Сердце под маской стали

Я чуть прижмурила глаза от яркого света, который сочился из прощелины между плотными темными шторами, что занавешивали массивное окно. Моя голова раскалывалась от боли и этого проблеска солнца, а все тело ныло так, будто его пронзили маленькими иголками. Я еще не очень четко различала предметы и людей, окружающих меня, но уже понимала, что тело, склонившиеся надо мной — Старк. Я сморщила носик от запаха мокрой псины, исходившего от тела незнакомца, и сощурилась, чтоб хоть немного разглядеть его. И убедилась, что это Робб Старк. *** - Анабель, Анабель! Бежим! Свежий ветерок трепал мои распущенные волосы, играя локонами, а солнце переливалось в них красным золотом. Я бежала, приподняв подол своего платья, а старший Старк прижимал к своей груди бутылку только что вытащенного из погреба вина. Мы выбегали из кухни, стараясь не наткнутся на Пса, и Робб вечно оглядывался и смеялся, приговаривая: «Быстрей, Анабель, быстрей!». И пусть мне было тяжело бежать в праздничном наряде, мы выбежали на рыночную площадь и петляли между многочисленных лавок, чтоб замести следы. Я споткнулась о камень и потеряла туфельки, но быстро подвелась и попыталась нагнать Робба. Мы выбежали через главные ворота дворца и направились через лес к речке. Тут Робб резко остановился и я врезалась в него. Я подняла на него взгляд, а он нежно улыбнулся мне и обнял руками за талию. Я хотела вырваться из его объятий, но тщетно: мое тело меня не слушалось, руки обвили его мощную шею и я привстала на носочки. Он наклонился и мы на мгновение прильнули губами друг к другу. Он упустил бутылку, она разбилась об камень и брызги попали на мое новенькое платье, но мне было не до того. Робб сильнее прижал меня к себе. Я чувствовала жар его тела через предательски тонкую ткань одежды. Испугавшись такой близости, я отпрянула от него, но на моих устах все еще горел жаром его поцелуй. *** Я нежно улыбнулась уголком рта. От внезапно нахлынувших и еще не забытых чувств мое сердце забилось чаще, по телу пробежала дрожь, дыхание то прерывалось, то напротив, учащалось. Он сел на край кровати, улыбнулся мне в ответ. - Как ты себя чувствуешь? - его голос вызвал в моей душе странное чувство. Он был приятней, чем шутливые укоры отца, или наши детские проделки. - Мог бы не волноваться, я жива, здорова, - мой голос звучал хладно. Я попыталась приподняться, но резкая боль в голове заставила опрокинуться на подушку. - Тебя что то беспокоит? - он ближе подсел ко мне. - Нет, со мной все нормально, можешь уходить. - Я попыталась отвести взгляд от его глаз. - Раз ты так хочешь этого, то я не буду тебе мешать. - Он встал и медленно ушел, плотно закрыв за собой дверь. Я осталась одна со своими чувствами, эмоциями, мыслями... Меня все не покидало ощущение, что я поступила неверно. Я хотела, чтоб он остался, хотела вернуть тот миг из детства, когда наши уста сплелись в первом робком поцелуе, но не могла представить, как могу сказать ему подобное. Мою душу мучила и уничтожала боль. И пусть я не знала, что это за боль, она сжигала меня изнутри. Чувства к юному Старку были чем-то большим, чем дружба. Это была любовь. Любовь, перенесенная с детских лет, через время и расстояние. Меня мучил вопрос: а любит ли он меня? Взаимны ли мои чувства к нему? Не хочется ему признаваться, что за всей маской беспечности скрывается чуткая и нежная натура, которая жаждет его не в физическом, а в духовном смысле. Я жаждала его душевного тепла, его доброго взгляда, нежной улыбки и самого приятного на свете голоса. Он единственный, кто всегда знал, как я себя чувствую. Я медленно приподнялась с кровати на локтях, и моя голова заныла от нового приступа боли. Я пролежала