Мой ангел-хранитель

Он идет прямо, гордо, уже не скрывая свое лицо. Он идет и улыбается, предвкушая, какая ошалевшая, шокированная гримаса сейчас возникнет на лицах асов, когда они собственными глазами увидят его перед собой, живого, здорового. С обоих сторон его окружают золотые стены, которые однажды, очень давно, в далеком прошлом, что ветер перемен разорвал на части, он считал своим родным домом, потом они стали для него чем-то чужим, чем-то нелепым, как прекрасный горшок для скудного цветка, а после, когда в эти стены его привели в цепях, он и вовсе счел их тюрьмой, тогда весь Асгард, вся его роскошь, все его величие ассоциировалось у него с заключением. Теперь же он даже не знал, что чувствовал. Вроде знакомый запах в коридорах, в улицах, комнатах, но все это ему кажется таким далеким и забытым, напоминающим о его семье, хоть и не о родной. И говорит себе, что с прошлым пора расстаться, пора его выбросить, как не нужный мусор. Весь этот дворец теперь принадлежит только ему, а что здесь было до этого знать и вспоминать уже не стоит. Пусть будет так, словно он пришел в этот мир впервые. Хугин и Мунин ловко спустились с блестящих сводов, осторожно приземлились на плечи Локи. Эти вороны были с самого начала подвластны ему, и никому неизведанно, как Бог обмана заставил преданных лишь одному Одину птиц служить ему. -Вы сообщили Хаймдаллю, чтобы он собрал людей в тронном зале? - спросил маг, даже не глядя на своих поданных. Те гаркнули в ответ, и силой мысли передали, что холл уже набит людьми, ожидающими объяснений, с бьющимися в интриге сердцами. -Хорошо, возвращайтесь, - Локи махнул рукой вперед, и пернатые покорно последовали его указу. Тем временем с грозной улыбкой Локи направился к дверям. Отворив их, он увидел перед собой затаивших дыхание людей, которые все до одного устремили глаза в сторону входа, где скрывался высокий мужчина в тени дверей. Они не узнали его, не сразу, а когда дневной свет, разгуливающий в зале, упал на его лицо, все в один голос ахнули. Подивившись весьма ожидаемой реакции, маг с ухмылкой, какой всегда любил манипулировать, подался вперед. Народ продолжал буравить его взглядами. Он жив. Он пришел, он вернулся к ним. Но как он выжил? Как? Боевые доспехи украшали его тело, на голове красовался рогатый шлем, зеленый плащ с прорезями на подоле развевался при ходьбе, правая рука сжимала великий Гунгнир, время от времени ударяя им о мраморный пол, от чего по залу разносился глухой грохот. Он шел медленно, смотря вперед и лишь изредка заглядывая в побледневшие лица мужчин, стариков, женщин и даже детей, что жались к взрослым, откровенно боясь вернувшегося из царства Хель трикстера. Зеленые глаза колдуна блестели, но были серьезными, были сосредоточенными. Он прошел между толпой людей, которая со страхом, инстинктивно расступилась, дабы пропустить вселенское зло, завладевшее копьем Одина. У асов сразу же состроились версии в голове, некоторые тут же предположили, что внезапная болезнь на их царя была наведена странным образом выжившим магом. А другие же не спешили с выводами, предпочитая услышать слова трикстера, хотя уже заранее не особо в них верили. Локи повернулся к народу лицом, в тихом зале его легкие шаги слышались очень отчетливо. Он увидел теперь всех, обводил взглядом почти каждого, а народ же боялся произнести хоть слово, они сжались, когда глаза Бога хитрости добрались до них, словно опасались, что взгляд этот высосет из них жизнь. Вороны, что до этого сидели на спинке королевского трона, слетели к царю на плечи. Шепот пробежал по толпе - люди были поражены тем, что Хугин и Мунин подчинились магу. Неужели их страшная догадка сбывается? Локи заметил, что из первого ряда чуть выступила Леди Сиф, держа свою крепкую, изящную руку наготове, положив её на рукоять своего меча. Его повеселила такая боеготовность. Вольштагг реагировал точно так же, а вот целая армия воинов и стражей почему-то не предпринимала никаких действий - они, кажется, как и простой народ, потеряли дар речи, с открытыми ртами наблюдая за то ли привидением, то ли живым. -Как же я рад вас всех видеть, друзья мои, - улыбнулся маг, разведя руки в стороны. -Жаль, что мы не можем ответить тем же, - послышался густой бас хранителя Бифроста, который вышел из массовки. На лице Бога лжи погасла усмешка, и он состроил печальное лицо. -Да, я знаю, что вы все ещё ненавидите меня, Хаймдалль. Но я пришел сюда не для того, чтобы вести с вами споры, войну... -Это ты убил Одина! - прошипела