Маги могут все

Город-крепость Минас Тирит производил впечатление еще издалека. Он вырастал из скал, продолжая и дополняя их строгую природную красоту и величие кружевом рукотворных построек. Величественная башня, семь прилегающих к склону горы террас и выкованные из стали ворота – все это притягивало взор и врезалось в память. Цири, шедшая с отрядом гондорских воинов, невольно остановилась, любуясь открывшимся ей зрелищем. Она посмотрела на Боромира, и подумала, что тому действительно есть, чем гордиться. В городе их встречали радостными криками и счастливыми улыбками. Цири смотрела, как город приветствует главнокомандующего. Было видно, что Боромира здесь любят, люди искренне радовались его возвращению. Для них он был воплощением защиты, надежды, гарантией спокойного существования. И Боромир это чувствовал: с лица вмиг исчезла накопившаяся усталость, он шел с гордо поднятой головой, глаза горели отвагой и уверенностью. Проходя по красивым улицам этого старинного и гордого города, Цири испытывала разные чувства: от вполне предсказуемого восхищения до неожиданно появившейся жалости. Чародейка понимала, что с появлением здесь Кольца Минас Тирит обречен. Неприступные стены, призванные отразить любое нападение были бессильны перед злом, проходящим через главные ворота. Перед мысленным взором замелькали картинки горящей Цинтры – ее родного города. Только если падение Цинтры могло лишь изменить рисунок на политической карте мира, то падение Минас Тирита грозило истреблением всей людской расе. *** Фарамир сидел в своих покоях поздним вечером, ожидая, когда подойдет назначенное время ужина. Он сидел, прикрыв глаза, в глубоком кресле напротив камина и вспоминал сегодняшнюю встречу с отцом. Свечи были погашены, но мягкий свет тлеющих углей выхватывал из темноты его лицо. Брови были сердито сведены, а во взгляде отражалось охватившее его беспокойство. Отец всегда больше любил его брата, и Фарамир давно смирился с этим. Между Боромиром и их отцом Денетором всегда было полное взаимопонимание. Отец часто придирался к нему самому, но никогда к Боромиру. Тот же, в свою очередь, всегда ценил мнение отца и дорожил его советами. Возможно, поэтому Фарамир был так удивлен их конфликтом. Денетор с радостью приветствовал любимого сына, с глубочайшим интересом выслушал рассказ о его путешествии, но когда речь зашла о Кольце, они впервые не нашли общего языка. Денетор потребовал, чтобы Боромир отдал Кольцо ему, на что получил резкий ответ, граничивший с грубостью. Боромир категорически отказался выполнить приказ отца. В результате спора, как ни странно, Денетор уступил, и конфликт разрешился, но сам факт необычного поведения Боромира сильно беспокоил Фарамира. Так же он не мог не заметить необъяснимой симпатии Боромира к чародейке. Фарамир прекрасно помнил вкусы и предпочтения своего брата, который, нужно сказать, вообще, больше интересовался оружием, нежели девушками. Но уж когда доходило до влюбленности, Боромир симпатизировал пышным, грудастым красоткам. С одной из них старший брат поссорился из-за своего вспыльчивого нрава, на другой ему не позволил жениться отец, в итоге, Боромир так и остался холостым, и, судя по всему, был даже рад такому положению вещей. Фарамиру казалось, что Цири совсем не во вкусе Боромира, он не мог понять, что того могло привлечь в этой тощей зеленоглазой ведьме. В ней не было ни красоты, ни изящества его предыдущих подружек, ни их легкого веселого нрава. Напротив: ее щеку уродовал шрам, а ее характер был скорее жестким и своенравным. В ней не было ничего, что могло бы очаровать Боромира. «Ничего… кроме магии», – сделал вывод Фарамир. *** Цири была вполне довольна комнатой, в которой ей предложили разместиться. Большая, светлая, с камином и балконом, она располагалась на том же уровне, что и личные покои наместника, членов его семьи и лиц, приближенных ко двору. Большего уважения и комфорта, казалось, невозможно было и желать. Девушка отдыхала, разглядывая красивые улицы города, стоя на балконе, когда в дверь постучала служанка. Та передала ей сообщение Боромира, что Цири приглашена на ужин, который состоится этим вечером. Служанка также вручила ей сверток, и, поклонившись, вышла. Цири улыбнулась, когда развернув сверток, обнаружила там платье и туфли. Она не собиралась надевать это, но ей было приятно, что о ней побеспокоились. Разглядывая синюю шелковую ткань, Цири подумала, что неплохо было бы привести в порядок свою