***
Джеури был на редкость уродлив, что, стоит заметить, полностью соответствовало его натуре: его морду и спину пересекали шесть глубоких шрамов, которые он получил в юности, позарившись на добычу львов. Те сломали ему челюсть, которая впоследствии криво срослась, ещё сильнее уродуя его. С тех пор Джеури возненавидел львов и вознамерился во что бы то ни стало отомстить им. Он собрал своё племя, которое поселилось неподалёку от Прайдленда и жило впроголодь, пока до них не дошла весть, что границы открыты для гиен. Но за несколько лет до этого известия к ним в племя пришла уже немолодая гиена с дочерью. Они искали пристанища, и Джеури, решив, что лишние соплеменники не помешают, принял их, сделав мать Кубвы своей женой. Кубва же с самого начала почуяла неладное, подозревая, что Джеури может втянуть их в неприятности. Так или иначе, мать не стала её слушать, повторяя дочери, что им нужно убежище, что именно его они и искали всё это время и, наконец, нашли. Она говорила, что Джеури – это подарок судьбы, но юная гиена никогда так не считала: она ненавидела отчима всей душой. Невзлюбив его с самого начала, Кубва со временем познала его самые нелицеприятные стороны, которые он раскрыл им позже. До ужаса жадный, самовлюблённый хам и эгоист, он ни о ком не заботился, кроме себя самого. Меньше всего на свете Кубва желала быть похожей на него и поклялась себе стать полной противоположностью Джеури. Именно поэтому она, в отличие от многих гиен, положительно относилась ко львам: всё, что ненавидел и презирал её отчим, само собой становилось тем, что ей нравилось, и что она всей душой обожала. Кубва с рождения была скромной и стеснительной, а светлый окрас и голубой цвет глаз, которые она унаследовала от отца, словно были доказательством её невинности. Она всегда вежливо обращалась с другими, но настоящих друзей судьба ей не преподносила: почти все её ровесники погибли на других землях от голода, когда сама Кубва была ещё щенком. И теперь юная гиена всем сердцем привязалась к светлой зеленоглазой львице, которая поначалу не показалась ей дружелюбной, но с которой она так сдружилась в последнее время. Несмотря на нападки Джеури и непрекращающиеся истерики своей матери, которая, как ей казалось, была уже на грани нервного срыва из-за своего нового партнёра, Кубва могла назвать себя счастливой гиеной уже потому, что она обрела замечательного друга. И она была готова ещё тысячи раз своровать добычу у своего племени и с невероятными усилиями дотащить её до Скалы, чтобы вновь встретиться с Налой и увидеть благодарность в её глазах. Но сегодняшний случай поселил в её душе ужас и постоянный страх быть раскрытой. Джеури чувствовал, что Кубва ненавидит его, и сам не питал к ней особой симпатии, зная, что та настраивает мать против него, что, впрочем, не приносило никакого успеха, а только ещё больше доводило ту до судорожных рыданий. Голубоглазая гиена подозревала, что вожак с удовольствием уничтожит её, если ему представится такая возможность. А что будет, если он узнает о её помощи львицам и общении с Налой, ей даже думать не хотелось. Поэтому в ту ночь она решила не рисковать и на время приостановить помощь прайду своей подруги.***
Со времени встречи Налы и Кубвы прошли недели, а добычи, оставленной для львов доброй охотницей, всё так и не появлялось. Нала уже начинала всерьёз беспокоиться, не случилось ли чего со светлой гиеной, но старалась не показывать своего волнения остальным львицам. − Ну что, Нала, − спросила однажды одна из них, постоянно иронизировавшая над дружбой Налы с гиеной, − куда же подевалась твоя подруга, когда она нам так нужна? А может быть, она, наконец, образумилась и передумала помогать своим врагам? – зеленоглазая львица стоически молчала, усердно не обращая внимания на говорившую. − Прекрати, Кеджели, − с долей раздражения произнесла Сараби, одаряя львицу