сквозь зубы Сиф, бросаясь на мага с мечом, но тот ловко отбил его из её рук всего лишь одним движением пальцев. Валькирия опешила, глаза её налились свинцом. -Я же сказал, что не хочу воевать с вами. Ты даже не выслушала, Сиф, а уже кидаешься биться, бросаешься обвинениями. Ты не изменилась, - ухмыляется он, глядя на безоружную деву. -А разве в твоих словах будет что-то, кроме лжи? - осведомился Вольштагг, дергая Сиф за руку, уводя от Локи подальше. -Я скажу вам все, что было на самом деле, а уж вам самим решать, соврал я или нет. Лишь с одним вам придется смирится, лишь одно придется принять - теперь я царь Асгарда, - провозглашая себя правителем, маг гордо вскинул голову, высокомерно глядя на людей, которые, словно загнанные мыши, жались друг к другу, дабы спрятаться от нагнавшего их дикого кота. От его слов они переглянулись. Мыслей было так много. И Локи слышал каждую из них. Они боятся, они ненавидят его, но боятся именно сейчас гораздо больше. Ведь некоторое время они свободно дышали, точно зная, что Бог обмана больше не ступит на асгардскую землю, но они ошибались, они уже величали его погибшим героем, забывая прежние разногласия, прежние его поступки. Сейчас же, когда они увидели его живым прямо перед собой, их мнение разом поменялось, за свои недавно сказанные слова никто не понесет ответственности, и Локи это сильно раздражало. Ведь многие из людей говорили ему, как Одину, что Лафейсон заслужил наименование храбреца. Что же видит Локи сейчас? Что же слышит в их головах? Опять слова, которые они скроют потому, что бояться. Что ж, другого он и не ждал, но знал, что почет и подчинение придут со временем, и этот момент не заставит себя долго ждать. -Один посодействовал тому, чтобы я оказался жив, - Локи не стал садится на трон, он медленно из стороны в сторону расхаживал перед толпой, изредка поглаживая воронов, сидящих у него на плече, тонким пальцем. -Он ушел из жизни, чтобы даровать жизнь мне. И повелительница Хельхейма не отказала ему в этом, нагнав на него тяжелую болезнь, которая в итоге победила его. -Это все ложь! Один бы никогда так не поступил! Он всегда хотел видеть на троне Тора, а не тебя. Ты лжешь! - звонкий, грозный голосок Леди Сиф вновь возразил Локи, на что он только слегка улыбнулся. -Твоя любовь к Тору затмила весь твой разум, бесстрашная дева. Тор отказался от трона, он сам изъявил желание уйти в Мидгард и по своей воле остаться там с возлюбленной смертной. Тебя так это задевает? - он нарочно испытующе глядел в её очи, где горели тысячи огней, пожаров, но в груди сердце екнуло от его слов. Это её слабое место, и Локи не доставляло труда, чтобы утихомирить пылкую асинью, слегка надавив на эту не затянувшуюся рану. -Подумайте все, кто придерживается такого же мнения, что и Сиф, - громко заявил маг, - зачем Одину отдавать царство тому, кто не имеет достаточного опыта, кто не имеет желания владеть целыми мирами? Много ли проку будет от такого правителя? Пусть даже этот правитель всегда был наследником престола. Все шептались, согласно кивали головами в ответ на слова Локи. Теперь они, кажется, начинали слушать свой разум, а не свой страх. -В прошлом я сделал много ошибок, я знаю. Но их исправление было заключено в моей гибели. И я погиб. А потом после скитания во тьме вновь открыл глаза и увидел Свартльфхейм. Я пришел, чтобы забрать из Асгарда свою семью, но вороны сообщили о том, что трон Одина был передан мне, а его бывший обладатель заключил с Хель сделку - он отдал взамен моей жизни свою. Если вы не верите мне, - Локи протянул руку, и Мунин присел, цепляясь за его пальцы острыми коготками, - Хаймдалль, прошу. Локи знал, что страж умеет читать мысли птиц, а не только следить за звездами. Хранитель Бифроста приблизился к магу, снял со своей головы шлем, опустил его на ступень возвышения, а затем пристально взглянул на ворона. Закрыв свои золотые очи, он преподнес ладонь к его голове, а потом сжал её в кулак с такой силой, что аж побелели костяшки. Он стоял возле ворона несколько минут, не шелохнувшись ни разу за это время, и все эти минуты в зале царила полная тишина. Глаза его вдруг открылись, он взглянул в лицо Локи, который ожидал ответа. -Лафейсон говорит правду, - Хаймдалль повернулся к людям, которые теперь вовсе не знали, что делать. Вмиг в зале раздался гул различных голосов, пока громкий бас хранителя не прервал их. -Тихо! - он медленно повернулся к царю. -Поклянись, что во всем этом нет никакого обмана. -А какой смысл в