так несколько минут, пока боль хоть немного не утихла, затем раскрылась и села на кровать. Моя голова закружилась и я чуть не потеряла сознание, но, прислонившись к краю кровати, выдержала новый приступ. Голова невероятно болела, все тело ныло, особенно нога. Подняв край ночнушки, я увидела, что к ней прибинтована деревяшка. Когда же я успела сломать ногу?... Тут в мою комнату вошел лютоволк. Из-за слабости и страха я не могла даже двигаться, потому зверю удалось спокойно меня обнюхать и даже потереться мордой об бедро. Я в страхе смотрела но волка который стоял у моих ног, но тут он резко издал что-то похожее на лай. От такой неожиданности я резко начала пятится назад, зацепившись ногой об что-то, я в тот же миг упала. На ночнушке стало разрастаться красное пятно. Я, стыдясь своего распустившегося цветка, опять залезла в кровать. К счастью, на мой крик прибежала Кэйтлин Старк. Она распахнула дверь и громко вскрикнула: - Призрак, немедленно уйди из опочивальни леди! - волк нехотя вышел, вальяжно размахивая хвостом. - Он напугал тебя, милая? - женщина торопливо подбежала к моей кровати и попыталась заглянуть мне в глаза. Мои пальцы нервно перебирали простынь, а взгляд был удален куда-то вдаль, но я резко перевела взгляд на леди Старк. В ее глазах я увидела заботу и, возможно, волнение, которое я так долго хотела увидеть во взгляде Серсеи, но в ее взоре я всегда видела безразличие и иногда даже злобу. Кэйтлин же - почти незнакомый человек который видел меня всего пару раз, но в ее глазах я видела больше любви за эти несколько минут, чем от мачехи за все это время. Мне почему то сразу захотелось улыбнуться и дать ей хотя бы частицу того, что она дает сейчас мне. - О нет, что вы, скорее я его напугала своим криком, чем он меня. Надо же было мне так закричать из-за такого пустяка. - проговорила я с улыбкой. Леди Старк улыбнулась мне и погладила по волосам. Она перевела свой взгляд на постель и, заметив на ней красные пятна, просто встала и пошла к выходу, но тут резко остановилась, оглянувшись назад. - Я скажу твоей служанке, чтоб она поменяла твою постель и принесла тебе еды. У тебя на столике стоит лекарство, выпей, чтоб твоя нога зажила быстрее. - Спасибо за вашу заботу, леди Старк, - она мне ничего не ответила, а только улыбнулась и пошла прочь из моей опочивальни. Я невольно вздохнула и присела на кровати. В мои покои пробивались лучики света, слепя мне глаза, и от этого я щурилась, оглядывая свою опочивальню. Комната была большая: комод, довольно большая кровать, небольшое зеркало и огромные окна. На полу лежал ковер из медвежьей шерсти. Одеяло немного сползло вниз, и в этот миг я почувствовала мягкий холодок, который покрывает мою кожу. Я слегка съежилась, но как бы это странно не звучало, но этот холод был приятен. Мне не захотелось от него укрыться и вновь закутаться в теплое одеяло. Вы сочтете это смешным? Ведь я южанка и должна любить тепло и все то, что с этим связано. Но меня всегда манил холод. Даже когда на Юге наступала прохлада и служанки пытались укутать в теплые одеяла, согреть теплом камина, я всегда ждала, пока они покинут мои покои, и скидывала все одеяла, открывала настежь окно, чтоб почувствовать холодок морского ветра, который играл с волосами, раздувая и взъерошивая их. И так же сейчас, если бы не нога, я бы вскочила и, надев ездовой костюм, запрягла коня и умчалась бы по склонам Винтерфела!... Я вздохнула от подступивших мыслей, потому что ездить я смогу только через месяц. Ощупав ногу я поняла что у меня всего лишь растяжение, а примотали деревяшку, как будто у меня настолько все плохо. Ну что ж, потерпим… Я одернула одеяло и притронулась к ноге. Я ожидала, что почувствую