уничтожающим взглядом, видя, как Нала мучается, беспокоясь за подругу. – Она помогала нам, в том числе и тебе, не умереть с голоду. Нам следует быть благодарными… − Благодарными гиенам? – прервав Сараби, фыркнула Кеджели, приподнимая одну бровь. – Вот уж никогда в жизни! – вскинулась она, вздёрнув голову кверху и через пару мгновений гордо покинув пещеру. − Не слушай её, Нала, − успокаивающе заговорила Сарафина дочери. – Мы все очень благодарны Кубве… − но Нала давно покинула беседу, пребывая своими мыслями совершенно в другом месте. Во все последующие дни она стала часто уходить со Скалы, иногда даже вместе с Мхиту, который в свободное от уроков с отцом время, был готов помогать сестре в поисках Кубвы. Он прослышал про то, что та оказывала львицам помощь, и это очень радовало его: пока что неосознанно, Мхиту беспокоился за мать и других членов прайда, чьи разговоры о еде он слышал нередко. − Ох, ну почему же её нигде нет? – в бессилии восклицала Нала, бродя по землям Прайдленда вместе с братом. – Не могла же она сквозь землю провалиться!.. − Ничего, завтра поищем у другой границы, − ободряюще говорил Мхиту, не оставлявший надежд на возможность отыскать светлую гиену. Налу его слова утешали мало, но, тем не менее, она улыбалась подросшему львёнку и благодарила его за поддержку. «Хоть что-то изменилось в положительную сторону…» − с отрадой думала она, когда они с братом возвращались на Скалу. Но через несколько дней львица всё-таки сумела обнаружить свою подругу. Это произошло поздно вечером у северной границы, когда Нала уже совсем отчаялась в своих поисках. Она как всегда бесцельно бродила по опустевшим землям, как вдруг порыв ветра принёс с собой запах Кубвы и ещё какой-то гиены, который львица немедля почуяла. Испытав невероятное воодушевление, она сорвалась с места и стрелой понеслась навстречу запаху, даже не волнуясь о том, что с её подругой был кто-то ещё. «Наконец-то!» − стучала одна-единственная мысль в её голове, заглушая все остальные. Кубва, которую львица тут же узнала по светлому окрасу, сидела к ней спиной, разговаривая с другой светло-серой гиеной, которая, казалось, была очень чем-то огорчена. Нала медленно приблизилась к ним и услышала смутные обрывки фраз говоривших: «…что теперь делать?.. тиран… слишком жесток…» Львица настороженно напрягла уши, подходя ближе, надеясь услышать разговор двух гиен. − …не знаю, что теперь делать, Кубва, с каждым днём он всё агрессивнее! – говорила взрослая светло-серая гиена. – Я боюсь его… − Ты не должна бояться его, мам, − тихо ответила Кубва. – Я с самого начала говорила тебе, что не нужно с ним связываться. − Но ты же знаешь, теперь уже поздно! – слезливым голосом заголосила вторая. – Я вынашиваю его ребёнка! – львица могла заметить, как спина гиены начала содрогаться от бесконечных удушающих рыданий. – Что же мне делать? Желая подойти ещё чуть ближе, львица сделала шаг вперёд, но была так увлечена подслушиванием, что даже не заметила, как наступила лапой на большую ветку, не так давно отломившуюся от дерева из-за засухи. Раздался громкий хруст. Неожиданно Кубва обернулась и одарила Налу взглядом, полным удивления. Совершенно растерявшись, она продолжала стоять на месте, мысленно давая себе тумака за такую оплошность, просто непозволительную для охотницы, и смотреть на Кубву, которая так же не сводила с неё глаз. На секунду львице показалось, что во взгляде гиены промелькнул страх, и в нём словно прозвучала немая просьба, в которой говорилось, чтобы она ушла. Но лапы Налы будто приросли к земле, а она сама была не в силах пошевелить ни единым мускулом на своём теле, продолжая пялиться на двух гиен. Длиться долго это не могло, поэтому собеседница Кубвы, обратившая внимание на то, что её дочь смотрит в другую сторону, повернула голову по направлению к незнакомке и ахнула. На её морде явно можно было прочитать