обмане? - ухмыльнулся он. -Я хочу исполнить волю своего отца. Я приму трон и возглавлю Асгард. Рядом со мной на престол взойдет моя жена Сигюн, а с этого дня мой сын, Нари, является моим наследником, вашим принцем. Смерть Одина не будет напрасной. Да здравствует, великий Асгард! Его голова гордо возвысилась. Через несколько секунд воины и стражники сняли свои шлемы и положили их возле себя, согнули одно колено, приставив руку к груди. Звон их доспехов послышался в полной тишине. Народ обернулся, а после проделал то же самое. Они опустились перед новым царем, избранником Одина. И среди склонившихся фигур людей остались стоять лишь Сиф, Вольштагг и Хаймдалль. Однако, хранитель так же припал перед Локи, Вольштагг подчинился ещё позже, и только бойкая Сиф продолжала стоять, окидывая взглядом унизившихся асов, а потом и вовсе покинула зал. Но никто не обратил на неё внимания. Людей захлестнула радость, которую они скрывали, радость оттого, что теперь Асгард снова защищен. Они сами не знали, почему, но верили Локи, верили в его слова. Наверно, сейчас, в момент полнейшего отчаяния, когда целый мир остался без владыки и защиты, они были готовы принять любого, кто изъявил бы желание встать на трон. И, к счастью, этим кем-то стал не бестолковый строитель, который с удовольствием бы поглумился над народом, а хитростный Бог обмана. Никто не скидывал со счетов тот факт, что у него есть и своя игра, как всегда, но сейчас как никогда, они были счастливы тому, что он жив. И пусть страх таился от мысли, что в один момент колдун предаст всех, они все же старались переубедить себя, уповая на то, что побывав у самой Хель, Локи хотя бы самую малость изменился к лучшему. Так и было, но только все это было притворством. Улыбка сверкнула на губах Локи. Как же давно он мечтал об этом моменте. И как же здорово, что он предусмотрительно заговорил ворона. Асы больше поверят птице, нежели ему. Но это теперь не представляло важности, главное, что все идет по плану. -Как такое могло произойти?! Как люди могли поверить словам этого лжеца?! Неужели они не видят?.. - Сиф нервно мерила шагами пустой зал харчевни, где стоял целый ряд столов, на каждом из которых горели свечи. -Ты не понимаешь, народ сейчас растерян, а ётуны грозятся устроить войну в Ванахейме, а сами же ваны сейчас слабы для противостояния, и если победа будет за великанами, неизвестно, какой мир они захотят уничтожить потом. Верховный совет сейчас бессилен. Локи - наше спасение, - Вольштагг старался говорить тише, словно за ними велась слежка. Он пытался убедить подругу в их хорошо создавшемся положении. -Никто даже не заподозрил, что внезапное исчезновение Фандрала и появление Локи произошли практически в одно время. Тебе не кажется, что это как-то связано? - Девушка села на стул, наблюдая, как лицо воина сделалось задумчивым. Он томно вздохнул, пригладил каштановые волосы, а затем ответил: -Фандрал погиб, и это случилось до смерти Одина, тогда, когда Локи самого не было в живых. Всеотец отдал свою жизнь за Лафейсона, и этим самым помог нам именно сейчас, когда нам нужна помощь, учитывая, что сам он беспомощен. -Я не верю в это, - продолжала твердить Сиф свое. -Наследник у Одина был только один. Тор. И он должен знать, что творится здесь. Вольштагг с каким-то неподдельным испугом посмотрел на деву. -Ты хочешь сообщить ему? -Да. Я уверена, что он поставит Локи на место, когда узнает обо всем. Валькирия решительно поднялась на ноги, пошла к выходу и у самой двери обернулась на Вольштагга, который мешкал, не следовал за ней. Будто он боялся чего-то, будто не считал, что решение Сиф - разумно. -Ты со мной не идешь? - спросила она, удивляясь такому поведению аса. Ведь всегда и везде он был за справедливость. Что же сейчас им движет? Страх? Но страх к кому? Неужели к Локи? В любом случае, как бы там не было, воительница не собиралась разбирать, она лишь с укором покачала головой, а затем вышла за дверь, громко хлопнув ею. Асинья очень быстро добралась до конницы. Она даже не заметила, как прошла все коридоры, улицы, она вообще ничего не видела сейчас - настолько была ослеплена злобой ко всему народу. Про себя она всех считала предателями, всех, кто сегодня встал на колени перед Богом обмана. Асы забыли о верности Тору и Одину, своим правдивым правителям, они встали на путь зла. И теперь Сиф хотела лишь одного - восстановить ту самую правду, которая когда-то царила в Асгарде. Возле её белой кобылы суетливо бегали конюхи, расчесывая её