одежду. С помощью магии ей удалось вернуть былой вид замшевой куртке, потрепанный мех на воротнике снова стал блестящим, а брюки пришлось слегка уменьшить: за время путешествия она похудела. Вечером раздался стук в дверь. Боромир пришел, чтобы поинтересоваться, как она устроилась, и проводить ее к ужину. Когда он увидел ее в привычной куртке, то сильно удивился. – Тебе не принесли платье? Или оно не подошло по размеру? Но ты же чародейка, ты же можешь… – Могу, конечно, - перебила его Цири. – Спасибо тебе за внимание, я очень тронута твоей заботой. Просто не хочу надевать платье. Если честно, я их не люблю, они жутко неудобные. Боромир решил, что она врет: все, что ему было известно об образе жизни ведьмачки, заставляло сомневаться в том, что у нее была возможность хотя бы примерить подобный наряд. – Тебе придется переодеться, – заявил Боромир. – Ты не можешь появиться в таком виде на ужине у правителя. Цири помрачнела. – Значит, ужин пройдет без меня. Хорошего вечера, – Цири распахнула перед ним дверь, приглашая выйти. Ей не очень-то хотелось туда идти, она решила, что если получиться отказаться – будет замечательно. Она устала после длительного перехода, а днем ей удалось поспать совсем немного, и вместо того, чтобы сидеть на званом ужине, она бы с удовольствием растянулась на шелковых простынях. Неожиданно Боромир подошел к ней вплотную. Одной рукой он приподнял ее подбородок, другую запустил в волосы. Не ожидавшая такой наглости, Цири на мгновение замерла. Боромир наклонился к ней, его лицо оказалось так близко, что она ощутила его дыхание на своих губах. «Он хочет меня поцеловать? Боромир? Меня?» – мелькнули мысли в ее голове. Все это время она была настолько одержима чувствами к Геральту, что смотреть на гондорца, как на мужчину, ей и в голову не приходило. Теперь же ее тело предательски дрогнуло, предвкушая продолжение, которое не заставило себя ждать. Пальцы Боромира схватили ее волосы на затылке и крепко сжались, причиняя ей боль. В серых глазах появилось жуткое выражение: злоба и нечеловеческая сила, приказывавшая подчиниться. – Это мой город, – выдохнул он ей в губы. – И ты будешь делать то, что я скажу. Ты поняла меня? Заметив ее выражение лица, воин резко разжал пальцы и отстранился. Он смог взять себя в руки прежде, чем успел причинить ей реальный вред. Страшная тень, заполнявшая его взгляд, исчезла, и на секунду могло показаться, что он сам напуган своей выходкой. – У тебя есть пять минут, я жду за дверью, – сказал он и вышел. Когда захлопнулась дверь за Боромиром, Цири сползла в кресло. Чародейка осознала, что Кольцо действует на него все сильнее. «Я не допущу подобного обращения», – она тряхнула головой, как будто пытаясь выбросить оттуда лишние мысли, встала и пошла переодеваться. *** Ужин был накрыт в большом зале. Темноту в нем разгоняли висевшие по стенам факелы, а убранство комнаты было богатым и помпезным. Обитые шелком стены, золотые статуи, огромные вазы с изумительной красоты узором, в которых стояли пахнущие приторно-сладко цветы, массивный стол с резными ножками, стоявший посередине, серебряная посуда – все было призвано подчеркнуть величие и достаток хозяев. Сидевший во главе стола Денетор, наместник Гондора, вел весьма скучный светский разговор, несмотря на то, что было множество вопросов, которые ему хотелось бы обсудить с Боромиром. А все потому, что в этот раз на семейном ужине присутствовала гостья – чародейка. Правитель наблюдал за ней, мысленно отмечая каждую мелочь: ее осанку, манеру держаться за столом, смелый открытый взгляд и полное отсутствие смущения. Ужин был великолепен. Слуги приносили все новые блюда и не забывали подливать вино в бокалы. В какой-то момент по шелковому платью Цириллы сползла и упала на пол салфетка, предусмотрительно положенная ею на колени. Она не стала нагибаться, чтобы ее поднять, лишь слегка повернула голову, для того, чтобы поймать взгляд слуги. В следующий момент тот услужливо поднес ей новую. Этот секундный эпизод тоже не ускользнул от внимания Денетора. «Значит, крестьянская девка, ведьмаком воспитанная? Что-то здесь не так…» – он прищурил глаза и разрезал на тарелке десерт. – Я бы хотел посмотреть, как ты колдуешь, – наконец перешел Денетор к интересовавшей его теме. – Магия слишком редкий дар в нашем мире, и если честно, в то, что такая юная девушка им владеет, вериться с трудом. Цири лениво перевела свой взгляд на стоявшую на столе статуэтку – дивный распустившийся