охвативший её испуг. Нала смутилась: она вовсе не хотела пугать их. − Пойдём, Кубва, − дрожащим голосом вымолвила гиена, пятясь назад и боязливо поглядывая на львицу. Кубва оглянулась на мать, на её морде появилась улыбка. − Можешь не бояться, мам! – весело сказала она, надеясь успокоить её. – Это Нала, я её знаю! – с этими словами она направилась к львице, в то время как её мать опасливо посматривала на Налу, широко распахнув глаза. В конце концов, она не выдержала и сорвалась с места, побежав прочь. − Не обращай на неё внимания! – смущённо произнесла гиена, посматривая на охотницу. – Она всегда всего боится! Да и сейчас ей очень тяжело… Мой отчим совсем замучил её! – затем она заметила немой вопрос в глазах Налы и виновато потупила взгляд. – Извини, я не могла помогать вам в последнее время… Джеури начал подозревать меня и запретил покидать племя в одиночку. − Я волновалась за тебя, − призналась Нала, тяжело вздыхая. – Не стоит так рисковать ради нас… − покачала она головой с грустной улыбкой, одаряя подругу ласковым взглядом. − Но мне так хотелось вам помочь, − тихо проговорила Кубва, смущённо улыбаясь. – Кстати! – неожиданно воскликнула она чересчур громко, от чего Нала вздрогнула. – Джеури уже приготовился к нападению… Не сегодня-завтра они нанесут удар. Вам лучше лишний раз не показываться из пещеры, − взволнованно добавила она, переминаясь с лапы на лапу. − Хорошо, − кивнула львица, − думаю, львицы Зиры отразят нападение… − затем она замолчала и, выдержав недолгую паузу, задала давно мучавший её вопрос: − Ты же не будешь нападать вместе с ними? − Думаю, нет, − пожала плечами Кубва, моргая голубыми глазами. – Я не знаю, как решит Джеури, но, кажется, в нападение пойдут только самцы. Они хотят убить короля и его… − гиена оборвала свою речь, неожиданно сообразив, что собирается сказать. − Кого они собираются убить? – через пару мгновений дрогнувшим голосом переспросила Нала. Кажется, она уже догадывалась, о ком хотела сказать Кубва. − Его сына, − севшим голосом ответила гиена. – Мхиту, твоего брата, − пояснила она и так очевидный факт, виновато потупив голову. – Надеюсь, с ним ничего не случится… Нала сглотнула ком, внезапно появившийся в горле: она не могла поверить, что её брат может лишиться жизни из-за гиен. Возможно, раньше она могла бы даже обрадоваться этому, но сейчас она чувствовала, что не могла его потерять. Он сильно изменился за это время, и она привязалась к нему. Да и мама не переживёт такой потери. − Большое спасибо, что предупредила, Кубва, − тихо выдавила из себя львица, глядя перед собой невидящим взглядом. Между ними повисла неловкая тишина. Светлая гиена чувствовала себя неудобно и, очевидно, винила себя за поступки сородичей. – И ещё кое-что, − неожиданно вновь заговорила Нала. Кубва медленно подняла на неё свой взор, наполненный волнением и тоской. – Береги себя, пожалуйста, − мордочка гиены расплылась в скромной улыбке, а в голубых глазах заиграли искорки счастья и радости. − Я постараюсь, − жизнерадостно ответила она. – И ты себя тоже, − в ответ Нала кивнула, улыбаясь подруге. – Мне пора, Нала, − вздохнула Кубва, − я пойду… − Пока, Кубва, − львица вновь кивнула, едва сдержавшись от того, чтобы снова не уткнуться ей в лоб: это было в их прайде настолько обычным делом, что уже вошло у неё в привычку. – Надеюсь, мы ещё увидимся, − прибавила она, одаряя гиену дружелюбной улыбкой. − Я тоже очень надеюсь, − прижала уши Кубва, склоняя голову набок. – Ну что ж, прощай… − с этими словами она повернулась в сторону северной границы и быстрыми прыжками направилась туда, где несколько минут назад скрылась её мать. Львица провожала удаляющуюся фигуру гиены, пока она не пропала из её поля зрения, а затем, глубоко вздохнув, отправилась на Скалу, мысленно перебирая варианты предстоящего события и сильно переживая в глубине души за брата и Кубву.