Нам еще рано на небеса...

После моей истерики, устроенной на пляже, пираты практически на себе волокут меня в какую-то хижину. Там нет ничего примечательного: стол, стул, кровать. И да-а-а, еще окно. Засаленное, грязное окно, через которое ничего не видно. Тюрьма, ей богу, тюрьма. Посадив меня на единственный стул, они привязывают и руки, и ноги, не понимаю, зачем — ведь я совершенно не собиралась никуда бежать, особенно сейчас, да и куда я сбегу — в этот лес или как их там... джунгли? Просидев минут пять в таком неподвижном положении, мое тело снова начинает не подчиняться мне: ноги занемели, руки вообще перестала чувствовать. Уже после десяти минут я готова была выть на луну. Ужасно чешется нос, и моя пятая точка занемела до такого состояния, что жить не хочется. Скрипнув, дверь открылась. В хижину заходит Ваас, встав на пороге, он оглядывает меня то ли взглядом полным презрения и ненависти, то ли изучающим. Потом входит в комнату и закрывает дверь на щелчок. Теперь я боюсь. Повернув стул, а вместе с ним и меня в сторону кровати, он садится напротив. — Чего ты добиваешься? — пристально глядя мне в глаза, спрашивает он. — Ничего. — Я, по-твоему, ебанутый? — Не знаю. Не уверенна... — Что? — Прости, просто...правда, совсем ничего. Просто жить хочу. — Ты глупая. Думаешь, если осталась здесь, то ты будешь жить? Ты не продержишься и недели, как будешь умолять убить тебя, — совершенно спокойным голосом процеживает сквозь зубы пират. — Я так не думаю, — глаза слезятся, хочется плакать, очень много плакать. От безысходности. — Дай мне шанс, прошу, я сделаю все, что ты хочешь. — Я подумаю над этим, но только после твоей исповеди. — Что? Какой исповеди? Ты о чем? — Блять, ты меня так начинаешь бесить, когда задаешь столько вопросов, да ебать, это всегда бесит! — переходя на крик, орет Ваас. — Для неандертальцев еще раз. Из-за какой такой хуйни, ты при виде крови в обморок шарахаешься и от машин в психический полет уходишь. — Я сама толком ничего не знаю, только то, что мне приснилось или привиделось. И зачем тебе эта моя морока? Зачем? — Я должен знать, что за люди работают у меня и что за хуйня творится у них в голове. Не отходи от темы, говори, что знаешь. — Ну, крови я боюсь сколько себя помню, а помню я себя примерно лет так десять, моя сестра воспитывала меня, я говорила очень мало, поэтому некоторые считали меня немой. Просто, понимаешь, я не знаю, что за барьер такой был, но раньше слова давались мне с большим трудом. Сначала я вообще не говорила, но потом потихоньку начала говорить слов больше, чем обычно. — Так, с этим ясно, что с кровью? — Вот про это я совсем ничего не знала, вплоть до сегодняшнего дня, когда увидела машину, на которой должны были нас отвезти. Она очень была похожа на ту, на которой разбились мои родители, — я замолкаю, кусочки воспоминаний начинают проясняться в моей памяти, от чего по телу проходит озноб. Взгляд устремляется в одну лишь точку. — Эй, пришибленная, опять в забытье? — Просто... нет ничего. Из того, что я вспомнила, в принципе можно догадаться, что кровь я боюсь из-за того, что я попала в аварию вместе с родителями, там было все в крови, я была вся в крови, но не в своей, — теперь я уже не сдерживаю слезы, они текут сами собой, их я удержать не в силах. — Понятно, продолжим в следующий раз, — с этими словами Ваас встает и направляется к двери. — Эй! Ну как так можно-то? — В смысле? — Ну развяжи ты меня, я не сбегу никуда, незачем мне это. — Эх-эх, сама, все сама, живи, учись, пробуй, — открыв дверь, он выходит, оставив меня в одиночестве. Передо мной стоит кровать, так и манящая лечь на нее. Ага, размечталась, деточка. Через минут пять, дверь снова открылась. — Спасибо, что сжалился надо мной, — простонала я. Но подошедший парень не похож на Вааса. Это вообще не он. — Э-э-м, убьешь меня? — с секунду он смотрит на меня серьезным взглядом, но потом смеется. Смех его такой заразительный, что я и сама волей-неволей засмеялась. — Нет, я пришел развязать тебя. Босс приказал показать тебе особо важные здесь места, потому что ты будешь там работать. Ну или питаться, мыться и все такое прочее, — говорит пират улыбаясь. Развязав меня, он помогает мне встать, потому что самой это сделать было очень сложно. — Я Стив, — протянув мне руку, произносит он. — Ана. Очень приятно, — мы пожимаем друг другу руки и выходим из хижины. Солнце ослепляет меня, и, споткнувшись о порог, я лечу прямо на гальку, что покрывает большую часть дороги. Но и тут меня спасают мужские руки, а именно Стив. Поймав за руку, он подтягивает к себе и наши взгляды встретились. Ну, точно как в бразильском сериале. — Э-э-эм спасибо большое, — засмущавшись, мямлю я. Наверное, сейчас мои щеки похожи на два спелых помидора. Не хотела бы я увидеть себя со стороны. — Ничего, просто будь аккуратнее, — улыбнувшись и отпустив меня, говорит он. — Почему ты стал пиратом? — да, только прямо, только хардкор. — Жизнь заставила. Может, как-нибудь и расскажу. — Ну так нечестно, — надув губы, простонала я. — Всему свое время. — Значит, пиратами просто так не становятся? — Думаю, что нет, у всех своя выгода. — Но все равно все сводится к одному. Стив вопросительно смотрит на меня, будто спрашивая к чему. — К деньгам, — уже более твердым голосом произношу я.