постараюсь так жить, - ответил громовержец. Один же посмотрел на него с неким подобием улыбки, которая снова была покрыта всеми тайнами, в которой снова ничего нельзя было различить, кроме обычно растягивающихся губ. Вот Тор уходит, тень его высоко тянется по коридору, а когда он скрывается за колоннами, облик отца тут же спадает с трикстера, и ухмыляющиеся глаза смотрят в след удаляющемуся братцу. -Спасибо тебе, - шипит он, злорадно, но победоносно улыбаясь. *** В глазах мелькнул вспыхнувший огонь. Он снова оглянулся назад. Там он не оставил улик, и теперь в его будущем не должно быть никаких следов, которые могли бы привести к прошлому. Все снова сложилось очень удачно. Убийство Фандрала было как никогда кстати, а точнее его признания Сигюн, что и вывели мага на такое решение. Надо же, как его девочка тщательно пыталась скрыть от него, да и от самой себя чувства этого глупца. Так боялась за его жизнь. Не зря боялась... Вот он, этот зверь, который снова убил, жестоко, с улыбкой. Бедный Асгард сойдет с ума, когда узнает о гибели военачальника, о несчастном случае, погубившем его. А что же будет с его любимой женушкой? Ничего, с ней он как-нибудь разберется, как-нибудь утешит. А потом он с радостью посмотрит, как народ утопает в слезах.