боль, но ее не было. Я уже начала разбинтовывать ногу, как в мою дверь постучали. - Войдите, - сказала я, накрывшись одеялом. В мои покои вошла девушка, скорее всего служанка: это было видно по ее одежде. В руках она несла суп, от которого шел пар, и чашу с травами, запах которых разносился по комнате. Служанка тепло мне улыбнулась и подала чай: его аромат опьянял и успокаивал. Я выпила снадобье и легла на подушки. Странно, в морозном царстве все люди такие теплые и приветливые, не то что на Юге, где в душах царит страшнейший холод. Тут такая приветливая обстановка, что я и сама стала более открытой. Все законы Юга тут не действовали, а значит, я могла жить спокойно, как в родном доме… В доме, где никто не хочет унизить, оскорбить, напомнить о происхождении. И с этими мыслями я погрузилась в глубокий сон. И так шли дни за днями скучные и обыденные. Время от времени ко мне приходили Старки, чтоб скрасить скучную и однообразную жизнь, но никогда в моих покоях не было Джона Сноу. Я его ни разу не видела, только его лютоволка, вечно вальяжно разгуливающего по моей комнате. Он был столь степенен и важен, что иногда мне казалось как будто то не волк, а живой пожилой человек разгуливает взад-вперед по моей комнате, давая наставления. И каждый раз, когда я прогоняла Робба, то в его взгляде чувствовался легкий укор и, в то же время, безмерное одобрение. Но откуда лютоволку знать, что я чувствую? Он же не человек. Он не знает, какой болью отдается в моем сердце каждое грубое слово, сказанное Роббу. Он не знает, как плачет моя душа, когда за ним закрывается дверь. Но что мне делать? Я не желаю, чтоб мужчина, поцеловавший меня раз, мнил меня своей собственностью. Как бы это ни было прискорбно, но мой взрывной нрав во многом превышает влюбленность к этому милому юноше. Ах, если б он знал, как трепещет мое сердечко от тембра его голоса, если б чувствовал, какое я испытываю волненье от каждого его прикосновения, как иногда сложно бывает отвести взгляд от его несравненных очей. Его лицо надолго останется в моей памяти. Мои чувства разрывают меня. Хочется быть с ним, чувствовать его объятия, тепло его тела, бархат уст… Но отнюдь не хочется быть полностью зависимой от него или же беспрекословно следовать его указам. Я живу в варварской эпохе и своенравных женщин обычно старались вздернуть побыстрее, а бастарды и байстрюки были большими изгоями, чем рыбные отходы. Коротала я дни в обществе Старков и книг. Признаться по правде, книги были куда приятнее. Листать страницу за страницей, удивляться каждому новому повороту событий, переживать все то, что написано… Да, это и есть жизнь, когда мир так далек. В гавани начитанные женщины никогда не были в почете, потому меня старались всячески отгородить от «ненужного» и «не функционального». Но, когда все спали, темной-темной ночью я прокрадывалась по темным коридорам, ощупывая руками уже давно выцветшие гобелены, которые при первом же проблеске света казались довольно-таки нелепыми и глупыми, по сравнению со двором, зато по ночам были такими приятными на ощупь, мне так нравилось вслепую бродить по замку, прикасаясь к ним тонкой кожей на ладонях, а иногда и прислоняться спиной, чувствуя холод стен, практически заглушенный этими глупыми и несуразными гобеленами. И вот, ощупывая их, я прокрадывалась в библиотеку и брала в охапку столько книг, сколько могла унести, а потом подолгу пропадала на пристани или в переулках города, увлеченно читая тексты рассказов или же огромных романов, переживая все прелести путешествий или же мысленно оспаривая великих философов. Но тут, в Винтерфеле, никто не запрещал мне читать, никто не прятал от меня книг и я могла спокойно наслаждаться досугом.