гриву и шкуру, но дева тут же отогнала их, сама закрепила на её морде ремешки, затянула уздечку, а зачем вскочила лошади на спину, заставив ту заржать, загарцевать под хозяйкой, а потом со всех ног пуститься к Бифросту. С огромного, широкого балкона, который как раз выходил на морские просторы, на тянущийся радужный мост, стоял Локи. Осенний ветер холодными потоками обвевал его волосы, одежду, на его губах играла странная улыбка, а глаза горели торжествующе. -Молодец, Сиф. Я знал, что ты сделаешь то, что мне нужно, - произнес он одними губами, и стоящие рядом охранники не услышали бы его слов не только от тихого тона, но и от ветра, который буквально заглушил своим свистом его речь. Локи направился во дворец, его зеленый плащ становился похожим на волнующее зеленое море в шторм, когда маг легко чеканил свои шаги. Эта походка была настолько вальяжной, царской, гордой, что даже не имея титула правителя, Локи легко смог бы сойти за важное лицо, которому следует подчиняться. Его внешность была настолько грациозной, что ею нельзя было не любоваться. В нем чувствовалась какая-то опасность, но та опасность была притягательной, и властность его красоты, его гордости и надменности пробуждала страх, от которого невозможно было сбежать. Леди Сиф преодолела радужный мост и уже подъезжала к портальному входу. Хаймдалль, как всегда, стоял возле, руки свои сложил на рукоять огромного и очень тяжелого меча. Золотые глаза его не выражали эмоций, однако он знал, зачем валькирия прибыла сюда. Море вздымалось под мостом, и крупинки воды попадали на его поверхность, теперь блестели на черных волосах девы, словно жемчуг, покрыли её доспехи и щит. Сиф приблизилась к стражу, но не успела заговорить - он опередил: -Ты хочешь снизойти к Тору, чтобы рассказать ему обо всем? - прозвучал его вопрос. -Да. Я надеюсь, ты не станешь мне препятствовать, - она была очень зла, и контролировать свои слова она сейчас не собиралась. Ранее она бы никогда не позволила себе столь угрожающим тоном беседовать с хранителем Бифроста. -Ты уверена, что твое деяние не будет являться ошибкой? - Хаймдалль пристально посмотрел в её лицо, получая в ответ напыщенный взгляд юной девы. -Не могу тебя порадовать, Сиф. Царь не дал мне приказа открыть мост. Асгард все ещё не имеет портала и связи с другими мирами. -Мне плевать на приказы Локи! Пропусти, - дева решила пройти, но страж задержал её, перекрыв путь могучей рукой. -Не делай этого. -Пропусти её, Хаймдалль, - послышалось позади. Воительница обернулась на голос. Локи стоял возле её кобылицы, поглаживая её шерстку, легонько похлопывая по гладкой шее. -Брат должен узнать обо всем, что здесь случилось. Я бы сам снизошел до него, но оставить Асгард сейчас не могу. Будешь моей посыльной, Сиф, я этого не забуду, - демоническая улыбка, которая всегда была с примесями перчинки и горькости, украсила его губы, доводя Сиф до ещё большего кипения ярости. -Передай Тору, что я очень хочу его видеть. -Не волнуйся, я передам ему все: исчезновение Фандрала, смерть Одина, твое воскрешение, которое, как мне кажется, такое же липовое, как и твоя героическая гибель, - сквозь зубы пробормотала девица. -Я знал, что на тебя можно положиться, - он любил осознавать, что его ухмылки, сарказм выводят Сиф из рамок равновесия, из своего спокойствия. Как же сверкают её глаза, в них не хватает лишь цвета крови. Она как тигрица в клетке. Такая же красивая, такая же дикая, свирепая хищница, которая разорвала бы человека на части, но вот только прутья мешают ей, в данном случае этими прутьями являются неуверенность, страх. Она боится выйти на поединок с Локи - она знает, что не победит, и все, что может, так это только скалится. Есть, однако, повторение прошлой истории. Снова Тора зовут на помощь, но сейчас его прибытие будет только на руку Локи. Его брата постигнет та же "правда", которая была сказана всему Асгарду, и его наивный брат, слишком чувствительный, обязательно в неё поверит. Сейчас вражда с Тором была не нужна, и Локи понимал, что маска полного спокойствия, сожаления, печали, скорби по отцу соединит их в этот момент, возможно, они даже помирятся. Только вот будет ли истинным примирение Локи? Он даже сам не мог ответить на этот вопрос. Он просто сделает то, что у него хорошо получается - оденет маску. Хаймдалль сопроводил асинью, а Локи же наблюдал, как он ударяет мечом об основание, открывает портал, переливающийся, засасывающий, дева незамедлительно делает шаг, и её утягивает в воронку.