цветок. Через секунду лепестки из мраморных превратились в живые. – Меня не впечатляют такие фокусы, – одернул ее наместник. – Для начала, расскажи мне, что ты можешь. Цири на секунду задумалась: существовало множество областей применения магии, она была уверена, что сможет доказать свою полезность. – У вас в больничном крыле наверняка найдутся раненые, нуждающиеся в помощи. Возможно, в тюрьме содержатся военнопленные – могу приготовить зелье, которое заставит их рассказать все, что они знают. Денетор взял в руки бокал с вином и сделал большой глоток. – Неплохо, – сказал он. – А мне бы хотелось, чтобы завтра ты разогнала тучи над городом, – влез в разговор Боромир. – Я хочу провести парад, нужно поднять боевой дух воинов. Бесконечный дождь и хмурое небо, как ты понимаешь, хорошему настроению не способствуют. Вот оно: то, что она сделать, скорее всего, не сможет – такого рода магия требует много сил и умения. Цири очень не хотелось признаваться в том, что она просто не знает, как это осуществить. – А солнце тебе по утрам не мешает? – вдруг спросила она. – Нет, – ответил, не уловивший издевки Боромир. – А то поверну его вспять, пусть на западе встает, – сказала она с раздражением. Боромиру ее реплика не понравилась. – Брось свои шуточки, и делай, что велено, – смерив ее тяжелым взглядом, сказал он. – Или ты забыла наш сегодняшний разговор? Цири скривила губы. – Что еще пожелаешь? – спросила она недовольным тоном. Боромир не ответил ей. Он встал, и, обращаясь к Денетору и Фарамиру, сказал: – Долгое время я был в пути и вот, наконец–то, праздную возвращение домой вместе со своими родными, – поднимая бокал, начал он. – Я совершил это путешествие не зря, и не только получил ответы на свои вопросы, но и забрал то, что по праву должно принадлежать Гондору. Боромир встретился взглядом с Денетором. В глазах того все же было больше гордости за своего сына, нежели досады, что Кольцо не в его руках. Правитель кивнул и тоже поднял бокал. – Я хочу выпить за то, что удалось уберечь от врага ценнейший артефакт. С этого дня Кольцо будет служить возрождению боевой мощи и заключению новых союзов, оружие врага будет использовано против него самого, будет служить процветанию Гондора, – продолжил Боромир свою речь. Он выпил вино и теперь обратился уже к Цири. – Я хочу, чтобы этот день запомнился надолго. Поэтому я жду от тебя особенного волшебства, это должно быть нечто впечатляющее. Буду не против, если ты устроишь фейерверк вроде тех, что по рассказам невысокликов, устраивал Гендальф, или что-нибудь в этом роде. – А твои близкие, – Цири обвела взглядом присутствующих, – знают какое зло таится в этом Кольце? Знают о том, что оно обладает собственной волей и подчиняется только своему хозяину – Саурону? Захотят ли они праздновать победу над здравым смыслом? Фарамир перестал жевать, а Денетор отодвинул бокал: оба выжидательно переводили взгляд с Цириллы на Боромира. – Не смей обсуждать мои приказы! – рявкнул Боромир, и, стукнув ладонью по столу, встал. Цири тоже поднялась из-за стола. – Слушаюсь, – недобро улыбнулась она. – Как изволите. В следующий миг стол вспыхнул, красно-желтые языки пламени взметнулись на кружевной скатерти. Денетор и Фарамир вскочили из-за стола, Боромир отшатнулся, лишь Цири осталась стоять, где стояла. Отойти далеко никому не удалось: за их спинами вспыхнула еще одна стена огня, она кольцом обрамляла стол и мешала людям выйти. – Ты что творишь?! Прекрати немедленно!!! – в крике Боромира утонули изумленные возгласы его родных. Цири не слушала. По кругу магического огня побежала надпись, копирующая эльфийские буквы, начертанные на кольце. Странный зловещий шепот наполнил зал. «Аш назг дурбатулук, аш назг гимбатул…» – казалось, шептало само пламя. – Одно Кольцо, чтоб править всеми, оно главнее всех, оно соберёт всех вместе и заключит во тьме, – озвучивала Цири перевод этих фраз. Люди застыли на месте, будучи не в состоянии преодолеть огненную преграду. Все кончилось так же внезапно, как и началось. Огонь исчез, оставив целым и невредимым зал, и даже блюда, стоявшие на столе, оказались не тронутыми. – Что это было? – выдохнул Фарамир, оглядываясь, он не обращался ни к кому конкретно. – Иллюзия, – равнодушно ответила Цири. – Надеюсь, запомнилось? – спросила она Боромира, затем развернулась и покинула зал. Фарамир обратил внимание на смотревшего ей вслед Денетора. Его глаза опасно блеснули, такой взгляд не предвещал ничего хорошего.